Его подташнивало. Встав, он заставил себя выпить горячего кофе и проглотить подгоревший гренок, и его тут же вывернуло.А потом судорожные сухие спазмы.Он совсем развалился с той минуты, когда днем во вторник позвонил Инге и услышал разъяренное: «Где ты был, Бадди Хадсон? Я могу найти занятие поинтереснее, чем ломать ногти, набирая номер, который не отвечает!»«О чем речь?»– спросил он, а в кровь ему хлынул адреналин, потому что он и без ее ответа знал, о чем речь.«О твоей пробе. То есть, если она тебя еще интересует. Я пока не слышала о серьезном актере без автоответчика!»«Когда?»«В четверг».«О Господи!»И вот он здесь. Возможно, единственный шанс, который выпадает в жизни. Черт! Тут занервничаешь.Бадди Хадсон, это твоя жизнь. Пустишь ее под откос – или нет?Он поставил машину, назвался регистраторше, и мужеподобная девица в джинсах, бейсбольной куртке «Джоджеров»и кроссовках отвела его в гардеробную третьего павильона.– Где гримерная, знаешь? – спросила она.Он не знал, но не собирался признаваться в этом. Спокойствие! Не теряй головы. Пусть никто не заметит, как ты нервничаешь!– Естественно. Если она на прежнем месте.– На прежнем. Первый этаж – не промахнешься. Будь там через пятнадцать минут. Костюмерша зайдет тебя проверить.– А когда меня… э… на какое время назначена моя проба?– Думаю, тебя затребуют около одиннадцати. Если повезет, то отпустят еще до обеденного перерыва. Он в час.Всего два часа – и только? А он-то воображал целый день крупных планов и панорамирования. Хреновина! Наверное, снимут один кадр, и все.– Покедова, – сказала девица и удалилась.Он хотел расспросить ее, узнать, как пробовались другие. Но опоздал. И теперь оставалось только томиться и потеть.Он уставился на свое отражение в зеркале туалетного столика.Выглядишь хорошо. Выглядишь хорошо. Выглядишь хорошо, как положено кинозвезде. Только не благодаря Ангель. Его милой нежной женушке. Его милой нежной сбежавшей женушке! Любовь всей его жизни смылась. Исчезла. Сбежала. Не предупредив.Правда, он приволок ее с пляжа назад в Голливуд, ничего не объяснив. Только что было объяснять? «Э-эй, Ангель, детка!Я должен был трахнуть двух старых лесбо, но у меня не встало… я не заставил его встать, потому что люблю тебя. Видишь ли, Джейсон Суонкл – педик и прицелился на меня. А потому нанял меня, чтобы я ублажал этих старушек, а заодно оставался бы при нем.Вот откуда пляжный домик, костюмы, машина с шофером».Да разве чистая девочка вроде Ангель хоть что-нибудь поняла бы? Это дерьмо с его соблазнами ее еще не коснулось, и так должно оставаться! Он особенно любил в ней ее невинность и не собирался посвящать ее в свое прошлое. И с самого начала решил все от нее скрывать. Другого выхода не было.Только все пошло наперекосяк. Она хотела правды, он кормил ее ложью. И недооценил силы ее гнева. Перетерпел первый взрыв упреков, умиротворил ложью и поцелуями, а потом без сил свалился у бассейна. К тому времени, когда он обрел человеческий вид, искать другой ночлег было уже поздно. «Еще только одну ночку у Шелл, детка, – упрашивал он. – Завтра я все улажу. Даю слово».А она смотрела на него своими глазищами. Долго смотрела и внимательно, но он уже закурил травку и ловил, ловил кайф. Ведь с воскресенья, черт ее дери, его мать словно ходила за ним по пятам, и ему просто надо было отключиться.Во вторник он проспал. И было почти три, когда наконец открыл глаза. Рэнди ушел, в комнатушке было жарко и душно. Ну, травка хотя бы не оставляет похмелья. Даже наоборот, чувствуешь себя вполне приятно.Он знал, что Ангель его вид не обрадует, а потому долго принимал душ и брился. Потом решил позвонить Инге – на всякий случай. А когда услышал о пробе, помчался молнией. Ему не терпелось рассказать Ангель. Но у Шелли никого не было, и он до пяти вечера мерил шагами тротуар перед домом. Тут пришла Шелли. Но одна.– Где Ангель? – спросил он.– Не знаю. Она была у меня, когда я вернулась вечером, а утром, когда проснулась, ее уже не было.Он сразу понял, что она ушла. Еще до того, как заглянул в багажник «Понтиака»и увидел, что ее чемодана там нет. Вот так: сейчас ему сниматься, это самый важный день в его жизни. И Ангель нужна ему как никогда – а где она?
