Разумеется, ее неизменно сопровождают стражники, но такая охрана для настоящего наемного убийцы – не помеха. – Он пригладил волосы Кэтрин и улыбнулся. – Я же говорю, это просто мера предосторожности. Не для Кэмпбеллов, а для меня.Кэтрин догадалась, что он говорит неправду. Что-то насторожило и Алекса, и Демиена – она видела тревогу в их глазах.– А эта девушка знает, как она рискует?– Ничем она не рискует! – возразил Алекс. – Наоборот, радуется неожиданному отдыху в роскошном замке. Ни ей, ни тебе не грозит опасность разве что я могу рассердиться, если ты и впредь станешь сомневаться во мне.Кэтрин смерила его холодным взглядом, продолжая растирать гладкие мускулистые плечи. Затем она принялась намыливать грудь, блестящие черные заросли, и отвела взгляд от глаз Алекса. Только теперь она увидела и нащупала кончиками пальцев маленькую родинку в форме полумесяца над правым соском. Темно-красная, она проступала сквозь мыльную пену и напоминала ей луну в горах, затянутую туманом.Но остальные подробности, которые привлекли ее внимание, оказались не столь приятными – свежий шрам на боку, еще один на талии, десятки царапин и ссадин на руках и ногах, глубокая, едва зажившая рана над левым ухом...– Опять ты чем-то озабочена, – мягко упрекнул Алекс.Кэтрин медленно подняла голову, не ответила, но придвинулась ближе и коснулась губами его гладко выбритой щеки. Прежде чем она успела отстраниться, Алекс крепко обнял ее за талию.– Сэр, я озабочена прежде всего тем, как бы вы не перепачкали мыльной пеной мой халат.Он окинул пристальным взглядом дорогое кружево на воротнике.– Этого легко избежать, – отозвался он и одним движением развязал атласный пояс, а затем спустил халат с плеч жены. Игриво приподняв бровь, он поманил Кэтрин к себе.– В ванне не хватит места для двоих, – со смехом напомнила Кэтрин.– Смотря как сесть, – возразил он и потянул ее к себе.– Подожди! – взмолилась она, вскочила и бросилась в гардеробную. Через минуту она вернулась, успев свернуть волосы золотистым жгутом и заколоть узел на макушке. С сомнением она шагнула в воду и позволила Алексу усадить ее спиной к нему. Колени Алекса стали сносными подлокотниками, при малейшем движении которых его бедра касались груди Кэтрин.Зачерпывая воду ладонями, Алекс лил ее на плечи Кэтрин, и вскоре те заискрились, как белый мрамор. Тонкие завитки волос, упавшие на шею, приобрели темно-медовый оттенок, льнули к коже, как шелковые ленты. Алекс запечатлел вереницу поцелуев на затылке жены, провел ладонями по ее плечам и принялся дразнить языком нежные розовые мочки ушей.Взяв мыло, он как следует намылил руки и принялся растирать гладкое тело Кэтрин, задерживаясь на всех выпуклостях и впадинках, охотно отзывающихся на прикосновения. Он уделил внимание каждому дюйму, действуя так старательно и бережно, что у Кэтрин участилось дыхание.Предвкушая продолжение, Кэтрин напряглась, и тут же его длинные сильные пальцы скользнули вниз и подхватили ее полные груди. Загорелые пальцы отчетливо выделялись на фоне кожи, порозовевшей от горячей воды, их сила сулила не боль, а наслаждение. Он ласкал ее, дразнил, скользил, гладил, будто его ладони были сделаны из бархата!Кэтрин вцепилась в края ванны, почувствовав, как в ней распускается горячий клубок желания; соски набухли и затвердели, стали напоминать крошечные горные пики в белой пене. Напряжение нарастало, свивалось кольцами, распространялось по телу и наконец вызвало дрожь в промежности. Несмотря на явное желание ответить на нее, Алекс медлил, продолжая гладить холмы ее грудей и не обращая внимания на волны, пробегавшие по гибкому телу.