– спросила лежавшая на кровати Людмила.
– Я еще не решил, – ответил Китаец.
– Ты сильно изменился, – сказала она. – Стал замкнутым, молчаливым. Знаешь, я знала, была уверена, что ты бандит. И если сначала как-то…
– Давай не будем об этом, – недовольно оборвал ее Китаец. – Мы вместе, и все будет хорошо. Чтобы нормально жить, сейчас нужны большие деньги, а сделать их по-другому, – он усмехнулся, – я не могу.
– Я люблю тебя. – Приподнявшись, она обвила его шею руками. – И верю, что у нас все будет хорошо. И знаешь, Юра, Может, это и странно, но мне нравится то, что мы делаем. Потому что эта, – она мотнула головой, – так на меня смотрела…
– Поэтому ты и начала одна, – усмехнулся Китаец. – Только впредь так не делай. Можем попасть в очень глупое положение. Представь, что было бы, если дог сумел все-таки вырваться.
– Китаец! – Вслед за коротким стуком в закрытую дверь они услышали голос Волчары. – Мы с Толькой в город выйдем. Надо же отметить…
– Нет, – отрезал Китаец. – Если хотите отметить, то здесь. Выходить нельзя.
– Это почему? – распахнув дверь, зло спросил Волчара. – Ты нас за пацанов держишь?
– После того, – спокойно начал объяснять Китаец, – что произошло, наверняка вся милиция находится в состоянии повышенной…
– И что, – перебил его Волчара, – нам вообще теперь носа не высовывать? Да за…
– Тебя наверняка кто-нибудь узнает, – прервал его Юрий. – Сам говорил, что в столице много тех, с кем ты сидел. А сейчас все более или менее настоящие уголовники если не с мафией, то под ее контролем. Таких, как мы, называют отморозками. Те, кого мы сделали, наверняка имели «крышу», которая получала от них солидный процент. И у меня нет ни малейшего желания попасть в спортзал добрых молодцев, которые будут отрабатывать на нас удары, совершенствовать свою боевую технику. Ясно?
Волчара хотел что-то сказать, но, махнув рукой, вышел.
– Правильно базарит, – увидев вопрос в глазах стоявшего в коридоре Толика, буркнул он.
– Превосходно, – сказал, восхищенно глядя на красиво ограненный кувшин, невысокий лысый мужчина. – Я беру партию.
– Двадцать пять штук? – уточнил стоявший рядом с ним Никита Афанасьевич.
– Пятьдесят.
– Но цена, – напомнил Никита, – стала выше. Бензин Дорожает, а как следствие…
– Я все знаю, – кивнул лысый. – Беру пятьдесят. Скажите, Никита Афанасьевич, где вы берете такое чудо? Насколько мне известно, в России давно не делают подобные изделия. Хрусталь, он, конечно, в цене, – кивнул снова лысый. – Хотя и не так, как прежде. Благодаря произошедшим в России переменам…
– Анатолий Степанович, – с улыбкой прервал его Никита. – Я знаю ваш конек. Политика. Вы много и умно говорите про это. Но, смею вас заверить, мне все равно, как жили и будут жить остальные. В первую очередь…
– Вот поэтому, – уже недовольно заметил лысый, – в России до сих пор нет настоящего порядка.
– Как деловой человек я прежде всего думаю о своем деле, – спокойно отозвался Никита. – А уж потом – о России.
– Значит, партия ушла? – спросил Василия мужчина с седыми висками.
– Да, сегодня в пять утра. Они пришли в два, а в пять ушли обратно.
– Почему ты ничего не говорил о том, что у тебя в Белоруссии есть знакомый, который может покупать наши изделия?
– Но речь не шла о поставках в ближнее зарубежье, – пожал плечами Василий. – К тому же я не знал, чем дышит Васильке, – добавил он. – О том, что он директор строительной компании, мне было известно, но…
– Его не удивила низкая цена? – спросил собеседник.
