Перед глазами у меня все поплыло. Ставший привычным недосып, накопившийся стресс и ром сделали свое дело. Казалось, солнце высушило остатки крови, которые все еще пытались пробиться к моему мозгу.
Вернувшись наконец под соломенный навес, бармен заговорил тихо и проникновенно:
— Я не знаю, что вам рассказать. Но, да, я был другом Берил.
Повернувшись к нему, я ответила:
— Спасибо. Мне бы хотелось думать, что я была бы ее другом. Что я и есть ее друг.
Он неловко опустил взгляд, но я успела заметить, что выражение его лица смягчилось.
— Никогда нельзя быть по-настоящему уверенным, кто в порядке, а кто нет, — прокомментировал он. — Теперь это по-настоящему трудно понять, что верно — то верно.
Значение его слов медленно просачивалось через мою усталость:
— А что, были люди, которые спрашивали о Берил и с которыми было не все в порядке? Кроме полиции? Кроме меня?
Он налил себе кока-колы.
— Были? Кто? — повторила я, внезапно встревожившись.
— Я не знаю его имени. — Он сделал большой глоток из своего стакана. — Какой-то красавчик. Молодой, может быть, двадцать с чем-то. Темноволосый. В модной одежде, в крутых солнечных очках. Прямо как с обложки журнала. По-моему, это было пару недель назад. Он сказал, что частный детектив, какое-то дерьмо в этом роде.
Сын сенатора Патина.
— Он хотел знать, где жила Берил, когда была здесь, — продолжал он.
— И вы рассказали ему?
— Черта лысого! Я даже не разговаривал с ним.
— А кто-нибудь другой сказал ему? — настаивала я.
— Маловероятно.
— Почему это маловероятно, и вообще, вы скажете мне, как вас зовут?
— Маловероятно, потому что никто, за исключением меня и моего приятеля, этого не знал, — ответил он. — А как меня зовут, я скажу, если вы скажете, как зовут вас.
— Кей Скарпетта.
— Приятно познакомиться с вами. Меня зовут Питер. Питер Джонс. Мои друзья зовут меня Пи Джей.
* * *
Пи Джей жил в двух кварталах от «Луи» в крошечном домике, полностью утопающем в тропических джунглях. Листва была настолько густой, что я вряд ли бы заметила под ней каркасный дом с облупившейся краской, если бы не запаркованная перед ним «барракуда». Одного взгляда на автомобиль было достаточно, чтобы понять, почему у его владельца постоянные стычки с полицией. Это было нечто в стиле настенного искусства подземки — на огромных колесах, с выхлопными трубами, фарами и высоко задранной задней частью, с самодельной росписью, представлявшей собой галлюцинаторный бред в психоделической цветовой палитре шестидесятых.
— Это моя малышка, — сказал Пи Джей, нежно похлопывая своего монстра по капоту.
— Да, это нечто, — согласилась я.
— Она у меня с шестнадцати лет.
— И будет с тобой всегда, — сказала я искренне, ныряя под ветви и следуя за ним в прохладную густую тень.
— Здесь не так уж много места, — извинился он, распахивая дверь. — Всего одна дополнительная спальня и туалет — наверху, где жила Берил. Думаю, на днях я снова ее сдам. Я не слишком придирчив к своим жильцам.
В гостиной был какой-то винегрет из мебели со свалки: диван и чересчур пухлое кресло в кошмарных оттенках розового и зеленого, несколько диссонирующих светильников, сделанных из ракушек и кораллов, и кофейный столик, сработанный из чего-то, что в прошлой жизни было, скорее всего, дубовой дверью. Вокруг валялись разрисованные кокосовые орехи, морские звезды, газеты, башмаки, банки из-под пива. В сыром воздухе носился кисловатый запах гнили.
— Как Берил узнала, что вы сдаете комнату? — спросила, я присаживаясь на диван.
