Сердце бешено колотилось, кровь стремительно неслась по жилам. Крепко обняв Дугласа, она устремлялась вслед за ним, когда он поднимался, и выгибалась навстречу, когда он погружался в нее.
Солнце освещало их сплетенные тела. Они любили друг друга со страстью, нетерпением и отчаянным желанием забыться. Когда все закончилось, ее дыхание успокоилось, а сердце замедлило свой безумный бег, Жанна почувствовала, что у нее на глазах выступили слезы. Восторг и печаль, радость и ощущение утраты слились воедино.
Глава 28
Дуглас поднялся и принялся собирать свою одежду, разбросанную по полу. Жанна осталась лежать, наблюдая за ним. У него была поистине великолепная фигура с длинными мускулистыми ногами, широкими плечами и мощной грудью.
Он посмотрел на нее, но не улыбнулся. Его серьезный взгляд, казалось, говорил, что их любовная интерлюдия лишь отложила неизбежное.
Жанна села и начала одеваться. Ей больше нельзя здесь оставаться. Иначе любой пустяк может заставить ее расплакаться, слезы приведут к признаниям, которые закончатся катастрофой. А завтра она покинет его навсегда.
Ее волосы растрепались, но вместо того, чтобы заправить их в пучок, Жанна заплела косу и спрятала ее под шляпку. Вполне приличная прическа, чтобы добраться до дома.
Одевшись, она схватила сумочку и направилась к двери.
— Куда ты? — спросил Дуглас.
— Я должна уехать, — сказала она. — Сейчас же. Пожалуйста, не пытайся задержать меня. И не задавай вопросов.
— Я велю кучеру доставить тебя домой, — натянуто отозвался он.
Домой? А ведь так оно и есть. Не отдавая себе в том отчета, Жанна привыкла к дому Дугласа, к его уюту и удобствам, к ощущению собственной принадлежности к его обитателям. Ей нравились слуги, даже Ласситер. Она чувствовала себя своей и на кухне, и в парадных помещениях. Но именно Дуглас и Маргарет заставляли ее чувствовать себя членом семьи.
Где взять силы, чтобы покинуть их?
Жанна торопливо вышла из комнаты, спустилась по лестнице и миновала наполненный диковинными ароматами склад. Дважды ей приходилось останавливаться, чтобы смахнуть слезы, застилавшие глаза.
Проходя мимо будки сторожа, она опустила голову и помахала Джиму рукой, стремясь как можно скорее добраться до кареты.
— Пожалуйста, отвезите меня домой, Стивене, — произнесла она, с трудом сдерживая слезы.
— Не могу, мисс. Я должен дождаться мистера Макрея.
— Все в порядке, Стивене, — раздался сзади голос Дугласа. — Отвези мисс дю Маршан домой.
Жанна резко обернулась, пораженная; что не слышала его шагов.
— Вернешься потом за нами.
Стивене кивнул.
Дуглас открыл дверцу кареты и отступил в сторону.
— Поговорим, когда я вернусь;
— Нет, — сказала Жанна. — Завтра. Прошу тебя.
Он не ответил.
Жанна забралась в карету и захлопнула за собой дверцу.
Высадив ее перед домом, кучер поспешил назад, в Лит.
Жанна медленно поднялась по ступенькам. Кивнув Ласситеру, добралась до своей комнаты и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной.
И тут дала волю слезам.
Ближе к вечеру Жанна вытащила свой саквояж и поставила на постель. Ей не хотелось уходить, но у нее не было выбора. Она поняла это, когда Дуглас спросил: «Что случилось с ребенком, Жанна?»
Бетти постучала в дверь.
— Мисс? — окликнула она, не дождавшись ответа.
Когда Жанна наконец открыла дверь, горничная воздержалась от замечаний по поводу ее заплаканного лица и покрасневших глаз, но в ее взгляде мелькнуло сочувствие.
— Мистер Дуглас хотел бы, чтобы вы пообедали с ним и мисс Маргарет.
После возвращения Маргарет в Эдинбург Жанна обедала в детской вместе с Бетти, которая затем возвращалась в комнату девочки, чтобы помочь ей раздеться, умыться и приготовиться ко сну. Жанна слышала, как Маргарет болтает о Гилмуре и других вещах, дорогих ее сердцу. Никто никогда не знал, что заинтересует любознательного ребенка. Вчера это была дождевая капля, позавчера — кваканье лягушки.
— Только не сегодня, — сказала Жанна, выдавив улыбку. — Пожалуйста, передай ему, что я предпочла бы поесть в своей комнате.
Бетти, нахмурившись, кивнула:
— Я скажу кухарке.
— Спасибо, — поблагодарила Жанна и тихо притворила дверь.
Она поела в одиночестве, сидя у окна и глядя в ночь, подсвеченную уличными фонарями и колеблющимися светильниками, подвешенными к передку карет. Глядя на силуэты, мелькавшие в освещенных окнах домов, выходивших на площадь, Жанна гадала, живут ли эти люди в радости и согласии или в молчаливом отчаянии. Любят ли они друг друга или страдают от одиночества?
Кто сказал, что поделиться горем — значит разделить его на двоих? Это не так. Никто не может взять на себя часть ее боли. Она всегда будете ней, до ее смертного часа.
