– Григорий Яковлевич, – в кабинет заглянула секретарша, – звонили с завода. Срочно просили приехать.
– Ну что там еще? – поднимаясь из-за стола, недовольно спросил он. – Что опять случилось?
– Не сказали.
– Кто звонил?
– Из хрустального цеха, так мне сказали.
– Что там снова? – проворчал Пряхин, вышел из кабинета, звучно хлопнул секретаршу по заднице.
– Ну что вы, Григорий Яковлевич… – зарделась та.
– Когда же ты со мной в постель уляжешься? – подмигнул он ей. – Озолочу, Машенька.
– Что? – переспросил в мобильный телефон Антон. Выслушав, усмехнулся. – Значит, нет их. Жаль. Скорее всего эта стерва пронюхала обо мне и испарилась. Повезло шкуре, я бы ее, шалаву, живой закопал. У маман сердце прихватило.
– Ты не особо злись, – посоветовал Стилист. – Я от парней Семенова слышал – он твоему пахану втык делал. Мол, еще раз, и всех уволю. Так что на пахана не наезжай. Тот сейчас враз успокоится.
– Да я на него особо бочку и не катил, – проворчал Антон. – Под старость напоследок пусть погуляет.
– В общем, Семенов просил с тобой перетереть, чтоб ты не… – сказал Стилист.
– Да все путем, – ухмыльнулся Антон. – С чего это такая забота о нашей семейке?
– Кардинал тут.
– Понятно, – сразу стал серьезным Антон. – Дяденька очень солидный. Ему распри на хрен не нужны.
– Здесь с ним какой-то чувак. Из-за этого и задержался. К тому же в столице какой-то кипиш. И Кардинал как-то связан с этим. Видать, пережидает.
– Да Кардинал всех в гробу видел, – возразил Антон. – Будет он пережидать! Он их всех…
– Значит, не всех. – Ты-то, похоже, в курсе всех дел стал, – удивился Антон.
– Я же все-таки не парнишка с железными кулаками, – усмехнулся Стилист.
– Было время, гулял по улицам. Потом, чувствую, власть меняется, против вякнешь – сожрут. А я с детства умным был и всегда знал, к кому примкнуть. Если раньше все в КПСС рвались, то теперь умные под мафию подстраиваются. Лучше платить, но жить спокойно. Сейчас время такое. Больше заплатишь – дольше жить будешь. Вон Рудик, братан Ниндзи, тоже под них устроился.
– Так ему Ниндзя и объяснил ситуацию. Мол, завязывай со своими бакланами. Они же где кого поломать или на уши поставить какой ларек – только так гуляли. А когда директора в кучу собрались, быстренько все под свое крыло хапанули. Правда, Валерка не хотел Рудика в свою копну брать. Но тот через Семенова устроился. Сейчас по хрусталю работает.
– Как отвез? – переспросил Возин. – Подожди, но ведь…
– Я сказал, – раздраженно отозвался Семенов, – что Орехов отвез партию в Электросталь. Поэтому там снова упали цены. С ним нужно разобраться. Кто с Ореховым работал?
– Рудик. – Возин облизнул пересохшие губы.
– Разберитесь с Ореховым, – буркнул Семенов. – Или я сам с тобой разберусь.
Услышав гудки отбоя, толстяк вытер вспотевшую лысину.
– Тося! – заорал он. – Рудика ко мне! Срочно!
– Чего орешь? – нагло спросил вошедший в кабинет Родион. – Ты…
– С Ореховым ты разговаривал? – спросил Возин.
– Я с Елкиным беседовал, – напомнил Родион. – А что с этим Орехом? Блатной, что ли, очень?
– Похоже, что так. С ним разговаривали. Не помню кто. Сейчас звонил Семенов. Я сказал, что ты. – Он Поморщился. – А выходит…
– Так в чем дело? – усмехнулся Родион. – Сейчас перебазарим. К Ореху Кирпич ездил. Вроде все путем. Орех за двустволку схватился. Но расстались с ним спокойно. А он, значит, не понял. Ну, лады. Сейчас Кирпича хапну и завалимся к Ореху. Васек Кирпич – мужик обидчивый. Он еще в тот раз к Ореху рвался. Уж больно хотел за ружьецо с него получить. Сейчас ему это удовольствие…
– Семенов сказал, чтоб без крови, – предупредил Возин.
