Убедившись в правильности своих рассуждений, Модьюн сказал себе:
"Я напал на след, и он приведет меня в вычислительный центр, к тому,
кто в нем скрывается. Тогда-то я и узнаю, в чем тут дело".
Тогда у него еще не было ни малейшего предчувствия, с какой
невероятной проблемой ему предстоит столкнуться.
Стояла глубокая ночь. Только на востоке едва заметно начинало
светать.
Через главный вход Модьюн проник в вычислительный центр и оказался в
тускло освещенном зале. Металлические панели покрывали его стены почти на
всю высоту. Слышались какие-то слабые звуки - судя по всему, их
производили сами машины. Негромкий щелчок - и ячейка отделилась от своего
металлического улья; еще один щелчок - запасная ячейка встала на ее место.
Все это не имело никакого значения и не внушало беспокойства. Такой
порядок автоматически поддерживается вот уже несколько тысячелетий и,
скорее всего, сохранится до тех пор, пока на планете существует жизнь.
Мысль, ведущая его по следу, - вот что важно. Повинуясь ей, он
безошибочно открыл нужные двери, прошел по коридору, спустился по лестнице
- и, наконец, оказался у цели.
Перед ним стояла машина, обычный компьютер универсального типа,
спроектированный тысячелетия назад. Однако именно от него исходило
мысленное внушение, которое там, в столовой, подтолкнуло его к боковому
выходу.
Модьюн запоздало удивился - странно, что ему вообще позволили
беспрепятственно прийти сюда. Он ощущал, что его присутствие словно
порождает какое-то сопротивление. Поразительно, несмотря на свою
сверхчувствительную систему восприятия, он не мог составить более ясную
картину.
Ничего, сейчас он все узнает.
Модьюн обратился к машине и потребовал объяснений. Голос его гулким
эхом отразился от стен машинного зала. У него возникло ощущение, что уже
много веков живая речь не нарушала тишину этих помещений.
Последовала отчетливая пауза. Уже одно это было странно - ведь
компьютеры всегда отвечают без промедления.
- Согласно полученной инструкции сообщаю, - произнес компьютер, -
нунулийский правитель Земли удостоит вас личной беседы, как только он/оно
прибудет в данное помещение, что займет у него около минуты.
У Модьюна было целых шестьдесят неторопливо бегущих секунд, чтобы
обдумать смысл сказанного. И поскольку он полностью контролировал свой
разум, у него не возникло другой реакции, кроме ощущения - случилось нечто
неожиданное.
Минута истекла. Где-то открылась невидимая дверь.

6
Всего несколько секунд Модьюну казалось, что существо, вышедшее из-за
нагромождения машин и металлических блоков, похож на человека. Оно было
двуногое и двурукое, и в повадке его чувствовалось что-то человеческое.
Нечто похожее на одежду скрывало его тело, на голове возвышался какой-то
непонятный сине-зеленый убор, руки обтягивали перчатки странного плетения
в синюю полоску.
Мгновение - и кажущееся сходство рассеялось.
Модьюн понял: перед ним инопланетянин. То, что он принял за головной
убор, оказалось массой мелких щупальцев, покрывавших верхнюю часть головы.
Лицо - абсолютно плоское и блестящее, словно стекло. А то, что выглядело
как одежда, на самом деле - серовато-зеленая кожа, местами отливающая
синевой.
Сам Модьюн никогда не видел нунулийцев, но, восстановив в памяти
материалы, которые он просматривал в период обучения, понял, что перед ним
представитель инопланетной расы, впервые высадившейся на Землю около пяти
тысячелетий назад.
Инопланетянин остановился. Теперь он стоял лицом к лицу с Модьюном.
Ростом он был не больше ста восьмидесяти сантиметров и выглядел довольно
тщедушно. Землянин возвышался над ним на добрых две головы.
И все же Модьюн ощущал себя в роли просителя.
- Каковы ваши намерения? - спросил он.
Руки и плечи нунулийца поднялись вверх - он удивительно точно
воспроизвел человеческий жест - как бы пожал плечами.
- Все уже сделано, - сказал он. - Больше ничего не требуется. Планета
захвачена нами.
Голос у него был мягкий, но совсем не женственный. Он говорил на
универсальном языке Земли совершенно чисто, без акцента. Может быть, с
легчайшим намеком на акцент, который мог свободно сойти за местный вариант
произношения.
Модьюн попытался разобраться в ситуации.
- Как вы собираетесь поступить со мной и другими людьми? - спросил
он.
- Никак, - последовал ответ. Что вы можете нам противопоставить?
- Нашу систему мыслеуправления, - сказал Модьюн.
- И сколько же вас осталось?
