Я думаю о тебе. Я воспринимаю эту опеку очень серьезно.
— Нет нужды. Не понимаю, зачем отцу вздумалось это делать. Я ведь уже не ребенок.
— Тебе восемнадцать. Это не такой солидный возраст, и ты всегда вела очень уединенный образ жизни. Отец считал, что у тебя есть склонность к импульсивности, что тебя легко увлечь.
— Ах, он так и сказал?
— Да. Его несколько беспокоила твоя внезапная дружба с Магнусом Перренсеном.
— Ему незачем было беспокоиться, — резко отозвалась я.
— Он боялся, что ты примешь какое-нибудь поспешное решение. В конце концов, ты встречала так мало молодых людей.
— Я часто встречаюсь с соседями, некоторые из них молоды. И мужчины приходят в дом.
— Молодой человек, избороздивший семь морей, даже потерпевший кораблекрушение. Это очень романтично. Твой отец много говорил мне об этом. Он всегда твердил, что Перренсены — хорошая семья, известные картографы, их знают по всей Европе. Но Магнус молод, и ты — тоже. Отец всегда говорит, что если вы обручитесь, помолвка должна быть длительной.
— Это нелепо. Мы не настолько молоды и глупы, чтобы не разобраться в собственных чувствах.
— Дорогая Энн Элис, я думаю только о твоем благе. Ты очень молода. Вы оба очень молоды.
— Я собираюсь за него замуж. Когда он уедет, я поеду с ним.
Мачеха с минуту помолчала, затем произнесла:
— Ты совершенно уверена?
— Совершенно.
Она вздохнула:
— Я бы предпочла, чтобы ты вышла за кого-нибудь более зрелого. Ты очень увлекающаяся, и тебе нужен человек, способный держать тебя в узде. Человек с твердой рукой.
— Я не лошадь, мачеха.
— Дорогая, я же не об этом говорю. Ты должна понять — все, что я говорю и делаю, только ради твоего блага. Так что прости мне мою прямоту. Но хорошо ли ты знаешь Магнуса Перренсена?
— Достаточно, чтобы знать, чего хочу.
— Ты знаешь, что у миссис Мастерс гостит ее племянница?
— Племянница миссис Мастере? А она-то тут при чем?
— Молодая девушка живет с ним под одной крышей. Они ведь часто видятся. А что до молодого человека… Они ведь всего лишь мужчины.
— Вы намекаете, что Магнус и племянница миссис Мастерс…
— Дорогая Энн Элис, я просто говорю тебе, что ты должна знать, о чем болтают. Я была ошеломлена. Я ей не верила.
Мачеха вздернула плечи.
— Надеюсь, я не сказала ничего, что могло бы тебя расстроить. Я просто исполняла то, что считаю своим долгом. Дорогая Энн Элис, ты действительно слишком молода. Я знаю человека, по-настоящему преданного тебе, он уже давно любит тебя. Человек старшего возраста… И скажем так — более надежный.
— Я решительно не понимаю, кого вы имеете в виду, — сказала я.
— Я думала о мистере Фидерстоуне.
— Мистер Фидерстоун! Вы, верно, шутите. Мне он не нравится. И никогда не нравился.
— Иногда большая любовь с этого и начинается.
— Неужели? Со мной такого никогда не будет… и с этим человеком. Я его терпеть не могу. И раз уже вы со мной откровенны, я буду откровенна с вами. Что он здесь делает? Живя здесь, в этом доме. Теперь это мой дом. Почему он явился и живет здесь?
— Он здесь не живет. Он просто гостит. Твой отец всегда был гостеприимен и меня поощрял к тому же. Он говорил, что друзьям всегда рады в этом доме.
— Что ж, раз он ваш друг, может быть, вам удастся убедить его переключить свое внимание на вас. Он постоянно бывает там, где я, и мне это не нравится.
— Он влюблен в тебя, Энн Элис.
— Пожалуйста, не говорите об этом. Я этому не верю. И не желаю больше обсуждать этого человека.
