Тот рефлекторно втянул воздух широко открытым ртом и согнулся пополам. Тэд завершил дело, ударив его по шее ребром ладони.
И замер, прислушиваясь.
Со стороны станции не доносилось ни звука. Это означало, что четвертый солдат внутри был либо крайне осторожен, либо его вовсе не было. Бертингас знал только один способ проверить это. Держа захваченное оружие наготове, он переступил порог станции.
Никакого движения, никто не нападает.
Прижимаясь к стене, он двинулся по фойе.
Никто не атаковал, ничьи шаги не звучали.
Он включил освещение и увидел открытую дверь в помещение релейной связи. Со своего места он видел там спальные мешки и кухонную утварь. Обгорелое пятно на кафеле пола свидетельствовало, что кто-то разводил внутри костер.
— Бросай оружие, — раздался голос из релейного помещения, — или я отключу поле!
Бертингас придвинулся поближе к двери. Шевельнувшаяся на полу тень подсказала ему, что кто-то стоит вне пределов его видимости, у пульта диспетчера станции.
— Ты знаешь, что это означает! — предостерег чей-то голос.
Бертингас молчал, медленно приближаясь к двери.
— Черная дыра упадет прямо в ядро планеты!
Тэд осторожно переставлял ноги, беззвучно подкрадываясь.
— Я уничтожу всю эту планету!
Он находился теперь на расстоянии полуметра от порога, все еще вне поля зрения того, кому принадлежал голос.
— Я могу это сделать!
Тэд прыгнул в дверной проем с винтовкой наизготове, палец он наполовину утопил в спусковом крючке.
— Нет, не можешь!
Человек — офицер, судя по серебряному узору на воротнике формы, — вскинул пистолет и прицелился Бертингасу в лицо.
Бертингас дал очередь стеклянных шариков и отстрелил ему руку чуть пониже плеча.
Офицера отбросило спиной на пульт, из плеча хлестала кровь, он медленно сполз на пол.
Бертингас бросил винтовку, схватил первый попавшийся под руку спальный мешок и прижал его к открытой ране на груди офицера, пытаясь остановить кровь. Через несколько секунд материал промок насквозь, а из раны все еще текла кровь.
— Как… ты… — Умирающий посмотрел Тэду в глаза.
— Здесь нет переключателя гравитационного поля, — объяснил Бертингас. — Мне очень жаль…
— О-о-о! — Тело офицера напряглось, дернулось и безвольно обвисло. Сфинктеры расслабились, и вонь содержимого кишечника и мочевого пузыря атаковала ноздри Бертингаса.
Он оставил мертвеца, чтобы позаботиться о живых. Удар по затылку успокоил тех, кто пытался, пошатываясь, подняться на ноги. Затем он отрезал шнуры от постелей и связал пленных. В течение десяти минут он стал полным хозяином станции.
«Прерывание приоритет К — 2», — набрал он на клавиатуре, оборвав поток микроволн из иных измерений, струившихся в банки данных Мейербера.
— Закрытый поиск персонала, Бюро коммуникаций, Ринальди Джина.
Через тридцать секунд он получил речевую связь.
— Тэд? Тэд! Где ты?
— Предгорная станция.
— Эта женщина, Фиркин, сказала, что ты мертв. Атака на твой…
— Не совсем. Я выпрыгнул.
— Что ты делал целую неделю? Мы так сильно…
— Бродил по лесу. Слушай, Джина, кому ты доверяешь прямо сейчас?
— Никому. После — а-а…
— Неверно, дорогуша. Ты доверяешь — я доверяю — Халану Фолларду. Свяжись с ним по защищенной от подслушивания линии или, что еще лучше, встреться с ним лично. Объясни, где я нахожусь, и скажи, что мне нужна его помощь. Вместе с подкреплением.
— Как насчет нового директора?
— Нет! Не говори ничего Селвину Прейзу. Пусть думает, что я еще мертв. Более того, немедленно после окончания связи ты сотрешь из памяти компьютеров все передачи с этой станции за последние полчаса.
— Тэд!
— Выполняй, Джина. Вычисти банк данных. Абсолютно все.
— Хорошо. Ты в порядке?
— Лучше не бывает.
Он отключился и стер все из памяти на своем конце линии и перевел всю станцию в режим ожидания — до поступления команды. Затем стал рыться в имуществе солдат в поисках какой-нибудь цивилизованной пищи. Он нашел три калорийных батончика и пакет с какао-порошком. Через пять минут небольшой костер весело потрескивал на месте обгоревшего пятна на кафельном полу, в котелке закипала вода, готовясь принять порцию какао. Завтрак.
Спустя два часа, когда первые лучи утренней зари осветили горы позади станции, появились аэрокары. Первым на посадку начал заходить окрашенный в тускло-серый цвет автобус с золотыми молниями Кона Татцу на фюзеляже. Из открывшегося люка вышел Халан Фоллард, защищенный с обеих сторон двумя здоровенными охранниками в комбинезонах.
