– А что, что-то не так?
– Да нет, ничего. Просто мне нужно каждый месяц сдавать Патрулю Города отчет-характеристику об одном хорошо тебе известном преступнике Единого закона. В ней необходимо подробно изложить, как он наставляется на путь истинный.
– А я наставляюсь? – спросил Фокс.
– Тебе виднее. За старое приняться не хочешь?
Гном отрицательно покачал головой.
– Значит, ты еще не потерян для общества. Или общество для тебя – это еще с какой стороны посмотреть.
– Агентство Поиска благотворно на меня повлияло, – со смиренным видом сказал Фокс.
– Не только на тебя. По-моему, мы благотворно повлияли и на некоего Ролта, – сказал Квинт и подышал на свой золотой перстень. – Если я не чувствую покалывания в пальце, значит, он не нарушил своей клятвы.
– А что случается с тем, кто поклялся на твоем перстне и нарушил данную клятву? – поинтересовался гном.
– Хм. С ним случается смерть на месте. Человека просто разрывает на кусочки. Очень мелкие.
– Человека… А гнома?
– Гнома тоже. Что, страшно?
– Страшно, – уважительно сказал Фокс – А это правда?
– Понятия не имею. – Квинт загадочно улыбнулся. – Во всяком случае, желающих проверить мою правдивость еще не находилось.
В комнату вошел Эрик. Он был очень бледен и обеими руками держался за голову. Квинт встревоженно подскочил к нему.
– Что случилось?
– Опять начинается. Кто-то настойчиво твердит мне, что жизнь – отвратительная штука и меня все предали. Но ведь это неправда? – совершенно убитым голосом спросил Эрик
– Неправда, неправда. Успокойся. Оберег Одинокого Чародея на тебе? – на всякий случай спросил Квинт.
Эрик пошарил у себя на груди. Глаза его округлились от удивления.
– Его нет. Наверное, я оставил его в ванной, когда мылся.
Квинт посмотрел на Фокса. Тот все понял и побежал в ванную за амулетом. Эрик ничком бросился на кровать и спрятал голову под подушку. Гном вернулся через минуту, победоносно сжимая в руке золотую пластинку.
– Еле достал, – проворчал он, – этот оберег лежал на самой верхней полке. Рядом с шампунем.
Квинт извлек страдающего Эрика из-под подушки и надел ему на шею амулет, плотно прижав его к груди. Бедолаге сразу полегчало. Во всяком случае, он перестал дышать как загнанная лошадь. Гном налил из кувшина стакан воды и протянул Эрику.
– Спасибо. – Эрик с жадностью осушил стакан. – Как это все неприятно, вы бы только знали… Этот голос…
– Чтоб больше оберег не снимал! Ты стал слишком восприимчивым. Со мной-то вон все в порядке.
– Со мной тоже, – доложил Фокс.
– Значит, эта дрянь действует только на тебя. Кстати, а на что это было похоже? Расскажи поподробнее, чтобы мы в случае чего смогли вовремя распознать этот голос.
– Не знаю, когда это точно началось. Может быть, час назад. Вряд ли раньше. А голос… – Эрик задумался. – Как будто звучат твои мысли, но с другой интонацией. Его не сразу и обнаружишь. Он вмешивается постепенно: сначала одно слово, затем несколько, а потом ты и сам точно не знаешь когда – думаешь только то, что тебе навязывают. Вот так это и происходит, .
– Скверно, – констатировал Квинт. – А как ты догадался, что на тебя воздействуют извне?
– Тут есть одна маленькая особенность. Чужие мысли, или голос, имеют привычку повторять одно и то же. В смысле – озвучат несколько предложений и начинают сначала. Ну, например: «Все так мрачно и невыразимо грустно. Кругом предательство и ложь. Никому нельзя доверять и ни на кого нельзя положиться, и, что бы ты ни делал, не вырваться из круга, где серая печаль томится. И выход только в смерти, что успокоит тебя. Все так мрачно и невыразимо грустно…» И так далее, и так далее. По новому кругу. Когда я раз в десятый прослушал эту пластинку, то понял, что что-то не так. Появились сомнения, и сразу же вернулась способность независимо мыслить. А голос остался, как бы это поточнее сказать, за кадром.
– То есть ты его все еще слышишь, но прыгать из окна уже не собираешься, чтобы найти «выход только в смерти, что успокоит тебя».
– Да, ты все верно понял.
– Предлагаю этой ночью лечь спать всем в одной комнате. Думаю, мы расположимся в моей – она просторнее, чем ваши. – Квинт повернулся к Фоксу. – И никаких ночных прогулок по лестницам.
– Да, я понял. Только мне не понятно, где мы будем спать? Там же всего одна кровать, не так ли?
– Она довольно широкая, на ней с легкостью поместятся два человека. Еще один ляжет на полу на одеяла. Это небольшая плата за безопасность.
– Считаешь, что будет жаркая ночь? – Эрик в задумчивости прошелся по комнате. – Разделаться с каждым по отдельности намного легче.
– Именно поэтому никому не разбегаться. Примем меры. Я припас на всякий случай несколько козырных тузов в рукаве.
