Мари вытаращила глаза. Он говорит принцессе такое?
– Бауэн, я понимаю, как трудно было тебе все эти годы. И я прощаю тебя за… неверность. Но разве ты не видишь, что ведьма обманула тебя? Околдовала?
– Я не могу поверить, что мои чувства к ней ненастоящие. – Он взъерошил рукой свои волосы. – Захочешь ли ты быть со мной, зная, что я никогда не буду любить тебя?
Принцесса встала и подошла к нему:
– Твои чувства ко мне могут измениться. Если пригласишь меня в свою постель, то через девять месяцев у нас родится наш первенец.
«Если… Значит, пока они не спали вместе?»
– Подумай об этом. У нас будет семья, о которой ты мечтал. Семья, которую можешь создать только со мной. Все будет замечательно. Я сделаю тебя счастливым, а ты будешь меня оберегать. Как того хочет провидение.
Боги, она умница.
– Прости, Мария, прости за все, что тебе пришлось перенести. И я помогу тебе найти другого мужчину, верного защитника, того, кто будет тебя любить, как ты того заслуживаешь. Буду помогать тебе всем, чем смогу.
Он и вправду говорил все это фее.
Конечно, Мари предвидела, что уйти от Бауэна будет больно, но не могла представить, до какой степени будет чувствовать себя опустошенной. Мари могла помочь Бауэну найти для принцессы друга. Подыскать для нее мужчину было бы идеальным решением! Мари обратилась бы к Ридстрому и Кейду. И, в конце концов, эта высокая белокурая принцесса могла бы очаровать и Эктона.
Мари нахмурилась. Стала бы она знакомить своего первого возлюбленного с другой женщиной, чтобы заполучить Бауэна?
Даже не моргнула бы.
Но принцесса Мария не сдавалась…
– Я отдала за тебя свою душу. – Она тихо заплакала, ее слезы убивали его. – И ты поклялся мне в верности раньше, чем ей. Неужели не можешь дать нам шанс? Не кажется ли тебе, что должен мне хотя бы это?
– Ты права.
У Мари упало сердце.
– Но я не могу жить без Марикеты, – сказал он, удивив Мари. – И не стану.
Принцесса уже не скрывала своих слез, и выражение лица Бауэна свидетельствовало о том, какую муку ему это доставляло.
– Ты, верный оборотень, нарушишь свою клятву, данную подруге, и откажешься от единственной возможности иметь детей? И все это ради чего-то ненастоящего? Ради ведьмы?
Хотя было видно, как его угнетало чувство вины и стыда, но он все же сказал:
– Я не изменю решения, Мария. И если не смогу жить с ведьмой, то предпочту не жить вовсе.
Мари ахнула: И голова Марии тотчас резко повернулась к зеркалу. Ее глаза сузились.
Она не могла слышать, не могла видеть и все же, как будто смотрела прямо на Мари. Невозможно. Если только… Мари отшатнулась от зеркала:
– О великая Геката!
Вернее, великая Гекса надела на себя чужую личину. Мария не вернулась. Не ожила. Это были проделки Гексы. Колдунья… пиршествовала. Причиняла Бауэну страдания и питалась его болью.
– Элиана, Кэрроу, я ухожу!
Когда они вбежали в ее комнату, она натягивала пару холщевых брюк с карманами по бокам, до отказа набитыми зеркалами.
– Я нашла ее, нашла Гексу. Она прикинулась Марией. Вон она в зеркале – высасывает энергию из моего мужчины!
С расширенными глазами Элиана и Кэрроу уставились в стекло.
И тогда Элиана с вздохом сказала:
– Вот так всегда – либо дворецкий, либо ожившая подруга.
Мари нахмурилась, а Кэрроу спросила наставницу:
– Мари готова к поединку? Элиана выдавила из себя улыбку:
– Мари никогда не будет более готова к сражению, чем сейчас.
