От камня веяло холодом. К светильникам под потолком вел ленточный кабель. Здесь явно грабили департамент энергоснабжения — а может быть, и не здесь, а в пустом здании наверху.
Через сто метров они миновали: запертый кабинет, темный боковой туннель, из которого отчетливо тянул сквозняк, и стол с охранником. Этот парень либо носил гротескной формы шлем и бронежилет, либо отрастил себе клюв и панцирь. Вместо глаз у него либо росли линзы, либо он надел какое-то приспособление для ночного видения. Охранник посмотрел на них и махнул рукой.
Коридор изогнулся и начал расширяться, потолок поднимался выше и выше, и наконец Мора и Бертингас очутились в освещенной голубым светом пещере примерно метров в тридцать диаметром. Пещера была достаточно велика, чтобы по ней гулял холодный ветерок. Люди стояли маленькими группками, повернувшись к естественному скальному выступу в глубине пещеры. Когда глаза Тэда привыкли к голубому свету, он увидел, что в основном в пещере были не люди, а инопланетяне.
Некоторые из них представляли расу сатиров, с копытами вместо ступней. Здесь они, однако, не носили своего обычного камуфляжа: никаких туфель с пластиковыми пальцами-протезами, никаких просторных шаровар, чтобы прикрыть выступающие окорока и лошадиные бабки. Никаких искусных зачесов волос, чтобы прикрыть остроконечные уши. Никакой косметики, чтобы замаскировать раскосые глаза. Ничего, чтобы скрыть изогнутые в вечной улыбке губы.
Были в толпе и представители той же расы «клюв-и-панцирь», что и охранник за столом. Бертингас никогда не видел подобных существ. Их панцири покрывали желтые пятна — иногда с голубоватым оттенком, иногда ближе к зеленому. Существа имели тонкие многосуставчатые руки, как универсальные роботы. На каждой ноге было по шесть коленных суставов. На лицах — не поддающиеся расшифровке выражения.
Один или два инопланетянина в пещере были зеленокожими цернианами. Невысокие, с короткими головами. Во всем остальном они соответствовали определению Процедуры пяти пунктов: двуногие, двусторонне-симметричные, с компактно расположенными органами чувств, суставными конечностями, способные использовать орудия. У церниан была обычная гуманоидная форма тела, которая так удивила людей, когда они впервые наткнулись на инопланетян в самом начале вылазок за пределы Домашнего Скопления.
В глубине пещеры, однако, находилось нечто совершенно другое.
В скальном выступе было проделано плоское углубление, диаметром около метра, покрытое стеклянным колпаком. Тэд с Морой приблизились к нему и наклонились, чтобы получше рассмотреть. В чаше медленно пузырилась густая жидкость. Стоящий рядом сатир периодически протирал колпак, удаляя иней, который постоянно закрывал поверхность стекла. Из небольших отверстий поднимались струйки испарений.
Там стоял кактус, наполовину погруженный в жидкость, со стальными спицами, воткнутыми в кору. Или что-то, что выглядело, как кактус: бочкообразное тело, покрытое желобками; руки-кочерыжки, торчащие под прямым углом; жесткие белые полосы. Самое большое замешательство вызывал цвет, — тот же самый, что у человеческой кожи. На верхней части кактуса находился единственный хрупкий цветок, бордовый с белым, напомнивший Тэду японский бумажный фонарик.
«Я Гланвилль», — раздался голос. Он пришел не снаружи, а прозвучал прямо внутри головы Тэда.
Тэд быстро осмотрелся и увидел, что от спиц отходили провода, которые соединялись с расположенным за чашей ПИРом. К нему, в свою очередь, был подсоединен стандартный телекодер. Кто-то шутки ради подсоединил овощ к электронике!
— Ну конечно же это ты, — старательно сформулировал мысленный ответ Бертингас и постарался себе представить огромную улыбающуюся клоунскую рожу.
«Тебе легче будет говорить вслух. И без театральных жестов».
Ага, довольно сообразительный ПИР. И чувствительный. Тэд все еще не верил в говорящие овощи.
«Почему бы и нет? — спросил голос у него в голове. — При сверхнизких температурах многие субстанции становятся сверхпроводимыми, а значит, и могут чувствовать. Почему ты считаешь, что это невозможно в тех областях живой природы, которую вы, люди, называете растительным царством?»
В пещере послышались смешки. Видимо, телекодер транслировал их разговор для всех присутствующих.
Тэд наконец обрел дар речи.
— Ты можешь говорить за этих?..
«За этих представителей животного царства? Да, думаю, они воспримут мой совет. А теперь… У тебя есть предложение ко мне — не так ли, советник?»
— Большинство деталей находится в моем ПИРе…
— Я знаю, мы как раз сейчас расспрашиваем твоего маленького механического друга. Тем не менее ты можешь дать мне общую идею — правильно?
