– Но, милорд, – строго добавил адвокат, – должен сообщить, что если бы мой клиент попросил написать завещание меня, я бы использовал несколько другие слова и обороты. Тем не менее у меня сложилось впечатление, что завещание абсолютно законно, и я без промедления приму меры, чтобы утвердить его в суде.Мистер Финсбэри связал веревкой бумаги, которые собирался взять с собой, извинился, что не останется на ночь в Холле, как ему вежливо предложил Карлион, сославшись на то, что он уже снял комнату в Висборо Грин. Пообещав его светлости, предоставить результаты своей работы завтра утром, мистер Финсбэри поклонился и вышел.Не прошло и десяти минут после ухода адвоката, как дверь кабинета лорда Карлиона вновь открылась и в комнату вошел его брат Джон, потирая озябшие руки и громко жалуясь на холодную погоду.– Мой дорогой Джон! – радостно воскликнул Эдуард Карлион. – Я не рассчитывал увидеть тебя сегодня!– Я тоже хотел выехать завтра, но потом испугался, что могу опоздать. Поэтому и попросил Сидмута отпустить меня сегодня. Я нашел его в прекрасном расположении духа, и вот я здесь… – объяснил Джон, подходя к огню и наклоняясь, чтобы согреть руки.– Я очень рад видеть тебя. Ты приехал в почтовой карете?– Нет, я приехал сам и чертовски замерз! Ничего интересного не произошло после моего отъезда из Холла? Где Ники?– Ники лежит в Хайнунсе с дыркой в плече! – ответил Эдуард Карлион и подошел к столу, на который дворецкий поставил графин с вином и несколько стаканов. – Шерри, Джон?– Ники лежит с чем? – раскрыл от удивления рот Джон, резко выпрямляясь.– Не беспокойся, рана пустяковая, – успокоил его старший брат, разливая шерри по стаканам.– О Боже милостивый! Нед, неужели Ники не может прожить хотя бы двух дней без того, чтобы не влезть в какие-нибудь неприятности?– Судя по всему, не может, хотя в последнем приключении винить его, по-моему, нельзя. Садись, я тебе сейчас все расскажу. Мне кажется, эта история должна тебя заинтересовать.Джон бросился в глубокое кресло, стоящее у огня, и произнес с кислым видом:– Ничего удивительного в том, что, по-твоему, он и на этот раз ни в чем не виноват. Ладно! Что там с ним произошло?Но выслушав краткий и сухой отчет лорда Карлиона о событиях в Хайнунсе, Джон прогнал весь свой скептицизм и уставился на брата, нахмурив брови.– Господи Боже мой! – медленно произнес Джон Карлион. – Но… – Не договорив до конца, он замолчал и, казалось, погрузился в глубокие раздумья. – Господи Боже мой! – повторил Джон и встал. Он подошел к столу, налил себе еще шерри, простоял пару минут со стаканом в руке, а потом вернулся к камину и сел. – Эустаз Чевиот? – недоверчиво произнес он. – Неужели на свете мог найтись болван, который нанял бы этого пьяницу для такой ответственной работы? Не могу в это поверить!– Да, это в самом деле кажется невероятным, – согласился Эдуард. Он отполировал стакан и поднял его на свет, чтобы проверить результат. – Хотя должен заметить, наш Эустаз всегда обладал заметными наклонностями к интригам. Правда, вынужден признать, эта мысль никогда даже не пришла бы мне в голову, если бы не твой рассказ об утечке секретной информации. Я буду только счастлив, если мои подозрения не подтвердятся. – Произнося эти слов, он вопросительно посмотрел на брата, который по-прежнему сидел нахмурившись. – Тебе что-нибудь известно о Луи Де Кастре?– Если ты имеешь в виду что-то плохое, то практически ничего. Насколько мне известно, Де Кастре никто даже не подозревает в симпатиях к Бонапарту. Хотя я согласен, бесполезно отрицать, что не было случаев, когда люди не менее знатного происхождения, чем он… Этим необходимо серьезно заняться, Нед! – Лорд Карлион кивнул. Джон начал задумчиво ворошить огонь.– Вот черт! Хотелось бы мне… Но это не имеет никакого отношения к делу! Если ты окажешься прав, Нед, то разразится грандиозный скандал! Должен тебе признаться, мне бы очень хотелось, чтобы мы были от всего этого подальше. Ты нашел что-нибудь интересное в бумагах Эустаза?– Нет, ничего.– Ники не знает, кто в него стрелял?– Не знает. Но сам факт, что ночной гость пробрался в дом, воспользовавшись потайным ходом, исключает попытку ограбления. К тому же, на мой взгляд, обычный грабитель едва ли стал бы прямиком направляться в библиотеку. Можно предположить, что этот человек хорошо знает дом.Джон фыркнул, не переставая шевелить полено в камине.– Что собираешься делать?– Ждать дальнейшего развития событий.Джон бросил на старшего брата вопросительный взгляд из-под насупленных бровей.– Считаешь, что это может быть та памятная записка, о которой я говорил, не так ли? – без обиняков осведомился он. – Если это она, то ее обязательно нужно найти.