Охваченная восторгом, Кэрроу не заметила, насколько загадочен ответ Элианы и как печальны ее глаза.
Но Мари вдруг похолодела от страха. «Я могу сегодня умереть».
– Вот, Мари, – сказала Элиана и, запустив руку в бездонный карман своего фартука, вынула зеркальную коробочку. – Твои родители хотели передать их тебе. Их изготовили ткачи-друиды.
Мари взяла шкатулку, внутри которой оказались черные сетчатые перчатки без пальцев.
– Спасибо.
Хотя и восхитительные, они были как-то не к месту. Наставница умела ставить Мари в тупик.
– Выверни их, – посоветовала Элиана, поджимая губы. Мари послушалась и вытаращила глаза.
– Дела… делаются… все… интереснее… и интереснее.
Подкладка с внутренней стороны ладошки представляла собой зеркало, сотканное из эластичной зеркальной нити. Зеркальная сетка была упругой и гладкой. Мари натянула перчатки, удивляясь мягкости ткани и идеальной посадке.
– Эти перчатки, – пояснила Элиана, – будут своеобразными мегафонами твоей силы. Держи их всегда, так сказать, под рукой, если захочешь потереть, чтобы сконцентрировать силу.
– Ноги в руки и в путь! – крикнула Кэрроу, горя желанием ввязаться в борьбу с колдуньей. – Пехота, стройся!
Но Гекса была не из числа демонов-мошенников или злобных призраков, с которыми хватило бы одного дополнительного заклятия, чтобы склонить чашу весов в сторону успеха. Колдунья могла использовать в борьбе против Мари даже ее друзей.
Как могла бы поступить и с Бауэном, если бы знала, как сильно Мари его любит.
– Я иду одна.
– Одна? – Кэрроу сделала большие глаза. – Что я тебе говорила на эту тему? Фраза начинается словами: «Дарвин говорит…» Брось, Мари. Сколько шансов у такой ведьмы, как я, избавить мир от абсолютного зла?
Зная, что Кэрроу не отстанет, Мари сказала:
– Послушай, давай пойдем на компромисс. Вы будете следить за сражением сквозь зеркало: Если у меня возникнут затруднения, выберетесь наружу и поможете. Так будет справедливо, верно?
Хотя планировала заблокировать портал.
Кэрроу чуть не разрыдалась от разочарования.
– Так будет лучше, – вмешалась Элиана, и Кэрроу согласилась остаться. – На данный момент.
Решив этот вопрос, Мари уставилась на своего врага. Все мучившие ее страхи и сомнения вылились в негодование. Это злобное создание уже лишило Мари семьи и теперь собиралось использовать чувства Бауэна, чтобы заставить страдать этого гордого могучего воина, который выбрал Мари…
Гексе не жить.
– Я пошла. – Возможно, Мари не доживет до утра, но если умрет, то заберет с собой и Гексу. Она обернулась: – Мне нужно уничтожить эту злобную стерву.
– Мари, – Кэрроу взглянула в ее глаза с выражением благоговейного трепета, – думаю… что ты сама – злобная стерва.
Бауэн почесал затылок, чувствуя, будто они с Марией уже не одни в комнате. И оглядел комнату. Зеркало на стене как будто сместилось?
Вдруг стекло вздулось. Из него высунулись две маленькие ручки в перчатках и раздвинули ставшую податливой зеркальную поверхность в стороны.
Марикета.
При виде ее сердце у него подпрыгнуло, хотя Бауэн знал, что Мария смотрит на него. Ему не хотелось без нужды делать ей больно, но он не мог скрыть радости. Он уже начал бояться, что не получит возможности поговорить с Мари-кетой о том, какие чувства он к ней испытывает.
Но ведьма не удостоила его даже взглядом. С разрастающимся ореолом магии вокруг ладоней и зловещим взглядом зеркальных глаз она прямиком направилась к Марии, которая, не скрывая страха, попятилась.