– Есть, господин Возин, – шутливо козырнул Рудик. – Без крови – значит, без крови. Мы умеем и без крови людей убеждать. А с Елкиным порядок?
– Да. У него партию взяли. Кстати, очень хороший товар.
– Я сказал, не приезжай! – зло проговорил Орехов и с треском впечатал трубку на рычажки.
– Кто звонил? – спросила с кухни Рита.
– Брат по маме объявился, – проворчал Орехов. – Что-то у него случилось, вот и вспомнил. Я его и знать толком не знаю. Он старше меня лет на семь. Когда отец с матерью сошлись, она с сыном от первого брака жила. Отец как-то невзлюбил ее сына, и она его матери своей отвезла. Потом я родился. Помню, мне лет восемь было, брат появился. Я гордился. Он год по малолетке уже отсидел. Ну и боялись его все. В то время, кто в тюрьме сидел, уже полноценным человеком не считался. Но он меня не обижал, заступался. Правда, прожил с нами немного и снова в тюрьму попал. Машину угнал и милиционеру вроде нож всадил. Ему пять лет дали. Освободился – заезжал. Подарков привез и мне, и матери. Она уже одна жила. Отец мой запил и бил ее сильно. Я заступался, но он мне как Двинет, мне всего-то шестнадцать было. А тут брат явился. И отец по пьяному делу как раз разбираться пришел, почему мать на развод подала. Ну и кинулся на нее. Тут брат и заступился. Мы его с матерью еле оттащили. Убил бы он отца, – вздохнул Виктор. – А потом пропал. Вроде снова сидел. Мать умерла, он денег на похороны прислал. Откуда узнал – не знаю. Адрес обратный, видать, лагерный был. Литер и какие-то буквы. Сто пятьдесят рублей прислал. И все. Больше я о нем не слышал. А сейчас вот тебе, пожалуйста. Явился.
– Ну зачем ты так, Витя, – упрекнула его Рита. – Сам говоришь, плохого он не делал. Ну а что в тюрьме сидел…
– Так он, наверное, такой же, как и эти, которые у нас хрусталь перебили. И что мне с ним делать? Помощи, что ли, просить?
– Думаешь, они снова придут? – встревожилась Рита. – Вряд ли, – желая успокоить ее, махнул рукой Орехов.
– Я за Степку боюсь, – вздохнула она. – Ведь они, помнишь…
– Ничего не будет, – поцеловал ее Орехов. – Тем более ты его к матери отвезла. Все хорошо будет. Деньги я привез. Все отдал, – улыбнулся он. – И еще заказали. Надо будет по знакомым пройтись и скупить у кого что есть.
– Витя, – вздохнула она, – я боюсь. Ведь они снова…
– На этот раз я стрелять буду. А потом будь что будет. Сейчас, если угрожают жизни твоей или близкого тебе человека – даже если убьешь, оправдают.
– Но тебя потом убьют. – Вздохнув, она прижалась к нему.
– Все будет нормально.
– Зоя, – услышала Яковлева. Остановившись, увидела стройную женщину.
– Вы мне? – удивленно спросила она.
– Не узнаешь? – вздохнула та.
– Ксюшка! – всмотревшись, воскликнула Зоя.
– Я. – Ксения всхлипнула.
– Господи, – подскочила к ней Зоя. – Ты чего? Что случилось?
– Зоя, можно, я поживу у тебя немного? У меня в Москве случилось…
– Конечно. Зачем ты спрашиваешь? Ведь я у тебя помнишь сколько жила? – улыбнулась она. – Полгода целых, пока Андрей в госпитале лежал. Ты меня и кормила, и поила. Отец тогда тоже в больнице лежал. Вот я двоих и навещала, по очереди. Если бы не ты, то…
– Зойка, – посмотрела на нее Ксения, – у меня денег почти нет. Мама мне последние отдала.