– Игорь, – улыбнулся Василий, – низкая цена делового человека не удивляет, а радует. Уж если он прислал из Могилева три «КамАЗа», то, значит, ему выгодно это дело.
– Отлично сказано, – кивнул Игорь. – Ты не теряй с ним связи. Вполне возможно, он найдет людей, которые тоже начнут покупать наши изделия. Конечно, твой знакомый будет иметь с этого, но если нас его предложение устроит, то немедленно сообщи.
– Я закинул удочку, отправил письмо с водителем.
– Правильно сделал, – одобрил Игорь, закуривая сигару. – Что с Яковлевой?
– Она не соглашается, – поморщился Василий. – Говорит, если ее не оставят в покое, обратится в милицию.
– Вот как, – Игорь усмехнулся.
– Может, оставить ее в покое? – несмело предложил Василий. – А то действительно пойдет в…
– Она прекрасный мастер, – перебил его Игорь. – Вещи с ее орнаментом экспонировались на международных выставках и пользовались большим спросом. Неужели она не понимает, что может жить по-настоящему? Ведь уже давно получает зарплату товаром. А за настоящие деньги выполнять ту же работу не хочет. Как это понять?
– Игорь, – осторожно начал Василий, – надо что-то решать с так называемыми народными умельцами. Они торгуют везде – на рынках, на вокзалах. И, пытаясь сбыть товар, снижают цены. Тем более что ряд предпринимателей желают наладить поставку товара в Москву и Петербург.
– Я слышал это и меры принял. Неужели ты думаешь, я за просто так отдал Родиону «мерседес»? Нашим ребятам работы хватает, и я не хочу, чтобы они привлекли внимание милиции разборками с хрустальщиками. А Родиона знают все. Он умеет дать кому нужно и сколько нужно. Хотя, если честно, сначала я в это не верил. Но ему слишком многое сходит с рук. Я размышлял о том, как привлечь его к нашим делам. Правда, думал, Валерий не согласится. Ведь он не берет его себе в солдатики.
– Кстати, о Валерии, – вспомнил Василий. – Мы были у него в цехах. Условия просто ужасные. Мне кажется, и со мной согласен Никита, необходимо улучшить питание и…
– Видишь ли, в чем дело, – с улыбкой перебил его Игорь. – Благодаря дешевой рабочей силе мы и там и тут имеем баснословную прибыль. Вспомни, как начинали. Деньги, конечно, были, и немалые, но сейчас, даже по прошествии почти года после кризиса, мы не уменьшили прибыль, а увеличили ее. И все это благодаря рабочим, которых поставляют люди Валерия. Конечно, если производительность начнет падать, придется что-то пересматривать, но сейчас мы идем в гору. Показатели растут. Правда, все труднее становится заключать договоры с заводом. Лубков с каждым разом все наглеет и требует уже процент с прибыли. К сожалению, он нам нужен. Но как-то воздействовать на него необходимо. Как думаешь, Григорий знает правду о нашем производстве? е – Догадывается, – немного помолчав, ответил Василий. – Несколько раз он как бы невзначай говорил о том, что было бы неплохо посмотреть наши цеха. Я уходил от ответа, – вздохнул он, – но он становится все настойчивее. Водители говорят, что на карьерах часто появляются люди Лубкова и из-за этого машинам приходится делать приличный крюк. Мы теряем деньги.
– Ну что же, – решил Игорь. – С Лубковым нужно будет провести воспитательную беседу.
– Насколько я знаю Григория, – сказал Василий, – словами его не проймешь. У него есть знакомые в уголовной среде, и поэтому он ведет себя вызывающе, если не сказать нагло.
– Ладно, – немного помолчав, кивнул Игорь. – Лубковым займутся люди Валерия. Насчет частников успокойся, с ними уже сегодня будет проведена профилактика.
