Заграждения ставились так, чтобы люди могли передвигаться по тротуарам, но не заходили на проезжую часть. Промежуточную зону заполняли вооруженные солдаты в бронежилетах и масках. Военные растянулись в длинную линию и обрызгивали улицу антисептиками из канистр. Бронемашины и белые фургоны с надписью ВОЗ Всемирная организация здравоохранения.

выстроились вдоль дороги.
«Надо идти быстрее», – размышлял Бернар. Пересечь улицу не представлялось возможным, и он направился к башне Монпарнаса. На покинутой людьми плошали, где замерли пестрые лошадки каруселей, а железные решетки уже перекрыли путь к станции метро, какой-то человек установил лоток и продавал кофе. Он не носил маски и смотрел на Бернар а весьма дружелюбно, как будто и не подозревал об эпидемии. Цена оказалась непомерно высокой, как и на все продукты в городе, однако Бернара тронула обыденность происходящего, он решил отложить поиски на несколько минут и задержался у лотка. Он сел на пластмассовый стул с чашкой кофе в руках. И только потом обратил внимание на человека, сидящего рядом с ним.
– Здравствуйте, – галантно поприветствовал его незнакомец. – Отличное утро, не правда ли?
Человек был одет в прекрасно сшитый клетчатый пиджак с розовым шелковым галстуком. Его веселость казалась совершенно неуместной. У Бернар а возникло ощущение, что он уже где-то видел его раньше. Он также потягивал дымящийся кофе.
– Да, утро замечательное, – согласился Бернар. Лето уже подходило к концу, но даже в столь ранний час было тепло, и на небе ни облачка.
– Что привело вас сюда, ведь этих мест избегают другие горожане, мой друг?
На широком смуглом лице незнакомца сияла широкая улыбка. На вид довольно пожилой, однако глаза живые и веселые.
– Ищу кое-что. Стараюсь не замечать происходящего вокруг.
– А что вы разыскиваете?
– Слова, необходимые для моего больного друга. Он должен спокойно умереть.
– Знакомая проблема, – сказал человек. – Надеюсь, он умирает не от…
– Нет, у него другое заболевание.
– И как ваши успехи?
– Не знаю, – отвечал Бернар. – Честно говоря, я в замешательстве. Искал слова по всему городу, но пока так ничего и не нашел. А скоро вообще на улицу не выйдешь. Так что мне надо торопиться.
Незнакомец откинулся на стуле и посмотрел на небо. Потом заговорил, как бы обращаясь к чудесному утру.
– Полагаю, сегодня ваши поиски закончатся.
– Я найду то, что ищу? – взволнованно спросил Бернар.
Человек внимательно посмотрел на него.
– Все дело в том, узнаете ли вы эти слова. Может быть, они уже звучат рядом с вами.
– Неужели? Вам что-то известно? Вы можете мне помочь?
Человек посмотрел на часы.
– Безусловно, я бы очень хотел оказать вам услугу, однако, понимаете, время бежит. Мне пора идти. Дела, знаете ли!
Он сделал последний глоток из чашки.
– Желаю вам удачи, молодой человек, и хорошего дня!
Незнакомец слегка поклонился и ушел.

Бернар шел по улице Вожирар в противоположном направлении от отеля. Повсюду гудели подъемные краны и стремительно возводились стальные заграждения. Где только власти набрали столько металлических заборов? Может быть, они хранились в загородных складах на случай возникновения подобной ситуации?
Солдаты в масках не обращали на него внимания. А кроме них, на улице не видно ни одной живой души. Людей и след простыл, лишь в том или ином окне верхнего этажа мелькнет порой на мгновение какое-нибудь бледное лицо. Магазины закрыты, многие из них разграблены. В городе, похоже, ощущается острая нужда в брезенте. Навесы модных кафе и кондитерских лавок почти без исключения срывались самым наглым образом. Двери больницы на противоположной стороне улицы заперты, хотя в помещении горит яркий свет.
Исчезли люди, не стало слышно и слов. Нет газет, брошюр, даже граффити на стенах домов куда-то пропали. Мусорные баки тоже убрали. Большинства рекламных щитов и вывесок не было на привычных местах. Остались лишь обозначения на скелете города: дорожные знаки, таблички с названиями улиц… Бернар на минуту задержался у почтового ящика, чтобы узнать время выемки писем.
Пришлось свернуть на бульвар Луи Пастера, так как далее проход по улице был полностью блокирован. Повсюду патрулировали военные, и царила мертвая тишина, только временами ворковали голуби.
Бернар поднял с земли испачканную фотографию семейной пары. Надпись на обратной стороне отсутствовала.
Пройдя вниз по бульвару, он увидел автомобиль, въехавший в витрину магазина. Засыпанная битым стеклом половина машины торчала на улице, другая скрывалась в помещении. На заднем сиденье спала пожилая женщина.
Внимание Бернар а привлекла книга, валявшаяся на огороженной части улицы. Он не мог достать ее. Возможно, она упала с балкона.
Бернар перешел рельсы, ведущие к станции «Монпарнас ». Вагоны стоящего на путях поезда заняли какие-то люди. На солнце сушилось выстиранное белье.
Вдалеке виднелось кладбище Монпарнаса. Он направился к нему. Ворота были открыты, и Бернар прошелся среди надгробий. Тихий порядок, царивший в прямолинейной метрополии мертвых, несколько успокоил его. Этот город не подавлял своими размерами. С любой его стороны виднелись здания Парижа: застройки семидесятых годов, башня Монпарнаса, ряд новых корпоративных небоскребов у Сены. А за ними… Что там такое? Кажется, шпили Министерства обороны. «Среди мертвых как-то спокойнее, – подумал Бернар. – Возможно, здесь я найду нужные слова». И он начал изучать надписи на надгробиях, однако они тут же разочаровали его своей краткостью и монотонностью.

