Запах соли уступил сладостному аромату сочной земли и сосен.
Земля вырастала, становилась огромной, переставая быть плоской, и Рикка была не в силах сдержать восторга при виде проявляющегося ландшафта. Иззубренные скалистые вершины, на многих из которых лежал снег, несмотря на разгар лета, казалось, достают до неба. Кое-где вдоль черных склонов и в долинах можно было разглядеть золотистого цвета поля, зеленеющие пастбища и густой хвойный лес. Узкие фиорды, в которых блестела на солнце вода, вдавались глубоко в горы, как бы бросая им вызов. Это была, без сомнения, красивая и живописная страна.
Стоя рядом с Риккой на носу корабля, Дракон сказал:
— Владения моего брата расположены к востоку, за равниной Ейрен. Между нами, говоря, мы контролируем побережье напротив Ютландии. Уже много лет датчане не совершают сюда набегов. Они люди амбициозные, но в то же время и разумные. Они обнаружили, что торговля более выгодна, чем война. Союз между саксами и норвежцами еще больше утвердит их в этом мнении.
— Если бы датчане и в Англии извлекли те же уроки.
— Они извлекают. Альфред — очень хороший учитель.
Рикка улыбнулась, на что Дракон и рассчитывал, поскольку в душе уже ругал себя за то, что упомянул датчан. Без сомнения, то, чему она была свидетельницей в детстве, оставило в ее сердце глубокие рубцы. Однако раны, даже застарелые, способны заживать с течением времени и при должном лечении.
Его сердце радостно встрепенулось, когда протрубили рога со стороны сторожевых башен, приветствуя их прибытие. Они были уже достаточно близко от берега и могли видеть мужчин и женщин в полях и вдоль берега, которые махали им. Дракары по фиорду подплыли к причалам, и тогда последовала команда Дракона. В тот же момент опали паруса и поднялись весла, с которых падали блестящие струйки воды. Все три корабля замедлили ход и мягко причалили к каменной набережной.
Собравшаяся толпа бурно приветствовала команду, а еще пуще — возвращение своего ярла. Они громко кричали, стучали рукоятками мечей о шиты — мужчины и женщины, — топали ногами и выкрикивали приветствия, дети весело бегали и визжали, лаяли собаки, кукарекали петухи, царило всеобщее возбуждение.
А потом они заметили стоящую рядом с Драконом женщину.
Но ведь они должны были знать, зачем он уезжал в Англию, подумала Рикка, когда приветствия стихли. Они должны были понимать, что он привезет домой невесту. Или же надеялись, что произойдет нечто такое, что помешает его браку? Кое-что и в самом деле едва не помешало, но, даст Бог, они никогда не узнают об этом.
На набережной воцарилось молчание. Несколько сотен глаз устремились на нее, и Рикке показалось, что она не выдержит этого и не устоит. Однако женщина нашла в себе силы расправить плечи и поднять голову. В ней заговорила саксонская гордость.
Дракон нахмурился. Он знал, что его люди добрые, но осторожные. Знал, что они испытывали разноречивые чувства относительно саксонской невесты, несмотря на глубокое уважение к леди Кимбре, которую считали женщиной особой, уникальной.
Ему нужно было доказать им уникальность Рикки. Его взгляд упал на Слейпнира и Грэни, которых выгрузили с другого дракара. За этой операцией наблюдали с полдюжины конюхов, а все остальные держались от лошадей подальше. После недельного путешествия по морю, в течение которого у них лишь два раза была возможность размяться и освободиться от избытка энергии, лошади вели себя даже еще более буйно, чем обычно. Они били по земле копытами, вскидывали мощные головы.
— Хочешь поехать верхом? — спросил Дракон и, не дожидаясь ответа Рикки, он взял ее на руки и шагнул на набережную. Наблюдающая за ними толпа молча отпрянула назад. — Надеюсь, что хочешь, — продолжал он таким тоном, словно они были одни. — Ты кого предпочитаешь — Слейпнира или Грэни? Я знаю, ты обожаешь обоих.
— Да, — ответила Рикка. Она была рада нарушить тишину. — Они оба замечательны.
Он посмотрел на нее с улыбкой.
— А ездишь ты, я полагаю, не хуже меня. Достаточно будет остаться на одном из этих монстров, после того как их продержали несколько дней взаперти.
Рикка не замедлила с ответом:
— Я езжу верхом великолепно, и к тому же они никакие не монстры.
Его улыбка сделалась еще шире. Лошади слегка притихли при их приближении.
Дракон осторожно посадил Рикку на спину Грэни.
— Держись покрепче, — пробормотал он, — не позволяй ему забыть, что ты на нем.