– Вооружимся до зубов? – Фокс встал. – Я могу принести ножи с кухни.
– Не стоит, еще порежемся. Да и Зеллес будет против. – Судя по всему, Эрик вполне пришел в себя.
– Захватите ваши одеяла и пойдемте ко мне. До наступления темноты осталось всего пара часов, а надо еще как следует подготовиться к приходу непрошеных гостей. – В том, что они будут, начальник Агентства не сомневался.
– А ужин? – Гном выглядел очень несчастным.
Квинт критически посмотрел на него. Но что поделаешь, ужин – дело святое.
– Возьмем с собой наверх. Какая разница, где его есть? Я за ним как раз схожу, пока вы тут с одеялами разберетесь.
Квинт пошел вымогать у Зеллеса ужин на три персоны и поднос, чтобы унести все за один раз. Вымогательство было успешным. Квинт вернулся тяжело груженным, зорко смотря себе под ноги. Посреди его комнаты возвышалась гора одеял, сваленных в кучу.
– Нет, так не пойдет, – сказал Квинт, ставя поднос на маленький столик в углу. – Сложите их как полагается. Кому-то ведь придется на них спать. Пока не закончите – никакого ужина.
Одеяла были сложены в мгновение ока. Они сели на них, скрестив по-турецки ноги. Поднос поставили посередине. Сегодня Зеллес решил никаких кулинарных шедевров не изобретать. Сотрудникам Агентства Поиска пришлось ограничиться тривиальным жарким в горшочке, легким овощным салатом и баночкой паштета. Слава богам, вкусовые качества блюд трактирщика оставались на прежней высоте. Горшочки, салатница и баночка из-под паштета были вылизаны дочиста. Фокс со вздохом прошелся глазами по пустому подносу. Он бы с удовольствием съел еще что-нибудь. Эрик посмотрел на него и тяжело вздохнул приятелю в тон.
Квинт решил не обращать внимания на это провокационное сотрясание атмосферы и принялся за дело. Прежде всего он отправил гнома и Эрика на кровать: чтобы те не путались под ногами. Затем достал сумку и принялся в ней копаться. Чего там только не было! Пришлось вытряхнуть часть содержимого на одеяло, чтобы хоть как-то разобраться. Квинт осторожно достал три маленьких флакончика с тягучей красной жидкостью. Два он протянул друзьям, а один оставил себе.
– Обращайтесь с ними крайне бережно. Если верить Криону, то они телепортируют разбившего флакон на сто-двести метров. Нужно просто кинуть склянку себе под ноги.
– Телепортируют куда? Вверх или в сторону? – на всякий случай поинтересовался Эрик.
– Если честно, то я не спросил, – признался Квинт, – так что не разбивайте флакон без нужды.
Эрик представил, как он парит где-то в ста метрах над землей, и решил, что не будет прибегать к услугам флакона ни при каких обстоятельствах.
– А вот эти квадратные камешки повесьте на шею.
– Что это? – Фокс с подозрением уставился на прозрачный, синеватого цвета кубик.
– Охранители. У них истекает срок годности, но, судя по цвету, они еще вполне пригодны. Их выбрасывают, лишь когда они побелеют.
– Они не опасны?
– Нет. Охранители полезны. На каждом из камней написано определенное слово – это имя камня. Стоит его громко сказать, как вас на пять минут накроет силовым полем, предохраняющим от всяких неприятностей. Неужели вы никогда раньше не слышали об Охранителях? Эрик, ты же столько времени живешь под одной крышей с техномагом!
– А почему ты их нам не дал раньше?
– У них есть один существенный недостаток – они долго копят свою силу. Как правило, несколько дней. Потому-то я и не хотел доставать их раньше времени.
– Это один из твоих козырных тузов?
– Да. И не последний, – таинственно пообещал Квинт.
– Я не могу прочитать, что тут написано! – пожаловался Фокс.
Эрик проверил, в чем дело, и захихикал:
– А ты камень переверни. Ты же держишь его вверх тормашками.
– Точно, – сконфуженно буркнул гном. – Тут написано…
– Стой! Ну кому я только что говорил? Не произноси имя камня вслух. Высвободишь силу Охранителя раньше времени, и он станет бесполезным, – сердито сказал Квинт.
Гном был готов провалиться сквозь землю, но, так как сделать это было довольно затруднительно, он ограничился тем, что перевел разговор на другую тему:
– А кто будет спать на полу? Уже наступила ночь, и я был бы не против назначить свидание своему одеялу. – В доказательство своих слов он зажег лампу.
Тотчас стало светло, как в полдень, и на свет лампы в один миг налетели тучи мошек из раскрытого окна. Остается только удивляться проворству, с которым они атаковали огонек. Запахло жареными бабочками. Эрик поспешно закрыл окно. Он не любил делить жилье, а тем более спальню, с насекомыми. Никто и не заметил, как сумерки сменились бархатом ночи. За городом замена света тьмой происходит стремительно, без лишних проволочек.
– На кровать ляжешь ты и Эрик, – обратился Квинт к гному.