- Около тысячи, - неохотно признался Модьюн. На мгновение - всего на
одно мгновение - его самого поразила малочисленность людей.
- Когда мы впервые высадились здесь, - сказал нунулиец, - на Земле
было почти четыре миллиарда людей. Тогда вы действительно могли
представлять для нас опасность. А теперь - мы готовы предоставить вам
полную свободу действий... вплоть до сопротивления. Только зачем
сопротивляться, если мы вас ни в чем не ущемляем?
При этих словах пришельца Модьюн отметил, что тело его непроизвольно
расслабилось. Раньше все мышцы и нервы буквально сводило от напряжения,
так что идущие от них сигналы изрядно утомили его мозг.
Наконец он спросил:
- Зачем вообще понадобилось нас завоевывать? На что вам все эти
планеты и мыслящие существа, которые на них обитают?
- Решение относительно будущего вашей планеты еще не принято, -
сказал нунулиец, переходя на официальный тон. - Все решится на следующем
заседании комитета.
Он снова повторил уже знакомый жест - пожал плечами и одновременно
развел руками.
- Иногда бывает довольно сложно включить подобные вопросы в повестку
дня.
- И все же, назовите главную причину завоевания, - не отступал
Модьюн.
Нунулиец снова напустил на себя официальность.
- Мы получили инструкцию - захватить или подчинить правящую группу
разумных существ. Дальнейшие действия зависели от того, какая ситуация
сложится на планете. Для завоевания Земли был избран следующий способ: мы
предложили людям невиданное доселе совершенство ума и тела. Открывавшиеся
перспективы показались вашим предкам столь заманчивыми, что они не
заметили главного - в числе развивающихся при этом склонностей оказалось
непреодолимое влечение к уединенному созерцательному существованию.
- По мере углубления этого процесса у людей вскоре возникло желание
удалиться от цивилизации, оставив ее животным и насекомым. Позже, когда
нам понадобилась группа животных, которые представляли бы наши интересы,
выбор пал на человекогиен. Они, разумеется, не способны достаточно ясно
оценить ситуацию и поэтому представляют нас не лучшим образом. Отсюда те
неудобства, которые вам пришлось испытать.
Оставалось предположить, что нунулиец имел в виду два покушения на
жизнь Модьюна. Объяснение не удовлетворило человека, но он не стал
возражать.
- Этого больше не случится, - продолжал нунулиец, - если вы сами не
станете осложнять ситуацию.
Мгновенно представив себе события, о которых рассказывал нунулиец,
Модьюн набрал побольше воздуха и сказал:
- Едва ли это похоже на завоевание.
- Но человеческий род практически исчез с лица Земли - чем не
завоевание?
Модьюн затруднялся оценить замысел захватчиков. Решение уменьшить
численность каждого вида до тысячи особей показалось ему вполне разумным.
Такой же принцип можно применить и к самим нунулийцам, и к многочисленным
животным и насекомым, заполнившим всю Землю.
Он высказал эту мысль.
Однако нунулиец отверг его предложение.
- Полученные инструкции предписывают завоевать всю вселенную,
культивируя на завоеванных планетах ровно такую численность подчиненных
народов, которая необходима в каждый конкретный момент для завершения
поставленной цели.
- Но почему?
- Все решает комитет, - холодно ответил собеседник.
В воображении Модьюна стала смутно вырисовываться иерархическая
структура управления враждебной расы.
- Вы упоминали комитет, - сказал он. - Вы поддерживаете связь с его
членами?
- Нет, это они поддерживают с нами связь. Мы только получаем от них
инструкции.
- Значит, они не живут среди вас?
- Нет, что вы! - нунулийца явно передернуло. - Они живут за барьером,
туда никто не имеет доступа. Ни одна живая душа.
- А они похожи на вас - я имею в виду внешне?
- Ну, разумеется, нет. Это было бы просто нелепо. - Нунулиец
неожиданно возмутился. - Члены комитета - совершенно особая раса.
- И сколько же их?
- Около тысячи, - последовал ответ.
- Теперь мне все понятно, - проговорил Модьюн.
Из ответа нунулийца стало ясно, что он не понял этого замечания.
Пришелец сказал:
- Комитет и не должен иметь больше членов. Иначе он станет слишком
громоздким.
- Да, конечно, - поспешил согласиться Модьюн. И после короткой паузы
добавил:
- Мне стало известно, что человекозверей отправляют в космический
полет к другим звездным мирам. По-видимому, вы используете их в качестве
разведчиков?
- Пожалуй, это как вспомогательные войска, входящие в состав нашей
системы захвата.
- Значит, заседание, на котором должен решиться вопрос о маршруте
корабля, уже готового к старту - чистая фикция?