Лицо Рикки осветилось радостной улыбкой. Рассеялось ощущение, что ее настороженно разглядывают и изучают. Похлопывая Грэни по холке и рассказывая ему о том, какой он удивительный и хороший — с чем, очевидно, этот большой ребенок был вполне согласен, — она не заметила перемены в настроении толпы. Молчаливое разглядывание уступило место шоку и удивлению. Ребенок показал на Рикку пальчиком, и мать, спохватившись, опустила ему руку. Взрослые мужчины невольно приоткрыли рты. Воины, которые полагали, что их ничем не удивишь, вытянули шеи, чтобы получше все разглядеть.
Дракон все это заметил, хотя Рикка продолжала оставаться в полном неведении. Она беззаботно ехала рядом с ним по набережной, а затем по дороге, которая вела к крепости, возвышающейся на холме. И лишь спустя некоторое время поняла, что толпа движется рядом с ними и количество людей все прибывает. И что молчание сменилось возбужденными восклицаниями.
Не зная, как на это реагировать, Рикка снова похлопала Грэни по холке и засмеялась, когда он попытался перейти в галоп.
— Пока еще рано, — увещевала она жеребца, одновременно искусно натягивая повод. — А вот скоро… — Она посмотрела на Дракона. — Ты позволишь, мой господин?
— Завтра мы поездим сколько душе угодно. — Вид у супруга был довольный и слегка удивленный.
— Я не понимаю, — сказала Рикка. — Твои люди были такие молчаливые, а сейчас…
Сейчас они выкрикивали приветствия, женщины одобрительно кивали, а мужчины даже бросали в воздух головные уборы. Дети бежали вместе с лошадьми.
Дракон расплылся в улыбке:
— Я не говорил тебе, что никто не ездит на этих лошадях, кроме меня?
— Никто? — переспросила она.
— Только я, — подтвердил ярл. — Некоторые мои воины пытались, но были сброшены. — Наклонившись к ней, он шепотом добавил: — Может, если бы они боялись высоты, то держались бы покрепче.
Рикка весело рассмеялась. Весело и удивленно. Она не могла до конца поверить, что он это сделал, хотя и должна была, зная, как по-доброму он к ней относился. Теперь его люди имели основание восхищаться ею — ведь она оказалась единственным человеком, кто способен ездить на этих лошадях. Рикка смотрела на улыбающиеся лица, понимая, что усилия Дракона увенчались успехом.
Мужчины, женщины и дети, которых она никогда раньше не видела и о которых думала как о врагах, приветствовали ее так, словно она была одной из них. Она могла разобрать лишь отдельные слова, но было ясно, что люди одобряют ее и желают ей всех благ. Рикка ощутила спазм в горле. Повернувшись к мужу, она убедилась, что он искренне горд супругой. Она импульсивно протянула ему руку. Он взял ее и поднес к губам. Толпа заревела от восторга.
Впервые в жизни Рикка почувствовала, что это такое — приехать домой.
Ей очень нравилось в Лансенде. Все, что она видела, разительно отличалось от Вулскрофта. Здесь были мощные каменные стены и высокие башни, но были также доброжелательные улыбчивые люди. Повсюду бегали и смеялись дети. Женщины махали руками и громко разговаривали. Мужчины видели это и не только не пресекали, но даже принимали участие в веселье.
Здесь не было жалких лачуг, к которым Рикка привыкла, город выглядел удивительно чистым и ухоженным. Повсюду на маленьких лужайках перед домами росли красивые цветы.
На холме чуть повыше города располагался огороженный стеной лагерь. Ворота его были открыты, охраняли их воины, которые присоединились к приветствиям, когда в них въезжали Дракон и Рикка. Лаяли собаки, бегая вокруг лошадей, кудахтали, разбегаясь, куры. В центре лагеря возвышалось большое деревянное здание, крытое черепицей, двери и окна которого украшала резьба. Рядом — несколько строений поменьше, в одном из них Рикка признала кухню. Чуть подальше находились домики, двери, и окна которых были аккуратно выкрашены и украшены затейливой резьбой.
В центре площади Дракон натянул повод и спешился. Подойдя к Рикке, он помог ей спуститься с коня. Она с улыбкой позволила ему это. Держа жену на руках, он поднялся по деревянной лестнице на галерею, которая шла вдоль стены. Отсюда, с большой высоты, открывался вид на город и порт, а также на золотистые поля и далее — туда, где окутанная туманной дымкой земля сливалась с морем.
— Лансенд, — с гордостью произнес Дракон. — Народ моей матери вышел отсюда. Люди занимались хозяйством и торговлей, если не вмешивалась война. Когда Вулфу и мне дано было увидеть свет, я пришел сюда. Здесь было лишь несколько разрушающихся строений да горстка людей, которые пытались как-то выжить. К счастью, это изменилось.
Оглядывая процветающее, живущее бурной жизнью поселение, Рикка вынуждена была задать вопрос: — Что стало причиной таких добрых перемен?
— Мир, — коротко ответил ярл. — Люди, которые чувствуют себя в безопасности, засевают поля, строят и ремонтируют дома, вкладывают средства в торговлю. Они больше не теснятся вокруг своих очагов в ожидании того момента, когда на них свалится беда. Другие, видя, что место привлекательное, тоже приходят сюда. Но вначале нужен мир. Когда будет мир, все будет под силу.