Со стороны горного склона спустился второй аэрокар и сел рядом. Не успел он толком коснуться земли, как из него выпрыгнула Пэтти. За ней следовало трио свирепого вида гиблисов, ядовитая слюна стекала с их клыков. Водителем ее машины был коуру, казавшийся совершенно спокойным — во всяком случае, он не ерзал, как остальные представители его расы, мохнатые руки уверенно лежали на рычагах управления.
Вслед за автобусом Фолларда приземлилась трансатмосферная шлюпка Космического флота. Она села на поляну позади станции, из нее выскочило отделение морских пехотинцев. Впереди них, выделяясь ярким пятном на фоне их серой полевой формы, бежала адмиральская дочь, Мора Костюшко. Она либо избавилась от подозрений в отношении капитана первого ранга Туэйта, либо же украла шлюпку из-под его носа.
Все три партии спасателей сошлись вместе в точке, где Тадеуш Бертингас стоял над связанными врагами.
— Тэд! — заорал на бегу Фоллард, протягивая руки. Шеф Кона Татцу затормозил в трех шагах от него и мелко задышал ртом. Его руки медленно опустились. — Это… так… хорошо — видеть тебя.
Мора подбежала к Тэду, сморщила нос и отступила на два шага назад.
Фиркин ослепительно улыбнулась ему.
— Ты жрал что-нибудь приличное в этих лесах? — спросила она.
— Вполне стоящее — когда удавалось отыскать, — ответил он.
— Приходилось добывать с боем?
— Нет, захватывал врасплох.
— Кто эти парни? — Она пнула одного из захваченных солдат носком сапога. — Твой обед?
— Ты в этом больше разбираешься. Халан, ты когда-нибудь видел подобную форму?
— Не из местных, верно? — Фоллард отрицательно покачал головой. — Может быть, частная охрана?
— Может быть.
— Они могут говорить?
— Еще не выяснял, — пожал плечами Бертингас.
— В автобусе у нас есть кое-какие штуки, которые позаботятся об этом… Тэд! — Он откашлялся. — Тебе не холодно?
Бертингас посмотрел на себя. Голые ноги. Разорванное в клочья белье. Сплетенный из травы пояс. Грязь. Он дотронулся до подбородка и услышал, как хрустит засохшая на бороде кровь.
— Принести тебе одеяло? — спросила Фиркин.
— Как насчет горячего душа?
— В нашем автобусе есть и это, — сказал Фоллард. — Пошли.
«16. ХАЛАН ФОЛЛАРД: ОБЛАВА»
Когда их эскадрилья уже подлетала к посадочной площадке штаб-квартиры Кона Татцу в Мейербере, Халан Фоллард приказал перекрыть все входы и выходы и заблокировать здание со всех сторон.
— Прошу прощения — как вы сказали, шеф? — переспросил дежурный пункта связи, некий специальный агент по имени Кобб.
— Закройте кабинет выдачи виз, очистите от посторонних комнаты ожидания, заприте входную дверь, разложите заградительные сетки и отмените свой послеобеденный чай. Режим высшей безопасности. Все сотрудники с табельным оружием. И все прочее.
— Э-э… м-м… Слушаюсь, сэр! Можно спросить почему?
— Нельзя. У меня с собой маленькая заблудшая овечка, выжившая после дюжины покушений на ее жизнь. Кроме того, под моей опекой находятся трое прекрасно обученных и хорошо вооруженных солдат, которых эта овечка уложила с помощью шнурка и каменного копья. Четвертый умер при попытке поднять руку на этого ягненка.
— И вы хотите мобилизовать нас, чтобы справиться с этим парнем, правильно? — спросил Кобб.
— Неправильно. Я хочу мобилизовать вас на случай, если те люди, которые стараются убить его, попытаются сделать это снова. Я почувствую себя чрезвычайно неловко, если наша Служба окажется несостоятельной при защите персоны, находящейся под ее попечением в ее же собственной штаб-квартире.
— Слушаюсь, сэр!
— За исключением ядерной атаки… — Фоллард немного поразмышлял, не прерывая связь. — На этот случай подготовьте выключатель переброски. Принесите дистанционное управление в мой кабинет.
Он знал, что это была чисто теоретическая мера предосторожности, потому что никто и никогда не пытался применить — или даже как следует проверить — работу системы переброски.
Во время строительства здания архитекторы Кона Татцу закопали — где-то между вторым и третьим подземными этажами — инвертор массы. Устройство было флотского образца, достаточно мощное для прыжка боевого крейсера сквозь четыре фазы гиперпространства. Конечно, никто и никогда не прыгал — при обычных обстоятельствах — с поверхности планеты. Никто и никогда не пробовал отправить в прыжок такую хрупкую структуру, как укоренившееся в поверхность планеты здание — построенное с учетом законов притяжения решетчатое сооружение из камня и стали, дерева и пластика, кабелей, водопровода и волновода, карнизов и ковров. Точно так же никто и никогда не приземлялся после подобного прыжка на уровне земли — и ни в коем случае не двумя метрами выше — на площадке, где ничего больше не стояло, и на планете с нормальным атмосферным давлением.
