– Берегите друг друга.Целуя ее, Алуин ощутил солоноватый привкус слез, который преследовал его, даже когда Роузвуд-Холл остался далеко позади. Глава 10 Кэтрин проспала почти весь день. Она ненадолго пробудилась, услышала, что кто-то ходит по комнате, разводя огонь в камине, счастливо вздохнула и снова погрузилась в сон. Дейрдре выругала себя за то, что уронила полено. Она уже давно в тревоге ждала, когда Кэтрин проснется, сядет и начнет задавать вопросы, и потому вздохнула с облегчением, убедившись, что ее хозяйке сегодня особенно сладко спится. Возможно, к тому времени, как Кэтрин захочет встать, их мужья уже вернутся.Еще дважды, вечером и поздно ночью, Кэтрин просыпалась ненадолго: в первый раз ее разбудило урчание пустого желудка, и она направилась в кухню. В доме было тихо и темно – только позднее она с удивлением вспомнила об этой непривычной тишине. На кухне она разыскала свежий хлеб, сыр и несколько толстых ломтей холодной гусятины, сложила всю снедь на поднос и поспешила вернуться в свою уютную спальню. После еды она подумывала искупаться, но ей было лень звать слуг и ждать, пока наполнят ванну, и она быстро сполоснулась в тазу.Она попыталась развлечься чтением, но приключения Джозефа Эндрюса показались ей слишком нудными по сравнению с собственными, она то и дело зевала и пропускала один абзац за другим. Время от времени она подходила к балконной двери и окидывала взглядом двор и парк. Горцы устроили в глубине парка целый городок из шестов и парусины; днем палатки напоминали пенные гребни зеленых волн, ночью скрылись в темноте, место лагеря обозначали только мерцающие костры. Издалека Кэтрин почти ничего не увидела и не услышала шума.Наконец от скуки она навела порядок в спальне и принялась развешивать одежду, кучей сваленную на пол гардеробной. Несколько предметов принадлежали Алексу, в том числе мундир, в котором он влез к ней в комнату через балкон. Кэтрин аккуратно свернула мундир, положила его на полку и любовно провела ладонью по плотной ткани, которая, как ей казалось, еще хранила тепло тела Алекса. Одну из просторных рубашек мужа Кэтрин сразу решила надеть вместо ночной сорочки с оборками. Правда, рукава оказались слишком длинными, а подол закрывал колени, но рубашка пропиталась запахом Алекса, а Кэтрин нравилось вдыхать его.Несколько минут она возилась с отрезом шотландки, вспоминая, с каким проворством Алекс собирал его в складки, заворачивался в ткань, перетягивал талию ремнем – и все это за считанные секунды. Попытавшись проделать то же самое, она запуталась в малиновой ткани и стала напоминать скорее мешок с картофелем, чем горца.Было уже далеко за полночь, когда фантазия Кэтрин иссякла; она решительно не знала, чем заняться. Она подумывала поискать Дейрдре, но затем вспомнила, с кем она сейчас и что они недавно отпраздновали. Вздохнув, Кэтрин вновь принялась листать том Генри Филдинга и уже через несколько минут задремала.Жаркие солнечные лучи врывались в комнату через распахнутую балконную дверь. Кэтрин села, поначалу озадаченная, затем разочарованная и наконец раздосадованная тем, что рядом с ней никого нет. Холодок закрался в ее сердце, она спрыгнула с кровати, бросилась в гардеробную, но тут же с облегчением обнаружила, что вся одежда Алекса лежит на местах. Упрекая себя за нелепые подозрения, Кэтрин наскоро умылась и вернулась в спальню, набросив атласный халат поверх полотняной рубашки Алекса.На этот раз она твердо решила разбудить Дейрдре, несмотря на ее медовый месяц.