– Привет, бабоньки. – Плечистый мужчина весело поздоровался со стоявшими за самодельным прилавком тремя женщинами. Позади него остановились четверо крепких парней. – Почем товар, красавицы? – взяв в руки хрустальную вазу, поинтересовался он.
– За сорок отдам, – торопливо проговорила краснощекая, крепко сбитая женщина. – А если больше трех купишь, то…
Договорить ей не дал короткий стук ударившейся об асфальт вазы. Открыв рот, она замерла. Парни тонкими металлическими прутами стали спокойно разбивать хрустальную посуду.
– Да вы что, ироды?! – Выскочив из-за прилавка, краснощекая бросилась к одному из парней.
Тот коротко и резко ударил ее кулаком в грудь. Ахнув, она упала под ноги улыбавшемуся мужчине. Начавшие было кричать женщины тут же смолкли.
– Вот что, девоньки, – громко, с улыбкой проговорил мужчина, – это вам наглядный урок того, что цену сбивать нельзя. С каждым, кто будет продавать не по той цене, которую установим мы, будет так. – Он посмотрел на сверкающие под солнцем осколки хрусталя. – А если кто-то из вас пойдет в родную милицию, обещаем месячный отдых в больнице, загипсованные руки и ноги. Ну а если и это не подействует, организуем похороны за наш счет. Надеюсь, я высказался понятно. Цены будут сообщаться каждое утро. До свидания, милые, – засмеялся он и, подхватив хрустальную сахарницу, неторопливо пошел прочь.
– Витя, – входя в гараж, позвала молодая женщина в джинсах. – К тебе пришли.
– Кто? – спросил молодой мужчина в синей спецовке из ямы под двигателем «Нивы».
– Разговор есть, Витенька, – услышал он насмешливый голос. Чуть пригнувшись, посмотрел вверх и увидел присевшего на корточки мордатого парня.
– Чего надо? – недовольно спросил он.
– Да ничего особенного, – усмехнулся мордатый. – Ты, говорят, в Москву собираешься хрусталь везти. Может, передумаешь?
– Да кто ты такой? – Виктор быстро вылез из ямы и замер. Ему в живот уперлось лезвие ножа.
Перед ним с финкой в руке стоял невысокий парень. Слева поигрывал ножом еще один. Перепуганная женщина, прижавшись спиной к стене, широко раскрытыми глазами смотрела на парня с резиновой дубинкой.
– Кто вы? – спросил Виктор.
– Люди, у которых ты хочешь кусок хлеба забрать, – улыбнулся мордатый.
Сильный удар по голени бросил Виктора на бетонный пол гаража. Мощный пинок в бок отбросил его к стене.
– Не трогай его! – с плачем крикнула женщина.
– Разве это трогают? – Мордатый насмешливо посмотрел на нее. – Если не образумишь своего супруга, тогда тронем. А сейчас нам нужно видеть товар. Может, что понравится и купим, – рассмеялся он.
– Сволочи, – промычал Виктор. Парни вопросительно взглянули на мордатого.
– Грубишь. – Тот покачал головой. – Но я добрый дядя. Живи пока. Где у вас товар? – обратился он к женщине. Бросив взгляд на стонущего мужа, та заплакала.
– Ему хуже будет.
– В кузове, – сквозь слезы кивнула она на стоявшую над соседней смотровой ямой «Газель».
– Работайте, – бросил мордатый парням. Подхватив монтировки, двое пошли к закрытому брезентом кузову «Газели».
– Сволочи. – Виктор попытался подняться. Парень с дубинкой, увидев кивок мордатого, шагнул вперед, с коротким взмахом ударил Виктора дубинкой по спине. Из закрытого брезентом кузова «Газели» донеслись удары и звон разбитого стекла.
– Хорош, – крикнул мордатый. Посмотрев на женщину, подошел к ней и приподнял ее подбородок. – А ты ничего бабенка. Если где-то что-то всплывет, тобой вдоволь наиграются и бросят в реку. Ясно? – Он несильно хлопнул ее по щеке.