— У «Луи», — ответил он, зажигая несколько светильников. — Несколько первых ночей она провела в «Ошен Ки» — совершенно замечательном отеле на Дювале. Думаю, она довольно скоро сообразила, что ее здорово ударит по карману, если она собирается задержаться здесь на какое-то время. — Он уселся в пухлое кресло. — Наверное, это было, когда она пришла к «Луи» обедать в третий раз. Она просто брала салат и сидела, уставившись на воду. Она тогда ни над чем не работала. Просто сидела. Это было довольно странно — то, что она болталась без дела. Я имею в виду, что она даже не говорила ни с кем. В конце концов, как я уже сказал, это было в третий раз, когда она пришла к «Луи», она спустилась к бару и облокотилась о перила, глядя на море. Наверное, мне стало ее жалко.
— Почему? — спросила я.
Пи Джей пожал плечами.
— Она показалась мне такой потерянной. Подавленной или что-то в этом роде. Так мне показалось. Поэтому я заговорил с ней. Она не была, что называется, легким человеком.
— С ней непросто было сойтись, — согласилась я.
— С ней чертовски трудно было поддерживать дружеский разговор. Я задал ей пару немудреных вопросов типа: «Вы здесь первый раз?» или «Откуда вы?» — в таком роде, и она иногда даже не отвечала мне. Как будто меня здесь нет. Но это было забавна. Что-то нашептывало мне не отставать от нее. Я спросил, что она хочет выпить. Мы начали болтать о том о сем. Это в какой-то степени сняло ее напряженность и заинтересовало. Дальше я дал ей попробовать несколько фирменных напитков заведения. Первый — «Корона», смешанная с лаймом, от которого она съехала с катушек. Затем — «Бабенкот», как я вам смешивал. Это было действительно нечто особенное.
— Не сомневаюсь, это несколько расслабило ее, — заметила я.
Он улыбнулся.
— Да, вы верно ухватили. Я ведь смешиваю довольно крепко. Мы начали болтать о разных вещах, ну а затем она спросила, где можно поблизости остановиться. Вот тогда-то я и сказал ей, что у меня есть комната и пригласил прийти посмотреть. Я сказал, что она может прийти попозже, если хочет. Это было воскресенье, а по воскресеньям я всегда освобождаюсь рано.
— И она пришла в тот же вечер? — спросила я.
— Это меня действительно удивило. Я, в общем-то, не рассчитывал, что она появится. Но она появилась, безо всяких проблем нашла меня. К тому времени Уолт был дома. Обычно он продает свое дерьмо до темноты. Он как раз вошел, и мы все трое начали болтать и быстро поладили. Дальше мы отправились бродить по старому городу и закончили в закусочной. Хотя она была писательницей и все такое, она здорово нагрузилась, все говорила и говорила о Хемингуэе. Она была действительной милой дамочкой, скажу я вам.
— Уолт продавал украшения из серебра, — сказала я, — на Меллори-Сквер.
— Как вы это узнали? — удивился Пи Джей.
— Из писем Берил, — напомнила я ему.
Какое-то время он печально смотрел в сторону.
— Она упоминала также и закусочную. У меня сложилось впечатление, что она очень любила вас с Уолтом.
— Да, мы любили втроем попить пивка. — Он поднял с пола журнал и кинул его на кофейный столик.
— Наверное, вы двое — единственные друзья, которые у нее были.
