Бесшумно поднялись и очутились в широком коридоре. И опять двери. Запертые и незапертые. Двустворчатые и одностворчатые. С табличками и без. И никого.
Я начал беспокоиться, туда ли мы вообще приехали? Если это капкан, то где тот, кто ставил его?
Ответ пришел сам собой. За одной из ничем не примечательных дверей раздавались звуки. Похоже, там работал телевизор. Мы с Врото заняли позиции захвата: я слева от двери уперся спиной в стену, а Игнатов с автоматами наперевес встал напротив входа. Напряженно переглянувшись друг с другом, выдохнули,, как выдыхает человек с рюмкой водки в руке, намеревающийся водку эту проглотить. И Врото со всей силы всадил ногой по двери, напрочь вышибая её вместе со всей коробкой. Благо, комплекция бывшего «чеченца» и звериная сила позволили сделать это без труда. В следующее мгновение «Спектры» затрещали смертельную песнь дуэтом. Я миллисекунду выждал, давая возможность боевику освободить линию огня, и ворвался следом. В полутемном, освещенном лишь большой плазменной панелью помещении, размером не уступающим иному конференц-залу, находились люди. То были охотники. И охотники были готовы к нападению...
Когда запели «Спектры» в моих руках, автоматы Врото уже замолчали. Я отвлеченно подумал, что закончился их боезапас, но тут же периферийное зрение уловило, как голова боевика разлетается мелкими ошметками. Тело его бросило назад, отдача натурального крупнокалиберного пулемета, закрепленного в дальнем конце помещения, а вернее – отдача бронебойных пуль этого пулемета швырнула комично дергающееся обезглавленное тело Врото в стену. Несколько пуль проделали в стене сквозные отверстия.
Перед смертью Врото успел снять одного охотника, укрывшегося за стрелком-пулеметчиком. Я угодил в ещё одного. А потом очередью мне перебило обе ноги. Опять, чёрт возьми!.. Я завалился на бок, но не терял надежду уничтожить врага. Длинные шлейфы выстрелов на миг соединили мои «Спектры» и пулеметчика. Последний в конвульсиях свалился на мягкий ворсистый пол. Магазины мои опустели, но впереди в полутьме маячили фигуры охотников. Я быстрым движением выхватил пистолеты, откатился под прикрытие мягких кожаных кресел и затаился. Подняться на ноги я не мог...
В ушах противно звенело эхо выстрелов. Кроме него я не мог различить больше ни звука. И тут знакомый по зоопарку голос капитана Шорошко крикнул:
– Винтэр, ты чё творишь! Ты ж чуть девоньку не задел!
Я напрягся. Капитан мог блефовать.
– Виталя! – раздался плаксивый голос Насти.
Чёрт! Не блефует! Ну погоди, с-с...
– Выползай давай, приятель. Нечего больше прятаться. Раньше начнём, раньше кончим. Я надеюсь, артефакт при тебе?
– Отпусти её! – выкрикнул я.
– Да ты выползай уже, говорю! – дерзко рявкнул капитан. – Я должен видеть тебя, чтобы обсуждать детали сделки.
Ничего не оставалось как подчиниться требованию. Опираясь на руки, я выполз из-за укрытия.
– Пистолеты можешь выкинуть. Они тебе не пригодятся.
– Отпусти её! – понизил я голос до рыка.
– Артефакт с тобой?
– Да. – Я отчетливо осознавал всю бедственность своего положения. В том числе и то, что артефактом не обладаю.
– Хм. Покажи.
– Отпусти её! – в третий раз потребовал я.
Шорошко присел на корточки рядом с Настей, которую не отпускал, держал за маленькие хрупкие плечики. В полутьме помещения, которое служило, вероятно, комнатой отдыха для охотников, отчетливо светились его красные радужные оболочки.
– Хочешь пойти к нему, милая?
Девочка не ответила. Я мог видеть, как по щекам её текли слезы.
