.. Я теперь человек особенный. Можно сказать, что и не человек вовсе.
Так и не успев прийти к однозначному решению, я подскочил от дверного звонка. Поспешив в прихожую, отворил дверь и встретился с внимательным взглядом Мухамбетова.
– Ну доброе утро, Ибрагим, – протянул я руку в приветственном жесте. – Случилось что-то?
– Убийство у нас. Собирайся живее, – пробурчал пэпээсник, крепко сжав мою кисть.
Вот так. Работа, очевидно, игнорировать меня не собиралась.
– Через две минуты спущусь, – ответил я.
Заглянув в комнату, я увидел спящую Настю. Она не раздевалась и уснула поверх одеяла, подтянув под себя маленькие ножки. Укрыв девочку, я напялил форму, кинул в рот пару подушечек мятной жвачки и вышел на улицу, где тихо урчал патрульный «уазик», из выхлопной трубы которого вырывались туманные облачка пара и выхлопа.
Тихонько, чтобы не приглушать бормотание радиопереговоров, играла дешевая магнитола. Обострённый в связи с событиями минувших дней слух позволил мне без труда разобрать слова:

Мы играем
Во что захотим,
Мы упали,
И летим, и летим.

А куда – не знаем
До поры, поры.
Мы слепые
По закону игры...

Отчего-то смысл песни смутил меня. Легкое, непонятно откуда взявшееся чувство ирреальности, сродное известному deja vu, кольнуло куда-то под желудок, но попало точно в душу.
– Что за убийство, – поинтересовался я, когда дверь хлопнула, и мотор взвыл, унося машину в сторону проспекта.
– Видимо, ночью зверьё повеселилось, – крякнул Ибрагим. – Утром нашли труп какого-то парня, весь изодранный и покусанный.
– Зверьё? – не понял я. Вернее, не желал понимать. – Что за зверьё?
– Будто ты не знаешь, – прыснул водитель.
Меня его фраза насторожила, даже ввела в легкий ступор, но как следует подумать я не успел, потому что патрульный автомобиль ППС уже приехал на место убийства. Приехал в парк, где не так давно я превратился в чудовище. На одной из аллей парка стоял здоровенный черный фургон «Шевроле», возле него переминались с ноги на ногу ребята весьма определенной наружности: черные кожаные куртки, чёрные спортивные джинсы, чёрные туфли и чёрные же души.
Одним словом, бандюки.

Тихо-тихо
Отворилось окно.
Осторожно:
Слышишь запах его?

Кто-то незнакомый
Нам решил помешать.
Третий лишний
Заглянул под кровать...

