– Но ничего же не было!
– Конечно, нет! Ты остановил их, когда они целовали тебя ниже пупка. Большинство мужчин поступают благоразумно и проявляют отменную рассудительность, когда рот женщины находится непосредственно над его пахом. Особенно если пьяны!
– Я не смог. Ради Бога, я отведу тебя в таверну, и ты сама сможешь спросить у них, – взмолился Итан.
Мэдди верила, что Итан все-таки остановился, но это не имело значения.
– Еще не прошло и двух недель с тех пор, как мы вместе. А ты уже возгордился тем, что сохранил верность? Что же будет, если мы проживем вместе годы?
– Тебе не кажется, что ты несколько забегаешь вперед?
– О-о-о, да ты хорош! Лучше бы никогда не встречала тебя. Я идиотка! Сколько раз можно убеждаться в том, что ты отвратителен!
И теперь ей придется дожидаться почтовой кареты целых два дня.
– Ладно. Поступай, как хочешь.
Мэдди лежала, поджав к груди коленки, и тихо плакала, не имея понятия, сколько прошло часов. Она слышала, как он шагал по своей комнате, прежде чем улечься в кровать.
«Как он может спать после всего?..»
Она слышала его раздраженное бормотание на гэльском, потом снова раздались шаги.
– К чертям все это, – пробормотал Итан. – Я не могу спать без тебя – выкрикнул он, оказавшись перед ее дверью.
– Привыкай.
– Даже если бы что-то и было, хотя не было ничего, мы ведь, черт возьми, еще с тобой не женаты.
«Противный».
– И ты только что доказал, что никогда не поженимся.
На следующую ночь Итан, сам себе, удивляясь, снова расхаживал возле закрытой двери в комнату Мэдди и просил впустить его.
Она приворожила его. Ах, как же он скучал по ее объятиям! А она прошлой ночью несколько часов проплакала, чтобы заставить его помучиться. Он был уверен в этом.
Мэдди не могла видеть его, но если его замечание в их перепалке оказывалось грубым, он съеживался за дверью. В схватках он дрался, чтобы пустить кровь, и ему трудно было отказаться от этой привычки, хотя, причиняя ей сейчас боль, он сам страдал.
Итану нестерпимо хотелось к ней, но то, как она посмотрела на него, захлопывая перед носом дверь, сдерживало его.
Тем не менее, сейчас…
– Хватит, Мэдди. Ты уже достаточно наказала меня. Я имею право спать с тобой.
– Ты утратил все права, увлекшись другой женщиной. Хотя извини, двумя женщинами.
– У меня не было влечения к ним.
– Конечно же, нет, – не без сарказма согласилась она.
– Я все время думал о тебе, о прикосновении к тебе.
– У тебя что, стыда нет? – закричала Мэдди. – Ты кретин!
– Открой эту проклятую дверь.
– Ни за что.
– Открой, или я высажу ее! Ты уже видела, как я это делаю.
– Ты не посмеешь.
Итан с силой пнул дверь, почти прогнув ее. Отклонился, чтобы ударить еще раз, и выбросил вперед ногу. Но эта маленькая ведьма… открыла дверь.
Он влетел в комнату, едва удержавшись на ногах.
Задрав подбородок, довольно потирая руки, Мэдди обошла его, чтобы выпроводить из комнаты.
– Ах, черт возьми, у меня на ране разошлись швы, девочка.
– Что? – вскрикнула она, бросаясь к нему. – Дай посмотрю!
– Ах-ха! – Итан ухватил Мэдди за талию и, присев, усадил к себе на колени. – Ты все еще тревожишься обо мне!
– Невероятно! Ты жестокий и извращенный…
– Значит, ты станешь женой жестокого и извращенного типа.
– Черта с два стану. – Мэдди сжала кулачки, собираясь ударить его в грудь.
– Будет чертовски больно, если ты сделаешь это, но если это поможет тебе выслушать меня, то я предоставляю тебе свободу действий.
