Ты ведь у нас лучший продюсер. Глава 42 – Я ищу одну женщину, – монотонно пробубнил Дек.Толстуха в фиолетовом свитере, в короткой черной юбке и с маленьким ребенком на боку засмеялась и сказала:– Ане всех?Она стояла в дверях захудалого домишки и ждала, что он еще скажет.– Миссис Кэрролл, – сказал он, вертя в руках бумажку, хотя и знал прекрасно, что на ней написано. – К-э-р-р-о-л-л, – медленно повторил он, читая по буквам.Женщина неуверенно покачала головой.– Не знаю. – У ребенка потекло из носа, и она рассеянно утерла его ладонью. – Не знаю.– Кто там? – раздался мужской голос, и рядом с ней в дверях появился жирный коротышка. – Да? – рявкнул он. – Чего надо?Дек подставил ногу, чтобы дверь не захлопнули.– Кто здесь жил до вас? – холодно спросил он.Что-то было в его взгляде – таком пустом и суровом, – что мужик отнекиваться не стал.– Какая-то старая ведьма.– По фамилии Кэрролл?– Не знаю. – Он насел на дверь, пытаясь ее закрыть, но нога Дека мешала.Женщина громко шепнула:– Чо ему надо? Чой-то он не катится?– Где мне узнать, кто здесь жил раньше? – спросил Дек; в черных его глазах горело разочарование.– Повыспроси-ка у того бездельника, что нам сдает эту халупу, – сказал мужик, которому не терпелось, чтобы Дек убрался с его порога. – Он порасскажет, А мы ничо не знаем.– Не, – поддакнула женщина. – Мы тут ни с кем не знаемся.Мужчина ушел в дом и вернулся с обрывком газеты, на котором нацарапаны были фамилия и адрес.– И скажи этому жмоту, что новую-то крышу пять лет как обещается поставить.Дек взял бумажку, убрал ногу и, не сказав больше ни слова, пошел восвояси.– Придурок трахнутый, – рявкнул мужик и захлопнул дверь.Дек шел быстрым шагом, смотрел прямо перед собой. Бумажка. Клочки бумаги. И все они куда-то да ведут…
Они сидели рядышком в местном баре, Дек потягивал кока-колу, а Джой опрокинула один за другим три рома скалой.– Поздно уже, – сказала она. – Во сколько ты обещал предкам, что мы придем?– Как получится, – ответил он.– Чего это? – спросила она. – Они не горят, что ли, со мной познакомиться?– Еще как, – сказал он уныло, вспоминая слова матери.Она пялилась на него, словно чувствовала, что эта будет не такая, как все. «Приводи, если тебе так у ж надо», – сказала она.«Нам прийти к ужину?»– отважился он.«После ужина. Яне собираюсь готовить для какой-то дешевой потаскушки, с которой даже и незнакома».«Она не дешевая потаскушка», – возразил он.Мать растянула губы щелочкой, улыбнулась.«Раз ты ее подцепил, значит, потаскушка».– Потопали, – ныла Джой. – Вот те точно, ковбой, еще стакашку пропущу и все тогда на них, выблюю.Дек взглянул на часы. Было полдесятого.– Что-то я себя неважно чувствую, – пробормотал он.– Опять норовишь открутиться. Вот оно что.– И не думал откручиваться, – возмутился он.– Конечно, – проворчала она.Он глубоко вздохнул.– Пошли. Готова?Она выхватила из сумочки замызганное зеркальце в оловянной оправе и уставилась на себя. Потом отыскала помаду и намазалась еще сильнее.– Для маменьки твоей хочу выглядеть что надо, – оправдывалась она. – Бабы живо подмечают, кто как намазан. Сказал ей, как я тебе говорила, что я манекенщица?– Забыл.– Вот зар-раза! А она бы думала: вот это класс! Иной раз ты дурак дураком.Он сдавил ее запястье как клещами.– Не говори так.Она вырвалась.– Ладно. Ладно. Ты же знаешь, это я так. – Голосок ее стал детским. – Улыбнись мне, ковбой. Я твоя крошка. – Она игриво потянула его за ухо. – Крошка сильно любит взрослого мужика.Он успокоился.