Закаленный в боях ветеран, который сражался с Камберлендом при Деттингене и Фонтенуа, Хоули ни в грош не ставил армию принца и твердо вознамерился снискать себе славу военачальника, руководившего полным и окончательным разгромом мятежников. Как только в Эдинбурге узнали об отступлении Чарльза Стюарта, Хоули начал готовиться к походу.Но не все новости были пугающими. В Абердине успели сформировать вторую армию горцев численностью три тысячи четыреста человек, которая сразу после прибытия принца в Шотландию дошла маршем до Стерлинга, таким образом удвоив силы регента. В числе вновь присоединившихся был лорд Джон Драммонд, брат герцога Пертского, только что прибывший из Франции со своим отрядом. Объявив себя и своих солдат представителями короля Людовика, лорд Драммонд сразу отправил депешу командиру голландского отряда, направленного в Англию с целью оказания поддержки королю Георгу. В депеше напоминались условия недавнего союза между Голландией и Францией, согласно которым Голландия не имела права воевать против своей союзницы вплоть до 1747 года. Семь тысяч человек, на которых так рассчитывал Камберленд, были вынуждены вернуться домой сразу после прибытия, еще не успев просушить мокрые от соленых брызг мундиры.Тринадцатого января лорд Джордж предпринял вылазку в Линлитгоу, чтобы захватить припасы, предназначавшиеся для армии Хоули, и узнал, что правительственная армия покинула Эдинбург и движется в сторону мятежников уже полдня. Имея в распоряжении всего две сотни человек, лорд Джордж отступил в Фолкерк, затем в Баннокберн, где принц сразу заявил, что Хоули необходимо втянуть в сражение.Два дня Хоули провел в Фолкерке, а принц – в Баннокберне. Зная, как якобиты относятся к Баннокберну, месту, где один из величайших шотландских королей-воинов, Роберт Брюс, одержал победу в 1311 году, Хоули не стал затевать там сражение. Раздосадованный, но не обескураженный Чарльз Стюарт вывел армию на равнину над Фолкерком; этот маневр стал для Хоули полной неожиданностью. Как раз в тот день он был приглашен на ужин к очаровательной и пышнотелой леди Килмарнок, муж которой в это время готовился к атаке, будучи сторонником принца. Услышав, что мятежники вышли на равнину, Хоули так поспешно бросился в лагерь, что позабыл вынуть из-за воротника рубашки салфетку. Он прибыл в лагерь без шляпы, тяжело отдуваясь, и успел увидеть, как его кавалеристы безуспешно пытаются отразить атаку целого полчища горцев... и обращаются в бегство на виду у изумленной пехоты.С древним воинственным кличем горцы волной накатили на открытую равнину. Из-за проливных дождей порох в мушкетах отсырел и не воспламенялся, пехотинцам в красных мундирах стало нечем преградить путь шотландцам со сверкающими мечами. К сожалению, дождь помешал и мятежникам: вместо того чтобы преследовать по пятам рассеянные отряды англичан, как надлежало поступить, они предпочли остаться в брошенном лагере, где обнаружили запасы еды, вина и чистой одежды.Даже когда погода прояснилась, принц продолжал праздновать победу вместо того, чтобы гнаться за перепуганными солдатами правительственной армии. Он игнорировал послания лорда Джорджа и не выказывал ни малейшего желания брать приступом Эдинбург. Последствия его ошибки стали сказываться спустя неделю, когда выяснилось, что Хоули благополучно вернулся в столицу Шотландии, а Уильям, герцог Камберлендский, беспрепятственно проник в залив Ферт-оф-Форт и принял командование гарнизоном Эдинбургской крепости.Разъяренные бездействием принца, сознающие, что они многое потеряли, удовлетворившись победой при Фолкерке, вожди очутились в том же положении, что и в Дерби. Армия Камберленда находилась в Эдинбурге, к границе стягивались отряды под командованием генерала Уэйда. На этот раз вожди не стали слушать витиеватые речи и страстные мольбы принца и снова отдали подчиненным приказ об отступлении. Чувствовать себя свободно они могли лишь в горах, где без труда справились бы с любым противником. Вожди твердо верили, что Камберленд не решится сунуться в горы, где его кавалерия, пехота и артиллерия потеряют все преимущества.Первого февраля армия якобитов начала отступление на север. Новости о бегстве противника изумили и разозлили Камберленда, который счел оскорблением странное поведение своего кузена, принца Чарльза.– Мне сообщили, что мятежники просто свернули лагерь и покинули Фолкерк! – объявил тучный Камберленд, возвышаясь над длинным обеденным столом.