– А я думал, что…
– Мало ли что ты думал, – перебил его Квинт. – Если я положу тебя на пол, то меня обвинят в расовой дискриминации. Мол, ущемляю права гномов. Так что будешь лежать на кровати как миленький. Тем более что ты все равно не занимаешь много места.
– А почему на одеялах не я?! – возмутился Эрик.
– Ты у нас в последнее время какой-то болезненный, – пояснил ему Квинт. – И вообще решения начальства не обсуждаются. Я вот, например, не думаю, что нам сегодня удастся поспать.
– А что нам помешает? У нас ведь такая сильная магическая защита.
– Будем сражаться с темными силами Зла. До самого утра. Ложимся спать одетыми, мало ли что…
– Ты оптимист, – проворчал Эрик, забираясь в кровать. – Чур, я сплю у стенки, – предупредил он гнома. – А ты, Квинт, мучайся себе на твердом полу.
– Он совсем не твердый. Знал бы ты, на чем мне приходилось спать до того, как я попал в этот Мир, ты бы содрогнулся от ужаса. Стог соломы был для меня царским ложем. Когда ты пятый ребенок в семье потомственного младшего переписчика свитков, то особенно выбирать не приходится.
– Верю. Действительно ужасно. Фокс, поклянись, что не будешь лягаться.
– Обещаю, только ты тоже мне пообещай…
Квинт вздохнул, слушая, как они препираются. Ну прямо дети, честное слово.
– Может, еще и меч между собой положите?
– Какой меч? Зачем? – не понял Эрик.
– Я слышал, что если рыцарю приходилось делить ложе с прекрасной девой, то он клал свой меч посередине, чтобы не дай бог не соблазниться ее красотой.
– Тьфу ты! Ну тебя, Квинт! – обиделся Эрик. – Дурацкая шутка!
– Это кто тут дева? – грозно спросил Фокс. – Я, что ли?
– Это просто такая старая средневековая история. Не берите в голову. Ничего личного.
Квинт достал карандаш размером с мизинец и принялся чертить им таинственные символы на полу перед входом.
– Хочешь защитить наше жилище, – понял Эрик. – А откуда ты знаешь Знаки? Неужели выучил их на память?
– Ага, мечтай больше! – Квинт помахал перед ним бумажкой со Знаками. – Примитивно переписываю с листочка, который мне передал Крион.
– Только не напутай ничего! – встревожился Эрик. – А то нам будет плохо. Вдруг у тебя получится Знак Призывания, и к нам слетятся все привидения округи.
– А их здесь немало, – содрогнувшись, вставил Фокс, вспомнив, что творилось на празднике Урожая.
Квинт махнул рукой на их предостережения и принялся за окно.
– Зеллес убьет меня, когда увидит это художество, – сказал он, когда закончил работу. – И будет совершенно прав.
Все стекло было разрисовано загадочными черными узорами.
– Он ведь смоется, – успокоил его Эрик, имея в виду след от карандаша.
– С трудом. – Квинт покачал головой. – Ну да ладно. Флаконы не разбили? Охранители не потеряли?
– Нет! – дружно ответили обитатели кровати.
– Тогда спать. – И Квинт задул лампу.
Стало темно, но не тихо. Ночные насекомые решили устроить настоящий симфонический концерт с вариациями. Их старания были отчетливо слышны даже при закрытом окне. Квинт беспокойно ворочался на полу. Он чувствовал себя ответственным за происходящее – как-никак начальник. И именно поэтому он решил расположиться на твердом, хотя и покрытом одеялами полу, – это был отличный наблюдательный пункт. Эрик и Фокс заснули моментально. Можно было подумать, что из обоих вытащили батарейки.
Квинт решил считать овечек. Ведь ни для кого не секрет, что это лучший способ из всех известных людям для борьбы со сном. Каждую овечку он заставлял два раза проблеять и прыгнуть через невысокий заборчик. Некоторые отказывались прыгать и с позором убегали, тряся черными хвостиками. На две тысячи шестой овечке насекомые за окном смолкли. Как показалось Квинту, подозрительно единодушно. Квинт Насторожился: он ощущал, что происходит что-то неладное. По коже пробежали мурашки. Некоторые из них были довольно крупными. На улице было очень тревожно, казалось, что от напряжения даже воздух звенит.
– Черт! Сейчас наверняка полночь! – тихонько выругался Квинт.
Он больше не мог выносить зловещую тишину за окном и негромко позвал гнома:
– Фокс! – И осторожно потряс его за плечо.
Гном проснулся немедленно.
– Что случилось? – прошептал он.
– По-моему, к нам гости. Разбуди Эрика.
– Я все слышал. – Оказывается, Эрик уже проснулся.
– Вы не находите, что стало слишком тихо?
– Как будто хищник замер перед прыжком, – выразил свои ощущения .Эрик. И нащупал на груди Охранитель. Так, на всякий случай.
– Может, зажжем свет? – прошептал Фокс.
– Думаешь? Тогда оно будет знать, что мы не спим.
– Зато станет не так страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36