– А вам всего хорошего, мистер Скотт. Когда увидите Пола, передайте ему привет.
– И не только привет, доктор Мидленд. А вы уверены, что я не должен заплатить за...
– Ни в коем случае, – покачал он головой. – Только... никогда больше не обращайтесь ко мне с такими проблемами. – Он помедлил и закончил: – Кроме помощи, которую я оказал мистеру Романелю и которая не совсем укладывается в рамки традиционной медицины, я также обработал огнестрельную рану. Вашу, мистер Скотт. Вы понимаете, что мне придется сообщить об этом, хотя я могу подождать с этим до завтра, если это вам поможет.
– Поможет. Еще раз спасибо.
– Тогда я сделаю это завтра, – и он пожал плечами, – раз уж я нарушил сегодня все медицинские правила, кроме клятвы Гиппократа.
Когда он ушел, я закрыл за ним дверь, потом придвинул стул к Романелю и сказал ему:
– Теперь вы можете говорить, так что выкладывайте. И ничего не пропускайте.
Он пристально посмотрел на меня и сдержанно заметил:
– Прежде всего о деле, Скотт. Я нанял вас для того, чтобы вы нашли мою дочь и доставили ее ко мне. Вы ее нашли?
Я потряс головой. Я все еще не мог привыкнуть к почти волшебному превращению своего клиента. Менее чем за час, он прошел стадию от состояния, близкого к растительному, до своей прежней сквалыжности старого чудака. И он, наверняка, не знал, что произошло за последние два дня, за исключением того, что происходило с ним.
– Да, нашел, – ответил я. – Она здесь, в Аризоне, и в надежном безопасном месте. Когда я представлю вас друг другу, моя миссия закончится. Но остается парочка проблем, которые мне хотелось бы решить в первую очередь. И несколько вопросов к вам.
– Так вы ее нашли? Она действительно здесь? Как она... как она выглядит, Скотт?
– Я уже сказал, с ней все в порядке. Она очаровательна. Да, это яркая, красивая молодая женщина. Ваша малышка Спри стала взрослой, мистер Романель, и она просто великолепна.
– Когда я ее увижу?
– Когда это не будет грозить всем нам смертью. – Я наклонился к нему и быстро заговорил: – Чуть раньше, когда вы сказали «Прежде всего о деле», я подумал, что вы расскажете о том, как вы довольны, что я вытащил вас из лап Чимаррона, Блисса и ковбоя. До того, как они засунули ваш мозг в бутылку и поставили на полку рядом с другими образцами патологии. Неужели я так глубоко ошибся?
Он ухмыльнулся. Мои слова его явно развеселили и даже доставили ему удовольствие.
– Черт побери мои старые кости, Скотт, мне нравится ваш стиль. Должно быть, вы такой же непростой мужик, как я сам. Ну так вот... по некоторым причинам мне всегда было дьявольски неприятно выражать благодарность – кому бы то ни было и за что бы то ни было. Маленькое пятнышко на моем безупречном характере. Но на этот раз спасибо. Да. Спасибо за то, что вырвали меня из пасти Альды, Блисса и Гроудера, хотя при этом вас едва не шлепнули. – Он помолчал и закончил: – Теперь вы знаете, что представляет собой эта троица, да?
– Теперь мне известны не только их имена, Романель. И я надеюсь узнать еще больше, когда вы перестанете тянуть кота за хвост. Так что начинайте с чего хотите, с чего вам будет удобнее. Главное – начать.
– Совершенно справедливо, – кивнул он. – Итак, когда я в понедельник разговаривал с вами по телефону, я был в больнице. На следующий день выписался, в тот же вечер приехал домой, а они меня там уже ждали. – Он склонил голову на бок. – Это было во вторник вечером. Какой сегодня день?
– Четверг. Кто там был?
– Джей Гроудер и Фред Китс. Фред врезал мне по черепу. Хотя в этом не было никакой необходимости: я бы решил все по-хорошему и не собирался убегать. Так что это было лишнее, и за это кто-нибудь прикончит этого вонючего ублюдка.
– Я уже это сделал, – заметил я.
– Что? Что вы сделали?
Когда я, разговаривая с Энди Фостером, сделал вид, будто знаю очень много, это помогло мне выдоить из него информацию, которую иначе я бы не получил. Клод Романель был совсем другой породы, но я решил, что тем более надо дать ему понять с самого начала, что я знаю гораздо больше, чем он думает. Конечно, он был моим клиентом, однако у меня возникло подозрение, что он может избавить меня от некоторых фактов, если только почувствует, что я хлопаю ушами. А я ничего не хотел упустить, поэтому сразу вывалил на него всю правду.
– Я стрелял в Китта и пришил его прошлой ночью в вашем доме. Там он находился, между прочим, вместе с доктором Блиссом и представился мистером Романелем, в его бумажнике было ваше водительское удостоверение. Я его нашел после того, как уконтрил его.
Теперь Романель был весь внимание. Его большие глаза, такие же как у Спри, только карие, непрестанно сверлили меня, когда я продолжал.
