Это невозможно. А если возможно?Ну вот, появилась еще одна забота.
Леди Джейн Бэнтли сидела у себя в спальне в раздумьях о будущем. Адвокат сработал быстро, и это хорошо. Зато добытая ею информация… Теперь она знает слишком много тайн Реда Даймонда, причем сама ему об этом сказала, а надо было бы сперва убраться подальше из его дома. Он человек опасный, уж ей-то это было хорошо известно.Но и это не выход: уберись она, и Ред ни за что не выплатит ей тех денег, какие она требует. А после шести с лишним лет, прожитых с Редом Даймондом, она заработала каждый цент потом и кровью.Конечно, тридцать пять миллионов — большие деньги. Но за жизнь с Редом Даймондом можно потребовать миллиарды. Она заслужила солидные отступные — она потратила на него годы.Адвокат посоветовал ей не беспокоиться.— Он ничего не может вам сделать, — сказал он. — И выставить на улицу не может, так что оставайтесь в доме, никуда не съезжайте.Легко ему говорить! Не он же терпит беспрестанные вторжения Реда Даймонда, сопровождающиеся потоком оскорблений. Один раз она попробовала запереться, но вышло еще хуже. Он начал барабанить в дверь своей тростью со стальным наконечником и орать мерзости.На крик сбежались Дайан, кухарка Мей и две горничных. Ред сердито замахнулся на них клюкой, и они скрылись с глаз.В конце концов леди Джейн отперла дверь и оказалась под градом еще более грубых оскорблений.Пока это только словесные оскорбления, она еще согласна потерпеть. Если же он зайдет дальше, она вызовет полицию, и вряд ли Реду это понравится. Особенно сейчас, когда вся пресса кричит об убийстве бывшей жены Макса — женщины, которая всегда была неприятна леди Джейн.Марина Даймонд была лживая и честолюбивая особа, к тому же русская. Без роду и племени, а для леди Джейн Бэнтли люди, которые лезут из грязи в князи, просто не существуют.
Эми опоздала на фотосессию. У входа в студию стоял Найджел с сигаретой в зубах.— Увидишь эту парочку — закачаешься! — мечтательно произнес он, пуская ровные колечки дыма. — Никогда еще наши шмотки так классно не смотрелись. Мужская коллекция выглядит божественно. Шик и простота. Очень по-итальянски. А Джет… О, боже! — Он перевел дух. — Ой, что это я, прости меня, дорогуша, я все о моде да о моде, а ты, бедняжка…— Об этом я говорить не хочу, — отрезала Эми и поздоровалась за руку. — Скажу лишь, что свадьбу мы откладываем — ты, пожалуйста, передай всем.— Нет! — ахнул Найджел. — Не может быть!— Найджел, после всего случившегося это сделать необходимо, сам посуди.— Наверное, ты права, — согласился он и затушил сигарету. — Но до чего жаль…— Репортер из «Пипл» тут? — деловито спросила Эми, желая побыстрей приступить к работе.— С ним там Иоланда. Мы уж тебя сегодня и не ждали, даром что у нас съемки.— От меня толку мало, — объяснила Эми. — Вчера я сидела с Лулу, а сейчас Макс ее к себе забрал.— Но Макс наверняка…— Говорю: он с дочкой. — Эми вошла в студию. — С ним все в порядке, Найджел. За него не тревожься.Тут она увидела Джета. Он стоял перед камерой, невероятно красивый в легком кремовом пиджаке, голубой рубашке в полоску и тертых джинсах. Волосы слегка растрепаны, синие глаза неотразимы.Джанна, в прозрачной белой блузке, завязанной на узел под ее роскошной грудью, узких белых брючках и босоножках со стразами, позировала с ним в обнимку. Ее каштановые волосы были собраны на макушке и ниспадали соблазнительными локонами.Найджел был прав: вместе они смотрелись неотразимо.