Скончался в возрасте пятидесяти двух лет.
Покинул сей бренный мир 22 сентября 1927года.
Любящий отец.
Мир её праху.
Скончался в возрасте девяти месяцев.
Благочестивая женщина.
Скончался в возрасте шестидесяти семи лет.
Верный слуга Господа, своей страны и соотечественников.
Моя любимая жена.
Ушел в лучший мир.
Скончался в возрасте двадцати трех лет.
Покинул бренный мир.
Наш любимый сын.
Почил в возрасте семидесяти двух лет.

На многих надгробиях лежал и цветы. Даже в такое смутное время люди не забывали об умерших родственниках, приходили и оставляли на могилах розы.
Он наткнулся на могилу Шарля Бодлера. На ней даже не было надгробного камня. Простая надпись гласила: «Помолись за них».
И здесь Бернар не нашел подходящих слов.

Вернувшись на Монпарнас, он понял, что заграждения, стоящие вдоль улицы Вожирар, соединились с теми, что шли вдоль авеню Дю-Мен, перекрывая путь к отелю.
– Мне нужно попасть в гостиницу. Как мне туда пройти? – обратился он к военному.
– Наверное, уже слишком поздно. – Слова раздавались из громкоговорителя, прикрепленного к защитному костюму солдата. – Чем вы можете доказать, что живете здесь?
– Я остановился в отеле.
– Сожалею, но вам придется найти другую гостиницу. Район закрыт для прохода.
– Но там остался мой друг.
– Мы не можем выполнять все требования. Заграждения строятся для того, чтобы прекратить всякое движение. Найдите себе другое жилье. Чрезвычайное положение продлится всего несколько недель.
Бернар понял, что спорить бесполезно, и в тоске пошел к тому месту, откуда начал свой путь. Неужели Фариду суждено умереть одному, так и не узнав слов, которые он искал в течение нескольких месяцев? Бернар в отчаянии трогал железные заграждения, с негодованием глядя на военных в масках.
Вдруг за его спиной раздался голос.
– Добрый день. Мы встретились снова.
Бернар обернулся и увидел перед собой экстравагантно одетого человека, с которым беседовал утром.
– Вы нашли нужные слова?
– Нет, – смущенно пробормотал Бернар.
– Ну, ничего. У вас все впереди. Послушайте, мне кажется, вы не в себе. Могу я вам чем-то помочь?
– Нет. Просто… – Бернар в отчаянии развел руками, – Человек, нуждающийся в словах, находится по ту сторону заграждений. Я не могу попасть к нему.
– Пойдемте. Вы преувеличиваете трудности. Следуйте за мной. Я только что проходил там.
И он повел Бернара туда, откуда тот пришел.
– Надо иногда думать головой. Не существует таких барьеров, которые нельзя преодолеть. Всегда можно найти какую-то лазейку. Как, по-вашему, солдаты возвращаются домой ночью? Вот сюда!
Они подошли к воротам, которые чудесным образом оказались не заперты.
– Проходите быстрей, пока никто не смотрит! Ну вот, отлично!
Бернар бормотал слова благодарности.
– Никаких проблем. Возьмите мою визитную карточку на случай, если я вам еще понадоблюсь.
Он церемонно вручил Бернару визитку.

Альберт Кенетт
Вице-президент компании «Син-Тайм Инк»
Франция

– Звоните мне в любое время. И передавайте своему другу от меня сердечный привет!
Бернар обернулся, чтобы еще раз поблагодарить, но новый знакомый уже удалялся прочь, насвистывая какой-то старомодный мотив.
Бернар подходил к гостинице с мыслями о старике. Вытащил из кармана визитку и обратил внимание на то, что стильный логотип не вполне соответствует консервативному внешнему виду. Перевернул её и прочитал:

«Син-Тайм»
Исследуем время, в котором прошлое и будущее
существуют одновременно в настоящем
«Син-Тайм». Мировой бизнес-процесс.