– Возможно, вы хотите узнать, что на прошлой неделе в вас стрелял ковбой, то бишь Джей Гроудер. С ним был Энди Фостер, но Энди специально палил мимо. Может, вы захотите отблагодарить его в ближайшие дни.
– Как же, черт побери...
– Токер погиб случайно. Я не знаю...
– Он погиб? Боже мой...
– ...известна ли эта махинация с «Голден Финикс», об этом я ничего не слышал, но этот трюк, наверняка, скоро выплывет наружу. Сегодня я не смотрел стоимость акций, может быть, их уже пора выбрасывать в унитаз. Сегодня, завтра, на следующей неделе – словом, скоро мы все узнаем. Хотите, я позвоню Пейну Уэбберу насчет котировки по ГФМ?
Романель глубоко вдохнул и шумно выдохнул.
– А вы далеко не пиджачок. Откуда вы все это выкопали?
– Это моя работа.
– И все это правда? Насчет Китса, Гроудера и... Токера?
– Чистая правда.
Он молчал как минимум минут пятнадцать, скосив глаза в левый угол комнаты. Потом опять уставился на меня.
– Скоро вся эта куча дерьма разлетится к чертовой матери, – медленно проговорил он.
– Тогда зачем вы продолжаете играть со мной в прятки, Романель? Просветите меня насчет того, что еще может быть мне неизвестно, и, возможно, на нас не полетит много брызг.
– Полагаю, вы уже поняли всю эту хитрую механику, которая заключалась в том, чтобы поднять курс акций «Финикса» с двадцати центов или около того и потом распродать их по тридцать долларов. Но только при наличии настоящего рудника с настоящим золотом, а не с кучей бумаг; это было рассчитано на три-четыре года, и это была кропотливая, но блестяще задуманная операция. Через несколько месяцев все должно было быть тип-топ. Требовался еще один сенсационный отчет о результатах проб от Токера, который, насколько я понимаю, так и не появится.
– Нет, если только Токер не обнародует его на спиритическом сеансе.
– В спиритизм я не верю... Так вот, у Альды и дока было по миллиону акций на каждого, три миллиона лежат здесь на востоке в карманах денежных и, между прочим, очень крутых ребят. Я тоже положил на кон свой миллион. Правда, моя доля не совсем узаконена, потому что я не являюсь официальным сотрудником компании, я всего лишь... консультант.
Он поерзал на своем стуле, положил ногу на ногу, кстати, он был все в том же зеленом больничном халате, в котором я увидел его впервые. Надо бы найти ему что-нибудь поприличнее, но в данный момент мне было не до мелочей.
Между тем Романель продолжал:
– Может быть, моя роль в этом деле кажется неприглядной, но я влез в это дерьмо без особой охоты. И это была не моя идея.
– Конечно.
– Это действительно так, Скотт. Вы можете мне не верить, но я расскажу вкратце предысторию, которая начиналась в Чикаго в допотопные времена, когда меня взял на крючок Дерабян и его шайка. Альда Чимаррон тогда был пацаном – дерзким, смышленым и почти таким же здоровым как сейчас. Уже тогда у него была мертвая хватка. Я провернул одно дельце или два – ничего особенного и без всякого насилия. Но тогда же... м-да, в общем, я укокошил человека. С моей стороны это была самозащита: тот мужик завелся всерьез и наехал на меня. Я никогда не носил с собой револьвер, поэтому схватил какую-то здоровенную вазу, набитую песком, что-то вроде сигаретницы, и опустил ее на его голову. Короче, раскроил ему череп.
Романель снова сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Это видели Чимаррон, молодой Дерабян и парочка других ребят. А тот тип был связан с политикой и ходил в дружках у мэра. Никого тогда не арестовали, дело так и осталось открытым – вы можете проверить. Альда и Сильван могут до сих пор свидетельствовать против меня... Срок давности не распространяется на тех, кто убивает людей пепельницей. Кроме того... – Он замялся, нахмурив брови, и добавил: – В общем, моя бывшая благоверная мегера тоже была там и все видела.
– Николь? Она присутствовала, когда вы убивали этого парня?
– Ее так звали? Я называл ее по-другому, разными именами, уже забыл какими. Хотя да, Николь... Уже тогда мы с ней были готовенькими кандидатами в психушку, и мне пришлось смываться. Я уехал на западное побережье, потом зарулил сюда в Аризону. И вот... когда здесь появился Чимаррон вместе с Дерабяном, Блиссом и другими ублюдками, они взяли меня в оборот. Сказали, что я теперь в их компании. Ну, вы знаете эти неписаные законы и соглашения, когда человеку прижимают яйца. Суть была в том, что я буду с ними дружить; они не будут раскапывать тот старый труп в Чикаго, и заодно я сделаю несколько миллиончиков. Они сказали, что им нужны мои мозги, которые, кстати, они чуть не уничтожили, и деваться мне было некуда. Альтернатива, конечно, была, но уж очень незаманчивая, потому что я знаю этих парней.
