Если бы я взял
а эти фотографии, то в семье об этом знали бы. И куда девались эти фотограф
ии? Не помню, абсолютно никакого даже смутного отпечатка в памяти не оста
лось.
Я рассказала Федичкину обстоятельства гибели Сурикова, о чем он не знал.
А когда я показала письма Рыбкина и рассказала Д. Г. Федичкину все, что мно
ю написано выше, он сказал, что «от Белкина всего можно было ждать». Охарак
теризовал Белкина крайне отрицательно, сказал, что, если ему память не из
меняет, Белкин был махновцем, что он в политическом отношении человек не
чистоплотный, и снова повторил: «способный на все».
Когда-то мой старший сын Рыбкин Владимир Борисович рассказал мне, что, бу
дучи в командировке в Крыму, он встретился там с шофером генерала Белкин
а, который ему рассказал, что в 1947 году недалеко от Праги он видел разбитую
машину, в которой погиб полковник Рыбкин. «Это был мой отец», Ц сказал шо
феру Владимир. Сегодня я вспомнила об этом и попросила Владимира восстан
овить в памяти детали разговора с шофером.
Владимир рассказал, что году в 1960 Ц 1961 он, работая тогда в КГБ, был в командир
овке в Симферополе, где оборудовал радиостанциями оперативные машины. О
днажды он поехал по Крыму на автомашине. Шофер Владимир Черноусое по дор
оге рассказал ему, что в свое время он работал личным шофером у генерала Б
елкина. Однажды осенью 1947 года в Будапеште генерал Белкин разбудил его но
чью и велел ехать в Прагу по указанной им дороге. Недалеко от Праги они уви
дели разбитую машину. Авария произошла, по-видимому, только что. Белкин ве
лел остановиться. Они подошли. На переднем сиденье, рядом с водителем леж
ал мужчина, весь в крови. Он был мертв. «Это полковник Рыбкин», Ц сказал Бе
лкин. Вместе с шофером они забрали из карманов документы и полевую сумку.
Водитель «шкоды» тоже был мертв. Поехали в Прагу. «Так вы что Ц ехали заве
домо на место катастрофы? Так, что ли?» Ц спросил Владимир Рыбкин. «Да, Ц о
тветил Черноусое, Ц мне показалось странным, что Белкину ночью вздумал
ось ехать в Прагу, что он сам указывал, какой именно дорогой ехать…» Потом
Черноусое посмотрел на Владимира и сказал: «А вы ведь тоже Рыбкин. Родств
енник, что ли?» Ц «Это был мой отец», Ц ответил Владимир. Черноусов замол
чал и на дальнейшие расспросы Владимира отвечал незнанием.
Итак, как же и от чьей руки погиб Рыбкин?
Может быть, когда-нибудь то, что я написала, поможет прояснить обстоятель
ства гибели Рыбкина. Пригодится для истории нашей разведки.
Рыбкин Борис Аркадьевич был не рядовым разведчиком. Он был прежде всего
коммунистом кристальной честности. Ему чуждо было хвастовство, чинопоч
итание, он был скромен и абсолютно бескорыстен. Горячее сердце коммунист
а, холодный и трезвый расчет в работе, чистые руки Ц это девиз Дзержинско
го был девизом его жизни. Он был честен и принципиален (дело «Директора» и
«Красной капеллы», дело «Поэта», его письмо в ЦК партии в защиту б. военног
о атташе в Финляндии Петра Иванова…). Можно привести множество примеров,
когда он, отстаивая свою принципиальную позицию, заранее знал, что это бу
дет стоить ему понижения по должности, непредставления к ордену и пр. Но о
н не поступался в партийных принципах!»

Это письмо 3. И. Воскресенской я дополню воспоминаниями З. В. Зарубиной.

«БЕЛКИНА Михаила Ильича я хо
рошо знаю, поскольку он жил с нами в соседнем подъезде в доме КГБ на улице
Чкалова в Москве. Знаю его жену Ольгу Ивановну и двоих детей. Мы общались с
емьями. В настоящее время его младший сын Илья занялся бизнесом в област
и культуры.
М. И. Белкин был заместителем Абакумова Ц начальником контрразведывате
льного управления СМЕРШ в звании генерал-лейтенанта. Послевоенные годы
он был нашим представителем в Юго-Восточной Европе с местом пребывания
в Вене. Его арестовали где-то в 1950 Ц 1951 годах вместе с женой. Тогда арестовыв
али, как мы говорили, подъездами, сначала один подъезд, затем другой. Сидел
он не долго. После освобождения из тюрьмы пошел работать простым рабочи
м на завод, с которого он был призван на работу в органы государственной б
езопасности. Когда он умер, то на похоронах было много рабочих с этого зав
ода, которые хорошо отзывались о нем и гордились, что генерал-лейтенант н
е побрезговал и вернулся на работу к ним на родной завод.
Знаю я и капитана, или майора, Сурикова, который работал в одном управлени
и с Б. А. Рыбкиным под руководством П. А. Судоплатова. Познакомилась я с Сури
ковым как раз в кабинете Судоплатова, когда его направляли на работу не т
о в Прагу, не то в Будапешт. Я должна была курировать его семью во время его
нахождения в командировке. Суриков отнесся ко мне более чем сдержанно, т
ак как воспринял меня не как сотрудницу, а как дочь генерала Зарубина. Но с
его женой Симой мы были в очень хороших отношениях.
И вот после его смерти я получаю от него письмо. Я впервые получила письмо
от уже умершего человека. Это было письмо-исповедь. Видимо, Сима писала ем
у обо мне и о моей заботе о ней. В письме он просил извинить его за то, что он
принял меня не за того человека. «Мне сегодня сорок лет, Ц писал Суриков,
Ц и вот я подумал…» И дальше шли извинения и комплименты в мой адрес».