Но вдруг она поняла, что дом совершенно пуст. И во дворе было тихо – не слышалось ни лязга стали, ни гортанных голосов, отдающих приказы, ни пронзительного воя волынок, под который горцы упражнялись с мечами.Нахмурившись, Кэтрин направилась к окну, но тут в коридоре загрохотали тяжелые шаги, и она с радостной улыбкой обернулась к двери.Ее улыбка погасла, едва дверь распахнулась и на пороге застыл лейтенант Дерек Гудвйн во всем великолепии алого сукна и начищенных медных пуговиц.Целую минуту они смотрели друг на друга, не шевелясь и не издавая ни звука.– Лейтенант... – наконец выговорила Кэтрин, – что вы здесь делаете? Как вы... сюда попали?– Какой холодный прием, миссис Монтгомери! И это после того, как я рисковал жизнью, чтобы спасти вас!– Спасти меня?– Разумеется. Ведь вы в опасности. Два дня назад в поместье вторглись мятежники. А вас, как я понимаю, взяли в заложницы.Стиснув руки, Кэтрин попыталась успокоиться.– Как вы сюда попали? Откуда вы приехали?– Из леса, – усмехнулся лейтенант. – Сначала я думал, что дом так же безлюден, как и округа, но, к счастью, все-таки решил побывать здесь.– Безлюден? – Кэтрин замерла. – Что вы имеете в виду?– А вы не знаете? Самозванец увел армию из Дерби. Отступил, обратился в бегство, пустился наутек. И так поспешно и бесшумно, что на рассвете мы не поверили своим глазам. Должно быть, им пришлось красться всю ночь... Значит, теперь они в десяти – пятнадцати милях от Манчестера.– Не может быть! – ахнула Кэтрин и бегом бросилась к застекленной балконной двери. Распахнув ее, она вдохнула прохладный зимний воздух. Ее грудь приподнялась под тонкой тканью. Кэтрин напрягла глаза, собираясь с торжеством уличить лейтенанта во лжи. Но двор и вправду был пуст. Ни смеха, ни шагов, ни запахов стряпни, ни дыма костров. От тишины звенело в ушах. Лагерь исчез, парк опять стал зеленым, пропали палатки, составленные в пирамиды мушкеты, лошади у коновязей.– Когда наш отряд покинул поместье, – объяснил лейтенант, выходя на балкон вслед за Кэтрин, – мы проехали по дороге не больше мили, а потом спрятались и затаились. Мы увидели немало любопытного: порой бывает увлекательно просто наблюдать. Сэр Альфред вряд ли обрадуется, узнав, что в его доме побывали принц-самозванец и его прихвостни!Последнее слово он подчеркнул, но едва заметно, и Кэтрин пропустила его мимо ушей. Ее тревожила близость лейтенанта, который не скрывал волнения при виде нежного женского тела, налитой груди, сосков, проступающих под тонкой тканью и жаждущих прикосновений. Атлас очерчивал форму стройных ног Кэтрин, обливал их, словно жидкое серебро.– Отступили? – прошептала Кэтрин. – Бежали? Не сказав ни слова?Гудвин снова перевел взгляд на ее лицо.– А чего вы ждали? Вы думали, они спросят у вас разрешения?На языке Кэтрин уже вертелось язвительное замечание, но она промолчала, заметив зловещий блеск глаз лейтенанта.– Думаю, они могли бы предупредить меня об отъезде – хотя бы из вежливости. Они нарушили мое уединение, заняли дом моего отца, воспользовались его имуществом и запасами из кладовых. И кажется, опустошили винный погреб...– Несомненно, вам доставили немало хлопот.– Неудобно жить под одной крышей с совершенно чужими людьми. Впрочем, они вели себя прилично.– А мне говорили, что перед принцем не устоит ни одна женщина. Многим из них достаточно лишь вежливого кивка, чтобы прыгнуть к нему в постель.