Были предприняты и другие попытк
и, также безуспешные, поскольку Харнака, Шульце-Бойзена и многих других ч
ленов «Красной капеллы» осенью 1942 года арестовали и казнили.
Позднее, после окончания Великой Отечественной войны, они были награжде
ны советскими орденами посмертно
Здесь и далее пояснения написаны Э. П. Шарап
овым.
.

Наша аналитическая записка оказалась довольно объемистой, а резюме Ц к
раткое и четкое: мы на пороге войны.
17 июня 1941 года я по последним сообщениям агентов «Старшины» и «Корсиканца
» с волнением завершила этот документ. Заключительным аккордом в нем про
звучало:
«Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступле
ния против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время».

Подчеркиваю, это было 17 июня 1941 года.
Обзор агентурных данных с приведенным выше выводом начальник Главного
разведывательного управления Павел Михайлович Фитин повез лично Хозяи
ну Ц И. В. Сталину.

ФИТИН Павел Михайлович (1907 Ц
1974) Ц сотрудник органов государственной безопасности, генерал-лейтенан
т. С июля 1939 года работал начальником 5 (иностранного) отдела ГУГБ (главное у
правление государственной безопасности). С февраля 1941 по сентябрь 1946 года,
то есть весь период Великой Отечественной войны, был начальником ПГУ (Пе
рвого главного управления Ц разведка) НКВД Ц МГБ СССР.

Трудно передать, в каком состоянии мы Ц члены группы ждали возвращения
Фитина из Кремля. Но вот Фитин вызвал к себе Журавлева и меня. Наш обзор мы
увидели у него в руках. Фитин достаточно выразительно бросил сброшюрова
нный документ на журнальный столик Журавлеву.
Ц Хозяину доложил. Иосиф Виссарионович ознакомился с вашим докладом и
швырнул его мне. «Это блеф! Ц раздраженно сказал он. Ц Не поднимайте пан
ики. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка и получше разберитесь».
Ц Еще раз перепроверьте и доложите, Ц приказал Фитин Журавлеву.
Недоумевающие, ошарашенные, мы вернулись в кабинет Павла Матвеевича. Мы
не могли понять реакции Сталина. Как и бывает в таких случаях, снова и снов
а принимались все взвешивать и разбирать. Наконец Павел Матвеевич выска
зал предположение:
Ц Сталину с его колокольни виднее. Помимо нашей разведки он располагае
т данными разведки военной, докладами послов и посланников, торговых пре
дставительств, журналистов.
Ц Да, ему виднее… Ц согласилась я, Ц но это значит, что нашей годами пров
еренной агентуре нельзя верить.
Ц Поживем Ц увидим, Ц как-то мрачно заключил Павел Матвеевич.
А я думала о том, что если бы Павел Матвеевич сам докладывал эти материалы
Иосифу Виссарионовичу, то, может быть, сумел бы убедить его в достовернос
ти информации.
О Павле Матвеевиче Журавлеве ходили легенды, он был блистательным разве
дчиком. В разных странах умел находить ценнейших людей. Одного из них он в
вел даже в ближайшее царское окружение в Болгарии. Обладал удивительным
даром общения, владел основными европейскими языками. Я счастлива, что и
мела такого мудрого наставника.

«С ноября 1940 года все мы наход
ились в состоянии повышенной готовности. К этому времени Павел Журавлев
и Зоя Рыбкина завели литерное дело под названием «Затея», в котором соср
едоточивались информационные материалы о подготовке Германии к войне
против Советского Союза. С помощью этого дела было легче регулярно следи
ть за развитием немецкой политики, в частности, за ее возрастающей агрес
сивностью. Информация из этого литерного дела регулярно поступала к Ста
лину и Молотову, что позволяло им корректировать их политику по отношени
ю к Гитлеру. В деле находились сообщения, которые впервые породили у сове
тского руководства сомнения в искренности предложений Гитлера, в частн
ости, о делении мира между Германией, Советским Союзом, Италией и Японией,
о чем Молотов сказал в ноябре 1940 года в Берлине.
Зоя Рыбкина, которая за несколько дней до начала войны посетила германск
ое посольство в Москве, заметила что персонал этого посольства практиче
ски был готов к эвакуации. Это сообщение озаботило нас».
(П. А, Судоплатов. Из книги «Показания нежелательного свидетеля»)


…Сегодня, когда минуло пять десятилетий с того времени и когда печать, те
левидение, радио предают гласности секретные документы той роковой пор
ы, отчетливо видишь, какую важную миссию выполняла советская внешняя раз
ведка и какой просчет, принесший немалые беды, допустило сталинское руко
водство.
Замечу, что тогда мы старались найти оправдание «стратегическому плану
» Сталина. Прочно утвердилась такая версия: мы не подтянули вовремя к гра
ницам воинские части, не оснастили вооружением новую советско-германск
ую границу. Сталин, мол, стремился к тому, чтобы весь мир знал и видел, кто ра
звязал войну. Хотя гитлеровцы постоянно нарушали наши воздушные, морски
е и сухопутные границы, провоцировали нас, мы на провокацию не поддались,
зато получили в союзники США, Великобританию и мировое общественное мне
ние…