Она почувствовала облегчение. Не хотела, чтобы опять все сорвалось с маманей и папаней. Она знала, стоит им только познакомиться, и они ее полюбят, а полюбят, так все будет легко. Надо же ей кого-нибудь иметь. Восемнадцать лет отроду и уже вымоталась совсем. С тринадцати лет на улице, нелегко бывало, но справилась.Была надежда, что получится что-нибудь с полицейским. Он первый мужик, который по-человечески с ней обошелся, и она бы все для него сделала. Но когда позвонила, чтобы дать ему еще один, самый последний шанс, он притворился, будто не знает, кто она такая, и трубку повесил. Вот гад!Леон, полицейский. Таким же, как и все остальные, оказался.Потом Дек подвернулся, и она сразу поняла, что он с придурью.Но обращалась с ним осторожно, быстро усвоила, на какие давить кнопки, чтобы был у нее как шелковый.Ее пробирало от восторга, как представит, что, может, доведется завести семью. Миссис Дек Эндрюс с маманей и папаней… его маманей и папаней; они привыкнут и полюбят ее, как если бона была их дочерью.Она вздохнула. Лучше Дек, чем ничего. Не урод, подстриг бы только волосы, а то распустил до плеч и ходит как привидение.Мать терпеть не может его прическу, Джой хорошо это усвоила.Вместе они заставят его подстричься. Когда поженятся, она много чего сделает.– Ну, ковбой! – Она весело подмигнула. – Крошка твоя готова.
Подобной жары он не помнил. Жара как в пустыне – обволакивающая, удушливая.Он зашел в парикмахерскую и потребовал, чтобы его обрили наголо.– Хочешь, чтобы я снял все? – спросил старик, хозяин парикмахерской.Дек кивнул.– Инфекция какая завелась? Так есть лосьоны от этого.– Ты можешь выбрить мне голову или нет?– Ты кто? Из религиозников всяких?Он кивнул. Так было проще всего.Бритый череп – когда дело было сделано – ему понравился.Смотрится опрятно и красиво. Похоже на то, как было в самом начале. Стражу Порядка очень подходит.Он направился по новому адресу. Одноэтажное строение, занятое всякими конторами, на тихой улице. В приемной одиноко сидела секретарша и грызла тоненькую морковку. На столе у нее, на подставке, лежал номер журнала «Ас», которым она зачиталась.– Все ушли обедать, – сообщила она и опять уткнулась в статью о Томе Селлеке.Дек сказал:– Может, вы мне поможете?Не поднимая глаз, она ответила:– Извините, но я здесь работаю временно.– Но где архивы, вы знаете? Мне нужен архив Ниты Кэрролл. Мне нужен ее новый адрес.Она быстро на него взглянула, и вид его ей не понравился.– Почему бы вам не зайти через час?Терять время он не был намерен.– Вы тут одна? – спросил он.Она была одна, но говорить этому придурку не собиралась.– Нет, не одна. Может, вам лучше уйти?Действовал он стремительно: сбил журнал на пол, скрутил ей руки за спиной.– Покажи мне архивы, и я тебя не трону. – Голос был шепотом, несущим смерть.Она задрожала. Сумасшедший – как же она сразу не поняла по одному его виду?– Бритоголовый ты подонок, – шипела она, все еще дрожа, но с твердым намерением не дать себя сломить. – Меня уже один раз изнасиловали, и больше этому не бывать.Голос ее сорвался на крик.– Только тронь меня, и я прибью тебя… чертов подонок.Он был удивлен, что она ему так отвечает, но и доволен по-своему.Он не собирался ничего ей делать, но то, что она пыталась сказать, так ясно и определенно. Она его просто просит об этом.Проклятье.Подонок.Изнасиловать.В мгновение ока в руках у него появился нож. Горло ее было вполне готово. В конце концов он – Страж Порядка. Есть вещи, которые он просто обязан делать. Глава 43 Самые последние гости уехали точно в пять минут третьего.