– Некоторые женщины, – ледяным тоном парировала Кэтрин, – готовы лечь в постель с кем угодно. Но вас обманули: принц вежлив, деликатен и, насколько я могу судить, всецело поглощен политикой, поэтому ему не до женщин. Он очень серьезен и целеустремлен. Поверьте, он ни за что не решится настраивать против себя людей, поддержка которых ему необходима.– А его офицеры обладают теми же достоинствами? Мне показалось, что некоторые из них не имеют никакого представления о правилах приличия и берут все, что пожелают.Кэтрин оцепенела, почувствовав, что взгляд лейтенанта блуждает по ее груди.– Если вы хотите знать, не домогались ли мятежники меня или кого-нибудь из служанок, то я могу ответить только одно: нет. Принц – истинный джентльмен, он служит примером для офицеров и простых солдат.– Да? Значит, вас никто не принуждал...– Не принуждал? К чему?– К тому, что происходило в вашей спальне, где свечи горели круглые сутки.Потрясенная Кэтрин покраснела.– Как вы смеете говорить со мной в таком тоне! Как вы посмели войти в мою комнату без разрешения! Убирайтесь немедленно, иначе я пожалуюсь вашему командиру!Гудвин лениво усмехнулся:– Нет, никому вы не пожалуетесь. А если и пожалуетесь, то я буду вынужден выдвинуть ответное обвинение – в пособничестве врагу... или, пожалуй, в измене.Нежная блондинка Кэтрин выглядела слабой и хрупкой, но пощечина, которую она отвесила ухмыляющемуся лейтенанту, отнюдь не свидетельствовала о слабости. Она впечатала ладонь в его щеку со всей силы, уколовшись о жесткую щетину. Его голова мотнулась в сторону, он пошатнулся и с трудом устоял на ногах.– А теперь – вон! – велела она. – Убирайтесь с глаз моих долой и прочь из моего дома! И если я еще когда-нибудь увижу вас, то пристрелю!Отвернувшись, Гудвин пытался справиться с потрясением. Когда же он наконец выпрямился, Кэтрин с удовольствием увидела, что на его бледной щеке горит отпечаток ее ладони. Не сказав ни слова, он покинул балкон.Кэтрин перевела дух только после того, как услышала яростный стук двери спальни. Она поднесла дрожащую руку ко лбу. Этому негодяю хватило наглости ворваться в ее дом, в ее спальню и потребовать... чего? Отчета о ее поступках? Но это ее дело, кого впускать в спальню и с кем проводить ночи. Даже если она решит прогуляться нагишом по улицам Дерби с дюжиной конюхов, Гудвина это не касается!Какого дьявола он вошел в дом, поднялся наверх и вломился к ней? Господи, почему его никто не остановил? Неужели она осталась совсем одна? Но Дейрдре не могла бросить ее: если бы она решила уехать с Алуином, то непременно попрощалась бы.Уехать? А вдруг она и вправду уехала? И Алекс исчез, не сказав ни слова...Задрожав от холода, Кэтрин торопливо вернулась в комнату. Гудвин ушел, но она опасалась новых вторжений и потому быстро заперла дверь на ключ. Прижимая ключ к груди, Кэтрин отвела со лба упавшую прядь и задумалась. Горцы покинули лагерь. Они отступили, и Алекс наверняка ушел вместе с ними. А Гудвин и его отряд заняли их место и теперь рыскали по округе в поисках сведений об армии мятежников.Холодный ветер овеял ее спину, напомнив, что балконная дверь осталась распахнутой. Дрожа, Кэтрин направилась к ней. Она уже запирала дверь, повернув засов так, как показал ей Алекс, как вдруг заметила отражение в стекле.Лицо было размытым, искаженным, но Кэтрин различила усмешку и сильную мужскую руку, обхватившую ее за талию. Ей понадобилась доля секунды, чтобы понять: лейтенант только притворился, что в гневе выбежал из спальни, хлопнув дверью. Очевидно, он прятался за плотными бархатными шторами.