Опустив кулаки, Мэдди попыталась освободиться, но он крепко держал ее, и ей от отчаяния оставалось только скрипеть зубами.
– Я отпущу тебя, если ты выслушаешь меня. Всего пять минут.
– Ни в коем случае, – ответила она, но Итан, не слушая, поднялся со свистящим придыханием и повел ее к кровати.
– Стоит ли снова говорить, что я ничего не сделал? Мэдди присела на край кровати, скрестив руки на груди.
– Даже если бы я поверила тебе, это не значит, что я могу закрыть глаза на твои намерения. Ты явно намеревался переспать с другой женщиной… с женщинами!
– Да, у меня были явные намерения переспать с таким количеством женщин, с каким удалось бы, – признал он, от чего она ахнула. – Меня не назовешь порядочным человеком, Мэдди. – Итан начал расхаживать по комнате. – Все, кто меня знает, считают откровенным негодяем самого низкого пошиба. Даже мои братья.
«Братья? Как можно…» Мэдди встряхнулась. Она согласна с ними!
– Когда я был моложе, я каждую ночь проводил с новой женщиной. Если она была замужней, то это было даже лучше. Но если сложить вместе все приятные ощущения, что я испытал за те годы, то они не составят и малой доли того, что я чувствую с тобой. – Итан посмотрел на нее, пытаясь понять, какое впечатление произвели на нее его слова. – Потому что я хочу… большего от тебя. И осознание этого до умопомрачения напугало меня.
– Почему?
Итан пригладил пальцами волосы.
– Потому что неизвестно, как ты отреагируешь, если обнаружишь нечто непереносимое для тебя в моем прошлом: уйдешь от меня? Что тогда будет со мной? Я буду все равно, что мертв.
Мэдди приоткрыла рот.
– Ты слишком красива и умна. И когда, наконец, перестанешь бояться, сотрутся твои воспоминания о голоде и опасности, ты посмотришь на меня и задашься вопросом: на кой черт вышла за меня замуж?
Итан выглядел таким… измученным, что она не могла ничего сказать.
– То, что я чувствую по отношению к тебе, похоже на болезнь. Женщина, ты привязала меня крепкими узлами. Я уже не понимаю, что происходит, и не могу думать ни о чем, кроме как о тебе.
Итан взял стул и сел напротив Мэдди, уперев локти в колени.
– Когда я замечаю что-то интересное, то, прежде всего, думаю, понравилось ли бы это тебе. Когда ем то, что мне нравится, хочется, чтобы ты попробовала это. И все время задаюсь вопросом, что во мне не так, почему я такой. Это просто… неправильно. Я никогда в жизни не хотел ставить желания другого человека выше собственных. Мэдди затрясла головой:
– Но это не объясняет того, что ты сделал… или почему.
– Мэдди, у меня долгое время не было женщины еще до встречи с тобой. Я… не имел женщин в течение трех лет. Это было ужасно. И я дал себе обет, что, если вернусь в нормальное состояние, постараюсь пресытиться. Потом, с тобой, все встало на свои места, и я подумал… подумал, что, переспав с другой, можно будет… Боже, я не знаю, ослабить, что ли, те чувства, какие я испытываю к тебе, или загасить их, но все, что я делал, только доказало, что я не могу даже представить себя ни с кем другим, кроме тебя.
Он казался настолько искренне смущенным, даже испуганным, что гнев ее смягчился. Шотландец влюбился в нее.
Наконец-то.
И Мэдди было неловко признать это, но то, что он вовремя остановился в таверне, впечатлило ее. В тех странных, эксцентричных и безнравственных сценах, какие ей доводилось наблюдать в Марэ, ей никогда не приводилось видеть мужчину, добровольно прерывавшего процесс до его завершения. И все же…
– Как бы ты отнесся к противоположной ситуации? Если бы двое мужчин целовали мое тело?
