В этот раз автомобилей под Замком скопилось достаточно: четыре фургона, три представительских «Мерседеса», три баржеподобных «Ауди» и даже родной «ГАЗ-3111» – новая «Волга», похожая чёрт знает на что, только не на качественный автомобиль.
Я в компании трёх бритых парней покинул салон фургона и не спеша направился к лифту. Спустившись на уровень ниже, вышел на тесный «пятачок», откуда направо и налево уходил длинный коридор. Меня встретил сам Ирикон.
– Добро пожаловать в наше убежище! – расправил он руки в приветствии. – Иди за мной, я покажу твое логово на эту распроклятую ночь.
Мы двинулись влево по коридору. По бокам проплывали одна за одной массивные, явно бронированные двери. Некоторые оставались открытыми, и я успевал замечать находящихся внутри тесных камер людей: парней, девушек, мужчин, женщин.
Оборотней.
У камеры с номером 101 Ирикон остановился.
– Твоя клетка, Виталий. Через час автоматика заблокирует двери и весь этаж, так что смотри, не опаздывай.
– Сколько времени длится изоляция?
– До шести утра. Снаружи останутся лишь люди, которые побеспокоятся о безопасности Замка в наше, так сказать, отсутствие.
Я шагнул внутрь. Камера была действительно тесной: куб со стороной два с половиной метра. Прежде чем оставить меня в одиночестве, Николаев-Ирикон посоветовал:
– Пока есть время, потренируйся на трансформации. Попробуй заставить своё тело измениться, превратись в волка. Нам, оборотням, полезно уметь трансформироваться не только при полной луне, но и по собственному желанию.
Депутат ушёл, а я остался один. Потрогав стены и пол, обнаружил, мягкие, точно матрасы в изоляторе для буйных психиатрической клиники. Даже потолок был мягким. Светло-серая обшивка камер, надо полагать, служит лишним инструментом, призванным обезопасить сумасшедшего зверя от самого себя.
Встав точно в центре камеры прямо под фонарем, надежно защищенным толстыми стальными прутьями, я принялся раздеваться. Хоть Ирикон ничего не говорил об одежде, я всё-таки решил ее снять. Раздевшись до плавок, с жутким волнением на душе лег на пол, закинул руки за голову и стал ждать.
Минуты текли мучительно долго. Механический хронометр, покоящийся на аккуратной стопке одежды, отсчитывал секунды непривычно медленно. Под его тихое тиканье я стал погружаться в беспокойную дрему...
Звук человеческого голоса заставил меня дернуться и вскочить на ноги.
– Привет, бандит!
Хлопая глазами, я уставился на источник голоса. Им оказалась привлекательная девушка моего возраста, одетая лишь в легкий купальник.
– П-привет, – пытаясь унять застучавшее сердце, ответил я.
Девушка глянула на лежащую одежду, затем подняла ее и вынесла в коридор.
– Не оставляй никаких вещей в камере. Поверь, к утру они превратятся в пух.
– Спасибо за совет, – кивнул я, невольно разглядывая соблазнительную фигуру незнакомки. – А ты тоже... э-э-э...
– Тоже-тоже, – залилась она звонким смехом, откинув голову назад. Длинные рыжие волосы красиво всколыхнулись манящей волной. – Не только в вас, мужиках, может сидеть зверь, оказывается. Меня зовут Ксио.
– Вита... Винтэр, – представился я в ответ. – Интересное у тебя имечко. А по настоящему-то как зовут?
– Катя.
Девушка обошла камеру по периметру, плавно ведя пальцами по шероховатым стенам. Не знаю, может виной тому грядущее перевоплощение, но мне нестерпимо захотелось эту красотку. Захотелось накинуться, сорвать жалкие остатки одежды и овладеть девушкой прямо здесь, в клетке-изоляторе. Благо, действительно было что хотеть!
– Ты в стае недавно, – взглянула она на меня. – Я бы на твоем месте потренировалась с трансформацией. Краем уха слышала, что Ирикон советовал тебе то же самое.
Чувствуя себя всё более неловко, я вынужден был сесть и положить ногу на ногу. Для верности хотелось накрыться рубашкой, но я благоразумно решил, что не стоит позорить себя раньше времени.
Чтобы отвлечься от похотливых мыслей, я небрежно бросил:
– Да ну её. Как-нибудь потом.
– Может, ты просто не знаешь, как заставить своё тело измениться? – предположила Катя-Ксио, остановившись напротив.
Мне хотелось ответить, что как минимум в одном месте моё тело уже изменилось. Девушка словно прочитала эту мысль, улыбнулась и присела рядом.
– Надо уметь перекидываться, Винтэр. Первое время трансформация дается сложно, но если тренироваться, то она будет происходить по первому желанию.
– Ты сама давно стала оборотнем?
– Пару лет уже. – Она рассмеялась. – Я недоеденный ужин Соктэса. Кстати, завтра его будут казнить.