Из динамиков лился эротичный голос Фрэнка Синатры. Антонио всегда работал под Синатру, Тони Беннета или Дина Мартина. Он был старомоден в своих пристрастиях.— Эми! — воскликнула Джанна при виде девушки и кинулась ее обнимать. — Какая жалость! Какое несчастье! Настоящая трагедия! Но все ведь будет bene, si?— Спасибо, Джанна, — поблагодарила Эми и быстро переглянулась с Джетом. Интересно, им когда-нибудь удастся поговорить или нет? Она уже и не надеялась.— Простите! — закричал Антонио. — Мы здесь работаем! Джанна, красавица моя, быстро вставай перед камерой!— Маэстро зовет, — сказала Джанна и облизнула сочные губы. — Ты видела Джета? Он тебе понравился? Мой мальчик-янки сегодня неотразим. Как это у вас говорится? Так бы и съела!Эми вдруг непреодолимо захотелось закричать во весь голос. Но кто ее поймет? Все решат, что она свихнулась, а ей ведь о работе думать надо. Она приклеила улыбку и направилась к Иоланде и репортеру журнала «Пипл». Хватит страдать, пора заняться делом. Глава 52 — Я хотела поговорить с тобой до того, как ты прочтешь об убийстве миссис Даймонд в газетах, — сказала Дайан. — Несколько сообщений тебе оставила. Почему ты раньше не позвонила?— Прости, — сказала Либерти. — Я только что увидела «Нью-Йорк пост».— Хоть это все и ужасно, на нас это не очень отразилось, — продолжала Дайан. — Макс Даймонд с ней развелся, хотя Ред, конечно, недоволен шумихой.«Какая разница, доволен Ред Даймонд или нет? — подумала Либерти. — Меня это не касается».— Я в Лос-Анджелесе, — выпалила она.— Что? — ахнула Дайан.— Меня взяли фотомоделью.— Ты улетела в Лос-Анджелес и мне ничего не сказала?— Все произошло внезапно.— Что именно?— Моя новая подруга Бевеоли представила меня одному агенту, а тот послал меня на просмотр. И мне, представляешь, сразу дали работу. Здорово, скажи?Судя по всему, Дайан так совсем не считала.— Тебе всего девятнадцать лет, ты совсем неопытная, — встревожилась она. — С чего ты взяла, что это все по закону? Может, из тебя хотят сделать рабыню? Такие вещи в наше время не редкость.— Мам, ты насмотрелась криминальной хроники.— При чем здесь хроника? Это жизнь! Ты что-нибудь знаешь о людях, которые тебя туда привезли?— Меня никто никуда не привозил, — сказала Либерти. — Модельное агентство вполне респектабельное. Меня поселили в шикарном отеле на берегу моря и обращаются со мной, как с принцессой. Работаю со знаменитым фотографом, он снимает меня для обложки нового журнала.— Как у тебя все быстро! — поразилась Дайан. — Вчера еще хотела стать певицей, а сегодня уже модель.— Мама, я и сейчас хочу стать певицей, — терпеливо проговорила Либерти. — Ты же знаешь, это моя самая большая мечта. Но за эту работу мне хорошо заплатят. Я не могла отказаться и совсем не жалею.— Деньги — не главное в жизни, — сказала Дайан.— Неужели? Кто бы говорил, мама! — вскинулась Либерти. — И ты не ради денег пошла работать к мистеру Даймонду?— Это совсем другое.— Ладно, мама, — сказала Либерти, торопясь завершить разговор. — Давай я тебе все расскажу, когда вернусь? И даже угощу тебя шикарным ужином. Хорошо?— А когда тебя ждать?— В четверг вечером.— Либби, — с сомнением произнесла Дайан, — нам с тобой… нам надо спокойно сесть и поговорить.— О чем? — спросила Либерти, опасаясь, что мама узнала о переезде Синди и собирается прочесть ей лекцию об опасностях, подстерегающих в Нью-Йорке молодую девушку, когда она живет одна.— То, что я тебе об отце сказала… это не совсем правда.— А на самом деле что?— Не по телефону, придешь — поговорим!