Вокруг него собрались, ловя каждое слово и жест, старшие офицеры четырнадцати пехотных батальонов и драгунских полков, находящихся в этот момент в Эдинбурге. Генерал Хоули, который на протяжении почти всего совета хранил подозрительное молчание, расположился поодаль от герцога, словно подчеркивая свою скромность. Напротив, офицеры, которые отличились в бою, не дрогнули и не обратились в бегство, уселись поближе к Камберленду. Справа от него восседал старый полковник Гест, который выдержал длительную осаду якобитов и не сдал им Эдинбургскую крепость, справа от полковника – один из нескольких драгунских офицеров, проявивших доблесть при Престонпансе, майор Гамильтон Армбрут Гарнер.– Легко представить себе, как мы удивились, когда прибыли в Фолкерк, намереваясь развлечь нашего кузена, – продолжал нудным голосом герцог, – и обнаружили, что город пуст, от лагеря осталось лишь несколько кострищ, а разбуженная нами горстка пьяниц поведала об успешном отступлении и переправе через воды Форта.Лупоглазый герцог, обладатель очень длинного тонкого носа, прищурился от дыма трубок и сигар и обвел взглядом офицеров в мундирах и париках:– Что скажете, джентльмены?Последовавшую томительную паузу прервал Гамильтон Гарнер, который не потупился под пристальным взглядом глаз герцога:– Ваша светлость, я склонен думать, что они струсили. Иначе почему они сбежали? Ведь если бы они вступили в битву при Фолкерке, у них появились бы дополнительные преимущества.– С самого начала все преимущества были у них, – заметил герцог. – Поскольку их методы ведения боя рассчитаны на любую погоду, им незачем беспокоиться о том, что порох отсыреет, а грязь забрызгает шикарные белые гетры.– Они сражаются, как демоны ада, – вздрогнув, пролепетал один из младших офицеров. – Они появляются как из-под земли, возникают из тумана, покрытые грязью, разражаются леденящими кровь воплями, размахивают окровавленными мечами и даже серпами...– Да, оружие примитивное, но надежное – вы не находите?– Зато наши люди обучены стрельбе из мушкетов и пушек, – возразил Хоули. – Никто не сравнится с ними в дисциплине и мастерстве.Герцог устремил мрачный взгляд на опального генерала.– Но чтобы продемонстрировать это значительное превосходство, нам приходится ждать ясной погоды и выбирать удобное место и время, да еще рассчитывать на приглашения к ужину – не так ли?Лицо Хоули покрылось красными пятнами.– Леди Килмарнок была перепугана... она просила у нас защиты. Было уже поздно, и...– И ее грудь с каждой минутой казалась вам все более привлекательной, – фыркнул герцог. – Пожалуй, и мне следовало бы познакомиться с этим образцом добродетели. Вы не согласитесь представить меня леди Килмарнок?Хоули плотно сжал губы, побледнев от ярости. В разговор вмешался майор Гарнер:– Ваша светлость, это невозможно. Вышеупомянутая леди сбежала вместе с мужем и остальными якобитами.Герцог забарабанил тупыми пальцами по столу.– Вот как?.. Погода, женщины... какое еще с виду безобидное оружие применят мятежники? Прежде всего – наш страх. Четыре тысячи мятежников чуть было не отняли престол у моего отца. Да, нашу границу перешли не тридцать тысяч горцев, как мы думали, а всего четыре. Четыре, джентльмены! Наши объединенные силы по численности в пять раз превосходят армию мятежников. Но когда мы наконец набрались смелости и погнались за ними, они не стали утруждать себя, заглядывать в учебники тактики и выяснять, по каким правилам полагается вести войну! Черт подери, как бы не так! С какой стати, если они неизменно застают нас врасплох, в спущенных до колен штанах? А что касается их стратегии, джентльмены, то они не демоны и не псы из ада.Они простые смертные из плоти и крови; они умирают точно так же, как мы.– Но их оружие...– Оружие! – Камберленд выпрямился и обвел горящим взглядом стол. – Допотопные мечи, слишком тяжелые, чтобы обеспечивать точность движений, слишком длинные для быстрого боя, пригодные только для того, чтобы наносить удары в спину убегающему противнику! Хьюз!Молодой адъютант мгновенно примчался на зов герцога и подал ему меч, отобранный у пленного горца. Достигающий в длину пяти футов, с обоюдоострым клинком шириной четыре дюйма, увенчанный литой рукоятью с гардой в форме чаши, меч имел внушительный вид. Присутствующим вспомнились страшные увечья, причиняемые этим оружием, некоторые отвернулись, другие украдкой поглядывали на свои тонкие стальные сабли и рапиры.Камберленд взял меч, покачал его на ладони, оценивая тяжесть. Его внимание вновь привлекла пара внимательных зеленых глаз, он подумал и жестом подозвал майора Гарнера.– Кажется, вы были самым искусным фехтовальщиком в своем полку? – спросил герцог. – И видели, как мятежники в бою рубили наших растерявшихся солдат?Гарнер попросил позволения и вынул из ножен свою шпагу.