Миссия его провалилась. После войны на Нюрнбергском процессе Гесс был
осужден на пожизненное заключение, которое он отбывал в берлинской тюрь
ме Шпандау. В ней он и умер (по иной версии, отравился или был отравлен) неск
олько лет назад.
В первых числах июня 1941 года я передавала заместителю начальника Генерал
ьного штаба, начальнику Главного разведывательного управления Филиппу
Ивановичу Голикову карты-схемы, начерченные Нелидовым. Крутолобый Голи
ков, очень живой, подвижный, с интересом рассматривал эти карты и, перекла
дывая листы, комментировал:
Ц Итак, они решили врезаться клиньями. И, подумайте, на пятый день намере
ны забрать Минск. Ай да Кейтель, силен, Ц сыронизировал Филипп Иванович.
Ц Силен…
Ц А вы знаете, товарищ генерал, Ц заметила я, Ц мы получили от одного на
шего агента, железнодорожного чиновника в Берлине, адресованный ему пак
ет с надписью: «Вскрыть по объявлении мобилизации». Наши специалисты это
т пакет аккуратно вскрыли и обнаружили предписание Главного военного к
омандования Германии, обязывающее этого чиновника прибыть на станцию М
инск, начальником которой он назначался, и «приступить к исполнению свои
х обязанностей на 5-й день после начала военных действий».
Ц Это весьма и весьма интересно, Ц заметил генерал, свертывая в трубку
карты.

ГОЛИКОВ Филипп Иванович (1900 Ц
1980) Ц Маршал Советского Союза, член КПСС с 1918 года.
В предвоенные годы был начальником ГРУ РККА (Главное разведывательное у
правление Армии). В годы второй мировой войны в период с 1941 по 1943 год командо
вал рядом армий на Брянском и Воронежском фронтах. С 1943 по 1950 год работал нач
альником Главного управления кадров Советской Армии, а с 1958 по 1962 год был на
чальником Главного политического управления Советской Армии и Военно-
Морского Флота. С приходом к власти Н. С. Хрущева Голиков в 1961 году получил в
оинское звание Маршала Советского Союза.
Избирался в члены ЦК КПСС (с 1961 по 1966 год) и депутатом Верховного Совета СССР.