— Мама, — вскинулась Либерти, — я тебя умоляю… Зачем же ты мне врала?— Ты сама поймешь, когда я тебе все расскажу.— Да? — Она покачала головой. — Сомневаюсь, что пойму.Расстроенная и сбитая с толку, она вернулась за стол и протянула телефон Тедди, Только подумаешь, что ты наконец узнала правду — как на тебе, все сначала.Она уже жалела, что позвонила матери. Теперь весь день, считай, испорчен. Где только сейчас Синди? Она так сейчас нужна! Они ведь всегда друг с другом делились — и плохим, и хорошим.Ею снова занялась команда. Опять новый облик. Другая прическа, другой макияж, необыкновенно эротичный цельный купальник красного цвета с соблазнительными вырезами.На площадке Чип, чуткая душа, спросил, все ли у нее в порядке.— А что? — забеспокоилась она. — Я плохо выгляжу?— На «Полароиде» у тебя такой вид, будто что-то случилось.— Прости, — смутилась она. — Это я с мамой поговорила. Не могу ее понять.— Да-а, — понимающе протянул Чип. — Насколько спокойнее было бы жить, если бы мы понимали своих родителей!— Это уж точно, — согласилась Либерти.Она сделала над собой усилие и постаралась больше не думать о разговоре с матерью, целиком сосредоточившись на работе.В шесть часов Чип объявил, что рабочий день окончен.— Приглашаю всех на ужин, — сказал он, улыбаясь. — В «Прибрежный плющ». Встретимся в половине восьмого в холле.— Что такое «Прибрежный плющ»? — спросила Либерти, когда они с Умой возвращались в отель.— Такой ресторан, — ответила Ума с таким видом, будто Либерти с луны свалилась.— А мне и надеть-то нечего, — нахмурилась Либерти.— Мы в Лос-Анджелесе, — сказал Чип. — Здесь наряжаются только на официальные мероприятия. Или когда идешь в «Хилтон».— Джинсы сойдут, — добавил Куинн. — Это же не официальный ужин.Они гурьбой ввалились в фойе отеля и двинулись к лифту. И тут раздался мужской голос:— Либ? Куинн взволнованно зашептал:— Бог ты мой! Это же Тони А! Ты с ним знакома?Либерти остановилась и обернулась, а к ним уже устремился красивый молодой человек в белом. За ним едва поспевали его друзья.— Тони? — ахнула Либерти. — Это ты?— Либби! Глазам своим не верю! — Он бросился ее обнимать, потом отступил на шаг и оглядел ее с ног до головы. — Вы только посмотрите! Какая красавица!— Сам ты «красавица», — пробурчал Куинн.— Заткнись! — одернул Тедди. — Они знакомы, вот это да!— Кто это — Тони А? — спросила Ума, наблюдая за пылкой встречей Либерии с молодым человеком.— Самый модный сейчас испаноязычный певец, — пояснил Тедди, потирая руки. — Рики Мартин на «Грэмми» его группу до небес превозносил.— Голубой, а строит из себя натурала, — проворчал Куинн. — Но все равно хорош!— Фантастика! — восклицал Тони, оглядывая Либерти и в недоумении крутя головой. — Что ты тут делаешь?— Снимаюсь для одного журнала, — ответила она.— Так ты модель? — Он сверкнул белоснежными зубами.— А ты — Тони А, — ответила Либерти. — Я тебя по радио слышала, но никак не думала, что это ты и есть.Тони Артуро. Пуэрто-риканский мальчик, живший по соседству с ней в Гарлеме, пока Дайан не увезла ее на Манхэттен в дом Даймонда. Мальчик, водивший ее кататься на досках в Центральный парк, показавший ей первые аккорды на гитаре, помогавший с уроками. И потом, когда она переехала к тете Арете, он был ее постоянным парнем, пока его семья не перебралась в Майами.Тони Артуро, ее первая любовь. Теперь его зовут Тони А, он восходящая поп-звезда и занимает первые строчки во всех хитпарадах. Такая популярность!— А знаешь, — с улыбкой сказал он, — я о тебе часто вспоминал. Все гадал, чем ты сейчас занимаешься.