– О, мусорщики уже тут, – заметил Вася Игнатов.
«Уазик» остановился рядом с фургоном, и мы вышли. Ибрагим молча сунул мне в руки автомат.
– Э, мужики, вас сколько ждать можно, а? – промычал самый лысый из братков. – Верно говорят: когда менты не нужны, они тут как тут; зато если кому понадобятся – днём с огнём не разыщешь.
Четыре криминальных рожи в голос заржали.
– Ты пасть свою грязную захлопни, Асилэн, – сверкнул глазами лейтенант Поступенко. голос его, тем не менее, оставался спокойным, даже каким-то отстранённым.
– А то что? – огрызнулся браток.
– А то я оторву тебе нижнюю челюсть и привяжу к твоему грязному языку! – не замедлил с ответом лейтенант.
– У кого ещё язык-то грязный, Еригор! – вновь оскалился бритоголовый. – Одно слово – мусор!
– Сам мусорщик, а выеживаешься как хрен знает что, – усмехнулся Егор. Мне было совершенно непонятно, что здесь, чёрт возьми, происходит. Лысые явно знают моих напарников, а мои напарники, в свою очередь, явно знают лысых. Но откуда? И почему этот нелицеприятный бандит назвал Егора Еригором? Может, дефект речи у бедняги...
– Это потому что я таких как ты убираю! – рассмеялся бритоголовый Асилэн (ну и имечко!), которого тут же поддержали остальные. – Ладно, мужики, идите, смотрите на жмурика. Вон он, в кустах морозится.
Мы пошли в указанном направлении и тотчас увидели растерзанное тело. Меня бросило в дрожь и даже начало немного пошатывать, ведь уже неоднократно моему взору открывалось подобное месиво... Лейтенант Поступенко склонился над трупом, минут пять изучал его. Затем встал, сплюнул на примятый, порозовевший снег и заявил:
– Его убил Соктэс. Только у этого засранца обломан правый верхний клык.
– Пи...ец Соктэсу, – прорычал бритоголовый Асилэн. – Этот ублюдок уже совершил девять несанкционированных убийств в городе.
– Можете забирать, – не вникая в слова бандита, кивнул лейтенант на труп. – Снежок подчистите, не забудьте, а то кровищи натекло.
Я чуть не подавился собственной слюной – такое возмущение поднялось вдруг от живота.
– То есть как это «можете забирать»? – схватил я Егора за плечо, останавливая. – Что, теперь и протокол составлять не требуется? И экспертов вызывать не надо? Кто вообще эти рожи?
Последние слова были об одетых в черное бритоголовых криминальных элементах. Я оказался под перекрестием недоуменных взглядов, но Поступенко устало вздохнул и объяснил. правда, не мне.
– Это у нас новенький. Недавно инициирован. Вы, пацаны, возьмите его в Замок, объясните, что да как. А то парень, вижу, нихрена не врубается. Ещё с ума сойдёт, глядишь...
– Какой базар! Конечно, возьмём! Мы рады новым волкам в нашей стае! – воскликнул скалящийся Асилэн.
Я вконец перестал понимать, что происходит, и тупо таращился на присутствующих. наконец, когда морозный воздух немного проветрил голову, спросил:
– Люди, вы все... кто такие?
Ибрагим бесшумно подошёл сзади и хлопнул меня по спине, отчего я едва не взвизгнул, испугавшись.
– Мы такие же, как и ты, брат, – с дружеской интонацией в голосе сказал он, – мы оборотни. Но ты не бери в голову. Поезжай с этими пацанами, они всё объяснят.
Затем он забрал у меня автомат и легонько подтолкнул к фургону. Лысые затащили труп в машину, побрызгали чем-то над кровавыми пятнами, и насильно запихали меня в салон «Шевроле», пахнущий бензином и автомобильным ароматизатором. Впрочем, сопротивляться и в мыслях у меня не было.
– Ты будь спокоен, брат, – как обычно, оскалился в улыбке Асилэн. Похоже, нормально, по-человечески, этот отморозок улыбаться не умел. – Сейчас прокатимся в одно место, и ты поймёшь, что всё только начинается. Помню, когда-то я тоже, как и ты, здорово ох...ел, когда узнал, что не один в своем роде. Ты ведь думал, небось, что единственный и неповторимый, да?
Я сделал неопределенное движение головой, которое можно было расценить и как «да», и как «нет». Бритоголового это вполне удовлетворило, и он неприятно рассмеялся. Дальнейший путь мы проделали под крики аудиосистемы. Что с хрипом вырывалось из мощных динамиков автомобиля, я определить не смог, но, вполне вероятно и скорее всего, это была группа «Rammstein». Автомобиль покинул спальные кварталы многоэтажек и направился в сторону Рассветных холмов, где стояли исключительно элитные особняки важных и очень важных персон города и страны. Около одного из таких особняков – огромного двухэтажного коттеджа из желтого кирпича – мы несколько минут простояли, ожидая, пока охрана удостоверится в личностях приехавших братков и откроет массивные черные ворота в высокой железобетонной стене. На кованых гербах каждой створки ворот две здоровенные собаки сцепились в смертельной схватке, умудрившись впиться острыми зубами одна другой в глотки.
Фургон вкатился на обширную территорию особняка и спустился вниз, где, как я тут же догадался, находился гараж. На самом деле гараж оказался огромной парковочной площадкой, на которой без труда уместятся и двадцать фургонов, но пока стояли лишь три.
Бритоголовый Асилэн прикрикнул на своих дружков, чтобы те занялись трупом, а сам повел меня к лифту и сопроводил на второй этаж. Проходя по шикарно отделанному коридору, я мысленно присвистнул. Страха как такового не наблюдалось, но незнание, непонимание ситуации заставляло нервничать.
Когда мы остановились перед дверью, лысый бандит кивнул:
– Проходи, хозяин ждёт.
Я сглотнул и, не дожидаясь повторения приглашения, толкнул дверь. За нею оказался обычный рабочий кабинет делового человека. Ну, преуспевающего делового человека. Мягкие тона, разнообразные интересные вещички на книжных полках, большие красочные картины сказочных существ и фотографии на стенах. у высокого окна расположился длинный массивный стол для заседаний со стульями вокруг. За дальним от меня концом стола среди необходимых деловому человеку атрибутов вроде пишущих принадлежностей, ежедневника со спиралью, компьютерного монитора, телефона, селектора и фотографии любимой жены восседала подозрительно знакомая личность. Личность предпенсионного возраста, с широкими плечами, гордой осанкой и твёрдой решительностью во взгляде.