…В воскресенье 22 июня началась война. В этот вечер мы отправляли наших дет
ей на Азовское море.
В понедельник, как обычно, я расписалась в приеме заключенного Нелидова
и по его лицу поняла, что от него не ускользнуло мое состояние. Он смотрел
на меня с тревогой: выглядела я и вела себя не так, как обычно.
Перед началом служебного дня было короткое совещание у руководства. Рас
сматривались оперативные вопросы. Мне посоветовали о вторжении фашист
ской Германии Нелидову не говорить.
Ц Вас, наверное, смущает мой вид, Ц спросила я Александра Сергеевича. Ц
Не удивляйтесь, ночью проводила сынишку на летние каникулы, и мне очень
грустно…
Июнь выдался жаркий, и если раньше на нашем высоком этаже окна на улицу бы
ли широко раскрыты, то теперь наглухо зашторены. Нелидов бросил многозна
чительный взгляд на плотно завешенные гардины, но спросить ничего не пос
мел.
Прошел месяц. 22 июля. Мы обсуждаем с Нелидовым концепцию генерала фон Сект
а Ц противника гитлеровского «Дранг нах Остен». Фон Сект считал, что вой
на Германии против Советского Союза обречена на поражение даже в том слу
чае, если бы германская армия захватила территорию до Урала. Нелидов с ка
рандашом в руке принялся на листе бумаги объяснять, что растянутые немец
кие коммуникации потребуют огромного количества войск для охраны мост
ов и других военных объектов, неимоверного расхода горючего, что связано
с подвозом продовольствия, большого напряжения сил для подавления внут
реннего сопротивления, которое в традициях русского народа. «До Урала до
йдут Ц и все. Это закончится позиционной войной. В ней Германия захлебне
тся и потерпит позорное поражение», Ц утверждал генерал фон Сект, от кот
орого постарались избавиться и направили его в Китай советником Чан Кай
ши.
Наш разговор с Нелидовым прервал размеренный бас радиодиктора: «Гражда
не, воздушная тревога!» Было ровно 10 вечера. Слова диктора поглощала донос
ившаяся до нас орудийная стрельба. Слышались мощные взрывы, дребезжали с
текла. У Нелидова округлились глаза.
Ц Зоя Ивановна! Ц воскликнул он. Ц Стреляют не холостыми. Это война!
Ц Да, Ц ответила я. Ц Сегодня ровно месяц с ее начала. И Минск пал. Не на п
ятый, как значилось на картах, а на шестой день. Но это не меняет сути… Что ж
, Александр Сергеевич, нам с вами придется закругляться и думать, что дела
ть дальше.
За год с лишним общения с Нелидовым я его хорошо изучила, видела его искре
нность. В разговоре со мной он постоянно подчеркивал свою ответственнос
ть за прошлое: и в годы Гражданской войны, и будучи на службе у фашистской
Германии.
Ц Знаете, Ц сказал он мне, Ц я готов понести наказание. Но не думайте, чт
о буду просить о помиловании. Нет, такое не прощается. Даже за давностью ле
т. Я понимаю, что помилования не будет, меня должны прикончить. Надеюсь, ра
сстреляют, не повесят.
В эту минуту за Нелидовым прибежал запыхавшийся конвоир.
Ц Прощайте, Зоя Ивановна, Ц сказал Нелидов упавшим голосом. Ц Все, что я
сделал здесь, в этой комнате, этому можно верить. Ц Он перекрестился и от
весил низкий поклон…
Через день конвоир снова привел его ко мне. Один из оперуполномоченных я
вился с чемоданом. Я сказала Нелидову, чтобы он переоделся, и прошла к себе
. Через некоторое время оперуполномоченный вошел ко мне в кабинет и доло
жил, что Нелидов плохо себя чувствует, рыдает и спрашивает, зачем перед см
ертью его так наряжают.
Ц Ай-яй-яй, Александр Сергеевич, Ц сказала я Нелидову. Ц Как можно так р
аспустить нервишки. Они вам еще понадобятся. Я вас должна представить ру
ководству.
И мы пошли с ним к начальнику отдела Павлу Матвеевичу. Разговор был корот
кий, и вскоре уже втроем мы были у заместителя начальника управления Пав
ла Анатольевича Судоплатова. Затем все вместе у начальника управления П
авла Михайловича Фитина. Нелидову предложили перебраться в Турцию, в стр
ану, где он впервые появился два десятка лет назад, а теперь отправится ту
да в качестве нашего секретного сотрудника. Нелидов развел руками.
Ц Но прежде меня следует… Ц он чуть засмеялся, Ц подвергнуть… расстре
лу…
Фитин сказал:
Ц Я спрашиваю вашего согласия на работу на нас в Турции. Турция, вы знает
е, нейтральна.
Ц Как прикажете-с.
Я посмотрела на него с укором.
Ц Как прикажете, Ц повторил Нелидов.
Ц Готовьтесь. Вас переведут в гостиницу. Можете днем погулять по Москве,
Ц распорядился Фитин.
Мы вернулись ко мне в кабинет. Александр Сергеевич спросил, почему ему пр
едставили всех руководителей разведки «Павлами».
Ц Это конспирация?
Ц Нет, действительно так их крестили… Ну, что ж, Ц добавила я, Ц а сейчас
в «Арагви». Есть такой ресторан, где великолепно готовят шашлык «по-карс
ки».
В ресторане почти все столики пустовали. Сидело лишь несколько офицеров
. Я заказала обед. К шашлыку принесли сухое вино. Я приложила пальцы к свое
му бокалу:
Ц К сожалению, вина не пью, но говорят, это саперави Ц вино отличное.
Ц А вы, может, пригубите?
Ц Да, Ц сказала я и отпила маленький глоток, а он каким-то отрешенным взг
лядом посмотрел на свой бокал.
Ц Что же вы не пьете? Ц спросила я. Ц За успех нашего с вами предприятия!

Ц Простите, а мы можем поменяться бокалами?
Я поняла его. Решил, что ему дали вино с ядом.
Я поменяла бокалы и пригубила.
Он выпил бокал и спросил:
Ц Когда же за мной придут?
Ц Но вам ведь зачитали решение о вашем освобождении.
Ц Но я-то хорошо все понимаю. О каком прощении может идти речь…
Закончив обед, я предложила:
Ц Хотите, я вам покажу нашу сельскохозяйственную выставку?
Машина шла по улице Горького. Витрины магазинов закладывались мешками с
песком. Окна крест-накрест заклеивались белыми полосками. Вооруженные м
илиционеры с противогазными сумками через плечо регулировали движение
. Посредине улицы следовал целый поезд грузовых машин: эвакуировали музе
йные ценности.
Сельскохозяйственная выставка еще работала, хотя посетителей было мал
о, детей не видно совсем. Нелидов с интересом смотрел на хоровод бронзовы
х красавиц в национальных одеждах, окруживших центральный фонтан, на при
чудливые здания павильонов.
К вечеру я привезла его в гостиницу «Москва», где для него был заказан ном
ер. На столе лежали свежие газеты, журналы, стоял его чемодан. Я пожелала е
му хорошо отдохнуть, чтобы с завтрашнего дня начать готовиться к отъезду
.
Но случилось так, что на меня нахлынули совершенно иные обязанности, уех
ать в не очень отдаленном будущем пришлось и мне, и по указанию руководст
ва я передала Нелидова комиссару Василию Михайловичу Зарубину. Объясни
ла Нелидову, что уезжаю в командировку и передаю его в руки замечательно
му человеку, опытнейшему разведчику, моему большому другу…
Я возвратилась в Москву только в 1944 году и, естественно, поинтересовалась
судьбой Нелидова. Узнала у Василия Михайловича, что Нелидов никак не мог
прийти в себя после крутого поворота в его судьбе. Он давно считал себя об
реченным на смерть, а тут неожиданно такое доверие… Он не в состоянии был
понять, что же ему делать с дарованной свободой. У него не было семьи, друз
ей, он свыкся с мыслью, что жизнь его кончена…
Василий Михайлович пришел к Нелидову в гостиницу в тот самый номер, в кот
ором я виделась с ним в последний раз, но не мог достучаться. Пришлось двер
ь вскрыть. Вошедшие увидели Нелидова мертвым. Скрученный жгутом кусок пр
остыни стал единственным свидетелем приговора, вынесенного себе и свер
шенного им самим.