Глава 12. Разведка и литератур
а

На долю Зои Ивановны Воскресенской выпало прожить две удивительно ярки
е жизни Ц одну в разведке, другую в литературе.
Еще в детстве она много читала, постоянно общалась с природой, сочиняла п
ьесы для школьного драмкружка, сама в них играла и часто задумывалась, ка
кая судьба ждет ее впереди.
Зоя Ивановна с нежностью вспоминала это счастливое, беззаботное время. «
Общение с природой, великолепная библиотека у начальника станции, к кото
рой я имела доступ, учеба в гимназии, а затем в трудовой школе, занятия в ст
удии художника В. К. Штемберга, участие в самодеятельном театре; старый ду
б на краю оврага, на котором было прочитано столько книг, пролито столько
слез над судьбами любимых героев; Пушкин и Станюкович, Майн Рид, Жюль Верн
, Бичер-Стоу, Войнич и Джованьоли, Гоголь и Лесков и, конечно, Чарская, Ц кт
о из девочек нашего поколения не увлекался ею. Все это, несмотря на голодн
ые зимы и весны (летом и осенью кормил лес, кормила река), делало детство сч
астливым».
Детство кончилось в 1920 году, когда не стало отца.
«С казенной квартиры нас выселили, дали теплушку, и мы отправились в Смол
енск, где жили сестры матери, Ц пишет З.И. Воскресенская в своей автобиог
рафии. Ц Этот переезд для меня был переездом из детства сразу во взрослу
ю жизнь. Отрочества у меня не было. Я стала кормилицей семьи, два младших б
рата только начали учиться в школе».
В комсомол ее приняли единогласно. Но дома ждал скандал. В то время об этой
молодежной организации и ее членах распространялись нелепые сплетни. И
х представляли людьми, лишенными нравственных и моральных устоев. Зоина
мать верила этим наговорам и поэтому страшно испугалась за дочь.
«Моя бедная мама, Ц расскажет позднее писательница, Ц которая прошла с
о мною всю жизнь, была единомышленником и бесстрашным помощником, тогда
оплакивала меня горше, чем отца, умершего за два года до этого. Была какая-
то дикая бессонная ночь. Мои младшие братья ревели, глядя на рыдающую мат
ь.
По путевке губкома комсомола Воскресенская в семнадцать лет пришла на р
аботу в колонию малолетних правонарушителей в поселке Старожище. «Долж
ность называлась по-военному: политрук. Мы все жили тогда еще дыханием не
давно окончившейся гражданской войны, Ц вспоминает Воскресенская. Ц
Мы комсомольцы младшего поколения, вместе с ребятами сокрушались, что по
малости лет не успели участвовать в революционных боях и гражданской во
йне. Наши воспитанники хотели много знать, и прежде всего то, как жили, за ч
то боролись герои Гражданской войны Ворошилов и Буденный, Чапаев и Котов
ский, Лазо и Пархоменко… Работая в колонии я задумала написать книгу о бе
спризорниках, их судьбе. Собрала большой материал Ц биографии ребят, сл
оварь блатного языка, песни, крохи какого-то своего опыта, написала больш
ую повесть, но к моему счастью, в это время вышла книга Макаренко. Прочитав
эту книгу я поняла, насколько беспомощна, незрела и никому не нужна моя по
весть и все сожгла…
С 1929 по 1956 годы я находилась на военной службе, вела пропагандистскую работ
у, постоянно обращалась к опыту работы большевистских организаций, изуч
ая жизнь и труды Владимира Ильича Ленина. Поэтому, когда меня спрашивают,
как и когда я пришла к ленинской теме в литературе, я отвечаю: к ней я готов
илась всю сознательную жизнь».