Я припомнил это имя. Именно Соктэс, незнакомый мне оборотень, убил парня в парке недалеко от моего дома. Асилэн тогда сказал, что Соктэс уже убил девять человек...
– И как живётся? Не надоело?
– Знаешь, нет. Приятно чувствовать физическое превосходство над мужиками. Я не феминистка, но в свое время мужики так достали, что готова была им горло перегрызать, но силенок не хватало.
– Сейчас хватает?
– Хватает, – вновь рассмеялась Катя. – Но ты не бойся, у тебя я пока ничего отгрызать не собираюсь...
Говоря слово «ничего», она многозначительно посмотрела на мои зеленые плавки, подняв тонкие, аккуратно подведенные брови. Раздался короткий гудок, явно что-то оповещающий. Катя придвинулась поближе, заглянула в мои глаза томным, многообещающим взглядом и провела длинным ногтем пальца по своей груди.
– Осталось полчаса до блокировки. Мне кажется, твой дружок не прочь провести это время приятно, Винтэр.
Не надо иметь в голове мозг Зигмунда Фрейда, чтобы догадаться, о каким именно «дружке» идёт речь. Я хотел сказать что-то не менее остроумное, но не успел. Катя залезла на меня, обвила тонкими руками шею и впилась губами в страстном поцелуе. Возможно (повторяю: возможно) в другом месте, в другое время, в другой обстановке я бы начал сопротивляться, но сейчас в сознании не промелькнуло даже намека на подобную мысль. Я порывисто снял с девушки лифчик, сжал ладонями упругие груди, затем перевернул ее на спину, разорвал трусики и... И, собственно говоря, сделал с ней то, что делали сотни поколений мужчин с женщинами задолго до моего появления на свет.
То есть трахнул.
Катя стонала и извивалась подо мной, пока происходило страстное, натурально животное совокупление. Кончилось же всё аккурат тогда, когда раздался пронзительный гудок длиной в несколько секунд.
Девушка вспорхнула на ноги, сказала: «Пришло время разбегаться по клеткам! Ещё увидимся, бандит!», послала воздушный поцелуй и исчезла. Я встряхнул головой, сел и стал ждать, что последует дальше. Мысли текли вяло. Можно сказать даже: вообще не текли. Как и время.
Но всё ж спустя минут пять дверь в камеру захлопнулась. Щелкнули затворы. Я оказался в полной изоляции и в полном неведении, чем она закончится. Слава богу, никогда не приключалось со мной приступов клаустрофобии, не приключилось и теперь... Ни один звук не просачивался в камеру, не колыхался воздух. Слышно было удары собственного сердца и ток крови в ушах. Оказывается, кровь по телу течет очень даже громко! Теперь ясно, откуда появилось выражение «тишина давит уши»...
Внезапно тело пронзила вспышка острой боли, как будто по нему пустили тысячу вольт электрической энергии. Я исторг пронзительный возглас и упал на живот, скорчившись. Попытался со стоном подняться, но не смог.
А потом провалился в бездонную тьму полного беспамятства.

Сознание вернулось через секунду, и секунда эта казалась длиною в бесконечность. Вместе с собой мое сознание прихватило из небытия режущую, стреляющую, колющую, давящую, сжимающую, пилящую боль и много других разновидностей боли. Особенно сильно страдали кости и суставы лица, ключицы, локти, колени, позвоночник по всей своей длине... Ныли зубы. Вообще, такое чувствовалось ощущение, будто по всем полостям моих костей кто-то бодро наяривает напильником, стачивая нервные окончания микрон за микроном. Разлепив веки, я поморщился от электрического света, показавшегося ярче солнца, встал сначала на четыре точки, а потом с трудом поднялся на две. Из горла вырвался горячий хрип-стон.
Дверь в камеру была уже открыта. И посетители не заставили себя долго ждать.
– Ну как ночка, бандит?
Вспоминая, куда подевалась одежда, я оглядывал изолятор. При звуке голоса, однако, сразу догадался, кому он принадлежит.
В проходе стояла Катя. Она была уже одета и в руках держала мои вещи. Растирая и начесывая опухшие мышцы и покрасневшую кожу, я стал одеваться так быстро, как только мог. То есть довольно-таки медленно, кряхтя и охая при этом, как старый дед.
Катя подошла ко мне и расстегнула золотую цепочку – единственное, что не пришлось снимать перед метаморфозом, потому что цепочка была достаточно широкой и не рвалась при увеличивающемся диаметре шеи. Я не сопротивлялся. Конец цепочки она продела в маленькое ушко темного блестящего амулета, стеклянного, судя по всему. Амулет представлял собой изогнутый конус с бесформенным основанием, к которому на металлической основе крепилось ушко.
– Что это? – поинтересовался я, не зная, как прореагировать на подобное.
– Считай, что это оберег, – улыбнулась Катя. – Когда-то он принёс мне удачу.
– Интересно, почему же я удостоился чести получить от тебя этот подарок?