За спиной раздался шорох. Капитан поднял взгляд на его причину. Я же повернул голову назад.
В раскуроченном дверном проёме стоял Джонатан Диерс с израильским «Узи» наперевес. Меня он, казалось, не замечал.
– О! – радостно воскликнул Шорошко. – Наш английский друг! А мы уже заждались...
– What a fucking shit is going on?! Что, чёрт возьми, происходит?! (англ.).

– сурово спросил он капитана.
– Сам не пойму, – наиграно смутился Шорошко. – Твой подопечный не хочет отдавать Коготь, замочил моих людей...
– Отдавать? – Негр казался удивленным. Его пылающий взгляд переместился на меня. – Коготь у тебя?!
– Будто ты, сволочь, не знаешь! – прошипел я ненавистно. – Ведь сам навел их на меня!
Я не знал, что суровое лицо вампира может быть ещё суровее. И вот, приобретя внешность до крайности устрашающую, Диерс пробасил:
– Повторяю ещё раз: what a fucking shit is going on? Вы все понимаете английский?
– Вы ходили по ложному следу, полковник, – ответил за всех Шорошко. – Всё это время Коготь Шивы был у Винтэра. Мне только сейчас пришла в голову мысль, что он сам не догадывался об этом. Уж простите меня, но я сказал этому волку, что именно вы навели нас на него.
В кольце Диерса блеснуло отражение плазменного телевизора. Когда я в сопровождении бедняги Врото ворвался в комнату отдыха, телевизор транслировал музыкальный канал. В новом, едва начинающемся клипе замаячили физиономии японских мультяшек-анимэ. Хорошая штука – японские мультфильмы. Самобытные и интересные. Когда-то по молодости я увлекался даже ими...
– Так Коготь у тебя? – скривился Диерс и, не дожидаясь моего ответа, спросил у капитана: – Раз так, то к чему был нужен весь этот спектакль с Ириконом и волками? И раз артефакт уже у Винтэра, на кой ляд он нужен вам?
– Ну, простые партии могут быть в шахматах, но не в реальной жизни. Вам прекрасно известно, господин полковник, что Коготь должен получить достаточно энергии ДО того, как станет доступна заключенная в нём сила. Нам всем нужен серый генерал, значит, в Коготь необходимо первоначально влить именно серую энергию, то есть ту, которую можно с одинаковым успехом противопоставить как энергии Тьмы, так и энергии Света. Подобный серый импульс уже влит, дело за малым: дать толчок для активации магических свойств артефакта. Не спрашивайте, что и как, ведь я сам толком ничего не знаю. Как любит говаривать наш Наставник, «каждый должен знать ровно столько, сколько должен знать». Не больше и не меньше. По отведенной вам роли вы, господин генерал, знали меньше моего, и в том не моя вина. К сожалению, вам подопечный Винтэр был выбран архангелами не как кандидат на пост генерала легиона Тьмы, а всего лишь как зарядное устройство для артефакта. И все события его волчьей жизни именно тому и способствовали. Мне самому гадостно от плана, который архангелы предложили реализовать, но другого пути для активации Когтя все равно нет.
– Тогда кто должен стать генералом? – спросил Диерс. – Уж не ты ли, родимый?
Нетактичное обращение вампира заставило Шорошко поморщиться. Но он быстро овладел собой и ответил:
– К счастью, не я. Этот человек – известный Винтэру Николай Власевич.
Я тряхнул головой, думая, что ослышался. Но нет, из-за спины Шорошко уверенно шагнул самый настоящий Николай Власевич из плоти и крови. Я даже выдохнул от изумления: «Коля!» А он спокойно встал рядом с капитаном Ордена.
И глаза следователя прокуратуры, моего старого друга, связь с которым по какой-то причине так надолго прервалась, глаза Николая сверкали красным светом.
А это может означать лишь одно: Власевич проклят. И раз Коготь предназначен для него, он – оборотень...