Итан побледнел и сжал кулаки.
– Смертельно.
– Что заставило тебя остановиться? С женщинами?
– Ты сказала, что могла бы… полюбить меня, если бы я был верным, – пробормотал он, затем отвел взгляд. – Я хочу… думаю, я хочу, чтобы полюбила.
Она подняла пальцы к вискам, чтобы унять боль.
– А Куин? Итан нахмурился:
– Что Куин?
– Какие мотивы побудили тебя рассказать Куину о наших близких отношениях?
– А, это. Не хотел, чтобы он поехал за тобой. Я сказал ему, что ты моя, а он все говорил, что нужно кое-что обсудить.
Мэдди не могла даже представить себе подобный разговор.
– Ты сожалеешь об этом, Итан?
– Ты ведь знаешь, что я не верю в извинения. И в результате я сохранил верность. – Он встретился с ней взглядом. – Но ты права, Мэдди, я сожалею о том, что причинил тебе боль.
Он хотел прощения. Он хотел… ее. Страстно.
Хотя разве этого достаточно? Она не могла и дальше делать это при угрозе обманчивого достижения счастья, которое потом будет вырвано у нее из рук.
– Мне нужно обдумать все это, – сказала Мэдди.
– Да, конечно. – Итан поднялся, однако, заметив, что она осталась на месте, насупился. – Но не могла бы ты думать об этом рядом со мной, в моей постели?
Она сердито посмотрела на него.
– Я ничего тебе не сделаю, – попытался он заверить ее.
– Еще вчера тебя целовали две женщины. Предоставь мне немного свободного пространства, чтобы не задохнуться, Итан.
На рассвете Итан услышал крики Мэдди, которой вновь, после долгого перерыва, приснился кошмар.
Он подбежал к ней и, обняв, принялся успокаивать.
– Ш-ш-ш… ш-ш-ш, любовь моя. Все прошло. – Он погладил ее по спине, как ей нравилось. – Вот так, девочка. Все прошло. – Никаких неуклюжих похлопываний: он научился ловко успокаивать ее.
К тому времени как подсохли слезы, она расслабленно лежала в объятиях у него на коленях, а он касался губами ее волос.
– Позволь мне быть всегда рядом. Давай утром поженимся.
После долгих колебаний Мэдди спросила:
– Но как я могу доверять тебе?
– Просто дай мне еще один шанс. Ты не пожалеешь об этом.
В конце концов, она едва заметно кивнула:
– Если только поклянешься, что будешь хранить мне верность.
Итан взял в ладони ее лицо и вгляделся в блестящие глаза. – Мэдди, клянусь, я буду хранить тебе верность.
– Но, Итан, я не выдержу очередного краха моих надежд. Уверяю тебя, я терплю подобное в последний раз. Так что, пожалуйста, больше не причиняй мне боль.
– Не буду, любовь моя, клянусь. – Давая клятву, он знал, что будет стараться ограждать ее от болезненных переживаний.
Тем не менее, Итан боялся, что, несмотря на его сегодняшние благие намерения, прошлые, неблаговидные поступки все равно представят его в невыгодном свете, и он будет выглядеть лжецом. Правда была разрушительной и могла только причинить ей еще больше боли.
А это означало, что она никогда не должна узнать всей правды.
Глава 36
«О Господи, что я делаю?» – подумала Мэдди в разгар свадебной церемонии. Действительно ли ей хотелось этого? Если нет, для побега оставалось не более двух минут, а затем они с Итаном произнесут клятвы брачующихся.
«Не ты ли сама настаивала на этом, Мэдди?» Да, но это было до того, что произошло в последние два дня. Сейчас она не была так уверена в нем, как ранее.