— Берил — это что-то. — Пи Джей посмотрел на меня. — Она — это что-то. Я никогда прежде не встречал никого, похожего на нее, и, возможно, уже не встречу. Когда вы преодолеете эту ее стену, она довольно приятная дамочка. Чертовски славная. — Он откинул голову на спинку кресла и уставился в облупленный потолок. — Я любил слушать, как она говорит. Она могла говорить обо всем так... — он щелкнул пальцами, — как я никогда не смог бы, даже если бы десять лет думал об этом. Моя сестра — то же самое. Она преподает в школе, в Денвере. Английский. У меня не больно то хорошо подвешен язык. Зато руками много чего умею делать. Чем только не занимался до того, как стал барменом. Строил, клал кирпичи, плотничал. Немного занимался росписью в гончарной мастерской до тех пор, пока чуть не умер от голода. Я приехал сюда из-за Уолта. Встретился с ним в Миссисипи. На автобусной остановке, можете себе представить? Мы начали болтать, и всю дорогу в Луизиану ехали вместе. Два месяца спустя мы оба оказались здесь. Это так странно. — Он посмотрел на меня. — Хочу сказать, что это было почти десять лет назад. И все, что у меня осталось, — это груда хлама.
— Ваша жизнь еще далеко не окончена, Пи Джей, — сказала я.
— Да. — Он запрокинул лицо к потолку и закрыл глаза.
— Где сейчас Уолт?
— В «Аудердейл» — последнее, что я слышал.
— Мне очень жаль, — сказала я.
— Так уж получилось. Что я могу сказать?
Какое-то время мы молчали, и я решила, что пришло время попробовать.
— Берил, когда была здесь, писала книгу.
— Вы угадали. Когда Берил не напивалась с нами, она работала над своей чертовой книгой.
— Эта книга исчезла, — сказала я.
Он не ответил.
— Так называемый частный детектив, которого вы упоминали, и разные другие люди проявляют к ней острый интерес. Вы уже знаете об этом — я уверена.
Он продолжал молчать, не открывая глаз.
— У вас нет никаких причин доверять мне, Пи Джей, но я надеюсь, вы выслушаете меня, — продолжала я тихим голосом. — Мне нужно найти эту рукопись — рукопись, над которой Берил работала, когда была здесь. Я думаю, что она не забрала ее с собой в Ричмонд, когда уезжала с Ки Уэста. Вы можете мне помочь?
Открыв глаза, он в упор уставился на меня.
— Со всем уважением, доктор Скарпетта, чего ради? Чего ради я должен нарушать обещание?
— Вы обещали Берил, что никогда не скажете, где рукопись? — спросила я.
— Не важно, я спросил первым, — ответил он.
Глубоко вздохнув, я подалась вперед, опустив взгляд на грязно-золотистый пушистый ковер под ногами, и сказала:
— Я не могу привести ни одной достаточно веской причины для того, чтобы вы нарушили обещание, данное другу, Пи Джей, — сказала я.
— Бред собачий. Вы бы не спрашивали меня, если бы у вас не было достаточно веской причины.
— Берил рассказывала вам о нем? — спросила я.
— Вы имеете в виду мерзавца, который изводил ее?
— Именно.
— Да, я знал о нем. — Он неожиданно поднялся. — Не знаю, как вы, а я созрел для пива.
— Пожалуй, — сказала я, полагая, что должна принять его гостеприимство несмотря на свое состояние — я все еще не оправилась от рома.
Вернувшись с кухни, он протянул мне запотевшую бутылку ледяной «Короны», в длинном горлышке которой плавал ломтик лайма. На вкус это было бесподобно. Пи Джей сел и снова заговорил:
— Стро, я имею в виду Берил — мне кажется, что я могу называть ее также и Берил, — была жутко напугана. Если быть честным, услышав о том, что произошло, я не был сильно удивлен. Я хочу сказать, что это потрясло меня. Но я не был сильно удивлен. Я предлагал ей остаться здесь. Я говорил ей, чтобы она плюнула на плату за комнату, что она может остаться. Мы с Уолтом, ну... наверное, это забавно, но дошло до того, что она стала для нас кем-то вроде сестры. И этот подонок меня тоже достал!
— Простите, не поняла? — меня напугал его неожиданный гнев.