Слегка пошевелившись, Алекс опустил руки ниже, передвинул их на бедра Кэтрин, принялся намыливать треугольник золотистых волос. Кэтрин замерла, когда его пальцы медленными, томными кругами спустились вниз по бедрам, и вздрогнула и ахнула, когда большой палец вкрадчиво коснулся чувствительных складок.– Ты забрызгаешь весь пол, – мягко упрекнул Алекс, наклонившись к ее уху. – Что подумают слуги?Ответить она не успела: его пальцы снова задели дрожащие розовые лепестки плоти, и она запрокинула голову. Дразнящие движения стали более интимными и решительными, пальцы пробирались между шелковистыми складками, отдергивались, снова тянулись вниз, заставляя Кэтрин вздрагивать, испускать глубокие вздохи и замирать.Она не знала, куда смотреть, что делать со своими руками, какую еще сладкую пытку придется ей терпеть. Она уплыла куда-то далеко, но вместе с тем осознавала каждое прикосновение. Ей хотелось смеяться и плакать, хотелось ринуться в пучину невероятного удовольствия, чувственного безумия, но приходилось повиноваться кончикам пальцев Алекса, а искусству возбуждать он учился явно у самого дьявола.Он не переставал испытывать ее терпение, отдергивал руки, когда она уже была готова погрузиться в забвение, и тут же возобновлял атаки. Вода плескалась в ванне, выливаясь на пол, брызги попадали даже в камин. Кэтрин слышала шипение капель и чувствовала, как раскаляется ее страсть, угрожая превратить воду в пар.Свидетельство желания Алекса дерзко вздыбилось, прижалось к ее податливым ягодицам, и она мгновенно ответила ему обольстительным движением бедер. Ему отчаянно хотелось вынуть ее из тесной ванны, он уже жалел о своем опрометчивом предложении,, но идти на попятный было слишком поздно.Негромко чертыхнувшись, он погрузил кончик пальца в теплый скользкий грот, который так хорошо подготовил, и застонал, почувствовав, как плоть сжала его палец. Свободной рукой он подхватил снизу грудь Кэтрин, но она была по-прежнему покрыта густой пеной, соски стали скользкими и выскальзывали из пальцев, будто жемчужины, смазанные маслом.Кэтрин с трудом сдерживалась, ошеломленная ощущениями. Стон сорвался с ее губ, вода снова полилась на ковер от резких движений тела. Прикосновения пальцев Алекса вызывали у нее дрожь, которая нарастала, едва успев утихнуть. Волны экстаза окатывали ее одна задругой, вздохи сменились протяжными стонами, а он продолжал держать ее на гребне, наслаждаться судорогой стройного тела и не пускать ее в реальность.Она не знала, сколько минут или часов прошло, прежде чем она вновь обрела способность мыслить и видеть. Она смутно сознавала, что он целует ее в плечо, смывая остатки мыла с кожи. Ее грудь по-прежнему была розовой, ноги и руки отказывались подчиняться ей, живот трепетал, взбудораженный умелыми ласками. Она слышала, как бьется сердце Алекса, и видела, что у него слегка подрагивают руки.– Теперь я буду умирать от стыда, стоит мне взглянуть на кровать или ванну, – шепотом призналась она.– Вот и хорошо, – отозвался он. – А еще есть полы, стены, столы... – Он засмеялся, обдавая горячим дыханием ее затылок. – А мне известна одна маленькая хитрость: достаточно смазать подогретым бренди...– Перестань! – перебила она, протянула трясущуюся руку к бокалу с вином и жадно выпила его. Вино согрело ее изнутри, придало сил, разбудило. Не удосужившись поставить бокал на стол, Кэтрин безвольно опустила руку и откинулась назад, прислонившись спиной к груди Алекса. Ее губы приоткрылись в глубоком удовлетворенном вздохе.