– Да успокойся ты, – обняла ее Зоя. – У нас картошки еще много, огурцы есть, помидоры консервированные. Мама мясо из деревни привезла, она бычка зарезала. Так…
– Но ведь твоя мама погибла, – удивленно сказала Ксения.
– Я мать Андрея мамой зову. Она прекрасная женщина. Только вот что – у меня Андрей парализован. Он на инвалидной коляске. Так что…
– Я буду помогать во всем, – обещала Ксения.
– И еще, – горько вздохнула Зоя. – Андрей стал очень нервный. Он, наверно, и тебе будет что-то неприятное говорить. Не обижайся. Он сейчас в таком состоянии… – Не договорив, махнула рукой.
– Стилист сейчас работает на Семенова, – сказала Елизавета. – С Антоном он в очень хороших отношениях. Как я поняла, именно Мустангу он обязан тем, что попал в поле зрения Семенова.
– Значит, Игорь сейчас стоит у руля, – понимающе проговорил Семен, пригладив усы. – Значит, обрадовать Гогу нечем.
– Ты меня заинтересовал этим Гогой, – улыбнулась Елизавета – Мне очень хочется с ним встретиться.
– У него есть дама сердца. Так что…
– Жена не стена – можно и подвинуть.
– Не завидую я твоему будущему супругу. – заметил Семен. – Ты…
– Наверное, – перебила его сестра. – Я никогда не выйду замуж. Мне нравится жить так, как я живу. Правда, где-нибудь через год надо будет забеременеть. Найду подходящую кандидатуру и рожу.
– Нормально рассуждаешь, – усмехнулся Семен. – Кандидата еще не нашла для зачатия?
– Пока нет, – рассмеялась она.
– Насчет Стилиста ты у Лолы интересовалась?
– Нет. Есть одна знакомая, она с ним одно время встречалась, вот у нее…
– Чокнулась! – бросил Семен. – Ведь если…
– Стилист бросил ее, и она на него очень зла. Я знаю, как вести такие разговоры.
– Дай Бог, – буркнул он. – Но если Стилист…
– Все будет хорошо, он ничего не узнает.
– Смотри… – Брат погрозил ей пальцем. – Будешь сама выкручиваться.
– Поехали в деревню, – неожиданно предложила Елизавета. – Познакомишь меня со своими друзьями.
– Если я правильно понял, – усмехнулся он, – ты хочешь присмотреться к Гоге как к кандидату?
– Вполне возможно, – неопределенно ответила Елизавета. – Предупреждаю – у Гоги очень ревнивая подружка. И сильная.
– Предоставь это мне. Я знаю, как вести себя. Что же касается тренированности… – Сделав шаг вперед, неожиданно перебросила брата через бедро и заломила ему руку за спину. Семен взвыл от боли.
– Убью, шкура! – поднимаясь, рявкнул он. – Не советую даже пытаться, – спокойно сказала она. Помассировав плечо, он неожиданно рассмеялся.
– Знаешь, – посмеиваясь, через некоторое время проговорил Семен, – если у меня будут бабки, я подумаю о том, чтобы сделать тебя своим телохранителем.
– Отличная идея, – засмеялась сестра.
– Привет, девоньки, – сказал Пряхин остановившимся Екатерине и Светлане.
– Здравствуйте, – лаская его взглядом, лукаво улыбнулась Екатерина.
– Добрый день, – бросив на нее далеко не дружелюбный взгляд, сухо поздоровалась Светлана.
– Сегодня вечером увидимся? – спросил Пряхин.
– Конечно. – Сразу повеселев, Светлана благодарно взглянула на него.
Ее подруга, фыркнув, сделала несколько шагов вперед и игриво помахала рукой.
– До свидания, Григорий Яковлевич.
– Значит, в восемь я приеду? До встречи.
– Жду. – Светлана махнула рукой. Улыбаясь, пошла в раздевалку. – Выкусила? – насмешливо спросила она снимавшую камуфляж Екатерину.
– Еще не вечер, – рассмеялась та. – Спорим, он будет моим?
– Ешьте, – бросив в приоткрытую дверь три куска хлеба, сказал рослый парень в черной одежде.