— Мы… То есть Бюро коммуникаций… э-э… организуем силы самообороны. Их целью будет защита гиперволновой спутниковой сети и другого коммуникационного оборудования и установок связи нашего Скопления на случай гражданских волнений или военного кризиса. Нам нужно три тысячи новобранцев, обученных — или пригодных к обучению — владеть оружием, дисциплинированных, способных понимать приказания и докладывать на лингве.
Секунда текла за секундой, а Гланвилль молчал, не слышно было даже жужжания телекодера.
«Когда ты достигнешь моего возраста, — медленно произнесло растение, — ты узнаешь, что любая жизнь, даже короткие жизни животных, драгоценна. Некоторые из этих новобранцев будут иметь возможность умереть — правильно?»
— Да.
«Ты пытаешься проектировать в мой разум картинки легкой жизни, Бертингас. Пребывание в казармах, часы безделья, работа с бумагами, развлечения, рутина службы, обильное питание. Несколько тревог, в основном учебных. Но никаких настоящих сражений. Это нечестные картинки, так?»
Тэд закрыл глаза и постарался вообще ни о чем не думать.
— В сущности, так, — ответил он.
«Твой департамент не поставит в бюджет расходы на такую силу, если не ожидает, что она понадобится. Ты бы сам не пришел сюда, пройдя через эти неприятные барьеры и испытывая личные неудобства, которые встретил на пути, если бы не предвидел в будущем кровавого конфликта. Ты более взволнован смертью Высокого секретаря, чем думал — так?»
Тэд почувствовал, что Мора смотрит на него. Он скосил глаза и перехватил ее озабоченный взгляд.
— Он был и вашим Высоким секретарем, — сказал Тэд, — если ваша раса подписалась под Пактом. Если случится династическая война, она затронет не только людей.
«Но в основном людей — правильно? Итак, что вы предложите этим рекрутам в качестве компенсации за возможную потерю жизни?»
— Для начала — люди будут им платить. Затем — право выбрать собственных офицеров на уровне роты. Однако все будут подчиняться директору Бюро коммуникаций и мне, его заместителю.
«Полное гражданство Пакта, — добавил Гланвилль, — переходящее на семью в случае гибели. Право на равное с людьми пенсионное обеспечение, без ограничений в пространстве или времени. Для добровольцев будут отменены все ограничения. Ветераны получают право первого выбора при наличии вакансий в Бюро коммуникаций, которые будут соответствовать их квалификации».
— Я не могу обещать всего этого.
«Но ты постараешься, да?»
— Да. Думаю, я смогу попытаться.
В его голове послышался стеклянный смешок.
«Может быть, этого будет достаточно, советник. Ты получишь мою поддержку. Солдаты, которых ты ищешь — половина из них, — уже сейчас вербуются и передвигаются к местам расквартирования, которые определены твоим помощником Ринальди…»
— Это слишком быстро — мы еще только планируем…
«Наш истинный хозяин, — перебил его телекодер, точнее, Гланвилль, — передал сюда приказ. Он будет выполнен… Другую половину своего отряда ты добудешь у моего брата, Чоры Мааса. Иди к нему».
Послышался легкий звон, речь телекодера оборвалась, и пещера, как показалось Бертингасу, потеряла некое четвертое измерение. Бертингас стоял и смотрел на самый обыкновенный кактус, погруженный в ванну жидкого газа.
Он повернулся к Море, увидел остальную часть пещеры — всех этих инопланетян, которые прятали улыбки.
— Полагаю, это все, — сказал он Море.
— Вы получили, что хотели?
— Большую часть.
— Тогда и в самом деле пойдемте.
Он взял ее за руку и повел обратно к выходу из пещеры. Зрители расступались перед ними и смотрели на него почти дружелюбно. Когда Тэд и Мора уже входили в туннель, телекодер включился снова.
«Еще одно, советник. — С дистанции в тридцать метров голос Гланвилля казался плоским и невыразительным. — И» никаких церниан»— правильно?»
Инопланетяне в пещере засмеялись. Особенно весело хохотали сами церниане.
Прежде чем Тэд сообразил, что ему ответить, голос опять оборвался.
В коридоре сидевший за столом охранник — или его собрат, не важно — направил их в освещенный боковой туннель, в дальней стене которого виднелся вход в трубу лифта. Охранник опустил им на плечи костлявые гребни своих рук… и толкнул.
Тэд, Мора и порядочное облако пыли с пола коридора влетели в поле лифта, настроенное на гораздо более значительную высоту, чем допускалось любой лицензией. Свободный белый халат Тэда взлетел выше пояса, он пожертвовал равновесием ради скромности и вцепился в него руками. Мора же просто позволила своему халату задираться как заблагорассудится и встретила его взгляд весело и непринужденно.