– Думаю, да. Но мне кажется, необходимо отыскать и человека, который продал ее Де Кастре.– О да! Хотя в этом, Нед, пожалуй, я с тобой не могу полностью согласиться! Люди Бони многое бы отдали, чтобы просто скопировать записку, но красть документ – значит дать нам понять, что им известны планы Веллингтона!– Весна уже началась! Как по-твоему, Веллингтон успеет изменить свои планы, если потребуется?Джон пристально посмотрел на старшего брата.– Откуда я знаю? Боюсь, что не успеет. Транспорт… – Он замолчал, будто что-то вспомнил. – Вот черт, Нед, никак не могу в это поверить! Даже если сейчас поздно менять планы кампании, которые составил его светлость, только идиот станет во всеуслышание сообщать, что они известны французам! У Бони слишком опытные агенты, чтобы допускать подобные ошибки.– Я тоже так считаю и уже говорил об этом. И все же, мне кажется, можно найти несколько правдоподобных объяснений. Де Кастре, например, вполне мог заподозрить Эустаза в неискренности и потребовать показать документ. Ты только представь, как плачевно могло все это закончиться для французов. Если бы Эустаз намеренно передал им неверную информацию! Концентрация войск в одном месте, когда нет твердых гарантий того, что информация правдива, заключает в себе огромный риск, на который, по-моему, не пойдет ни один здравомыслящий генерал.– По-моему, ты прав. Думаешь, Де Кастре потребовал показать ему документ, чтобы потом унести с собой или снять копию?– Возможно, он намеревался сделать что-то в этом роде. Вспомни, ты сам говорил, что скорее всего эту записку рано или поздно найдут не в той папке. Может, кто-то специально хочет, чтобы думали, будто ее по ошибке сунули не в ту папку.– Я просто пошутил, когда говорил это. Она, конечно, никогда и не могла лежать ни в какой папке! Я же тебе говорил, что эта памятная записка чрезвычайно секретная.– Но все равно ведь можно что-нибудь придумать, чтобы незаметно вернуть ее на место.– Думаю, можно… но едва ли это мог придумать Эустаз Чевиот, Нед! Ну сам посуди, мой дорогой, ты же лучше всех знал Эустаза! Нет, это не годится.Эдуард Карлион встал, чтобы вновь наполнить стакан.– Совершенно верно, но я с самого начала считал, что Эустаз может быть лишь посредником. Если мои подозрения о его связях с французскими тайными агентами подтвердятся, значит за нашим кузеном должен стоять кто-то во много крат важнее его самого. Этот человек предпочитает, чтобы о нем никто не знал, и поэтому пользуется услугами посредника.– Не могу с этим согласиться! – громко воскликнул Джон Карлион и покачал головой. – Я еще не встречал такого противного человека, как ты, Нед, который бы сначала говорил самые ужасные и отвратительные вещи, а потом убеждал собеседника, что это просто ерунда! Так поступать очень некрасиво, но я тебя слишком хорошо знаю, чтобы клюнуть на это!– Чем я мог заслужить от тебя такие обвинения? – мягко поинтересовался Карлион.– Я мог бы перечислить десятки таких случаев, – ответил Джон, – но одного-единственного будет вполне достаточно! Разве можно назвать хорошим то, что ты заставил эту несчастную девушку выйти замуж за Эустаза? Если это хорошо, тогда я ничего не понимаю в жизни! Только не пытайся убедить меня, будто это был самый логичный и разумный поступок, поскольку в конце концов я тебе поверю, хотя и прекрасно понимаю, что это не так.Лорд Карлион рассмеялся.– Ладно, не буду, но не могу поверить, что ты так легко меняешь свое мнение.– Если Эустаз на самом деле продавал французам секретную информацию, – заявил Джон, – тогда все нити должны вести к Бедлингтону! Вспомни, ведь Эустаз не раз и не два заезжал к нему в конногвардейский полк его величества, и я готов поклясться, что наш милый кузен прекрасно умел пользоваться подвернувшимися возможностями. Эустаз никогда не был дураком. У меня такое подозрение, что на самом деле он даже был очень хитрым малым, и мне кажется, с ним трудно состязаться в хитрости. Ты прекрасно должен сам об этом знать. Я бы не удивился, если бы Бедлингтон совершенно случайно проболтался о записке, но для Эустаза этого оказалось достаточно. Конечно, невозможно сказать, как все произошло, но о том, чтобы пытаться обвинить какого-нибудь по-настоящему важного деятеля… вне всяких сомнений, Бэтхэрста… не может быть и речи!– Нет, я и не думал о Бэтхэрсте, – спокойно покачал головой Эдуард Карлион.– Это уже кое-что! – пошутил Джон. – Можешь мне поверить, Нед, все твои подозрения основываются на чистейшей воды домыслах и догадках, и я не исключаю возможности того, что интересующий Де Кастре предмет может не иметь ничего общего с государственными делами.