Первым ее побуждением было закричать, но она ощутила резкую боль в запястье: Гудвин заломил ей руку за спину. Грубо притиснув пленницу к стене, Гудвин придавил ее всем телом и схватил за горло, безжалостно вдавливая пальцы в нежную кожу.– Прошу вас, миссис Монтгомери, – прошипел он. – Можете кричать, сколько угодно. Вас не услышат те, кто мог бы прийти на помощь. Только мои солдаты. Двадцать два здоровых, похотливых молодых жеребца, которым не терпится подняться сюда и выяснить, что здесь происходит. Двадцать два человека, миссис Монтгомери. Этого хватит на всю ночь.Он обдавал зловонным дыханием ее лицо. Кэтрин напряглась, пытаясь высвободиться, но он ударил ее головой об стену так, что у нее перехватило дыхание, сильнее сдавил шею, и она закашлялась. Лейтенант оказался гораздо сильнее Кэтрин, и вскоре она поняла: пройдет несколько секунд, и она бессильно обмякнет в его руках.Гудвин усмехнулся, глядя, как пламя ненависти в ее глазах угасает, превращается в искру. Он медленно разжал пальцы, позволяя ей сделать вдох, схватить воздух посиневшими губами.– Я хочу только одного: того же, что получили ваши гости-якобиты. И я предпочел бы покорность и страсть, но если вы намерены сопротивляться, я не возражаю. Видите ли, я предпочитаю упрямых женщин.Он отпустил ее руку и горло, Кэтрин сделала несколько торопливых вдохов, и к ней вернулась способность мыслить. Тем временем Гудвин принялся мять ее грудь через халат. От страха соски Кэтрин превратились в твердые камушки, и Гудвин с удовольствием начал щипать их, побуждая Кэтрин возобновить борьбу.– Только не надо притворяться, что вам это не по вкусу, – заявил он, просовывая руку под халат Кэтрин. – Я же видел, как вы несколько ночей подряд стояли перед окном вместе с любовником.– Нет! – ахнула Кэтрин. – Не может...– Да, вы стояли, – довольно повторил он, снова сжимая ей шею. – Иногда на четвереньках, как собаки. Знаете, деревья годятся не только на дрова. Из некоторых получаются отличные наблюдательные посты, особенно если иметь подзорную трубу.Доведя Кэтрин до грани очередного обморока, он отпустил ее горло, развязал пояс халата и с треском разорвал рубашку от воротника до подола. Кэтрин еще не успела отдышаться, воздух жег ее легкие. Внезапно она почувствовала, как Гудвин жадно впился в ее грудь, вернулась к реальности и вскрикнула от жгучей боли. Каким-то чудом ей удалось нанести Гудвину сильный удар в висок и разодрать ухо аметистовым кольцом. От неожиданности он вскрикнул и отпрянул, а Кэтрин метнулась к двери.Она изо всех сил задергала медный засов, но тот не поддавался. Услышав за спиной злорадный смешок, она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гудвин поднимает с ковра что-то блестящее.– Я не собирался предлагать вам плату за услуги, миссис Монтгомери, но, может быть, вы станете сговорчивее, если я вам кое-что пообещаю... – Он повертел ключ в руке, его улыбка стала почти обаятельной. – Короче говоря, Кэтрин, если вы хотите получить ключ, вам придется заработать его.– Прошу вас, отоприте дверь! – взмолилась она. – Не знаю, зачем вам это понадобилось, но если вы сейчас же отпустите меня, я никому ничего не скажу!Гудвин мечтательно провел по ключу длинными пальцами.– Вы имеете в виду своего мужа? Но ведь он далеко, за тысячу миль отсюда. Или речь идет о любовнике? Так он уже на полпути в Манчестер и теперь, должно быть, развлекается с другой потаскухой.–Нет, вы ошиблись. Вы не так истолковали то, что увидели.– Ошибся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58