Через десять секунд поле ослабело и остановило их напротив отверстия выхода. Тэд проплыл вперед и поставил ногу на площадку, открывавшуюся в холодильную камеру большого ресторана. Он протянул руку и втянул Мору на твердый пол.
Все еще держась за руки, они прошли в помещение кухни, плававшей в тучах пара. Всюду суетились сатиры. В пару, среди груд горшков и кастрюль, они рубили, смешивали, месили, пекли и варили. Что они готовили, Бертингас разобрать не мог. Похоже, зеленые побеги бамбука или, может, стебли папируса. Пахло, как на фабрике по производству клея. И чуть-чуть — медом.
Сатиры пользовались в Пакте репутацией гурманов. Возможно, это было еще одним прикрытием.
Один из сатиров заметил их, замер, высоко подняв нож, потом засунул его под мышку — с ножа еще капал зеленый сок — и выудил из-под своего стола мешок. Он подошел к ним и сунул мешок в руки Тэда.
Мора и Тэд вытащили свою одежду. ПИР Тэда, когда он поставил его на стол, что-то там заверещал про грубое обращение и про то, что» эти буйволы» подвергли его «третьей степени». Что бы это значило? Тэд предположил, что его ПИР уронили и при этом как-то повредили. ПИР Моры вел себя тихо, как и положено устройству военного образца.
— Что теперь? — спросила Мора, нагнулась и затянула пряжки сапог.
— Теперь мы отправляемся на поиски Чоры Мааса. И прочь от этого запаха !
«8. ХИЛДРЕД САМУЭЛЬС: КСЕНОФОБЫ»
Кастор и Поллукс были самой странной штукой, какую только капитан первого ранга Хилдред Самуэльс видел за пятнадцать лет службы на флоте. Они все еще притягивали его взгляд всякий раз, когда он смотрел на них сквозь стеклянную стену, из-за плеча адмирала.
Это было невозможно; такая нестабильность просто не имела права на существование… Как долго она еще продлится? Упражняясь в программировании, Самуэльс как-то ввел все известные об этой планетной паре данные в свой ПИР и попросил дать оценку. «Тысяча пятьсот лет, плюс-минус две сотни», — был ответ. Едва ли даже один миг истории для этой системы, вращающейся вокруг звезды со зловещим именем Кали. И ведь случилось же, что Пакт основал здесь свою базу именно в момент ее расцвета.
Кастор представлял собой массивный газовый гигант, гравитационный центр, вокруг которого на приличном расстоянии обращалась база флота Джемини, далеко за пределами орбит астероидных облаков и мелких лун, которые циркулировали вокруг огромной планеты. Меньшим, более плотным компаньоном Кастора был Поллукс, который с большой скоростью вращался очень близко от поверхности Кастора По своему статусу маленький Поллукс занимал среднее положение — больше, чем луна, но меньше, чем планета-близнец, — и Самуэльс достаточно разбирался в древнейшей мифологии, чтобы увидеть тут связь.
Между двумя планетами шел непрерывный поток газа, по форме похожий на колокол. Атмосфера Кастора истекала своей кровью на Поллукс, едва поспевая за ним по орбите. При нормальных условиях ламинарный поток водорода был бы невидим на фоне черноты космоса. Однако газовая труба представляла собой нечто большее, чем просто поток газа, да и газ был не просто водородом. Между двумя небесными телами бушевал яростный поток энергии. Атмосфера Кастора содержала высокий процент инертных газов: неон, аргон, криптон, ксенон. Они поглощали эту энергию и испускали фотоны случайных, но очень красочных частот видимого спектра.
Прожилки красного и оранжевого боролись с облаками зеленого и голубого. По мнению Самуэльса, это было лучше, чем просто зажмурить глаза и разглядывать плывущие перед ними круги. Ярче краски.
Что произойдет, когда через семьсот с лишним лет гравитационный баланс Поллукса нарушится под воздействием массы украденной атмосферы? Пойдет ли поток в обратную сторону? Изменится ли порядок вращения основной планеты и луны, и Поллукс станет планетой, а Кастор — спутником? Это создаст гравитационную нестабильность, которую базе Джемини лучше не испытывать даже на таком расстоянии.
Что такое этот Поллукс? Выгоревшая дотла карликовая звезда? Глыба чистого урана? Фрагмент нейтрония размером с кулак? Электромагнитные сканеры базы Джемини давали не слишком вразумительные ответы на этот вопрос, а зонды, которые Самуэльс посылал на поверхность Поллукса, исчезали без малейшего писка. Не имея фактов, ПИР Самуэльса выдавал богатый набор предположений. Для машины это было почти хобби, которое Самуэльс поощрял.
Мост между Кастором и Поллуксом кое-что ему напомнил. Эта система, в которой не было обитаемых планет — вообще не было планет, кроме этой античной пары, — в пустом углу гиперпузыря пространства, который назывался Скоплением Аврора, была местом, где находился изумительный «водопад» света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38