Алекс пошевелился, повернул голову и прильнул к ее губам. Она широко открыла глаза, Алекс тут же почувствовал ее взгляд и отстранился.– Ну вот, опять, – усмехнулся он. – Что беспокоит тебя на этот раз?– Алекс, можешь смеяться надо мной сколько угодно, но я хотела бы запереть тебя в этой комнате навсегда. Если бы... если бы... – Ее глаза потемнели и вспыхнули в приливе возбуждения. – Алекс, почему бы тебе не взять меня с собой? Ты же говорил, что в лагере есть женщины – жены, любовницы...– Нет! – отрезал он. – Ни в коем случае.– Но почему? Ты же говорил, что скучал по мне и постоянно тревожился. Бог свидетель, я тоже изнывала от тоски и боялась, что больше никогда не увижу тебя. Но если бы я была с тобой...– Нет.– Если бы я была с тобой, – продолжала она и повернулась лицом к Алексу, расплескивая воду, – я могла бы хоть изредка видеть тебя и знать, что ты жив. Я не выдержу жизни в вечном страхе потерять тебя.– Со мной ничего не случится, – решительно заявил Алекс. – Но тебе меня не переубедить, к каким бы уловкам ты ни прибегла.Он имел в виду капли слез на ее ресницах. Заглянув в его холодные и неумолимые глаза, Кэтрин поникла.– Неужели ты считаешь меня такой беспомощной и бесполезной? – в отчаянии спросила она.– С чего ты взяла? Ты упряма, но не беспомощна.– Я не упряма, – заявила Кэтрин. – Просто я устала от безделья. И потом, ты мой муж, мое место – рядом с тобой.– Нет.– Ты до сих пор считаешь, что я не смогу отказаться от шелков, атласов, удобных постелей? Ошибаешься. Обо всем этом я не пожалею ни на миг, если буду рядом с тобой. Жаловаться я не стану. Никогда.Алекс промолчал, но было легко прочесть недоверие на его посерьезневшем лице.– И тогда сны перестанут мучить меня, – шепотом добавила Кэтрин.– Какие сны?Кэтрин прикусила губу. Она не хотела рассказывать мужу о повторяющемся кошмарном видении, тем более сейчас, когда он мог принять ее рассказ за очередную попытку переубедить его.– Просто... сны, – уклончиво ответила она и взялась за края ванны, чтобы встать.– Какие? – настойчиво повторил он и удержал ее, взяв за подбородок.– Кошмары, – передернувшись, призналась она. – Ужасные видения. После них я просыпаюсь в слезах, перепуганная до полусмерти... иногда с криком. Вначале они всегда одинаковы, в них ничего не меняется. Только с каждым разом они продолжаются все дольше, я вижу больше подробностей, но ничего не могу поделать. Мне никак не удается проснуться.Она снова поежилась, и Алекс обнял ее. Почувствовав, что она мерзнет, он встал, помог ей подняться и закутал в огромное полотенце, согретое у камина. От усиленных растираний ее кожа порозовела. Кэтрин стояла безмолвно и послушно, опустив глаза и сжав пальцы в кулачки.Завернув в сухое полотенце, Алекс усадил ее в мягкое кресло и придвинул его поближе к огню. Подбросив в камин два больших полена, он разворошил угли, и вскоре в камине запылало пламя, мгновенно обсушившее тело самого Алекса. Довольно кивнув, он отряхнул руки, снова подхватил Кэтрин и посадил ее к себе на колени.– А теперь рассказывай.Кэтрин покачала головой и уткнулась лицом ему в плечо.– Женщинам часто снятся кошмары, когда их мужья уходят воевать, – успокаивающе произнес он. – Но это всего лишь сны.– Нет. – Она опять .