Влажные, теплые, темно-карие глаза в обрамлении длинных пушистых натуральных ресниц, черные блестящие волосы до плеч, тонкие изогнутые брови, прямой греческий нос и полные чувственные губы на смуглом, слегка удлиненном лице.
Словом, при ее тщательном рассмотрении у меня сладко заныло под ложечкой.
– Вы меня знаете? – спросила незнакомка низким грудным голосом с легкой хрипотцой. – Вы на меня так посмотрели, как будто...
Я стряхнул с себя секундное оцепенение. С чего это она вдруг взяла? – подумал я. – Вроде бы я ничем не выказал своего интереса...
– Конечно. А вы разве не помните? Мы познакомились в тот памятный уик-энд в Акапулько. Я еще тогда нырял со скалы...
– А, должно быть, это произошло в Ла-Перле?
– Нет, прямо там, на скале. Ну, как ты жила все это время, Медлин?
– Прекрасно.
– Я так и думал.
– Но я не Медлин.
– Какая, однако, ты забывчивая.
Ее лицо расплылось в медленной улыбке. До этого момента она не принимала моей игры, оставаясь совершенно серьезной.
– Почему бы нам не сесть в отдельную кабину? Пит принесет нам что-нибудь выпить. Как тебе моя идея?
– Не очень оригинальная, но вообще-то я не против.
– Наконец ты начинаешь кое-что припоминать. Может быть, если я подробнее опишу эту скалу...
Но она уже снова стала серьезной.
– Понимаете, я думаю, что вы можете мне помочь. Я пришла сюда, потому что один из моих друзей сказал мне, что есть тут один детектив, «очень способный малый», как он выразился, который проводит в этом баре все вечера. И он – джентльмен, даже когда выпьет, и все такое...
– Что вы подразумеваете под всем таким?
– Мой знакомый рассказывал, что этого парня зовут Шелл Скотт. Но он плохо мне его описал. Сказал только, что он блондин атлетического сложения. Вроде вас, но как его разыскать, ума не приложу. Вы случайно его не знаете?
– В последнее время таких здесь ошивалось несколько, милая леди. Но вам повезло. Я тоже иногда балуюсь частным сыском, хотя по мне этого не скажешь, так ведь?
– О нет! Вы на сыщика не похожи.
– Ну вот этого можно было и не говорить. – Я поднялся и галантно поклонился. – Так идем и реализуем мою не очень оригинальную идею?
Я провел ее в отдельную кабину, поманил Пита, заказал ему выпить и дождался, пока он принес пару высоких стаканов с мартини «Танквери». Потом я уперся локтями в стол, подпер кулаками подбородок и приготовился слушать, с интересом глядя на ее интересное лицо.
– Ну, так зачем вам понадобился детектив, Эвелин?
– Кей. Кей Денвер.
– Ах, даже так? Красивое имя.
Мисс Денвер опасливо покосилась на возившегося за стойкой Пита.
– Можете не беспокоиться, Кей. Он у нас глухонемой. Так что вы имеете мне сказать?
– Боюсь, что вам я не могу ничего сказать, – горестно покачала она прелестной головкой. – Мне противно рассказывать об этом кому бы то ни было, тем более повторять эту историю дважды.
– Тогда расскажите мне ее единожды.
– Нет, все это слишком... отвратительно. Я не скажу об этом никому, кроме мистера Скотта, да и то, если соберусь с духом. Сначала мне нужно с ним познакомиться, посмотреть, что он за человек...
– Что же, смотрите. Он перед вами.
– Кто передо мной?
– Шелл Скотт собственной персоной.
– Вы шутите?
– Нет, а вы?
– Я вам не верю. Кто вы, в конце концов?
Я окинул ее самым располагающим взглядом, на который был способен, отпил из стакана, не спеша поставил его на стол и торжественно вытащил из кармана бумажник.
– Убедитесь сами, – сказал я, извлекая из него лицензионную карточку, выданную мне калифорнийским отделением Бюро частных расследований, потом присовокупил к ней свои водительские права. – Этого достаточно?
Она надула и без того пухлые губки, задумчиво вытянула их немного вперед, вернула на место, потом повторила эту операцию еще несколько раз. Все это время она не переставала ощупывать меня взглядом, а мне хотелось пощупать ее по-настоящему. Наконец она произнесла с легкой обидой в голосе:
– Почему вы мне солгали?
– Я? Солгал? Но, позвольте, о чем?
– О том, кто вы на самом деле.
– А, это... Но я вам не лгал. Я просто... не сказал, кто я. Правильно? Прокрутите пленку обратно.
Она прокрутила. Во всяком случае ее аппетитные губки вновь пришли в движение, и она задумчиво скосила глаза в сторону.
– Что ж, возможно, вы и правы. Однако, – она бросила беглый взгляд в сторону протиравшего стаканы Пита, – этот бармен не глухой и не немой. Я слышала, как он с вами разговаривал, когда вы заказывали выпивку. А вы сказали, что он – глухонемой. Мне нужен сыщик, которому я могла бы доверять. Довериться целиком и полностью, учитывая... необычайность ситуации, в которой оказалась.