– Ладно, допустим, что у вас не было выхода. Но давайте вернемся немного назад, Романель. Назад в Аризону к «Голден Финикс» и к Токеру. Вы сказали, что вся операция должна была завершиться в ближайший месяц?
– Или еще раньше. После очередного доклада Токера цена должна была взлететь выше крыши. Давайте поговорим немного о Токере. Кто его убил?
– К этому мы еще вернемся. Мне уже известно, что вы лично занимались вместе с Токером фальшивыми отчетами, поэтому для вас в этом докладе нет никакой тайны.
Он растерянно заморгал.
– Откуда, черт вас возьми... А впрочем, неважно. С Токером не было никаких проблем, и он никогда не упрямился. Причина частично заключалась в том, что Альда заставил меня положить триста тысяч акций на подставное лицо, за которым стоял Токер. Только он мог распоряжаться этими акциями, и если бы «Финикс» довел котировку до тридцати долларов, сумма составила бы девять миллионов. Так что покойник сотрудничал с удовольствием.
– Только Токер мог распоряжаться ими?
– Ну, в общем, да... Или я, если вдруг с ним что-нибудь стрясется. Кажется, этот случай наступил.
– Как же вам удалось устроить это столь мудрым образом? Так, что об этом не знал ни Чимаррон, ни Дерабян, ни кто другой?
– Потому что я устроил это именно так, а не иначе, Скотт, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Вы что, думаете, я идиот?
– Значит, грубо говоря, вы с Чимарроном должны были выплатить Токеру несколько миллионов «баксов», в зависимости от стоимости этих акций, за парочку фальшивых отчетов. Не слишком ли велик гонорар?
– Какой же вы дотошный сукин сын, Скотт. Я рад, что вы работаете на меня. – После короткой паузы он добавил: – Вы ведь до сих пор в моей лодке?
– До сих пор.
– Лучше вам продолжать в этом духе, иначе моей заднице грозят серьезные неприятности. Ладно, поехали дальше. Итак, всем заправлял не я, а Альда, я просто помогал ему в некоторых моментах, и Альда рассчитывал после того, как все рухнет, выпустить эти триста тысяч акций на свет божий вместе с документами, удостоверяющими, что они принадлежат Токеру, таким образом создалось бы впечатление, что скорее всего он один, самостоятельно придумал эту аферу. Независимо от стоимости акций ГФМ такая куча – триста тысяч штук – заставила бы кого угодно поверить в виновность Токера. И для этого нам не надо было ничего предпринимать.
Я понимающе кивнул.
– И Токер не стал бы отпираться, верно? Или просто не смог бы?
– Я знал, что вы об этом спросите. Альда мне ничего не говорил на этот счет, но у меня складывалось впечатление, что у Токера другого выхода не было. Вы удовлетворены, Скотт? Кстати, вы не похожи на человека, который искренне работает на меня.
– Тем не менее это так, Романель. Просто я не хочу, чтобы мне оторвали голову при этом. Задавая свой вопрос, я хотел понять до конца, зачем вы заварили эту кашу с Уортингтоном и якобы хотели одним росчерком пера сделать свою дочь богатой молодой дамой, обратите, пожалуйста, внимание на оговорку «якобы». Спри и я, мы оба читали ваш документ, и внешне он выглядит... благородным. Добренький старенький папуля начинает жизнь...
– Папуля? Прошу вас...
– ...с чистого листа. Только учтите, Романель, если окажется, что вы ее просто используете и даже, не дай Бог, подвергаете ее опасности ради своих паскудных махинаций, я позабуду о том, что вы мой клиент, и медленно, не торопясь, откручу вам шею, так чтобы вы слышали, как хрустят хрящи...
– Бросьте, Скотт. И не берите в голову. Я хотел и до сих пор хочу, чтобы Спри получила половину того, что мне удалось скопить за пятьдесят восемь лет, а может быть и все. Как только она подписала бумаги, которые подготовил Уортингтон, она вступила в свои права. И я не собираюсь ничего отбирать у маленькой Спри, у моей собственной дочери. Поймите своей чугунной головой, может, я был для нее не очень хорошим отцом, но она – частичка меня, плоть от плоти моей. И на всей земле нет более близкого мне человека.
– Звучит красиво. Вы меня почти убедили. Но, как вам известно, она подписала этот документ в среду вечером, следовательно... – Я остановился. – Постойте-ка. Китс и ковбой схватили вас в пятницу после обеда, за день до того, как мы с вашей дочерью появились здесь. Так откуда вы могли узнать? Разве что кто-то вам сказал.
– Никто мне не сказал. Но я знаю, что она должна была подписать. Если она этого не сделала, я погиб.
– Вы можете объяснить популярнее?
– Если Спри не подписала этот документ – кстати, это может означать, что вы не смогли доставить ее в контору Уортингтона, так что в таком случае вы примете от меня горячую благодарность, согласны? – тогда меня уже можно считать гнилым сибирским бревном, которое надо закопать под кактусом в виде удобрения, чтобы наша пустыня снова расцвела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51