Фоллард подозревал, что «бабах!» во время приземления будет ничуть не тише «бум!» при старте.
С одной стороны, система переброски явилась результатом мозгового штурма, проведенного планировщиками-параноиками в поисках маневра для абсолютной защиты. С другой стороны, никто и никогда не придумал лучшего способа защитить человеческое творение от ядерного нападения.
— Слушаюсь, сэр. Активизировать переброску, — повторил дежурный.
— Дождитесь моего приказа, когда активизировать. На данный момент просто подготовьте выключатель. Понятно?
— Да, сэр.
— Тогда конец связи.
Фоллард посадил оба автобуса на крышу здания и приказал пилоту Моры Костюшко посадить корабельную шлюпку на площадь перед входом. Хотя шлюпка, в строгом смысле слова, не являлась боевым кораблем, но двадцатимиллиметровая плазменная пушка сдержит натиск любых наземных сил. Ее термическая защита из пластинчатой керамики перенесет любую трепку.
У выхода из лифта их встретило отделение спецназа Кона Татцу. Фоллард указал на троих солдат, которых несли позади, как следует скрученных и напичканных наркотиками.
— Оттащите их в приемный покой. Осторожно разбудите и выясните, кто они такие. Все детали. Вплоть до девичьей фамилии бабушки.
Спецназовцы схватили было и Бертингаса, одетого в темно-зеленую форму мертвого офицера. Форма была почти целой, за исключением неровного шва у одного плеча и поспешно замытых пятен крови и прочего. Сидела она на нем неважно, но все же это было лучше, чем лохмотья белья и вонючая звериная шкура.
— Не его. Советника Бертингаса отведите в лазарет для полного медицинского осмотра. Наколите его витаминами, проверьте, нет ли вшей, и положите на часок под аппарат электросна. Потом приведите в мой кабинет.
Командующий отделением спецназа лейтенант кивнул, отдал честь и дал команду солдатам забирать пленников.
— Не пройти ли нам в мой офис и подождать развития событий там? — спросил он Пэтти. Он велел адъютанту привести Мору Костюшко, как только она усадит свою адмиральскую баржу на посадочные лапы и разгерметизирует.
Фиркин заколебалась, посмотрев через плечо на сопровождавших ее инопланетян.
— Вместе с вашими лейтенантами, разумеется, — продолжал настаивать Фоллард.
Она махнула двум сатирам и гиблису. Гиблис нес на спине нечто, напоминающее портативное плазменное орудие. Остальным она приказала ждать в автобусе.
Фоллард провел их в свой офис на третьем этаже, который смущал даже его. Двадцать на сорок метров, с потолком высотой пятнадцать метров, украшенное гипсовой лепниной и фигурками купидонов. Две гигантские люстры — сплошь начищенная медь и розовый хрусталь — формой напоминали кисти земного винограда. Изначально это помещение должно было служить бальным залом во время официальных приемов губернатора и прочих высокопоставленных гостей из Главного центра.
Предшественник Фолларда проявил максимум изобретательности и переместил-таки подобные празднества в другие общественные здания и в конце концов исключил Кона Татцу из списка организаций, обязанных проводить такие мероприятия. Затем он просто устроил в бальном зале свой кабинет.
Во время правления Фолларда, по мере того, как остальная часть здания заполнялась обслуживающим персоналом, заместителями директоров, их сотрудниками, работниками самых разных бюро и отделов, новым оборудованием и современными технологиями анализа данных, секциями регистрации входящих и исходящих документов и обширной библиотекой, для него стало абсолютно невозможным освободить это помещение, не вызвав при этом цепной реакции чехарды с кабинетами, которая продолжалась бы минимум года два. Поэтому Фоллард командовал местной станцией Кона Татцу из кабинета, где единственный стол, компьютерная приставка и полдюжины кресел для посетителей скромно стояли в дальнем углу помещения, где можно было бы проводить футбольные матчи на кубок Скопления, с полной трансляцией по «Фри Виду».
Вошла Мора Костюшко, за ней двое морских пехотинцев с сержантскими нашивками и винтовками-пульсаторами, которые лежали на согнутых предплечьях левых рук — как и положено по уставу. Мора решительно прошла вперед и села в одно из кресел для посетителей, не спрашивая разрешения. Само собой, это было центральное кресло. Пэтти нерешительно задержалась у двери. Фоллард резонно предположил, что она чувствовала себя не в своей тарелке рядом с ним.
— Садитесь, пожалуйста. Всех прошу, садитесь.
Они заняли стоявшие полукругом кресла. Короткие голени и длинные бедра сатиров совсем не соответствовали конструкции человеческого кресла. Однако сатиры вовсе не собирались из-за этого отвергать предложенную честь обращения, как с настоящими людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38