Так случилось, что свой первый рассказ Зоя Ивановна написала под влияние
м встречи в Хельсинки, где она работала, с финном, который из медных пятако
в сделал для Владимира Ильича и Надежды Константиновны обручальные кол
ьца. Он назывался «Кольца дружбы». В 1960 году Воскресенская создает расска
з «Сквозь ледяную мглу», а в 1962 году в издательстве «Детская литература» в
ышла ее первая книжка под тем же названием. В 1965-м З.И. Воскресенскую принял
и в члены Союза писателей.
Литературный критик и биограф писательницы И. П. Мотяшов отмечал, что «в т
ворческой биографии Воскресенской нет периода ученичества. С первого о
публикованного рассказа четко определилась ее авторская индивидуальн
ость, выпукло обозначилось зрелое мастерство.
А ведь не было перед тем ни Литературного или другого филологического ин
ститута, ни семинаров и совещаний, на которых пестуют и поощряют юные дар
ования».
Досконально зная жизнь и творчество Зои Ивановны, беру на себя смелость
утверждать, что кроме природного дарования основную роль сыграл здесь е
ще опыт, приобретенный за годы работы в разведке, умение систематизирова
ть, анализировать и обобщать, хотя собственно о разведке она написала вс
его одну книгу.
Воскресенская работала в литературе как ученый-исследователь, скрупул
езно выявляя и проверяя все нюансы избранной темы. И в этом ей помогал опы
т аналитика, привыкшего вычленять главное, основное там, где обыкновенны
й человек не видит ничего особенного. Я уже отмечал, что ленинская тема в е
е творчестве была важной, но далеко не основной. Скорее всего она жила в та
кое время, когда произведениям этой тематики всегда открывалась зелена
я улица и на всех перекрестках стояли милиционеры-редакторы, которые на
время прохождения такой книги по издательским лабиринтам перекрывали
почти все литературное движение.
О творчестве 3. И. Воскресенской можно говорить бесконечно. Отметим лишь п
овести, навеянные воспоминаниями прожитой жизни, такие как «Девочка в бу
рном море», «Консул» и другие, многочисленные рассказы о животных и птиц
ах и просто о детях. Умение говорить с детьми, любовь к ним, знание и понима
ние их психологии, педагогический дар Ц все это закладывалось, формиров
алось и оттачивалось в Воскресенской еще в те годы, когда она работала пи
онервожатой, была политруком в детской колонии. «И все же в основе всего, ч
то так органично и естественно сближает в творчестве Воскресенской дет
ский и взрослый миры, Ц пишет И. П. Мотяшов, Ц ее собственная душа, безогл
ядно щедрая, не знающая разлада с собой».
Ее книги выдержали много изданий, переиздаются они в наше непростое врем
я и, как утверждают современные учителя, пользуются огромной популярнос
тью у младших школьников.
С чего же начинались первые шаги пятидесятилетней женщины в большой лит
ературе? Здесь нелишне процитировать воспоминания бывшего заместителя
главного редактора издательства «Детская литература» Бориса Исаакови
ча Камира.
«В Москву я приехал в 1940 году из Симферополя, где работал редактором «Крым
ского» издательства. Меня по рекомендации ЦК ВЛКСМ приняли на работу в и
здательство «Детская литература», которое в то время называлось коротк
о, но неправильно «Детгиз». В нем я проработал ровно сорок лет, что позволи
ло накопить огромный опыт и такие же большие воспоминания: мне приходило
сь редактировать или принимать участие в редактировании произведений,
издаваемых для детей, таких широко известных авторов, как Аркадий Петров
ич Гайдар, Сергей Владимирович Михалков, Самуил Яковлевич Маршак, Агния
Львовна Барто, Яков Лазаревич Аким, Илья Григорьевич Эренбург, Михаил Пе
трович Погодин, Константин Георгиевич Паустовский, Борис Леонидович Па
стернак и многих, многих других. С некоторыми из них я был в дружеских отно
шениях, но никогда не посещал дома, поскольку считал это неудобным, каким-
то нарушением этики, что ли. Исключением явилась только известная писате
льница Зоя Ивановна Воскресенская.
Я думаю интересно мое воспоминание о нашей первой встрече. Вместе со мно
й в редакции работала тоже редактором, Вера Александровна Морозова. Весн
ой или уже летом 1956 года Вера Александровна обратилась ко мне с просьбой
Ц а я к тому времени был уже заместителем главного редактора Ц прочита
ть рукопись нового автора. Так уж случилось, что рукописи новых, неизвест
ных авторов обязательно проходили через меня.
Я спросил Веру Александровну: «А кто автор? Что он из себя представляет?» О
на ответила, что скажет об этом только тогда, когда я прочитаю рукопись по
вести я пояснила Ц чтобы мое суждение было более объективным.
Я прочитал эту повесть, названия которой, конечно, не помню. По содержанию
повесть была о комсомольцах 30-х годов, которые из Смоленска мечтали попас
ть в Испанию, чтобы сражаться с фашистским режимом на стороне республика
нцев, а вместо этого приехавших на уборку картофеля где-то под Смоленско
м. Повесть была весьма заурядная, кроме одной главы о поездке комсомольц
ев в поезде, которая привлекла мое внимание свежестью и новизной изображ
ения.
Недели через три после того как я прочитал повесть, неожиданно для меня в
моем кабинете появляется стройная красивая женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52