решительно покачала головой и обняла его за шею. Спустя некоторое время она заговорила не слышным голосом: – Все началось еще до того, как я узнала, что ты идешь воевать. Еще в то время, когда мне было все равно, уйдешь ты или нет. Помнишь день, когда мы остановились возле ущелья? На нас напали черные стражники, в Алуина стрелял Гордон Росс Кэмпбелл. Тогда все и началось. Мы обедали, сияло солнце, день был теплым и тихим, нас окружала удивительная красота... – Она подняла голову, и Алекс вздрогнул в тревоге, увидев ее глаза. Они потемнели, мерцали, взгляд был обращен куда-то внутрь, зрачки расширились так, что фиалковая радужка почти исчезла из виду. – Это было как вспышка, будто кто-то на миг отдернул занавес на двери в другую комнату. Я даже не поняла, что вижу, кого вижу, но все было как на самом деле! Я порезала палец... ты помнишь?– Помню, – отозвался он, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Алекс не был суеверным, он не верил даже старухам и старикам, якобы обладавшим даром ясновидения. Он не верил ни в предзнаменования, ни в предсказания и уже собирался сказать об этом Кэтрин, как она заговорила вновь. Ее голос стал глубоким и глухим, точно доносился откуда-то из колодца.– Я стою посреди поля. Огромного поля, усеянного телами. Сотнями тел! Вокруг меня сражаются мужчины, преграждают мне путь, мне приходится проталкиваться сквозь них, но они меня не видят – как будто меня там нет, но на самом деле я там, я бегу. Бегу, бегу, но... остаюсь на месте. А вокруг туман, дым, деревья... кони, люди... даже земля дрожит от пушечных залпов. И... повсюду кровь. – Ее голос понизился до шепота, она медленно опустила руки и в ужасе уставилась на них. – Даже у меня на руках. Идет дождь, кровь становится розовой, но не смывается – ее слишком много.– Кэтрин, перестань! Ты здесь, со мной, все хорошо!– Нет, нет, я должна найти тебя, должна сказать... – Она резко втянула ртом воздух, будто увидела что-то страшное. Панический ужас зазвучал в ее голосе. – Ты там! – ахнула она. – На холме! Ты сражаешься с солдатами – их десять, двенадцать, а может, и больше, они обступают тебя со всех сторон, смыкают кольцо, вскидывают оружие! Я кричу, ты оборачиваешься... но уже слишком поздно! Ты пытаешься отражать удары, но противников очень много, и твоя рука... Господи, Алекс, твоя рука!Алекс схватил ее за плечи и встряхнул, стремясьпрервать пронзительный вопль. Кэтрин захлебнулась криком, казалось, она сейчас начнет вырываться. Но в тот же миг она поняла, что находится в своей комнате, а не на поле боя, съежилась в объятиях Алекса и разразилась рыданиями, от которых вздрагивала всем телом. Александер прижал ее к себе, ошеломленный силой ее страха.– Алекс, прошу... возьми меня с собой!Он устало закрыл глаза.– Кэтрин...– Если ты откажешься, больше мы никогда не увидимся, я точно знаю. Ты не вернешься. Все будет как во сне, только... я не сумею предостеречь тебя!– Все будет хорошо! – яростно выпалил он. – Это просто сон, Кэтрин, ночной кошмар! Со мной ничего не случится... и с тобой тоже!– Но этот сон... он как настоящий! – всхлипывала она, вытирая глаза.– Он только кажется настоящим, – уверял Алекс, – потому что ты тревожишься обо мне. И мне приятно слышать это, но... – Он зажал ее лицо в ладонях, и в его глазах отразилось отчаяние. – Только, пожалуйста, не проси меня о том, чего я не могу сделать. Если я возьму тебя с собой и с тобой что-нибудь случится, не важно что – порежешься, ушибешься, что угодно, – я никогда не прощу себе этого! Ты понимаешь, Кэтрин? Понимаешь, как мне важно знать, что ты в безопасности, даже если весь мир вокруг обезумел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58