Мачеха приложила ладонь к глазам и покачала головой.
— Ты должна простить меня, — сказала она. — Я была слишком откровенна. Но я думаю только о твоем благе.
— Мне восемнадцать лет, — напомнила я. — Это достаточно зрелый возраст, чтобы выйти замуж и самой выбрать себе мужа. Поймите, я выберу того, кого хочу, и никто, — слышите, никто не заставит меня выйти за того, за кого я не желаю. Даже отцу я бы такого не позволила. И не позволю никому.
— Дорогая, извини меня. Я вижу, что расстроила тебя. Помни, всегда помни, я желаю тебе только добра.
— Тогда, прошу вас, не затрагивайте больше эту тему. Мне это противно…
— Ты меня прощаешь?
Она подошла ко мне и обняла. Я на мгновение приложилась щекой к ее щеке. Странно, но я никогда не могла поцеловать ее от всего сердца.
— Спокойной ночи, дорогое дитя, спокойной ночи.
Когда мачеха ушла, я села у постели. Ее слова продолжали отдаваться в моем мозгу. Племянница миссис Мастерс!
— Это не правда, — вслух произнесла я. И подумала: она пытается расстроить мою свадьбу с Магнусом. И старается заставить меня выйти замуж за Десмонда Фидерстоуна. Это было почти смешно, и я бы посмеялась, если бы не помнила о племяннице миссис Мастере. Затем я снова взялась за дневник и сейчас записываю наш разговор.
7 НОЯБРЯ.
Все хорошо. Я снова счастлива. Я знала, что так будет, как только я увижусь с Магнусом и поговорю с ним.
Он засмеялся, когда я передала ему то, что мачеха сказала про племянницу миссис Мастере. Да, у нее есть племянница, и она гостит в доме. А теперь я должна пойти с ним и познакомиться с ней.
Я так и сделала. Это пухленькая приветливая женщина. Ей, наверное, по меньшей мере тридцать пять лет. Она вдова, и у нее есть сын — он сейчас в школе. Она, что назывется, домашняя. И в ней нет ничего от роковой женщины, она очень привязана к Магнусу, как и все Мастерсы. Совершенно ясно, что намеки мачехи абсолютно безосновательны.
Оставшись наедине, мы посмеялись над этим. Я сказала.
— Она толкует о длительной помолвке. А я ей заявила, что там, где речь идет о нас с тобой, это исключено.
— Может быть, мы поженимся в марте? — продолжил Магнус. — Как тебе это? У тебя будет три месяца, чтобы подготовиться.
— Мне не надо готовиться, — возразила я. — Я уже готова.
— Интересно, как тебе понравится мой дом?
— Я буду любить его.
— Ты всегда принимаешь решения до того, как у тебя появляется время, чтобы их проверить?
— В том, что касается тебя, — всегда.
Как мы были счастливы! Рядом с Магнусом я чувствую, как глупо было с моей стороны сомневаться в нем. Как только я вернулась в дом, все изменилось. Не люблю ноябрь. Мрачный месяц. Я люблю весну и начало лета, не столько из-за тепла, сколько из-за света. В ноябре к четырем часам дня уже почти темнеет. Вот что я терпеть не могу. Такая долгая ночь.
Я вернулась домой около половины пятого, и уже пришлось зажигать свечу. Свечи держали в холле, и мы брали их, приходя в дом. Слуги потом собирали их по всему дому, так что свечей всегда было много.
Войдя в коридор, ведущий к моей комнате, я ощутила, как меня охватывает зловещее предчувствие. И вскоре поняла, почему. В конце коридора стоял Десмонд Фидерстоун.
Когда он направился ко мне, я подняла свечу, и ее свет стал отбрасывать его длинную тень на стены. Я почувствовала, как у меня задрожали колени.
— Добрый вечер, — сказала я. И повернулась к двери, но стоило мне взяться за ручку, как он оказался рядом.