Джонатан Диерс сощурился. Рука его с оружием непроизвольно дернулась. Негр медленно окинул всех присутствующих взглядом, после чего молвил:
– Недаром я чуял неладное...
Я ничего не чуял. После появления на сцене давнего друга я даже соображать толком перестал. Единственное, на что меня хватило, так это сказать:
– Коля, что происходит?..
– Ты уж прости, Виталька, но каждый делает свою работу. Ты сделал свою, теперь я должен сделать свою. Прости.
Диерс крякнул:
– Ну коли все друг друга простили, давайте уже заканчивать. Капитан, отпустите девочку и забирайте свои игрушки у Винтэра. Ты ведь не против отдать их, дружище?
Последнее обращение было предназначено мне.
– НО У МЕНЯ НЕТ КОГТЯ!!! Поганый Глаз Лизарда забирайте – вот он! – Я сорвал с шеи золотую цепочку, на которой болтался синий кругляш Глаза и подаренная Николаевой Катей ещё, кажется, в прошлой жизни стекляшка. – Но КОГТЯ у меня нет, как вам это не понятно?!
Я потрясал в кулаке Глазом, а капитан смотрел снисходительно, но, сволочь, с издевкой.
– Он всегда был при тебе, Винтэр. Коготь Шивы – это амулет, подаренный тебе Ксио. Ирикон был в курсе, что тебе уготовано зарядить артефакт энергией, и он, втянутый, как все мы, в разработку Актарсиса, велел дочери преподнести такой подарок. Внешний вид артефакта был намеренно изменен, дабы всё шло так, как хотели архангелы. – Капитан расплылся в улыбке. – П...дец, не правда ли?
Я тупо смотрел на поблескивающий на ладони артефакт. А ведь он в самом деле чем-то напоминает коготь: изогнутый конус, темный, почти черный цвет...
– Остался заключительный акт...
– Заключительный акт вы проведете самостоятельно и без нашего присутствия, – бесстыдно перебил капитана Диерс. – Отпускай девочку. А ты, Винтэр, отдавай артефакты. Раз уж нас поваляли лицом по говну, надо быстрее умыть лицо. Да и руки тоже не мешает...
Глаза Шорошко загорелись ярче. Он опять присел подле Насти и что-то шепнул ей на ушко. Затем отчетливо сказал:
– Иди к убийце твоих родителей!
Настя не шелохнулась, хотя Шорошко уже не держал её.
– Настенька, пошли отсюда! – позвал я, бледнея. Сердце заколотилось в груди так, что впору было начать опасаться за его целостность, ибо так может колотиться только сердце, готовое вот-вот лопнуть. – Иди ко мне, девочка!
– Иди-иди, – поддакнул капитан. – Поговорите с ним о том, как он убивал твоих маму и папу...
– ЗАХЛОПНИ СВОЮ ГРЯЗНУЮ ПАСТЬ, УБЛЮДОК!!! – заорал я что есть мочи. Нервы сдали окончательно, кровь кипела адреналином. Я опять находился на грани между обликом человеческим и обликом звериным. – Настя, не верь ему! Он плохой!
Шорошко откровенно рассмеялся.
– Ну ты заливать, пёс! Я-то плохой?! Я рыцарь Ордена Света, я защитник Добра и Справедливости, я воплощение всего самого хорошего, что может быть в мире. Условно говоря, естественно. А вот ты, как раз именно ты – злобный оборотень, убивший её родителей. Разве не так? Ну скажи нам, так это или не так!
Я заколебался. Колебалась и Настя. Она сделала неуверенный шаг в мою сторону, но далее не пошла.
– Это так, – хрипло шепнул я.
– Что? – Шорошко приложил ладонь к уху. – Прости, мы не расслышали.
– Это так, – повторил я громко. – Но то была случайность. Я не хотел, Настя, я даже не знал, что происходит! Я был в беспамятстве!!
– Ну-ну, – усмехнулся капитан Ордена.