– Ведьма! Какого дьявола ты делаешь? – бросился за ней Бауэн, сознавая, что волнуется не о безопасности Марии, а о том, что Мари может причинить зло невинному существу.
Она что, сошла с ума? На почве колдовства или подозрения Бауэна в измене? Может, ее саму околдовали?
Оглянувшись через плечо, Мари посмотрела на него сверкающими глазами:
– Не мешай мне, оборотень.
Ее холодность поразила его не меньше, чем все остальное.
Движением руки она отбросила его к стене и приковала к месту. Он ощутил неподдельный страх.
Лишенный возможности двигаться и говорить, он был вынужден пассивно наблюдать за подготовкой ведьмы к убийству.
Глава 51
Как долго, гадала Мари, колдунья будет играть в маскарад? Теперь, когда Мари знала истинную личину Гексы, ее притворство стало для нее очевидным.
– Пришла сразиться со мной за него? – отозвалась Гекса, все еще сохраняя чужой облик.
– Нет, Гекса, – с горечью усмехнулась Мари, когда они начали кружить друг возле друга. – Он здесь ни при чем, – нагло солгала она. – Если бы не хотела тебя уничтожить, то пожелала бы вам обоим счастья.
– Уничтожить меня? А я все думала, когда же ты соберешься с духом, чтобы встретиться со мной. – Ее голос начал меняться, становясь более грубым. – Или когда оторвешь свой прелестный взгляд от зеркала.
Мари чувствовала смятение Бауэна, слышала, как он пытается оторваться от стены. Ему казалось, что она говорит с Марией.
– Да, я знаю о тебе все, – продолжала Гекса. – Тщеславная ведьма, королева Отражений. – Она стрельнула глазами в сторону Бауэна. – По ком, интересно, так сильно бьется сердце оборотня: по тебе или по мне?
– Прежде чем убью тебя, хочу знать, зачем ты вцепилась в него. Зачем использовала Марию?
– Убить меня? Да ты фантазерка, детка. Ее радость отозвалась в Мари болью.
– Я расскажу тебе. Восемнадцать десятилетий назад одна испорченная принцесса уговорила меня околдовать его.
У Мари открылся рот. Значит, без колдовства не обошлось, только заколдовала его не Мари.
За спиной она услышала, как Бауэн вдруг затих. Вероятно, это открытие ошеломило его.
– По-видимому, Марии не нравилось, что Бауэн не проявлял ни малейшего интереса, в то время как остальные мужчины вздыхали по ней и просили ее руки. Он даже презирал ее, Марию, принцессу. Многие годы она любила его издалека или думала, что любит: Никто другой ее не устраивал. Она хотела заполучить его. Я исполнила ее желание, зная, что ситуация породит много боли и страданий. Если я исполняю желание, то потом пожинаю энергию несчастья всех причастных. Я дала ей его, а ему – ее и в течение ближайших недель убила ее. В ту ночь, когда устроила ее смерть, я поняла, что волк приведет меня к тебе, Долгожданной. И с тех пор просто следила за ним, пока в его жизни не появилась ты. – Колдунья повернулась к Бауэну: – Спасибо, что сорвал с нее плащ. Красный цвет раздражает глаза, мешает четко видеть.
– А авиакатастрофа? – спросила Мари. – И землетрясение на мосту?
– Это была просто игра. Каждый раз, когда он думал, что теряет тебя, я получала дозу отчаяния. К тому же демон-пилот молил меня разморозить его родных, обещая выполнить любое мое желание. Как я могла устоять?
От злости Мари к пилоту не осталось и следа.
– С тех пор как я вернулась в образе воскресшей подруги Бауэна, – продолжала Гекса, – он питал меня страданиями, приправленными чувством вины. Восхитительно. Я могла убить тебя в любой момент. Но ты не применяла против меня свою магию, так что я не могла высосать ее из тебя. И знаешь, прорицательница, я очень хочу завладеть твоей уникальной силой.