В комнату я не вошла. Еще не хватало, чтобы он явился ко мне в спальню. Он подошел совсем близко.
— Как приятно видеть вас одну, — негромко произнес он.
— Что вы хотели? — коротко спросила я.
— Чтобы вы любезно перекинулись со мной несколькими словами.
— Вы не могли бы покороче? У меня много дел.
— Почему вы так неприветливы со мной?
— Вы ведь пользуетесь гостеприимством моего дома.
— Вы так красивы… и так горды. Энн Элис, почему бы вам не дать мне шанс?
— Шанс? Для чего?
— Шанс заставить вас полюбить меня.
— Никакие шансы вам не помогут.
— Вы решительно настроены меня ненавидеть?
— Дело не в решимости.
— Почему вы так жестоки со мной?
— Не думаю, что я жестока. Просто у меня много других дел.
Я все еще колебалась, боясь, что он последует за мной, если я открою дверь. И сказала:
— А теперь я вынуждена попросить вас оставить меня.
— Нет, до тех пор, пока вы меня не выслушаете.
— Я ведь попросила вас сказать побыстрее, в чем дело.
— Вы очень молоды.
— О, прошу вас, не надо больше об этом.
Сколько мне лет, и это не такой уж юный возраст.
— И вы почти ничего не знаете об этом мире. Я научу вас, мое дорогое дитя. Я сделаю вас очень счастливой.
— Благодарю вас, я и так счастлива. И в уроках я не нуждаюсь. А теперь не могли бы вы уйти…
Он с иронией следил за мной. Знал, что я боюсь открыть дверь — вдруг он войдет следом.
— Вы бессердечны, — заявил он. — Еще одну секунду, дорогая Энн Элис.
Он протянул руки, чтобы обнять меня, и это привело меня в такой ужас, что я оттолкнула его. На мгновение он потерял равновесие и отлетел к стене. Я поспешно распахнула дверь комнаты и вбежала внутрь, захлопнув за собой дверь.
Я стояла, навалившись на дверь и прислушиваясь. Сердце мое разрывалось, меня всю трясло.
Как он посмел! В моем собственном доме! Он должен уехать. Я скажу мачехе, что не допущу, чтобы он оставался под моей крышей.
Я сильнее навалилась на дверь. У меня была мысль, что он может попытаться войти. Как же я беспомощна! Ключа от двери не было. Прежде в нем никогда не было необходимости. Но ключ где-то должен быть. Я никогда не смогу спокойно спать с незапертой дверью, пока он находится в доме. Я считала, что он способен на все, абсолютно на все. Я должна быть начеку.
Я прислушалась. И ничего не услышала. Фидерстоун ведь ходил бесшумно. Я говорила Магнусу. «Он ходит, как кошка». Так оно и было.
Ни единого звука. В коридоре все было тихо. Я по-прежнему стояла. Я боялась, что если открою дверь, то увижу, как он стоит за ней.
Тем временем сердце у меня стало биться ровнее, но меня по-прежнему трясло. Я осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Коридор был пуст.
Я быстро задвинула дверь стулом. Пора было одеваться к обеду. Скоро придет горничная с горячей водой для меня. Я отодвинула стул от двери. Я не знала, что навоображает горничная, обнаружив стул, но была уверена, что она сообщит об этом на кухне и все станут строить предположения.
Каким далеким казался апрель! Впрочем, возможно, свадьба будет в марте. И все равно еще так долго ждать.
За обедом Фидерстоун казался вполне нормальным и никак не намекнул на сцену в коридоре. Впрочем, я так и предполагала.
Вернувшись в комнату вечером, я забаррикадировалась. Я знала, что иначе не смогу заснуть.
Засыпая, я сказала себе:
— Завтра велю сделать ключ.
8 НОЯБРЯ.
Я чувствую себя триумфатором. Я любовно рассматриваю ключ. Он олицетворяет для меня безопасность.