- Здесь, на Земле - ответил нунулиец, - мы сохраняем внешние атрибуты
демократии, некогда установленной человеком. Отсюда все эти заседания,
призванные создавать впечатление свободы выбора, осуществляемого
большинством. На самом деле, планеты, намеченные для завоевания уже давно
определены.
- Значит, пока вы еще окончательно не решили, как поступить с
народом, населяющими Землю?
- Дело за комитетом, - сказал нунулиец. - Он вынесет решение, как
быть с Землей. Что же касается того, чем пока будут заниматься ее
обитатели - это несущественно. Ведь планета уже наша.
Подводя итог беседы, он заметил:
- На мой взгляд, сейчас в связи с приближением старта, ваше
присутствие здесь может оказаться нежелательным. Поэтому я рекомендовал бы
вам вернуться за барьер.
- Но мне кажется, пока я нахожусь под видом обезьяны, мое присутствие
не может вам помешать, возразил Модьюн.
- Раньше или позже кто-то узнает вас, и тогда осложнения неминуемы.
Поэтому мой вам совет - покиньте город.
Но Модьюн не сдавался.
- Вам хорошо известно, что мы, люди, никогда не используем свой дар в
агрессивных целях. Но у меня такое впечатление, что при желании я мог бы
уничтожить всех нунулийцев на планете. Разве не так?
- По-видимому, придется-таки доказать вам, что из-за своей
малочисленности вы стали практически бессильны, - нунулиец явно
разозлился. - Полагаю, что на этом наша беседа закончена. Вы можете
покинуть здание тем же путем, что и пришли.
И вот наступило утро.
Проснувшись, Модьюн задумался: чувствует ли он себя по иному, зная,
что живет на завоеванной планете? Пожалуй, нет. Как будто и не было на
Земле четырех миллиардов мужчин и женщин, постепенно ушедших в небытие по
той простой причине, что жизнь слишком утомительна. Ведь никто их не
убивал. Все могло быть гораздо хуже: предположим, сейчас им предстояло бы
уничтожение...
Итак, дело сделано: с человечеством расправились тихо и незаметно.
Неужели это итог продуманного плана завоевания Земли?
Вопрос был чисто риторическим.

7
Проблема исчерпана. Больше нет смысла думать о ней. Модьюн встал с
постели.
Заканчивая свой туалет, он услышал на крыльце шаги и открыл дверь.
Перед ним стояло четверо друзей. Все они были одеты иначе, чем вчера.
Теперь на каждом, кроме брюк, красовался пиджак. Из под него виднелась
белая рубашка с высоким воротничком. Вокруг шеи повязаны яркие галстуки.
Даже обувь другая. Вчера они ходили в стоптанных сандалиях, а сегодня
утром на ногах у них начищенные черные ботинки.
Модьюн с легким удивлением обвел взглядом всю четверку. Он еще не
успел ничего сказать, как медведь добродушно произнес:
- Мы тут решили, что ты, может быть, захочешь позавтракать с нами.
От него исходило такое душевное тепло, что Модьюн не стал
раздумывать. По правде говоря, он не знал, чем себя занять, пока из-за
барьера не приедет Соодлил. Ему пришло в голову, что было бы неплохо
попутешествовать по планете. Когда он вырвется к людям, эти педанты-ученые
потребуют от него подробный отчет. Но путешествие может и подождать. "Во
всяком случае, - подумал он, усмехнувшись, - пока мы не позавтракаем."
Он вышел на крыльцо. Повернулся. Запер дверь. Снова повернулся. Потом
поздоровался за руку с каждым из человекозверей. Последним был Наррл. Лис
сказал:
- У нас полно времени. Заседание комитета возобновится не раньше
одиннадцати.
День, как и вчера был солнечный. Шагая рядом с друзьями, Модьюн всей
грудью вдыхал утренний воздух, по-прежнему чистый и свежий. Значит, и в
правду ничего не случилось. Он повеселел и спросил:
- Как прошло вчерашнее заседание?
В ответ - одни междометия, выражающие единодушное возмущение.
- Ох, уж эти надутые гиены, - буркнул Доолдн.
Остальные были настроены столь же резко. Постепенно выяснилось, что
им не дали выступить, потому что они были одеты не по форме. Им только и
оставалось, что сидеть среди прочих слушателей да наблюдать в бессильном
негодовании, как члены комитета одурачивают их незадачливых сторонников.
- Но сегодня мы положим этому конец, - проворчал Доолдн, и в голосе
его послышалось рычание. Немигающий взгляд и загоревшиеся на щеках
багровые пятна - знаки пробуждающейся звериной ярости - придавали его
словам зловещий оттенок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23