– Не знаю, – повела плечиками девушка. – Наверное, потому что ты мне нравишься.
Я чуть смутился и продолжил одеваться. Незаметно Катя растворилась в воздухе, а на её месте возник депутат Николаев, одетый в элегантный костюм.
– Как самочувствие?
– Как после мясорубки, – пожаловался я, пытаясь отыскать глазами Катю. – Могло быть и получше, блин.
– Поэтому начинай тренировки с метаморфозом. Чем чаще будешь трансформироваться, тем менее болезненным и более быстрым станет процесс.
– Насколько быстрым?
– Ну, лично я перекидываюсь за полторы секунды. Оборотням помоложе удается даже за одну десятую. Пошли, покажу кое-что, возможно, тебе будет интересно.
Ирикон махнул рукой, и я заковылял по пятам. Мы поднялись уровнем ниже, прошли коротким коридором и оказались в комнате, чем-то смахивающей на охранный пульт. Пара десятков мониторов вдоль стены, обилие всякой аппаратуры, вооруженные мордовороты. Очевидно, комната в самом деле была охранным пультом.
Ирикон пробежался пальцами по клавиатуре одного из терминалов, и на экране возникло изображение двух представителей расы homo sapiens, страстно занимающихся любовью. В одном из сапиенсов я узнал себя, в другом – давешнюю знакомую Ксио. Запись сделана явно не так давно...
– Вижу, ты уже успел подружиться с нашей «Мисс-волчица». Пострел!
Николаев, впрочем, хотел показать мне совсем не половой акт. Изображение пошло горизонтальными полосами, что обозначило скоростную перемотку. Воспроизведение продолжилось с того момента, когда первый спазм скрутил мое тело. Подвинувшись поближе к монитору, я стал наблюдать за собственным перевоплощением. Зрелище не из приятных, надо заметить... Видеокамера, установленная где-то рядом с фонарем, запечатлела процесс трансформации от начала и до конца. Человек в центре экрана, лежа лицом вниз, часто затрясся; послышались нечленораздельные булькающие звуки. Ну прямо эпилептический припадок какой-то! Затем спина человека (моя спина, другими словами) выгнулась как у кошки, а кожа по всему телу стремительно посерела. Левое плечо дернулось, будто сломалась кость, после чего то же постигло и правое плечо. Я по ту сторону экрана закричал и как будто бы увеличился в объеме: проступил чёткий, постепенно видоизменяющийся рисунок мышц под кожей, заметно укрупнились кисти рук, точно вобравшие в себя половину длины пальцев. Особенно сильно стали меняться ноги: ступни невероятно удлинились, а бедра, наоборот, стали короче. То, что я сначала принял за обширное почернение кожи, оказалось на деле быстро увеличивающимся волосяным покровом. Крик потерял всякое родство с человеческим голосом и превратился в звериный вой. Особенно интересно было наблюдать за изменениями головы: лоб стал плоским, нос – широким, как у бабуина; кости лица выдвинулись вперед, образуя короткую пасть, в которой блеснули белые клыки.
Спустя каких-то пятнадцать-двадцать секунд я полностью превратился в зверя, большого, чёрного, страшного. Когда последовал нескончаемый град ударов и прыжков на стены изолятора, сопровождающийся безумным лаем, Ирикон выключил запись.
– Понравилось кино?
Я кивнул, потрясенный увиденным.
– Как видишь, слишком много времени тебе требуется на превращение. Может статься так, что лишние секунды будут стоить тебе жизни. Тренируйся!
Депутат-оборотень хлопнул меня по плечу и удалился. Вскоре я уже шагал под холодным, пасмурным небом. Наступило третье января.


* * *

Таковой была моя первая трансформация в Замке и вторая по счету с момента заражения. Скажу вам, что тело приходило в норму несколько дней, и эти дни я вынужден был передвигаться сгорбленным немощным стариком с гримасой невыразимых мук на лице. Я не доктор биологии и не знаю, буквально не имею ни малейшего понятия, как за пятнадцать-двадцать секунд кости, мышцы, сухожилия, внутренние органы и прочие составляющие человеческого организма умудряются претерпеть полный метаморфоз. Что уж говорить о волкодлаках, перекидывающихся за доли секунды...
Немногим позже, вернувшись домой и раздеваясь с целью принять душ, я помимо привычных вещей в одном из карманов обнаружил незнакомый брелок, который никогда прежде не видел. Брелок представлял собой загнутый на девяносто градусов длинный чёрный конус с бесформенным основанием, к которому крепилась короткая золотая цепочка и кольцо для ключей. Не уделяя факту находки слишком уж большое внимание, а пожал плечами и решил, что брелок попал ко мне по чистой случайности, а законный владелец его, скорее всего, Ксио. Поэтому решил при первой же встрече вернуть ей безделушку, потому что никогда в списке моих привычек не значилось носить на ключах различные брелочки: итак приходится повсюду таскать длинный штырь от двери подъезда и три ключа от квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45