Утром я отправилась к Томасу Гоу. У него небольшой коттедж в Грине, и он использует его под мастерскую. Он немного зарабатывает на жизнь как плотник и кузнец и выполняет разную работу в Малом Стэнтоне. В Большом Стэнтоне есть фирма плотников, и я слышала, что лучшие заказы получают они, а бедняге Томасу достаются незначительные работы.
Я пошла к нему и сказала, что мне нужен ключ, а заодно спросила, не может ли он его сделать. Томас сказал, что может, а я объяснила, что ключ нужен мне срочно, прямо сегодня.
Это можно, сказал он. Томас пришел в мою комнату и еще до конца дня появился в доме с моим драгоценным ключом. Он поднялся в мою комнату, и мы попробовали его для двери.
Я воскликнула:
— О, благодарю вас. — И заплатила ему двойную цену.
Томас не знал, что значит для меня этот ключ. Теперь я собираюсь ложиться в постель и последнее, что я делаю, — это записываю в дневнике. Со своего стула я вижу благословенный ключ в замочной скважине. Он повернут, и я заперта.
Я чувствую себя в мире и безопасности. Я знаю, что сегодня буду хорошо спать, возмещая прошедшую бессонную ночь.
1 ДЕКАБРЯ.
Скоро Рождество. Время тянется медленно. Я испытываю такое облегчение от того, что Десмонд Фидерстоун не торчит здесь постоянно. Он часто уезжает в Лондон, однако, по возвращении является сюда, как в свой собственный дом. Я говорила об этом с мачехой, но она всегда качает головой и говорит:
— Он большой друг моей семьи. Я ничего не могу сделать… в самом деле. — И неизменно добавляет:
— Твой отец всегда говорил, что любым моим друзьям рады в этом доме.
Я утешаю себя. Осталось всего три месяца до марта. Магнус говорит, что мы устроим свадьбу в начале месяца. Так что она приближается. Эта мысль — для меня большое утешение.
В каком-то смысле отъезды Десмонда Фидерстоуна — хотя это такое счастье от него отделаться — сами по себе создают напряжение. Никогда не знаешь, когда он вернется, и каждый раз, поднимаясь наверх, я думаю о том, что могу встретить его в коридоре или в каком-то неожиданном месте. Словно тебя преследует привидение, и это почти так же ужасно, как наяву.
Иногда я просыпаюсь ночью, и мне кажется, что ручку моей двери тихонько поворачивают. Как я благодарна моему ключу! Я очень благодарна Томасу Гоу и даже попыталась пару раз найти для него работу. Кроме того, я решила, что если нам что-нибудь понадобится, я не стану обращаться в крупную фирму в Большом Стэнтоне, а дам Томасу Гоу возможность сделать эту работу.
Мне кажется, он очень честолюбив и решительно настроен много работать. Таким людям всегда надо давать шанс проявить себя.
Сегодня меня ждал неприятный сюрприз. Я думала, что Рождество мы будем праздновать как обычно. Когда я предложила мачехе начать приготовления, она пришла в ужас.
— Но, дорогая, у нас ведь траур. Мы проведем Рождество очень скромно. Ни на что другое я не соглашусь.
— Я и не предлагала устраивать пышный прием, всего лишь пригласить нескольких гостей.
— Никаких гостей не может быть. Прошло так мало времени с тех пор, как умер твой отец. Я пожала плечами:
— Что ж, может быть, только Магнус Перренсен.
— О… Нет, совсем никаких гостей.
— Но отец говорил, что мы должны сделать так, чтобы он чувствовал себя как дома. У него ведь здесь никого нет из его семьи. Мы просто пригласим его.
Я улыбнулась про себя. Так будет лучше всего. Только Магнус. Утром мы покатаемся верхом и спокойно проведем день.
— Я уже думала об этом, — сказала мачеха. — И уже говорила с миссис Мастере. Она сказала, что мистер Перренсен, естественно, проведет Рождество с ними. Пока мы это обсуждали, он вошел, и миссис Мастере тут же пригласила его. Он с радостью принял приглашение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54