– Карен, почему ты не была у Биби? – спросила Элейн, пытаясь не смотреть на пах Рона Гордино – очень внушительно, прямо как у Рудольфа Нуриева.– Меня уложили в постель, – выдохнула Карен, вытягивая левую ногу до предела.– Что с тобой было? – пропыхтела Элейн, отчаянно пробуя докончить упражнение, но терпя неудачу.– Какая-то дрянь. Чувствовала себя жутко.– Но у тебя прекрасный вид.– Я знаменита тем, как мгновенно оправляюсь.– Требуется немножко помощи, Элейн? – Над ней нагнулся Рон Гордино, схватил ее за щиколотку и заставил ногу вытянуться. От него пахло потом и дорогим лосьоном после бритья.– А-ах-х-х! – выдохнула она, наслаждаясь прикосновением его сильных твердых ладоней, скользивших от ее лодыжки вверх по икре.– Все нормально? – спросил он заботливо.Она кивнула, польщенная тем, что он удостоил ее личного внимания. В первый раз. Хотя она часто видела, как он наклонялся над Биби, над Карен – всегда над знаменитостями.– Мышцы у вас напряжены. Очень. Вы испытываете напряжение, Элейн?– Нет. – Она нервно засмеялась. С чего бы? Волосы у него напоминали старую солому – длинные, грубые. Она заметила торчащие из ушей волоски и удивилась, почему он их не убрал.Его пальцы впились в мышцы ее икры так, что она заерзала.– После занятий зайдите ко мне в кабинет. Вам требуется массаж.– Разве?– Ага. – Он выпрямил гибкий торс и неторопливо отошел.– По-моему, ты одержала победу, – шепнула Карен, с трудом сдерживаясь, чтобы в ее голосе не прозвучал смех.– Не мой тип, – сердито отозвалась Элейн.– А ты сделай над собой усилие, дорогая. Он слывет первоклассным самцом.– Я думала, он гомо.– И нашим и вашим.– Откуда ты знаешь?– Никогда не спрашивай меня о моих источниках.Занятия быстро завершились, и Элейн, еще не разобравшись толком, что происходит, уже лежала ничком на массажном столе в кабинете Рона Гордино. Его щупающие руки начали с шейных позвонков и двигались все ниже. Ее массировали и прежде – сотни раз, но метод Рона Гордино не был похож на то, к чему она привыкла. Он искал и без малейшего труда находил каждую напряженную мышцу в ее теле. Его руки дарили такой покой, что она чуть не уснула под ними. Кончив, он похлопал ее по заднице и протянул:– Так получше?– M-м-м…да.– Отлично. В следующий раз я использую масла. Вам это понравится.Она встала и потянулась.– Я испытываю такую легкость! Просто чудо.Он ухмыльнулся. «У, какие у тебя большие зубы», – подумала она.– Вы, кажется, устраиваете вечер, Элейн?– Да. В честь Джорджа Ланкастера.– Замечательно.– Да, надеюсь. Оттого я, наверное, в таком напряжении.– Не исключено. Стрессовая ситуация. Хотите приехать завтра для настоящего массажа?– Отличная мысль!(Только вот сколько стоит его сеанс массажа? Наверное, жутко много. Вот еще к чему прицепится Росс.) – Правильно. К вашему вечеру мы из вас пушинку сделаем.Будете в идеальной форме.– Мне договориться с вашей секретаршей или просто можно прибавить к моему счету?Он оскорбился.– Я не собираюсь брать с вас деньги! Просто пригласите меня на ваш вечер – и мы квиты.Ах вот что! Ему нужно не ее тело, а только ее званый вечер.Почувствовать себя польщенной или возмутиться? Во всяком случае, это доказывает, что ее вечер событие номер один! И значит, далеко не только подлипало – инструктор по гимнастике будет стараться затащить ее в кровать.– Я занесу вас в мой список, Рон. Можете твердо рассчитывать на это.– Спасибо, Элейн.– Не стоит благодарности.До чего же приятно снова очутиться на коне. Просто неописуемо!