– Поверь мне, Настенька, я не хотел! А вот они, ОНИ, СВОЛОЧИ, подставили меня! Они сделали так, чтобы я убил твоих родителей! Разве это не так, ТЫ, МРАЗЬ?!
– Какая разница? – смутился Шорошко. – Не я же кровь пролил, а ты.
– Corruptio optima pessime Падение доброго – самое злое падение (лат.).

, – вставил Диерс. Ему происходящее нравилось всё меньше.
Настя сделала ещё один неуверенный шаг в мою сторону.
– Иди к нему, иди, – подбодрил вампир, – он не виноват ни в чём. Почти. И он любит тебя как свою дочь. Так что иди смелее. Это говорю тебе я, дядя Женя.
Удивительно, как слова кошмарного охотника подействовали на девочку. В её глазах цвета морской глубины заблестела уверенность, страх уступил место облегчению, даже лицо порозовело. Она медленно пошла ко мне, растирая ручкой слезы. Диерс улыбался во всю ширь своей пасти. Моих губ также коснулась напряженная, но всё ж улыбка облегчения.
Улыбался и Шорошко. Но улыбка его была хищной, плотоядной, недоброй... Ни я, ни Диерс не обратили внимания на то, как капитан Ордена Света сделал шаг в сторону...
...Громкий треск, состоящий из единичных хлопков, но слившийся в сплошной рокот, взорвался оглушительным взрывом... Полумрак комнаты отдыха осветили отдельные, но превращенные сознанием в сплошную вспышку сполохи багрового сияния... Диерс со всё ещё улыбающимся лицом перевел взгляд на Шорошко...
...А я смотрел на Настю. Смотрел, как крупнокалиберный пулемет рвет на части её маленькое тельце, как пули вырывают целые куски плоти... В голубых глазах ребенка разорвалась мина чудовищной боли, чтобы сию секунду навсегда потухнуть... Легкое, почти невесомое тело девочки упало в мои объятия, и теперь влетающие в её спину пули выходили из моей спины...

Девочка с глазами
Из самого синего льда...

Меня отбросило к стене, превращенной в дуршлаг. Не было никакой боли, никакого страха или сожаления... Пустота обволокла меня с ног до головы. Пустота небытия, вечного и абсолютного... Последняя мысль умирающего мозга: в Яугоне мне нет места...

Джонатану Диерсу понадобилась жалкая доля секунды, чтобы оценить ситуацию. Кем бы ни был вампир, в какую бы игру он ни угодил, права простить ТАКОЕ он не имел. Corruptio optima pessime. Охотник шепнул: «In manus tuas, Domine!» В руки твои, Господи! (лат.).

, вскинул «Узи» и послал веерную, неприцельную очередь. Одновременно с тем он в прыжке сократил расстояние до Шорошко на две трети. Вот уже ствол израильского оружия уперся в капитана Ордена, вот взорвалась вспышка выстрела и пуля взяла цель. Ещё один прыжок, и...
Но даже Джонатан Диерс, убийца с трёхсотлетним стажем, не был суперменом. Сразу несколько серебряных пуль свалили его на ковровое покрытие, после чего их смертоносные сестры перебили держащую оружие руку. Диерс успел ругнуться на трех языках, откатился в сторону, хотел было кувырком восстановиться в исходной для атаки позиции, и тут множественные пистолетные выстрелы окончательно обездвижили вампира.
– Ну наконец-то! – воскликнул Шорошко, отпуская гашетку пулемета. – Этот Бэтмен нас чуть не порешил, чтоб вас!..
Комнату быстро наполнили охотники. Мужчины и женщины, парни и девушки, люди и не-люди. Капитан кивнул Власевичу, и тот подошёл к трупу Винтэра. Бедняга даже после смерти словно хотел защитить девочку от «плохих дяденек». Николаю стало не по себе. И это скромно сказано!.. Следователю стало противно от всего, что произошло. От того, каким образом вершатся благородные, в общем-то, дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45