Глава 2. Вальс у Шуленбурга

В середине мая 1941 года я была приглашена к начальнику Главного управления
контрразведки комиссару П. В. Федотову. С контрразведкой у меня никогда н
е было никаких контактов, и я не могла понять причину вызова.
Спустилась двумя этажами ниже, вошла в приемную.
Ц Майор Рыбкина? Ц секретарь вскочил со своего места. Ц Пожалуйста, пр
ойдите, комиссар вас ждет.
Я прошла через тамбур с двумя дверями. В просторном кабинете кресла и сту
лья были обтянуты белоснежными чехлами, на обширном письменном столе во
звышалась лампа под зеленым абажуром и стояли две хрустальные чернильн
ицы в бронзовой оправе. На столике, примыкавшем к рабочему столу, шесть ил
и восемь телефонных аппаратов. Между двух окон на стене большой портрет
Сталина. На другой стене в темной раме портрет Ленина. В общем, обычный ген
еральский кабинет.
Петр Васильевич поднялся из-за стола, вышел навстречу, пожал мне руку, при
гласил занять место у журнального столика, сам сел напротив.
Я видела его впервые. Он походил на директора школы или преподавателя ву
за. Мало что выдавало в нем комиссара госбезопасности, хотя он был в военн
ой форме с тремя ромбами в петлицах.
Петр Васильевич сразу перешел к делу. Контрразведке нужна моя помощь. Ги
тлеровская Германия, желая опровергнуть распространяемые слухи о якоб
ы готовящемся нападении на СССР, решила продемонстрировать верность за
ключенному в 1939 году советско-германскому договору и прислала в Москву, ч
то весьма знаменательно, делегацию, но не экономическую или политическу
ю, а группу солистов балета Берлинской оперы. Германский посол Шуленбург
сегодня дает обед в их честь; на обед приглашены звезды нашего балета.
Ц И мы очень просили бы вас, Ц сказал Петр Васильевич, Ц быть среди приг
лашенных на этот обед.
Ц В качестве кого? Ц удивилась я.
Ц Мы об этом подумали и уже заготовили приглашение. Вы будете представл
ять там ВОКС (Всесоюзное общество культурной связи с заграницей. Ц
З. В.). Мы надеялись, что вы нам не откажете, и ВОКС уже послал списо
к приглашенных в германское посольство. А вам я вручаю это приглашение.
Ц И он протянул мне продолговатый конверт, в котором значилась моя фами
лия.
Я вспыхнула и запротестовала:
Ц Там могут быть и дипломаты, которые меня знают, но знают под другой фам
илией.
Ц Ах, черт возьми, мы этого не учли.
Он задумался, а я тем временем вертела в руках приглашение, не зная, как по
ступить.
Наконец, тяжело вздохнув, Петр Васильевич сказал:
Ц Мы сделаем так. Попросим ВОКС позвонить в германское посольство и пре
дупредить, что так как Рыбкина заболела, то вместо нее будет Ярцева.
Ц Да это все шито белыми нитками, Ц рассмеялась я. Ц Впрочем, меня интер
есует моя роль в этом деле.
Петр Васильевич принялся популярно объяснять. Мне следует оценить обст
ановку, настроение, учесть всякие детали, интересующие нашу контрразвед
ку.
Времени для подготовки к званому обеду оставалось в обрез. Понимала, как
встретят меня советники Шуленбурга, сотрудники гитлеровской разведки…