«Звучит не очень обнадеживающе, – подумал Бернар. – Но все-таки я обнаружил сегодня новые слова».
Он неуверенно поднимался по лестнице в номер. Фарид спал, Бернар разбудил его. Старик с трудом сфокусировал взгляд на лице молодого человека.
– Вы нашли что-нибудь?
– Не так уж много. Вот моя находка.
И он показал визитку Фариду. Старик очень ослабел. Он посмотрел на карточку, затем закрыл глаза. Бернар был крайне разочарован.
– Слова не имеют никакого смысла, – воскликнул он с горечью в голосе. – Плохие слова.
– Все хорошо, – сказал старик. – Не волнуйтесь. – Он положил бледную руку на плечо Бернара. – Возможно, мы не всегда находим то, что ищем. Вы приложили много усилий. Я очень ценю ваши старания.
Он отвернулся.
– А теперь мне нужно поспать.
Бернар встал и посмотрел в окно. Наступил вечер, стемнело. Но в желтом свете виднелся полукруглый садик, в котором стояли собранные вместе старенькие стулья. Довольно трогательная картина. В приступе разочарования он разорвал визитку на части и бросил кусочки в темноту за окном.

Бернар проснулся рано утром. Свет едва пробивался сквозь шторы, стояла мертвая тишина. Впервые за долгое время он не знал, чем заняться.
«Пора уходить, – размышлял он. – Больше от меня не будет никакой пользы. Оставаться дальше в этом мире просто опасно, Надо бы позвонить старым друзьям и попросить их позаботиться о Фариде. А я должен подыскивать местечко, где можно оставить свое бренное тело».
Бернар повернулся к старику и вдруг, к своему ужасу, обнаружил, что того нет на месте. Он вскочил на ноги. Фарида не оказалось ни в ванной, ни в коридоре. Бернар натянул на себя какую-то одежду. Мысли бешено скакали у него в голове. «Старик убежал, чтобы самостоятельно продолжить поиски. Он не мог уйти далеко. В его-то состоянии. К тому же кругом воздвигнуты заграждения. Он, видимо, не хотел больше находиться со мной в одной комнате. Ведь я так подвел его. Он понадеялся на меня, а я разочаровал человека. Что-то случилось ночью; он не хотел обременять меня своей смертью. Решил покончить жить самоубийством. Посчитал дальнейшую жизнь без нужных слов абсолютно бессмысленной». Бернар сбежал вниз по лестнице. Консьерж смотрел телевизор.
– Вы не видели моего друга? Старика. Он здесь проходил?
Консьерж, не отрывая глаз от экрана, рассеянно махнул рукой в сторону двери черного хода.
Бернар бросился к выходу и распахнул дверь, ведущую в сад, который он уже видел из окна номера. Побежал вниз по лестнице…
Фарид сидел на стуле в центре садика. Его лицо было обращено к небу, глаза закрыты. Руки спокойно сложены на коленях. Легкий ветерок шевелил его волосы.
Старик пел.
Бернар присел и с изумлением посмотрел на него. У Фарида слабый голос, он задыхается, однако пост страстно, и слова песни какие-то загадочные. Он поет о смерти:

Смерть – не моя она и ничья.
Я начал умирать с рожденья
(родился ли я но своей воле?).
С тех пор смерть вечно маячит впереди.
Я умирал даже когда мечтал о том, кем стану в жизни.
Какой обман!
Я расцветал под сенью смерти
И, возмужав, остался прежним глупцом…

Бернар ничего не понимал, однако не мог отвести взгляда от старика, который пел, обращаясь к небу и постепенно сливаясь с песней.

Ничем я не владею в этом мире, но все – мое
Сей миг – ничто и все в одном сосуде,
И смерть сама – она моя иль нет?
Прошу тебя, мой друг по жизни, умереть со мной.
А я умру с тобой…

Бернар сам не понимал, как долго он слушал пение Фарида. Голос звучал тихо, но абсолютно спокойно и уверенно. Горничная из гостиницы вышла в сад развесить белье и тоже заслушалась песней. Наверху в окне какой-то человек уже несколько часов наблюдал за стариком. Становилось жарко, однако Фарид не прекращал пение.

Ребенком я не думал о прошлом,
Не размышлял о том, кем ранее был.
Но будущее вспыхнуло призывным светом,
Я бросился к нему и понял – это лишь мираж и ночи.
Будущее – мрак.
Лишь прошлое таит в себе огонь и свет.
Я отвернулся от мира вещей и заглянул в пустоту,
Дабы увидеть там свою смерть.
Неужто надеялся я встретиться с ней до срока?
Затея не нова: я потерял к ней интерес.
Я устремился по пути времен и вдруг застыл
У града светлого былого,
Пытаясь постичь его умом
И упасть в распростертые объятия вечности.

Так прошел день и наступил вечер. Только глубокой ночью Фарид прекратил пение. Он с трудом дышал, но был полон жизненных сил.
– Что случилось, Фарид? – спросил его Бернар. – Что заставило тебя петь?
– Не знаю. У меня нет ответа. Может быть, все дело в тех словах, которые ты сказал мне. Или в разочаровании от отсутствия слов. Не знаю. Только теперь меня переполняют слова. Боюсь, я не успею произнести их все!
Фарид говорил, а Бернар слушал его. Стемнело, и пора было ложиться спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50