Зоя Андреевна с хозяйственной сумкой в руке подошла к двери своей квартиры. Поставила сумку, достала ключ и, испуганно ахнув, толкнула приоткрытую дверь. Забыв про сумку, бросилась в прихожую.
– Андрей! – громко позвала она и побежала в комнату. Инвалидная коляска валялась на боку. Между креслом и стоящим на тумбочке телевизором, прижимаясь спиной к стене, сидел Андрей. Его лицо было в крови.
– Андрей. – Ахнув, Зоя бросилась к нему.
– Их трое было, – услышала она его шепот. – Если бы на год раньше, – сощурив мокрые от слез глаза, прошептал он. –.. А то…
– Я вызову милицию. – Зоя бросилась в прихожую.
– Нет! – громко крикнул Андрей. Остановившись, она медленно повернулась. Он мотнул головой вправо. Зоя увидела выдвинутый ящик письменного стола. – Они взяли письмо матери, а там на конверте ее адрес. – Зоя ахнула.
– Они не тронут ее, если мы будем молчать. И еще. Посоветовали тебе принять предложение. Тогда, сказали они, все будет по-другому. У нас будут покровители и большие деньги.
– Господи. – Зоя обессиленно опустилась на диван. – Снова это.
– Почему ты не примешь их предложение? – спросил Андрей. – Ты любишь свою работу и делаешь ее очень хорошо. Почему…
– Это звучит, наверное, глупо, – проговорила Зоя, – но как бы ни было плохо, работать на кого-то я не стану. А на преступников тем более. Это они убили отца, я уверена. Он узнал что-то, и его убили.
– Господи, – тряхнув головой, прошептал Андрей. – Сделай меня прежним хотя бы на пару часов. А потом делай со мной все, что хочешь.
– Перестань. – Зоя подошла к мужу. – Все будет хорошо. Я найду на них управу.
– Не знаю. У них большие деньги, а следовательно, куплено все и вся. Они вошли в квартиру, как будто к себе домой. Я как раз задремал и проснулся от боли. Меня просто повалили вместе с коляской на пол. Даже не ударили. Побрезговали. А один, я его рожу до самой смерти помнить буду, плюнул мне в лицо. Знаешь, – немного помолчав, он посмотрел он на жену, – я понимаю, что это похоже на бред сумасшедшего, но готов продать душу черту, дьяволу или еще какой-нибудь нечистой силе только за то, чтобы стать прежним. Хотя бы на пару часов. А потом что угодно. – Зажмурившись, он тряхнул головой. – Потому что сейчас отчетливо понял – я никто, живой труп.
– Ты мне нужен, – неожиданно рассердилась Зоя, – именно такой, какой есть. Давай я помогу тебе. – Она обхватила его за талию и усадила в инвалидную коляску. – Сейчас разогрею щи. – Наклонившись, поцеловала его в щеку. – И будем обедать. Я сегодня продала два фужера и знаешь что купила? – стараясь говорить весело, спросила Зоя. – Бутылку рябины на коньяке. Сейчас выпьем.
– Понятно, – проговорил сидевший за столом с сотовым телефоном у уха упитанный пожилой мужчина и, ослабив узел, приспустил галстук. – Значит, они действительно сами все производят. Я думал, где-то покупают. Ну что же…
– Нужно узнать, где именно. Скорее всего где-то рядом, – проговорил мужской голос в телефоне. – Потому что белорусские машины вышли из города. А если доставка была откуда-то, то это накладно. Пряхин не будет собирать крохи. Он, впрочем, как и остальные, слишком скуп для этого.
– Вот и постарайся выяснить, все расходы я оплачу. Работай. Чуть что – сразу связывайся со мной.
– Ладно, Григорий Яковлевич. Сегодня же начну.
– Да, – вспомнил Григорий Яковлевич, – мне сказали, что кто-то хочет повысить цену на хрусталь. Это так?
– Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75