— А без него ничего не будет?
— Без него нет смысла что-либо делать. — Дракон улыбнулся извиняющейся улыбкой. — Прости меня, сейчас не время вспоминать прошлое. Пошли, еще много людей хотят встретиться с тобой.
Дракон явно преуменьшил их количество. В течение последующих нескольких часов Рикка была убеждена, что встретилась абсолютно со всеми жителями Лансенда. Ну, возможно, она пропустила одного-двух спящих младенцев, не более того. Молодые и старые, мужчины и женщины, крестьяне, торговцы, воины и ткачи по одному и группами приходили, чтобы посмотреть на жену ярла. Она улыбалась, приветливо кивала и пыталась что-то выразить по-норвежски с помощью тех слов, которые она ю тому времени усвоила. Это так по-доброму воспринималось людьми, что Рикка поклялась сделаться прилежной ученицей и овладеть языком.
Все люди буквально излучали дружелюбие, за исключением нескольких юных и очень симпатичных девушек, которые хмурились при виде Рикки и вздыхали, глядя на Дракона. Рикка сжала кулаки и испытала чувство гордости за то, что не причинила им физического вреда. Затем ей был представлен воин по имени Магнус.
— Мой старший лейтенант, — сказал Дракон, знакомя ее с мужчиной чуть моложе его самого, высоким и отлично сложенным. Мы с Магнусос знакомы с детства. Он поселился в Лансенде несколько лет назад.
Рикка слегка нахмурилась. Он показался ей знакомым, и она подумала, что могла видеть его раньше.
— Магнус жил в Эссексе, — пояснил Дракон. — Он содержал лошадей на пути домой.
Ну конечно, Эссекс, где он должен был сопровождать своего господина на свадьбу, но не был представлен невесте из-за… из-за необычного поворота событий.
Рикка улыбнулась, готовая любить человека, которому ее муж, по всей видимости, полностью доверял. Но внезапно в сознание ворвалась тревога. Объяснения этому не было. Магнус был, без сомнения, так же красив, как и Дракон. Выглядел весьма любезным и сердечным. Выглядел… Почему-то ей вспомнились: «Ничто не имеет значения, кроме правды».
А правда была… в чем?
Магнус учтиво наклонил голову и посмотрел на Рикку, демонстрируя свое восхищение:
— Миледи, добро пожаловать! Будет справедливо сказать, что ваше появление здесь вызвало всеобщее ликование.
Вот так, очень гладко. Что же в этом нехорошего? Он был просто политиком. И это означало, что он нелоялен.
— Я очень рада оказаться здесь. Я даже не могла себе представить подобного приема.
— В самом деле? Но вы должны были знать, как страстно мы хотим мира.
Только не он.
Стоп! У нее нет никаких причин думать так, нет оснований для внезапно возникших подозрений. Он был чрезвычайно приятный мужчина. Наверняка Дракон может отделить зерно от плевел. Если он доверяет Магнусу — а это явно так, — у нее нет повода считать иначе.
Кровь… огонь… боль…
Рикка на мгновение закрыла глаза, чтобы заставить себя успокоиться, отбросить ненужные мысли и позволить себе насладиться моментом.
— Что-то случилось? — озабоченно спросил Дракон. Нежность, прозвучавшая в его тоне, заставила ее почувствовать досаду на себя за то, что она не может по достоинству оценить и отпраздновать такое важное и редкое событие, как приезд домой.
— Ничего. — Рикка поспешила успокоить мужа: — Просто я немного устала.
— Я должен был сам догадаться. — Он подал знак, и толпа стала расходиться. Потом взял Рикку на руки, несмотря на ее протесты, и понес в сторону одного из домиков, который был побольше других и находился в некотором отдалении.
Внутри жилища пахло сосной. Окна были открыты, шторы из промасленной ткани подняты, и ставни распахнуты. Пол покрывал мат из тростника. На столе, расположенном у окна, стояли свежие цветы. Кровать, очень массивная, с изголовьем, украшенным резьбой, застлана свежими простынями. Полдюжины сундуков также украшала резьба. Железные жаровни отделаны извилистыми узорами, как и стеклянные сосуды на полках возле стола. Все было красиво.
Рикке, которая знала лишь грубую неотесанность Вулскрофта, было не под силу все сразу разглядеть и оценить. Ей и в голову не могло прийти, что она снова когда-либо окажется в таком симпатичном месте, сопоставимом с охотничьим домиком близ Хоукфорта. По оружию и знаменам, украшавшим стены, было ясно, что это дом мужчины. И еще Рикка увидела нечто такое, от чего в удивлении широко раскрыла глаза.
На столе лежала книга. Рикка узнала ее сразу же, хотя никогда не видела ничего подобного. Книга была заключена в большой красивый деревянный футляр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39