Как ни странно, Джина Джермейн оказалась далеко не такой ужасной, как предполагал Нийл. Бесспорно, не Фонда, но вполне сносно – если только не обращать внимания на чудовищные груди, которые выпирали, как их ни стягивали.Просматривая пробу в одиночестве, он почувствовал удовлетворение. Во всяком случае, он не выглядит совсем уж сумасшедшим. Пробу можно показать Монтане и Оливеру без всякого смущения. Нет, Джина Джермейн не Никки, но ему удалось выявить в ней нечто такое, чего прежде никто не замечал.Он продолжал тихо сидеть в просмотровой, и когда загорелся свет. Пожалуй, не такая уж плохая идея использовать Джину в фильме, который он планирует снять после «Людей улицы».Права он купил более двух лет назад, и двое молодых сценаристов сидели над сценарием. Кое-что изменить – и будет отличная возможность представить ничего не подозревающим зрителям совсем новую Джину Джермейн.Конечно, она стерва и шантажистка, и одна мысль о том, что она проделала, чтобы получить пробу, приводила его в ярость. Но если он введет ее в новый фильм, то она окажется в его власти, и он найдет много способов расквитаться с ней.Немножко по-детски, но все равно приятно. Нет, эта идея ему решительно по вкусу.
Ангель не имела ни малейшего намерения возвращаться в Луисвилл. Вернуться неудачницей, да еще беременной? Ни за что!Когда рано утром она тихонько вышла из квартиры Шелли, у нее не было никакого представления, куда отправиться и что делать. Она знала только, что должна на время расстаться с Бадди.Показать ему, что с ней шутить нельзя. Его надо проучить. День за днем становилось все яснее, что интересуется он только собой.Да, он говорит, что любит ее. Но если он ее любит, то почему обходится с ней так небрежно?Разговор с Шелли только все ухудшил.– Такого парня, как Бадди, надо уметь понимать, Ангелочек.Если копнуться, так он одинокий волк. Ни в ком и ни в чем не нуждается. С него довольно самого себя.Без советов таких, как Шелли, она обойдется.– У меня будет ребенок, – сухо объяснила Ангель. – Так что ему придется стать семейным человеком. И пусть учится!Шелли громко фыркнула.– Бадди? Семейный человек? Ангелочек, ты такая дурища, что это даже не смешно. Лучше сделай-ка аборт. И побыстрее!Непрошеный совет Шелли Ангель не оценила. Всю ночь она просидела, скорчившись в кресле, обдумывая, как поступить.Затем в половине восьмого достала из машины свой чемодан и решительно пошла вверх по склону в сторону Сансет. У нее было всего пятьдесят два доллара, но, в отличие от Бадди, она не чуралась простой работы. В витрине парикмахерской она увидела карточку – им требовалась секретарша. Рядом было кафе, и она решила дождаться, когда парикмахерская откроется, и предложить свои услуги. Она купила пару киножурналов, устроилась за угловым столиком и скоротала два часа за историями из жизни звезд.В десять убрала журналы, уплатила по счету и вернулась к парикмахерской.Злобная рыжая девица с измученными волосами и глазами в черных кольцах уведомила ее, что владелец раньше двенадцати никогда не приходит.– Можно я подожду? – спросила Ангель.Нарисованные брови вздернулись:– Это два-то часа?– Если разрешите.