– Ну здравствуй, оборотень Виталий, – поднялся мужчина мне навстречу. Обойдя стол, он приблизился и протянул руку. Я почувствовал тонкий аромат дорогого одеколона и сигар, сопровождающий человека.
– Здравствуйте, Иван Алексеевич, – ответил я, – весьма удивлен, знаете ли, видеть вас.
– Значит, ты в курсе, кто я такой? – растянул Иван Алексеевич рот в дружеской улыбке. – Это избавит меня от лишних объяснений.
– Ещё бы, – кивнул я, – вы тот самый депутат Госдумы, которого в прошлом году обвиняли в прошлых связях с организованной преступностью. Помню, в «Аргументах и фактах» читал: «Государственная Дума платит по счетам криминальных авторитетов! Депутат Николаев стоит во главе преступного мира!»
– Что было, то было, – легко согласился Иван Алексеевич. – Ох, доставали же меня проклятые газетчики. Как вспомню, плохо становится.
– Насколько мне известно, вам удалось выйти сухим из воды. Журналист, у которого якобы имелись доказательства вашей причастности к криминалу, внезапно исчез. До сих пор ищут.
– Ну-ну, пускай ищут. Я не против, – развел депутат руками. – А что касается обвинений, так меня даже эмиссаром чеченских боевиков выставляли. Совсем народ ополоумел, да... Ты присаживайся, что стоишь?
Я сел в предложенное кресло, взял предложенный стакан виски и отказался от предложенной сигары.
– Объясните, что происходит, Иван Алексеевич. Меня спозаранку подняли на выезд, на месте преступления топтались какие-то быки, лейтенант безо всяких экспертиз и следствия определил убийцу, тело погрузили в фургон и доставили в ваш особняк, попутно не забыв прихватить и меня. Объясните, что происходит, – повторил я.
Депутат Николаев раскурил сигару и молча дослушал мою историю в сокращенном варианте. За его спиной по обе стороны плотно занавешенного окна висели полотна российского триколора. Над самим окном, не доставая высокого потолка, красовался большой, отливающий бронзой трёхглавый орёл со скипетром и державой. Николаев с самодовольным выражением лица казался как минимум президентом, а не каким-то депутатом от области. Наверное, чтобы укрепить такое чувство, на столе лицевой стороной к посетителям (читай – ко мне) блестела в стеклянной рамке фотография азартно пожимающих друг другу руки Президента и Депутата.
– Ну, половину всего ты и сам прекрасно знаешь, – пуская дым, пробасил Николаев.
– Вы о существовании оборотней и о том, что парень в парке нарвался как раз на одного из них?
– Да, Виталий. Вижу, тебя уже не бросает в дрожь при упоминании сил Тьмы, тебя не шокирует мысль о существовании иного мира. По правде говоря, это меня радует, потому что элиминирует ряд определенных проблем.
– Значит, я всё-таки не один в своём роде, – прищурился я, зная наверняка, каков будет ответ.
– Конечно, не один. Твои новые сослуживцы и те «быки», которых ты встретил в парке, такие же оборотни.
– А вы? Как насчёт вас?
Николаев опять тепло, по-дружески улыбнулся. Наверное, все политики умеют так вот искренне, от всего сердца улыбаться собеседникам. Добрая и уверенная улыбка – прекрасный инструмент убеждения. А может статься, что у Ивана Алексеевича и других политических деятелей подобная улыбка выработалась как рефлекс сохранять хорошую мину при плохой игре.
– Ну, вокруг да около ходить, я уверен, не имеет смысла. Ты находишься в доме, который помимо выполнения функций моей резиденции, служит прибежищем для всех оборотней города. Их стая – довольно простая организация, преследующая, впрочем, далеко не простые цели. Как раз именно оборотни и их деяния послужили почвой для выдвижения против меня достаточно серьёзных обвинений.
– Кажется, начинаю понимать вас, – пригубив виски, усмехнулся я. – Вы стоите во главе всех оборотней и сами, скорее всего, являетесь таковым. Бритоголовые идиоты, доставившие меня сюда, выглядят самыми обычными шестёрками крупного мафиозо. Пожалуй, дам вам совет: либо поменяйте своих ребят, так неловко дискредитирующих вас в глазах общественности, на более привлекательных особей, либо завязывайте с криминальным бизнесом и уходите на пенсию.
Не переставая улыбаться, депутат дымил в потолок. Раньше я не знал, как пахнет дым сигары. Оказалось, приятно.
– Отчаянный ты молодой человек, Виталя. Умный, но отчаянный. Впрочем, мне это нравится. Оборотень должен быть смелым, находчивым, отчаянным и – главное – умным. Ты оказался прав, когда назвал моих людей идиотами. Они на самом деле настоящие придурки, никчемные звери, потому и выполняют всю грязную работу по заметанию следов нашего присутствия среди прочего человечества. Они мусорщик, скрывающие результаты ночных похождений нечисти: вампиров и оборотней. Будь по-моему, этих дегенератов давно направили б в утиль, но, к великому сожалению, оборотней осталось слишком мало, поэтому мы ценим каждого нового члена стаи и готовы рвать за него когти.
Надо же, подумалось мне, оказывается, ещё и вампиры имеют место быть. Кошмар какой-то. Ей-богу, дурацкий, ненормально затянувшийся сон. Ну ладно, оборотни, мутанты-перевертыши, полулюди-полузвери. Всякое случается в природе... Но вампиры! Вампиры – это гораздо хуже! Это ж бред чистой воды! В голове прямо не укладывается, что все эти Дракулы и Лестаты – реальность. Но всё-таки узнать о вампирах по подробнее...
– Вы уже приняли меня в свою... э-э-э... стаю? – вслух спросил я. – И почему, собственно, «стая», а не, скажем, «банда»?
Иван Алексеевич поморщился, словно только что услышал до ужасного неприличную шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45