Небольшое отступление. После войны Петр Васильевич Федотов возглавит в
нешнеполитическую разведку, будет моим начальником. Это был честный, умн
ый человек, за многие годы работы ставший крупным мастером по розыску и р
азоблачению засылаемой к нам вражеской агентуры. А мы в разведке занимал
ись розыском в стане прямого или потенциального противника людей, спосо
бных быть вашими помошниками, служить нашем делу. Естественно, в этой нов
ой для него области Федотов на первых порах проявлял и осторожность, и по
дчас медлительность в принятии решений.
Работая начальником германского отдела, я вносила на его рассмотрение р
азличные проекты оперативных мероприятий, направленных на приобретени
е агентуры, разработку отдельных способов внедрения наших агентов в гер
манские ведомства и т. д. и т. п.
Петр Васильевич обыкновенно прочитывал проект, медленно закрывал папк
у, говоря: «Это надо обдумать». Проходили дни, недели, а то и месяцы, прежде ч
ем он принимал решение. У меня накопилось несколько таких нерешенных про
ектов, я собрала их в отдельную папку и, огорчаясь тем, что иные из них уже т
еряют свою актуальность, сделала на этой папке сакраментальную надпись:
«Так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех, от долгих отл
агательств» (Уильям Шекспир).
И надо же было случиться такому: я поскользнулась, упала и некоторое врем
я вынуждена была лежать дома с ногою в гипсе.
Мой непосредственный начальник Дмитрий Георгиевич Федичкин прислал св
оего секретаря взять у меня ключ от сейфа, в котором хранились понадобив
шиеся ему для доклада генералу Федотову документы. Лежали они как раз в з
лополучной папке.
Я по-дружески попросила секретаря самому вынуть из папки нужные материа
лы, а папку с надписью Феди-чкину не передавать. Но получилось так, что Фед
ичкин спешил, сам снял печать и открыл сейф. Взял папку и, как потом мне рас
сказал, отправился на доклад. В кабинете, ожидая, когда генерал освободит
ся, Федичкин аккуратно положил папку на письменный стол, не заметив на не
й надписи. Но генерал был не таков. Он весьма внимательно осмотрел папку и
прочитал вслух шекспировское изречение. Постучав по привычке пальцем п
о столу, Федотов заметил: «А ведь Шекспир прав, мы тугодумы, и Бисмарк тоже
корил русских что они медленно запрягают…» Федичкин тут же отпарировал:
«Но Бисмарк сделал вывод: зато русские быстро ездят…»

…Все это сейчас пришло на память из далекого прошлого, а тогда мне надо бы
ло торопиться в парикмахерскую и домой, переодеться.

ФЕДИЧКИН Дмитрий Георгиеви
ч (1902 Ц 1991) Ц советский разведчик, полковник в отставке.
Сын подмосковного крестьянина-бедняка, переселившегося со своей семье
й в начале века в поисках лучшей доли на Дальний Восток. Принимал непосре
дственное участие в партизанских боях за освобождение Дальнего Восток
а, был комиссаром роты и комиссаром батареи. После окончания Гражданской
войны в октябре 1922 года его пригласили на работу во вновь формирующиеся о
рганы ГПУ в Приморье. Более пятидесяти лет Д. Г. Федичкин проработал во вне
шней разведке. Был в странах Прибалтики в предвоенные годы и в Италии, пос
ле войны в Болгарии и Югославии. В Италии Федичкин находился вместе с Пав
лом Матвеевичем Журавлевым, а в предвоенные годы был непосредственным н
ачальником Зои Ивановны Воскресенской-Рыбкиной.
События Гражданской войны в Приморье Федичкин описал в книге «У самого Т
ихого…», вышедшей в издательстве «Детская литература» в 1977 году. В этой ра
боте ему во многом помогала Зоя Ивановна, которая написала и послесловие
. В литературной судьбе Федичкина прослеживается та же взаимосвязь, что
и у 3. И. Воскресенской-Рыбкиной, Ц предшествующая служба явилась осново
й для литературного творчества.
В 1984 году в том же издательстве опубликована вторая книга Дмитрия Георгие
вича «Чекистские будни» о работе сотрудников органов государственной
безопасности на Дальнем Востоке с середины 20-х до середины 30-х годов.

На машине ВОКСа я прибыла в германское посольство. Одновременно со мной
подъехали две машины с солистами балета Большого театра. Запомнилась на
родная артистка Семенова, она приехала после спектакля, усталая, неприче
санная, лицо ее без грима блестело от крема. Балерина Тихомирова была в ка
ком-то затрапезном платье. Появились еще две молодые танцовщицы, был, каж
ется, и Чабукиани.
Встречал гостей посол Шуленбург. Он был, как положено, во фраке, и его окру
жали балерины, приехавшие из Берлина.

ШУЛЕНБУРГИ Ц графский род, п
ринадлежавший к числу древних фамилий в Германии. Свое происхождение ве
дет от ВЕРНЕРА фон дер III Ц рыцаря-крестоносца, убитого в 1119 году. Потомство
Вернера разделилось на несколько ветвей, в числе которых были графские
и баронские фамилии.
Саксонский камергер барон Генрих-Морис фон дер III (1739 Ц 1808) в 1786 году был возве
ден в графское достоинство Римской империи. Сын его Людвиг поступил на р
усскую службу и умер в чине генерал-майора. Род III со стороны России также б
ыл утвержден в графском достоинстве и в 1854 году приписан к Черниговской г
убернии.
Граф Фридрих-Вальтер фон дер Шуленбург, в предвоенные годы посол Герман
ии в СССР, выходец из этого старинного аристократического рода, был восп
итан в духе веками складывавшейся германо-русской дружбы.
5 мая 1941 года Фридрих фон Шуленбург и советник германского посольства в Мо
скве Густав Хильгер провели в резиденции посольства встречу с послом СС
СР в Германии В. Г. Деканозовым, находившимся в то время в Москве, и заведую
щим отделом Центральной Европы НКИД СССР В. П. Павловым. На этой встрече Ф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52