– Садитесь, время ваше, не мое.Ангель села и принялась перелистывать разные журналы и рассматривать окружающую обстановку. Все было белым. Множество растений. Из расчетливо установленных колонок гремела рок-музыка, а мастера и мастерицы были облачены в бесполую униформу из тугих белых джинсов и тропических рубашек.До половины двенадцатого в салоне царило полное спокойствие, а тогда потоком пошли клиенты. И женщины, и мужчины.Ангель подумала, что в Луисвилле они ни за какие блага в мире не стали бы посещать одну парикмахерскую.Примерно в половине первого вошел чрезвычайно высокий и на редкость тощий человек лет под сорок. На нем была клетчатая рубашка, выгоревший розовый костюм и теннисные туфли. Нимб золотых кудрей в стиле Шерли Темпл осенял лицо с орлиным профилем.– Привет, родные мои, – пропел он, обращаясь ко всем и ни к кому. – Жалоб нет?Из гардеробной в накидке с узором из папоротников вышла дородная дама, обвила его руками и восторженно взвизгнула.– Коко! Мальчик, которому вы меня поручили на прошлой неделе, просто гений! Он сделал из меня настоящую Кэнди Берген!– Ну конечно, греза моя. Для того-то мы и тут – чтобы радовать. Все-все, кто здесь работает. Верно, Дарлена?Дарлена, секретарша с глазами панды, не снизошла до улыбки. Она ткнула трехдюймовым малиновым ногтем в сторону Ангель.– Она сидит тут с самого открытия. Насчет работы. Возьмите ее, ради бога! Не то, Коко, честно предупреждаю – никакого дерьма от Раймондо я больше не потерплю. Ясно?Коко высвободился из объятий толстухи и нахмурился:– Твоя позиция в этом вопросе, Дарлена, мне известна.Прошу, не сейчас! – Он обернулся к Ангель и оглядел ее с головы до ног. – Какие же мы очаровашечки! Пойдемте со мной, дорогая моя, и поговорим о вашем опыте.У нее за спиной был только год работы в маленьком луисвиллском салоне, но этого оказалось достаточно. Коко явно не меньше самой Дарлены хотел, чтобы та поскорее покинула его заведение.– Наверное, сегодня вы приступить не сможете? – спросил он, зримо надеясь услышать отрицательный ответ.– Мне надо найти где жить, – объяснила Ангель.– Одна комната, подешевле и неподалеку?– Да-да.– Сегодня твой счастливый день, греза моя. Я знаю именно такую квартиру. Дарлена! – пропел он на восходящей ноте.– Чего? – проверещала она в ответ из-за своего стола.– Истинная леди! – Коко прищелкнул языком. – Какой восторг, что она нас покидает!– Но квартира… – нерешительно напомнила Ангель.– А, да! Одна из моих девочек на прошлой неделе вышла замуж – бедная дурочка. И хочет сдать свою квартиру.– А где это?– На Фонтейн. Тебя устроит?Еще до истечения часа Ангель осмотрела квартиру, сняла ее, уговорила Коко выдать ей аванс и приступила к работе.Дарлена собрала всякие свои мелочи, запихнула их в армейскую сумку и покинула парикмахерский мир, бросив на Ангель взгляд, полный жалости.– Прелестная девушка! – пропел Коко. – Ни с кем никогда не умела поладить.Ангель его почти не слышала, поражаясь, как за такое короткое время она обзавелась работой, деньгами и квартирой. Значит, это возможно?Так почему же Бадди палец о палец не ударил? Хватился ли он ее или еще нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74