– Ну так доверьтесь мне... целиком и полностью. Я не такой шалопай, каким кажусь на первый взгляд. А то, что я сказал насчет Пита, – так это ради шутки. Я только хотел, чтобы вы поделились своей проблемой со мной, а не с ним. Так сказать, небольшая игра слов. – Я помолчал, подбирая удачное сравнение. – Ну, мы же говорим, к примеру, «пришла беда – отворяй ворота», но не бежим раскрывать двери при каждой неудаче. Правильно?
– Ну... не знаю...
– Послушайте, неужели я бы позволил вам услышать, как разговаривает Пит, если бы действительно хотел убедить вас в том, что он глухонемой? Я же мог сделать ему заказ на пальцах? Или, скажем... – Я заткнулся, вдруг осознав, что выгляжу перед ней круглым дураком. – Вы не подскажете, чем я сейчас занимаюсь?
– Пытаетесь убедить меня в том, что вам можно доверять. Чтобы я рассказала вам о своей... ужасной проблеме.
– Предположим. Но я не об этом. Я хочу узнать, как случилось, что вам так ловко удалось заставить меня уйти в глухую оборону? Послушайте, когда я пришел в бар, у меня было не очень веселое настроение. Поднавалилось то, да се. И тут входите вы, такая интересная, красивая, и главное одна. И я один. Естественно, мне пришла в голову мысль познакомиться и сбежать куда-нибудь с вами вместе. На какой-нибудь тропический необитаемый остров. Построить хижину из стеблей бамбука, пить кокосовое молоко и...
– У вас богатая фантазия.
– Так на чем я остановился? Ах да. На хижине из бамбука и кокосовом молоке. К чему я все это говорю, мисс Денвер? Можно мне называть вас просто Кей?
Она поколебалась, мило покусывая пухлую нижнюю губку и облизывая розовым языком не менее пухлую верхнюю. Может быть, внешне это выглядело не так уж сексуально, но тем не менее я возбудился. Признаюсь, только глядя на ее подвижный, чувственный рот, я получал больше, чем от многочисленных свиданий с обедом, выпивкой и танцами в близком контакте с партнершей.
Я порывисто наклонился к ней и сказал:
– А вы можете называть меня Шеллом. Идет?
Она улыбнулась, обнажив ровные белые зубы, тепло, потом еще теплее и, наконец, совсем горячо.
– Хорошо, Шелл. Но все-таки ты какой-то странный.
– Ну, со мной ты разберешься после. Давай лучше перейдем к твоей проблеме.
Она мигом нахмурила изящные брови и прикрыла глаза пушистыми ресницами. Потом взяла кожаную сумочку со стула рядом, положила на стол и щелкнула пряжкой. Покопалась в ней и вытащила из нее какой-то конверт. Достала что-то из конверта и протянула мне. Я едва успел взглянуть на четкие цветные фотографии формата 9x12, как она отдернула руку, засунула их снова в конверт, конверт в сумочку, а сумочку – себе на колени, выстрелив пряжкой, как из пистолета.
Может быть, всего лишь и мельком, но все же я успел рассмотреть на верхней фотографии изображение обнаженной женщины, беззастенчиво глядевшей в объектив. Ее длинные изящные руки приглаживали на голове пушистое мокрое махровое полотенце, край которого упал ей на плечо, прикрыв часть лица.
– Не знаю, правильно ли я делаю, – смущенно заметила Кей. – Я думала, что детектив, о котором мне рассказывала подруга, то есть вы... в общем, я представляла вас более пожилым, где-то лет 60, а вам... тебе... значительно меньше. Я думала, что это благообразный старичок, может быть, даже инвалид... А ты далеко не такой...
– Спасибо, что заметила.
– Может быть, мне лучше сначала кое-что объяснить.
– Было бы неплохо.
Она набрала побольше воздуха, как пловец, ныряющий в ледяную воду, прерывисто полувздохнула и наконец сказала:
– Со мной случилась невероятная вещь, мистер... Шелл. Не знаю, как это могло произойти, но это случилось. Какой-то негодяй многократно фотографировал меня, когда я, ничего не подозревая, находилась одна в моей квартире. Я живу одна в гостиничном номере, в пансионате «Дорчестер». Кто-то снимал меня... в разных видах, когда я его не видела.
– Его?
Кей беспомощно посмотрела на меня, обескураженно покусывая верхнюю губу. Видимо, это был непроизвольный, нервный жест, как у других постукивание пальцами по столу или потирание подбородка. Только у нее это выходило куда как более сексуально.
– Почему-то я решила, что это мужчина, – решительно заключила она. – С какой стати женщине фотографировать меня голой?
– И правда... с какой?
– Как бы то ни было, в моей квартире абсолютно негде спрятаться так, чтобы я не видела этого бессовестного фотографа, какого бы он пола ни был. Я хочу сказать, что когда вы хорошенько изучите эти фотографии, то так же, как и я, поймете, что их нельзя сделать иначе, как только находясь в комнате. Но люди-то не невидимы?