— Уолт покинул меня. После того как мы услышали об этом. Не знаю. Он изменился, в смысле — Уолт. Не могу сказать, что это единственная причина — то, что произошло с ней. У нас были свои проблемы. Но что-то с ним произошло. Он стал сдержанным и больше молчал. А потом однажды утром ушел. Просто ушел.
— Когда это было? Несколько недель назад, когда полицейские пришли в «Луи», и вы узнали от них?..
Он кивнул.
— Это и меня достает, Пи Джей, — сказала я. — Здорово достает.
— Что вы, черт подери, имеете в виду? Кучу хлопот?
— Я живу кошмаром Берил, — едва выдавила я из себя.
Он глотнул пива, напряженно глядя на меня.
— Как раз сейчас я тоже в бегах, по той же причине, что и она.
— Боже, вы заставляете кровоточить мое сердце, — сказал он, качая головой. — О чем вы говорите?
— Вы видели фотографию на первой странице утреннего «Геральда»? Фотографию машины полицейского, сгоревшей в Ричмонде?
— Да, — сказал он задумчиво, — смутно припоминаю.
— Это произошло перед моим домом, Пи Джей.
Детектив сидел у меня в гостиной и мы разговаривали, когда его автомобиль был подожжен. И это не первое, что случилось. Ты понимаешь, меня он тоже преследует.
— Кто, ради Бога? — спросил он. Я могла бы ответить ему, что он сам знает, но вместо этого с трудом произнесла:
— Человек, который убил Берил. Человек, который убил ее наставника, Кери Харпера, о котором вы, наверное, слышали от нее.
— Много раз. Черт! Я не могу в это поверить!
— Пожалуйста, помогите мне, Пи Джей.
— Не знаю, как я могу. — Он так расстроился, что вскочил с кресла и начал ходить из стороны в сторону. — Зачем этой свинье преследовать вас?
— Он страдает навязчивой ревностью. Он одержим.
Он параноидальный шизофреник. Похоже, он ненавидит всех, кто связан с Берил. Пи Джей, мне необходимо выяснить, кто он. Мне нужно найти его.
— Проклятье, я не знаю, кто он. Или где он, черт бы его побрал. Если бы знал, я бы нашел его и оторвал бы ему башку.
— Мне нужна эта рукопись, Пи Джей.
— Какое отношение ко всему этому может иметь ее рукопись? — возразил он.
Тогда я рассказала ему. Рассказала о Кери Харпере и его медальоне, о телефонных звонках и волокнах, а также об автобиографической книге, которую писала Берил и в краже которой меня обвинили. Я выложила все, что только могла вспомнить имеющего отношение к этим делам, а душа моя в это время усыхала от страха. Я никогда ни разу не обсуждала подробности этого дела ни с кем, кроме следователей или прокуроров, которые имели к этому отношение. Когда я закончила, Пи Джей молча встал и вышел из комнаты. Он вернулся с армейским ранцем, который положил мне на колени.
— Она там, — сказал он. — Я поклялся Богом, что никогда этого не сделаю. Прости, Берил, — пробормотал он, — мне очень жаль.
Открыв матерчатый клапан, я аккуратно достала пачку примерно в тысячу отпечатанных листов с пометками от руки и четыре компьютерные дискеты. Все это было перетянуто широкими резинками.
— Она просила нас никогда никому не отдавать это, если с ней что-нибудь случится. Я обещал.
— Спасибо, Питер. Благослови тебя Господь, — сказала я, а затем задала ему последний вопрос:
— Берил никогда не упоминала кого-то, кого бы она называла "М"?
Он стоял очень тихо, разглядывая свое пиво.
— Вы знаете, кто это? — спросила я.
— Мне, — сказал он.
Я не поняла.
— "М" — значит «Мне». Она писала письма самой себе, — объяснил он.
— Два письма, которые мы нашли... Те письма, которые мы нашли на полу в спальне после того, как она была убита, те, в которых упоминались вы с Уолтом, были адресованы "М".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43