Дай Бог, чтобы ты был прав. Мне не очень хочется, чтобы наша семья оказалась замешана в грандиозном скандале, какой ты описал.В этот момент в кабинет вошел дворецкий и с поклоном сообщил:– Прошу прощения у вашей светлости, но приехал лорд Бедлингтон. Он хочет немедленно поговорить с вашей светлостью. Я отвел его светлость в Алый салон.Джон поперхнулся шерри и сильно закашлялся. После короткой паузы Эдуард Карлион ответил:– Передайте его светлости, что я скоро приду к нему, и отнесите в Алый салон шерри и мадеру. Да, пожалуй, стоит попросить миссис Рагби приготовить Голубую комнату, так как я уверен, что его светлость проведет эту ночь в Холле.Дворецкий снова поклонился и вышел из кабинета. Эдуард посмотрел сверху вниз на брата и полюбопытствовал:– Ну, и то ты скажешь теперь?– Черт побери, Нед! – пробурчал Джон, продолжая кашлять. – Я поперхнулся только потому, что он явился в тот самый момент, когда говорили о нем. Легок на помине! Ты должен был знать, что Бедлингтон приедет в Сассекс.– Конечно, знал, – кивнул Карлион, – но думал, что это произойдет после того, как Бедлингтон получит мое письмо с сообщением о смерти Эустаза.– Что? – удивленно воскликнул Джон. – Но ты наверняка дал объявление в «Газетт». Бедлингтон увидел его и приехал!– Едва ли он мог увидеть объявление в газете, поскольку оно появится не раньше завтрашнего утра, – покачал головой лорд Карлион.Джон поднялся с кресла и пристально посмотрел на брата.– Нед! Ты серьезно считаешь, что Бедлингтон… Ты думаешь, что Де Кастре рассказал Бедлингтону о смер… Но это невозможно!– Нет, я думал не об этом, – покачал головой Эдуард Карлион. – Я думал о человеке, который, по моим сведениям, является очень близким другом Де Кастре.– Ты имеешь в виду Фрэнсиса Чевиота? Этого мишурного денди?– Эта мысль не могла не прийти мне в голову. Фрэнсис – сын Бедлингтона… и вдруг Бедлингтон приезжает в Сассекс на двадцать часов раньше того времени, когда ему следовало бы появиться!– Согласен, это странно, но… человек, которому на все наплевать, кроме правильно повязанного галстука и нужного сорта табака!..– Ах!.. – задумчиво протянул Карлион. – К твоему сведению, я мог бы вспомнить как минимум три случая из прошлого, когда Фрэнсис Чевиот показывал недюжинный ум. Я бы, мой дорогой Джон, никогда не стал недооценивать его как противника. Мне известно, что он становился совершенно безжалостным, когда ставил перед собой какую-нибудь цель и стремился к ней.– С трудом могу в это поверить! Конечно, тебе виднее, ведь ты знаешь Фрэнсиса лучше меня. Я не выношу этого типа…– Я его тоже не выношу, – кивнул Карлион. – Кажется, ты мне рассказывал, будто Фрэнсис Чевиот проигрывает за карточным столом большие суммы?– Да, рассказывал. Он любит играть на чертовски высокие ставки… хотя необходимо быть справедливым даже по отношению к Фрэнсису Чевиоту. Не забывай, он унаследовал состояние матери! Естественно, я не собираюсь утверждать, что оно достаточно для… Нет, все бесполезно, Нед.– Ты абсолютно прав. Мы опять можем сделать поспешные выводы. Давай лучше пойдем и поприветствуем нашего гостя.Братья перешли в Алый салон. Дворецкий ставил на стол графины, а лорд Бедлингтон беспокойно переминался с ноги на ногу у камина. Он направился навстречу Карлионам со взволнованными словами:– Карлион, что произошло? Я немедленно приехал в Сассекс… Я впервые в жизни испытал такое ужасное потрясение! Должен заметить, мне показалось странным, что вы не сообщили мне немедленно о смерти Эустаза! О, как поживаете, Джон?– Я заезжал к вам домой, когда был в городе, но, к сожалению, не застал вас, – ответил Эдуард Карлион, пожимая руку лорду Бедлингтону. – Поэтому написал вам письмо, которое, как мне кажется, вам принесут не раньше, чем завтра. Будьте добры, объясните, как вы узнали о смерти Эустаза?Бедлингтон растерянно посмотрел на хозяина Холла круглыми голубыми глазами и после продолжительной паузы ответил напряженным голосом:– Кто знает, как путешествуют печальные новости?– Я-то уж точно не знаю! От кого вы узнали о смерти Эустаза, сэр?– Лакей моего бедного племянника рассказал о смерти Эустаза моему камердинеру. Сейчас о смерти Эустаза, наверное, знает весь город! Но как это произошло? Какой несчастный случай произошел с Эустазом? До меня дошли слухи о какой-то ссоре в гостинице, и я приехал к вам за правдой.– Вы все узнаете. Но, поверьте, мне настолько же трудно рассказать правду, насколько тяжело вам будет ее выслушать. Эустаз погиб от руки моего брата Ники.– Карлион! – в ужасе воскликнул лорд Бедлингтон. Он непроизвольно сделал шаг назад и схватился за спинку стула, чтобы устоять на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42