Церемонией, казавшейся ей призрачной, руководил мистер Барнаби – добродушный пожилой шотландец, говоривший с заметным, хотя и не с таким сильным, как у Итана, акцентом. Мэдди неясно различала произносимые мистером Барнаби слова:
– Я уполномочен, начальником службы регистрации актов гражданского состояния совершать торжественные гражданские брачные церемонии в соответствии с законодательством Шотландии. Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы я мог скрепить брачный союз Итана Росса Маккаррика с Мэдлин Изабель Ван Роуэн…
Несмотря на роившиеся в голове противоречивые мысли, Мэдди сохраняла бесстрастное выражение на лице. Стоявший рядом Итан был напряжен и, словно ястреб, следил за каждым ее движением, вероятно, подсознательно чувствуя, что она может сбежать.
Когда она проснулась сегодня утром, одолевавшая в течение двух последних дней тоска покинула ее, но пришла самая настоящая паника.
Но отчего? Итан искренне сожалел о своем поступке, беда миновала их, и он так чудесно вел себя прошлой ночью: гладил ее по голове, пока она не уснула. В конце концов, она собирается стать такой же женой, как те молодые женщины из булочной.
«Делает ли она что-то такое, что могло бы усугубить ее уязвимость?»
Мэдди не хватало свежего воздуха, ей хотелось выйти из закрытого помещения, отдышаться. У нее взмокли ладони, сжимавшие маленький букетик, а корсет натирал кожу. Она с раздражением вытянула губы трубочкой, чтобы подуть на прилипавшую к лицу короткую кремовую вуаль. Похоже, у нее была еще и паранойя, поскольку она могла поклясться, что Итан вздрогнул, когда Барнаби произнес ее имя.
Перед тем как Итан должен был произнести клятву, Мэдди украдкой посмотрела на него. Он стоял, выпрямившись, испытывая гордость и удовлетворение от того, что находится здесь, с ней. Потом она заметила, как он с-трудом сглотнул комок. Он тоже нервничал, но стоял рядом, готовый вверить ей свою жизнь.
Люди, естественно, проявляли волнение в процессе их свадебной церемонии. Все шло так, как и должно было идти.
Начав произносить клятву, Итан смотрел на нее, и Мэдди была потрясена страстным желанием, которое излучали его глаза.
– Я, Итан Маккаррик, даю обет любить, чествовать и почитать тебя, Мэдлин Ван Роуэн, обещаю в радости и печали оставаться верным, честным и преданным мужем, и сегодня я даю тебе это обещание на всю мою оставшуюся жизнь.
«О, Итан». И в этот момент впервые за все утро Мэдди перевела дух. К ней пришло умиротворение, и она успокоилась. У Мэдди вдруг возникло чувство, что она всю жизнь стремилась к этому моменту, к этому мужчине – гордому и властному горцу, который пожирал ее пылким взглядом и только ради нее смягчал осторожные прикосновения.
«Посмотрите на нее…» – подумал Итан, в то время как Мэдди произносила свою клятву. Почему он своевременно не употребил всю свою власть, чтобы назвать ее своей?
В ее ярких синих глазах сквозил ум, подбородок был гордо выставлен вперед. Нервозность Мэдди сегодня утром была почти осязаемой, но она все равно смогла пройти эту свадебную церемонию. «Отважная девочка, решившая рискнуть, связав свою судьбу со мной».
Кто из мужчин не солгал бы, не украл или не убил ради нее?
После того как они оба произнесли свои клятвы, Итан пообещал про себя, что немедленно подчистит хвосты и заметет ведущие к нему следы.
– Вследствие сделанных вами, стоя передо мной, обязывающих заявлений, – начал регистратор, – данной мне властью я объявляю вас, Итан Росс Маккаррик, и вас, Мэдлин Изабель Ван Роуэн, мужем и женой.
«Какое облегчение». Рука Итана нащупала ладонь Мэдди.
– Шотландец, мы оба раздеты и лежим в кровати, – заметила Мэдди, вскоре после того как они вернулись в Карийон. – Что это за причина побудила тебя медлить на полпути?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39