Широкая улыбка сохранялась на лице Росса до тех пор, пока за ними не захлопнулась парадная дверь, и тогда он промаршировал через пустые комнаты в бар, где и уселся угрюмо среди битой и грязной посуды, потягивал двойной виски и ждал, когда придет Элейн просить прощения и выражать сочувствие.Двадцать минут он ждал, а когда она не появилась, отправился ее искать и нашел в своей гардеробной, где она в бешенстве швыряла одежду в раскрытый чемодан.Минуту он стоял и смотрел в полном замешательстве. Затем он наконец понял, что происходит, и заорал:– Что ты, мать твою, делаешь?Хотя и без того было ясно, что она собирается вышвырнуть его из дома.– Мне… осточертело… Росс, – сквозь зубы проговорила она с перекошенным от ярости лицом. – Как… ты… посмел! Как… ты… посмел! С… моей… лучшей… подругой – сукин ты сын! – изменять мне!Он усвоил с младых ногтей, что надо все отрицать.– Понятия не имею, о чем это ты, – сказал он, стараясь казаться оскорбленным.– Не прикидывайся! – выпалила она, швыряя шелковые рубашки на ботинки ручной работы. – Побереги свое актерство для кино.Он усвоил с младых ногтей, что нападение – лучшая защита.– Кто бы это говорил! А как насчет тебя и этого переростка-физкультурника?Ее рука, готовая швырнуть свитер работы Ива Сен-Лорана, на мгновение замерла.– Не смей меня ни в чем обвинять! Я была тебе замечательной женой, настоящим приобретением, но чтоб ты когда-нибудь по-настоящему понимал это!Она швырнула свитер ему в лицо, исходя злобой.– Карен Ланкастер, да неужели? Я думала, что у тебя получше вкус.Он взорвался:– Откуда вкусу взяться? Я ведь женился на, тебе.Элейн захлопнула чемодан, сунула ему.– Вон! – прошипела она.Он был не в трезвом уме, иначе бы никогда не ушел.– Вон! – повторила она.– Не беспокойся, уйду. По горло сыт твоим фригидным нытьем.Она довела его до дверей.– Завтра же позвоню Марвину Митчельсону Известный калифорнийский адвокат, специализировавшийся на бракоразводных процессах голливудских знаменитостей.

, – гордо объявила она. – И когда я с тобой разделаюсь, ты сможешь позволить себе молочко, только подоив сиськи Карен Ланкастер!– Пошла бы ты на…. ноющая сука. Та хотя бы не сопрет ничего.– Вон! – завизжала она, и он вдруг очутился за порогом собственного дома в половине третьего ночи, и деться ему было некуда.Когда Бадди наконец поднялся и бросился к воротам, они уже были закрыты. Он по-прежнему слышал, как вдали лает собака, но лай не приближался, и от этого ему стало полегче. Не хватает только, чтобы какой-нибудь бешеный пес вцепился ему в глотку.Рука, которую он ушиб при падении, болела. Может, перелом. Кому вчинить за это иск? Не Джине Джермейн – это точно.И еще. Сможет ли он со сломанной рукой играть Винни?А еще важнее, сможет ли он со сломанной рукой перелезть через ворота? Он сделал попытку, но ничего не вышло, только разорвал шелковую рубашку.– Монтана! – тревожно крикнул он в темноту.Она поспешила к нему с другой стороны улицы.– Чего ты ждешь?– Ушиб руку. Наверное, не смогу перелезть обратно.Они уставились друг на друга через массивные ворота.– Попытался бы все-таки, – наконец сказала она. – Долго мы тут не можем торчать. В этом районе все время патрулируют полицейские машины.– Вот спасибо, – сказал он с горечью.– Давай, – уговаривала она. – Ты в хорошей форме. Взбирайся одной рукой, а потом просто перевалишься.Поскольку другого выхода, видимо, не было, он последовал ее совету и, шмякнувшись на асфальт, вскрикнул от боли. В доме по соседству залаяли две собаки.