Гекса? Бауэн изо всех сил старался понять, что происходит.
«Она способна принимать любое обличье», – говорила Марикета. Гекса раскрыла, что он и впрямь находился под действием чар, но задолго до того, как встретил Марикету.
Марикета направила в его сторону руку со странным зеркалом на ладони перчатки. Медальон на его шее начал внезапно отрываться от его груди, причиняя боль. Как будто пророс корнями в кожу и теперь эту кожу сдирали. В прошлом если Бауэн собирался его снять, то по какой-то причине непременно забывал это сделать. Но теперь знал, почему так происходит. И еще Марикета не чувствовала у него другого заклятия, потому что оно стало частью его самого, как рак.
Медальон оторвался и перелетел к ней через комнату. Мари поймала его и расплавила в огне своей зеркальной ладони, превратив в свинцовый шарик.
Когда она бросила этот шарик, на землю, с глаз Бауэна словно сошла густая пелена. Теперь, глядя на образ Марии, он ничего не чувствовал, кроме ярости.
Столько времени его терзала тоска. Он ходил по земле, как живой труп, не замечая ничего кругом, томясь от боли и страданий. И все это из-за каприза избалованной принцессы.
Мария была виновата в том, что в его жизнь вошла эта колдунья, Мария была виновата и в том, что колдунья отыскала Марикету. Мария вбила клин между ним и его настоящей суженой. И теперь Марикета не выносила даже его вида.
– Тщеславная ведьма, ты видела тела своих родителей? Моя ручная работа прекрасна.
Что случилось с ее родителями?
– От меня тебе не пиршествовать, Гекса. Я чувствую только ненависть.
– Невелика потеря. Я достаточно напиталась от этого оборотня и теперь сильна, как никогда. Ты уверена, что хочешь биться со мной? Когда я заберу твою силу, то снова стану богиней.
– Когда я заберу твою, то стану колдуньей, – возразила Марикета уверенно и храбро.
– Ты не представляешь, детка, с чем играешь. Но сегодня я преподам тебе последний урок.
Гекса наконец начала сбрасывать с себя чужую личину, как змея старую кожу. Окна взорвались осколками стекол, и внутрь с завыванием ворвался ветер, поднимая шторы и раскидывая по полу мебель. Сорванные со стен картины летали, как диски.
Ее истинный облик был ужасен. Белки ее глаз почернели, а зрачки зажглись желтым огнем. Восковая кожа приобрела землистый оттенок. Ростом под два с половиной метра, она отрастила когти длиною с палец.
Рядом с ней Марикета казалась такой маленькой и хрупкой, с летающими от ветра волосами, но старалась держаться прямо.
Гекса подняла руки, у Марикеты расширились глаза. Раскрыв ладони, она метнула стол наперерез лучу Гексы, пока он не успел ее поразить. Древесина рассыпалась в пыль.
Последовали две другие вспышки света. От одного пучка света Мари увильнула, вытянувшись на носочках и выгнув спину. Но второй ее достал и, крутя, ударил о стену.
Инстинкт подсказывал Бауэну, что он должен защитить свое, но он не мог вмешаться.
От следующего луча Марикета пошатнулась. Она делалась медлительнее и слабее. Наконец нырнула за стену, напротив того места, где стоял обездвиженный Бауэн. Сползла на пол в углу, нервно сглотнув, выглянула из-за края стены и тут же крепко зажмурилась от внезапного взрыва у самого лица. Откинув назад голову, уставилась в потолок. Он почти слышал, как она шепотом ругалась:
– Черт, черт, черт.
«Беги!» Он хотел, чтобы Марикета спасалась. Но вместо того чтобы побежать, она сконцентрировала в ладонях магию. Потом, словно примеряясь, высунулась из-за угла… и направила луч в колдунью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34