— А что ж не позвонил? Не написал?Он пожал плечами.— После Нью-Йорка здесь все для меня было по-другому. Я пошел на эстрадный факультет, а там отдыхать некогда. Одна работа. У мамы на меня были большие виды.— Ты классно выглядишь, — проговорила Либерти и провела рукой по его выгоревшим на солнце длинным волосам.— Ты тоже. Я всегда знал, что из тебя вырастет настоящая красавица.— Спасибо.— Ты была такая тоненькая, маленькая, на длинных тощих ножках и с пугливыми зелеными глазами.— А причесочку свою прикольную помнишь? «Рыбий хвост»? — поддразнила она.Оба принялись хохотать.— Может, сходим потом куда-нибудь выпить? — предложил Тони. — Наверстаем упущенное.— Когда?— Я сегодня выступаю на благотворительном вечере в Беверли-Хиллз. Вернусь часам к одиннадцати.— Позвони мне, — сказала Либерти. — Если спать не буду, с удовольствием пообщаюсь.Около них возник темноволосый узкобедрый мексиканец.— Не хочешь представить меня своей подруге? — обратился он к Тони, удивленно поднимая выщипанные брови.— А, конечно, — сказал Тони, слегка смутившись. — Это Гектор, это Либерти.— Привет, Либерти, — сказал Гектор, нахально раздевая ее взглядом.— Мы с Либби вместе учились в школе, — пояснил Тони. — И жили рядом.— Давно это было, — улыбнулась Либерти.Ловко устроились, — сказал Гектор, собственническим жестом беря Тони за локоть, что не укрылось от Либерти. — Нам надо ехать. Опаздывать нельзя.— Что ж, — с сожалением произнесла Либерти, — рада была тебя повидать, Тони. Ты теперь такой знаменитый!— Я тоже рад, малышка Либби. И ты о-о-очень красивая!— Ну же! — поторопил Гектор, в нетерпении постукивая по часам. — Лимузин ждет.— Ничего, подождет, — улыбнулась Либерти.— Вот именно, — улыбнулся в ответ Тони. — Ну, пока. Не забудь: я вечером позвоню.Она не сдержалась и чмокнула его в щеку.— Всегда тебя вспоминаю, — шепнула она. — Ты — самое лучшее, что было в моем детстве.Гектор не дал ей договорить и увел Тони за собой. Тедди пребывал в радостном возбуждении.— Подумать только, ты знакома с Тони А! — восторженно воскликнул он. — Причем близко!— Мы это уже поняли, — сухо произнесла Ума и загнала всех в лифт.— Если ты его так хорошо знаешь, — сказал Куинн, — посоветуй побольше крутить своей круглой задницей, а то его поклонники из голубых обижаются, что он строит из себя натурала. Кого он хочет обмануть?— Когда я была с ним знакома, он голубым не был, — растерянно проговорила Либерти.— А теперь стал, — ехидно сказал Куинн. — О нем среди голубых только и говорят.— Да?— Это все знают. А тот, второй, это его дружок.— С чего ты взял? — удивилась Либерти, вспоминая, как хорошо им было вдвоем с Тони. Но черту они никогда не переступали. Она была совсем девчонкой, но уже тогда понимала, что целуется Тони потрясающе. Почти как Деймон. И никогда не отказывался принять от нее услуги, которым ее обучила Синди.Сладостные воспоминания!— С того, что это видно невооруженным взглядом! — огрызнулся Куинн. — Этот тип страшно ревновал. Готов был убить тебя на месте.— Неужели?— А то! Если бы Тони еще хоть чуть-чуть задержался, тот бы закатил скандал. Не надейся, что он тебе сегодня позвонит. Гектор ему не позволит.Лифт остановился на ее этаже, и Либерти вышла.— Не забудь: в полвосьмого внизу! — напомнил Чип. — Одежда повседневная.Конечно. Другой у нее и не водится. Последнее нарядное платье у Либерти было в двенадцатилетнем возрасте.«Вот оно как… — подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60