Глава 4. Сосновский

Это был ас 2-го разведотдела польского генерального штаба. Его так же, как
и Нелидова, Красная Армия выпустила из польской тюрьмы, и затем СМЕРШ, выя
снив, что он крупный польский разведчик, работавший в Германии, препрово
дил в Москву. Я получила указание опросить его и получить полезную для на
с информацию.
Надзиратель привел его из внутренней тюрьмы. Высокого роста, спортивног
о типа человек лет под сорок со светскими манерами. Даже казенное вафель
ное полотенце было с шиком повязано на шее.
Резидент польской разведки Сосновский много лет жил и работал в Германи
и. Он был, безусловно, талантливым разведчиком. Великосветский образ жиз
ни позволил ему быть принятым в аристократическом обществе Германии. Он
жил на широкую ногу, славился умопомрачительными приемами. В самом Берли
не и в окрестностях немецкой столицы у него было несколько вилл, три авто
мобиля в боксах, расположенных в разных районах, собственная конюшня. Ут
ром его можно было встретить на верховой прогулке в Тиргартене.
Но самым главным его достоянием была агентура, приобретенная им во многи
х важнейших ведомствах гитлеровской Германии. Шифровальщик генштаба. М
ашинистка из личной канцелярии Розенберга
Альфред Розенберг Ц бывш
ий глава внешнеполитического отдела национал-социалистической партии
, в период войны министр по делам оккупированных восточных территорий.
. Свои люди в Главном управлении имперской безопасности (РСХА), в абв
ере. Его любовницами были жены крупных чиновников. Вообще агентура его с
остояла главным образом из женщин.
Начальство из Варшавы не раз предупреждало своего резидента, что его рас
точительность и разгульная жизнь не вписываются в германский климат во
енного времени, в котором все подчинено одной идее: «Пушки вместо масла».
И неудивительно, что Гиммлер предпринял охоту на этого подозрительного
дамского угодника и подсунул ему в качестве «агентов» своих людей.
Четвертое управление имперской безопасности тщательнейшим образом ра
зработало план разоблачения всех завербованных этим польским резидент
ом. И однажды во время очередного бала работники гестапо окружили виллу,
и Сосновский был заключен в тюрьму.
Вскоре его в наручниках и кандалах привели на тюремный двор, где он увиде
л всех своих агентов в таких же наручниках и кандалах. Не было среди них то
лько тех, кого подставило ему ведомство начальника 4 Управления РСХА Мюл
лера.
На глазах обезумевшего Сосновского его агентам, большинство которых бы
ли его любовницы, тут же на тюремном дворе отрубали головы.
«Вас ждет такая же участь», Ц объявил Сосновскому представитель РСХА.
Полякам удалось обменять Сосновского на двух крупных агентов абвера, но
на родине его не встретили с объятиями, а поместили в тюремную камеру, зая
вив, что за свою разгульную жизнь и гибель ценнейшей агентуры он заплати
т сполна…
Нам было важно получить от Сосновского информацию, в особенности касающ
уюся гитлеровского плана «Дранг нах Остен», позже получившего название
«Барбаросса».
Но Сосновский в отличие от Нелидова не был расположен к откровенному раз
говору. «Мой долг польского патриота не позволяет мне…» Ц часто приходи
лось от него слышать.
Тогда условились применить своеобразный розыгрыш, пойти на неотразиму
ю по своей убедительности уловку.
У советской разведки в самом гестапо был агент, который ведал наружным н
аблюдением и разработкой связей Сосновского. Все материалы о Сосновско
м он скрупулезно передавал нам.
Родился любопытный сценарий. Я буду задавать Сосновскому вопросы, а коми
ссар Зарубин комментировать ответы Сосновского и уличать, если он попыт
ается что-либо скрыть.
Ц Скажите, как вам удалось завербовать жену ответственного работника м
инистерства иностранных дел и заставить ее передавать вам для фотограф
ирования секретные документы мужа?
Ц Прошу прощения, но, увы, я этого уже не помню.
Присутствующий здесь же Василий Михайлович Зарубин говорит:
Ц Могу вам напомнить. Это была довольно хитрая операция. Вы дали объявле
ние в газету: молодой, обаятельный, эрудированный иностранец желает позн
акомиться с дамой, владеющей французским, английским и другими европейс
кими языками, с целью приятного времяпрепровождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52