– Давай сматываться, – сказала она и заспешила к «Фольксвагену».Пока он догонял ее, она уже завела машину и готова была ехать. Он бросился на сиденье рядом, и они рванули.Минуту оба молчали, потом она спросила по-будничному:– «Мазерати» там был?– Да, был. Эй, слушай, я не шучу, по-моему, я и в самом деле сломал руку.Он замолчал, думая услышать слова сочувствия, но она как воды в рот набрала.– А, черт побери! – воскликнул он. – Пиджак забыл у ворот.Надо вернуться.– Назад я не поеду.– Ладно тебе, это мой лучший пиджак. Армани. К тому же у меня там все мои деньги.– Я куплю тебе новый пиджак и деньги верну. Сколько?Полтора доллара. Он становится честнее, чем прежде, но нужда есть нужда, и потом он всегда сможет вернуть ей деньги, когда станет побогаче.– Шестьсот долларов, – сказал он, думая, как бы не запросить много или чересчур мало.Она резко затормозила как раз в тот момент, когда они должны были выехать на бульвар Сансет. «Только не это! Неужели возвращается?»– подумал он.Она развернулась и опять рванула к каньону Бенедикт, сделав резкий поворот на Лексингтон.– Мы едем ко мне домой, – решительно сказала она. – Посмотрю, что у тебя с рукой, и дам денег. Хорошо?Кто он такой, чтобы возражать?
Перед сном Сейди Ласаль совершала маленький ритуал. Сначала она долго принимала ароматичную ванну. Это ее успокаивало. Потом выбирала видеокассету фирмы «Сони Бетамакс», одну из того множества, что стояли аккуратным рядком на полке. Она заряжала кассету в видак, включала телевизор и каждую ночь засыпала под какую-нибудь старую ленту с Россом Конти.Сегодня она выбрала одну из самых своих любимых, ту, которая шла с потрясающим успехом в 1958 году. Росс в самом начале своей карьеры, молодой и беспечный, голубые глаза, ясные, как у младенца, белокурые волосы и гладкое упругое тело. Ничего лишнего, ни единого грамма. Сегодня она увидела, что намечается брюшко, глаза не такие ясные и волосы не такие белокурые, а кожа задубела от жизни, которую он ведет.Интересно, подумала она, а как у него со всем остальным, и вздрогнула от предвкушения, хотя себя за это и ненавидела.Скоро он опять у нее будет. И она обойдется с ним так же, как он обошелся с ней.И на этот раз уйдет от него она.Без звонка. Без письма. Без всякого объяснения.Без всего.Росс Конти разбил ей жизнь и теперь наконец за это поплатится. Когда же она с ним разделается, он проклянет тот день, когда встретил ее.На телеэкране улыбался Росс. Мистер Неотразимый. Сейди устроилась поудобней, чтобы смотреть кино. Она видела этот фильм уже сотни раз.
Бадди беспокойно ходил взад-вперед по гостиной, обставленной – по современной моде – без излишеств. Боль в руке чуть улеглась – может, и не перелом вовсе.– Где… э… сам-то? – как бы невзначай спросил он. Вопрос этот весь вечер не давал ему покоя.Монтана была занята тем, что набирала шифр к сейфу, спрятанному за картиной, и головы не подняла.– Я вот о чем… ну, вроде… не надо ли мне с ним познакомиться? Ему понравилась моя проба? Что он говорит?Она открыла сейф, вытащила стопку банкнот и стала отсчитывать стодолларовые купюры. Потом вручила ему пачку.– Тысяча двести долларов. Этого должно хватить, чтобы компенсировать, что ты потерял наличными и ущерб твоей одежде.Он мог бы ее расцеловать. И все равно его охватило чувство вины.– И кстати, – добавила она, – я разговаривала с Сейди Ласаль.Она сказала, чтобы ты зашел к ней на работу завтра утром в одиннадцать.Счастье ему улыбалось все больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74