– Ваша светлость, наши солдаты не столько растерялись, сколько не имели опыта в отражении атак горцев.– Объяснитесь.– Видите ли, ваша светлость, как вы уже заметили, шотландский меч – чрезвычайно тяжелое, неудобное оружие, которым почти невозможно вести поединок по правилам, нанося удары и парируя их. Такой меч приходится держать обеими руками, делая размашистые, широкие кругообразные движения, причем из-за тяжести меча даже самые опытные и крепкие воины порой теряют равновесие. И еще я с вашего позволения и с вашей помощью могу показать места на теле шотландца, которые особенно уязвимы при замахе.Заинтригованный, Камберленд поднял меч и замахнулся, словно собираясь нанести удар. Герцог был невысоким и коренастым, его веса вполне хватало, чтобы орудовать громоздким мечом, но смысл слов майора сразу стал понятным. Пару мгновений, пока меч описывал дугу и находился на максимальном расстоянии от тела герцога, его правая рука оставалась полностью вытянутой, а весь правый бок – открытым противнику и уязвимым. Гарнер подкрепил свои доводы, когда при втором замахе герцога шагнул вперед и коснулся кончиком шпаги бока противника, направляя оружие прямо в сердце.– Даже под проливным дождем, когда мушкеты становятся никчемными, мы можем действовать штыками, нанося противнику существенный урон – при условии, что мы обучим солдат нападать на врага справа и только при лобовом столкновении.– Надо немедленно заняться обучением, – воодушевленно откликнулся Камберленд. – Но поможет ли столь простая тактика преодолеть страх наших подчиненных?– Под вашим командованием сражаются несколько шотландских полков, – напомнил Гарнер. – К примеру, воины Аргайла Кэмпбелла могли бы устроить учебную атаку, чтобы мы увидели все их слабости и приняли ответные меры.– Превосходно! – Герцог вернул меч адъютанту и хлопнул Гарнера по плечу. – Поручаю вам провести учебную атаку, майор, и если она принесет пользу, вы сами займетесь обучением пехотинцев так, как сочтете нужным. Клянусь Богом, давно пора развеять миф о непобедимости горцев! Я хочу, чтобы наши люди уверовали: им незачем бояться этих горных вояк. Еще немного – и мы уничтожим их раз и навсегда.– А если слухи подтвердятся? – вмешался пожилой полковник с одутловатым лицом и лиловым носом любителя удовольствий. – Если при отступлении армия принца рассредоточится? Если шотландцы попрячутся по своим горным логовам, чтобы отсидеться, и уклонятся от решающего сражения?Герцог презрительно поджал губы, обдумывая вопрос полковника Патнема.– Да, и меня подмывало высказать такое предположение, но теперь я больше склонен считать этих шотландцев слишком упрямыми и воинственными. Они досаждают монарху уже пятьдесят лет, а едва поражение становится неизбежным, исчезают в горах, только чтобы опять появиться через десять – двадцать лет, когда им придет в голову, что их вновь оскорбили или обделили. И если мы и в этот раз позволим им удрать, все простим и забудем, пройдет несколько лет, и они воспользуются победами нынешней кампании, воспитывая очередное поколение вольнодумцев и изменников! Нет, джентльмены, – продолжал он, – я считаю, что мы должны удовлетвориться только полным уничтожением всех сил противника. Если ради этого нам понадобится научиться владеть мечами – да будет так! Если погибнут все якобиты, вплоть до последнего мужчины, женщины и ребенка, – так тому и быть. Надо жестоко подавить их сопротивление, заставив раз и навсегда отказаться от любых попыток восставать против нас.Сделав паузу, он оглядел мрачные лица своих офицеров.– Джентльмены, надлежит помнить, что наш противник лишен благородства. Горцы – изменники, бунтари, подлые твари, которые лелеют мечту свергнуть нашего монарха, короля Георга, с престола, который принадлежит ему по праву, и возвести на него старого сифилитика и паписта! Вы видели, какое наслаждение они испытывают, убивая наших храбрых солдат на месте. И этим дикарям мы предложим оливковую ветвь в надежде прожить спокойно хотя бы тридцать лет? И скажем женам и матерям воинов, захлебнувшихся собственной кровью при Престонпансе и Фолкерке, что мы ограничились тем, что загнали изменников и убийц в горы и пощадили их, подарили им жизнь?Гамильтон Гарнер сделал вдох и в гневе вскинул кулак:– Нет! Клянусь Богом, нет! На этот раз они так легко не отделаются!– Нет! – поддержал его хор хриплых голосов, сопровождаемых ударами кулаков и скрипом стульев по полу. Офицеры один за другим поднимались, выражая полное согласие с Камберлендом. Майор Гарнер схватил со стола бокал с вином и высоко поднял его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58