Второй поставил на пол три алюминиевые кружки и миски с жидкой кашей.
– Сегодня у вас праздник, – усмехнулся он и положил на кружки по куску белого хлеба с маслом.
– Даже подымить сможете, – усмехнулся стоявший у двери и бросил сигарету на пол перед смотревшими на них с испугом и злостью тремя людьми в кандалах.
– И руки сегодня относительно свободны, – усмехнулся он и вышел.
– Я бы так не смог, – посматривая на экран видеомонитора, сказал рослый парень.
– Кто знает… – заметил лежавший на диване мужчина в черной одежде. – Здесь в основном отбросы собраны, которым всю жизнь в морду плюют, а они утираются и улыбаются. Здесь им, может, наоборот, даже лучше…
– Ну, ты буробишь, – весело прервал его третий, и они расхохотались.
– У нее, оказывается, квартира в Москве есть! – входя, громко сказала Зоя. – Представляешь?
– Погоди, – непонимающе переспросил сидевший с книгой Гога. – Какая квартира? У кого?
– Да у Антонины Андреевны.
– Вот это да! – обрадовался Гога. – Значит, мы нашли золотую жилу. Квартира во Владимире, в Суздале. После сына, правда, на ту квартиру полное право имеет дочь покойного сыночка. И черт с ним, с Суздалем, там все равно хорошего покупателя не найдешь. А про Москву ты откуда узнала?
– Антонина Андреевна сказала, – улыбнулась Зоя. – Она, оказывается, в Москве жила, с мужем. Когда он умер, сын ее и забрал во Владимир. А московская квартира предназначается внуку Мальчишке сейчас пятнадцать лет. Он с другой бабкой живет, Представляешь? Так что нас сюда сам Бог привел. – Зоя довольно улыбнулась.
– Нормально. Наверное, у нас все получится. Еще немного ласки и заботы – и старуха сама начнет отдавать нам жилье. На этот раз ты немного испортила все, – огорченно заметил он. – «Муж – режиссер, а я сценарист…» – передразнил он ее. – Надо было как всегда – прекрасные люди, добрые, порядочные," но без жилья. Это сколько раз срабатывало. А ты…
– Знаешь, о чем мы говорили?
– Понятия не имею.
– Ей здорово надоела деревенская жизнь, хочется в столицу. Но жить одной там сейчас очень тяжело, и она…
– Предложила тебе ухаживать за ней с последующим оформлением квартиры на тебя. Так?
– Ты умеешь логически мыслить, только на этот раз ошибся. Не я, а мы. Она от тебя в восторге.
– Подожди, но ведь у нас, если мы киношники, наверняка имеется…
– В том-то и дело, – перебила Зоя. – Я смущенно обмолвилась о том, что у нас нет жилья. Моя мать, которая живет в Петербурге, очень плохо относится к тебе. Я же тебя очень люблю, Потому и мотаюсь с тобой по России. Сюда мы приехали потому, что твой знакомый разрешил нам пожить здесь. Постоянного жилья у нас нет. В Москве мы снимали квартиру. У тебя была работа на телевидении. Но после кризиса ты работу потерял. И неожиданно загорелся желанием сделать фильм о жизни современной деревни. Я поддержала твою идею.
– Надеюсь, ты не согласилась на предложение бедной больной женщины?
– Разумеется, нет.
– И слава тебе Господи, – облегченно вздохнул он. – Но вдруг она теперь, щадя твои чувства, не предложит больше быть ее сиделкой?
– Она будет говорить с тобой. И надеется уговорить.
– Вполне возможно, из жалости к больной женщине я и соглашусь. Тем более жить в Москве выгодно и денежно. Мне часто предлагают работу в съемках клипов. И, кстати, неплохо платят, – добавил он. Зоя, смеясь, поцеловала его. И тут они услышали шум автомобильного мотора. Гога бросился к окну.
– Семен. И с ним какая-то женщина. Молодая и в меру симпатичная, – оценил он идущую первой к дому Елизавету.
– Я тебе дам – симпатичная.
– Но это действительно так, – засмеялся Гога и прижал Зою к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75