Вы бы были еще больше удивлены, если бы осмотрели мою квартиру, я имею в виду планировку номера. В этом конверте, – Кей постучала по сумочке изящными длинными наманикюренными пальцами, – есть снимок, сделанный в тот момент, когда я выхожу из ванны и надеваю... в общем, когда я одеваюсь. И даже когда лежу голой на кровати. Было жарко и я решила освежиться под кондиционером.
– Понимаю.
– Он же не мог примоститься на потолке, чтобы так снять?
– Вообще-то маловероятно, – признал я. – Может быть, я смогу сказать тебе что-то конкретное, если еще раз посмотрю эти фотоснимки. Опиши мне подробнее свою квартиру. В ней много зеркал? Видишь ли, если есть зеркала на потолке, тогда можно, установив камеру на полу, снять то, что делается на кровати. Или же существуют, такие однонаправленные зеркальные стекла, используемые в полицейских комнатах для допросов. Ты видишь, что в ней происходит, а тебя нет. Словом, в наше время ничего необъяснимого нет, можно прикинуть разные версии.
– Я ничего не смыслю в технике. Тебе, конечно, лучше знать, каким образом можно проделать такое и как лучше поймать негодяя.
Она вновь вытащила конверт из сумочки и протянула его мне. Вернее, положила его на стол, робко подвинула его ко мне и вновь отдернула руку, стоило мне только попытаться его взять. Кей испуганно прижала его к груди. Эта игра в кошки-мышки начала меня раздражать. Либо эта Кей Денвер прекрасно знала, как можно заинтриговать мужчину, либо действительно пребывала в состоянии ужасного нервного стресса и таким образом нуждалась скорее в помощи психиатра, чем детектива. Возможно, я был к ней несправедлив, что уравнивало наше положение. Поколебавшись, она сказала:
– Я еще ни о чем не просила тебя, Шелл. Если ты действительно хочешь мне помочь, ты начнешь расследование прямо сейчас? Не сегодня вечером, конечно, а, скажем, завтра с утра?
– Вообще-то... вряд ли. Я только что покончил с одним делом и еще утром был свободен. Но тут подвернулось новое дело. Мне поручили новую работу, а я, как правило, стараюсь не распыляться. Обычно я концентрирую все усилия на решении текущего задания. Но это обычно... Конечно, не исключены ситуации, когда...
– Сколько времени займет у тебя это новое дело? Надеюсь, недолго?
– Ну, не думаю, что долго. Чем больше я о нем думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что смогу завершить его в течение ближайших дней.
– И что это за дело, Шелл? Что-нибудь сложное и запутанное?
– Нет, а вообще-то в каком-то смысле запутанное, но не очень сложное. Хотя оно не должно занять много времени. Мне предстоит разыскать одну... одного человека. Сегодня я переговорил со своим клиентом, навел кое-какие справки, дал объявление о розыске. Словом, провел предварительную работу. Не знаю, клюнет ли кто-нибудь завтра на мои удочки. Если клюнет, то это будет не раньше ленча. Так что я свободен часов шестнадцать. Если только...
– Объявление? В газету? Неужели в этом заключается работа сыщика?
– Но это не просто объявление типа «пропала собака», а... – Я оборвал себя на полуслове. Впрочем, почему бы ей не рассказать о содержании объявления, которое завтра прочитает весь Лос-Анджелес? – И я продолжил: – ...объявление в колонку писем и объявлений в «Таймс». Я надеюсь, что оно поможет мне разыскать одну девушку или, скорее, женщину, и сейчас я в этом более уверен, чем минуту, то есть я хотел сказать, чем несколько часов назад. У меня есть довольно жирный шанс завершить это дело, возможно, уже к завтрашнему вечеру.
– Но ты же сам только что сказал, что кое-что прояснится только завтра, или только прояснится завтра... – Кей в раздумье отняла руку с конвертом от груди и рассеянно положила его перед собой. – Так все станет ясно уже завтра вечером?
– Надеюсь. Если мне повезет. Вообще-то я – очень везучий парень. Ты не поверишь, но иногда...
– Я думаю, Шелл.
– Хорошо. Думай. Иногда это полезно.
– Если ты закруглишься со своим делом завтра, то сможешь приняться за меня?
– За тебя я готов приняться хоть сейчас.
Она пропустила мое игривое замечание мимо ушей и подвинула конверт ко мне, немного, всего на несколько сантиметров.
– В таком случае можешь забрать эти фотографии с собой.
– Да, конечно, я их тщательно изучу...
– ...а завтра, если у тебя выдастся свободное время, можешь прийти ко мне и осмотреть квартиру. Может быть, тебе удастся выяснить, как этот негодяй сделал эти снимки и зачем. – Она вновь недоуменно покачала головой. – Ума не приложу, как только такое могло случиться.
– Как видишь, кто-то подсуетился. Кто-то очень изобретательный. Не волнуйся, я его вычислю.
– Хорошо. Тогда забирай их, Шелл, пока я не передумала.
Я взял конверт с фотографиями и едва засунул в него два пальца, как она испуганно вскрикнула.
– Нет! Не рассматривай их при мне. Посмотришь, когда я уйду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51