Интересно, как бы сложилась ее жизнь, не встреться она с Дугласом? Возможно, она не испытала бы такого счастья, но и не пережила бы такого отчаяния. Она могла бы вести приятную жизнь, не догадываясь о том, что в ней чего-то не хватает. Порой она тосковала бы по приключениям, но едва ли чувствовала бы себя так, словно ее сердце разрывается на части.
Стук в смежную дверь возвестил о появлении Маргарет. Девочка приоткрыла дверь и заглянула в комнату:
— Можно войти, мисс дю Маршан?
Жанна кивнула.
Маргарет вошла, облаченная в серебристо-розовое платье, представлявшее собой уменьшенную версию очень модного женского наряда. Кружевная вставка на груди была украшена крохотными розочками, такими же кружевами были отделаны рукава.
— Я еще не показала вам, что привез мне Генри.
Она протянула руку, на которой лежала прелестная миниатюра, изображавшая Гилмур.
— Он взял рисунки тети Изабель, мисс дю Маршан, и попросил кого-то в Лондоне нарисовать картинку. Ну разве это не самая прелестная вещица?
Жанна прищурилась, вглядываясь в миниатюру. Даже в затейливой золоченой рамке она была не больше ладони Маргарет.
— Очень красиво, — сказала она. — Спасибо, что показала мне.
Маргарет подошла к двери в свою комнату, но помедлила, прежде чем выйти.
— Мисс дю Маршан? Вы плакали?
— Да, — призналась Жанна, неуверенная, что следует говорить правду ребенку.
— Вы скучаете по своему дому? И своей семье?
— Да. — И это тоже правда.
— Пусть это будет ваш дом, мисс дю Маршан. А мы с папой будем вашей семьей.
Жанна чуть не заплакала, глядя в ее серьезные глаза.
— Большое тебе спасибо, Маргарет. Ты очень добра.
— Моя мама была похожа на вас, мисс дю Маршан, — неожиданно сообщила девочка. — Папа так и сказал за обедом.
— Правда?
Маргарет кивнула.
— Но на этот раз он не выглядел печальным. Думаю, это из-за вас.
Пораженная, Жанна молча уставилась на девочку и еще некоторое время смотрела на дверь, когда та медленно за ней закрылась.
Глава 29
Жанна очнулась от беспокойного сна, разбуженная всхлипываниями Маргарет. Набросив халат и шлепанцы, она зажгла свечу и поспешила в комнату девочки.
Поставив свечу на ночной столик, она присела на краешек постели Маргарет и ласково потрясла ее за плечо.
Малышка плакала во сне, и сердце Жанны болезненно сжалось.
— Маргарет, — шепнула Жанна. Ресницы девочки затрепетали. — Мэгги, успокойся, это только сон.
Девочка тяжело вздохнула. Затем придвинулась к Жанне, схватила ее ладонь и прижалась к ней щекой.
Улыбнувшись, Жанна свободной рукой убрала влажные пряди с лица Маргарет.
— Иногда бывает полезно поговорить о сне, — ласково сказала она, догадавшись, что девочка проснулась. — Ты его помнишь?
— Нет, — отозвалась Маргарет, не открывая глаз.
— Это опять был волк?
Маргарет покачала головой, затем прерывисто вздохнула. Жанна расправила одеяло, подтянув его до подбородка девочки.
— Хочешь я останусь, пока ты не заснешь опять?
— Да, пожалуйста.
— Может, еще что-нибудь сделать?
— Только, пожалуйста, не приносите мне китайский чай, которым пичкает меня Бетти. — Маргарет скорчила гримаску. — Я притворяюсь, что сплю, когда она возвращается из кухни, — призналась она. — Лишь бы не пить эту гадость.
— Обещаю не поить тебя китайским чаем, — сказала Жанна. — Лучше я потру тебе спинку. Или найду твою любимую куклу.
Маргарет приоткрыла один глаз.
— Я уже давно не играю с куклами, мисс дю Маршан, — важно сообщила она.
— Извини, — сказала Жанна, пряча улыбку. — Совсем забыла, что ты уже взрослая.
— Мне скоро исполнится девять, мисс дю Маршан.
Жанна бросила на нее удивленный взгляд:
— Девять? А я думала, тебе почти десять. — Дети обычно добавляют себе год.
— Когда я не могу уснуть, папа готовит мне шоколад, — намекнула Маргарет.
— Неужели?
Жанна никогда в жизни не готовила шоколад, в чем и призналась. Глаза девочки округлились, но она тут же заулыбалась.
— Я вас научу, — предложила она.
— Правда?
— Только нам нужно вести себя тихо, как мышкам.
— Тем интереснее, — сказала Жанна. Это ее последняя ночь с Маргарет, последняя возможность смеяться над ее проделками и восхищаться ее неожиданными вопросами.
Маргарет откинула одеяло и села на постели.
— Значит, мы пойдем в кухню, да, мисс дю Маршан? — взволнованно спросила она. Судя по ее сверкающим глазам, она совсем забыла о ночном кошмаре.
Жанна наклонилась, чтобы укрыть девочку, и вдруг замерла, вцепившись дрожащей рукой в одеяло. Ночная рубашка Маргарет задралась, обнажив ноги. На левом бедре виднелась родинка в форме полумесяца.
— Не беспокойся, Жанна, — раздался голос Дугласа от двери.
Он стоял на пороге, облаченный в темно-синий халат, со свечой в руке.
— Я сам приготовлю шоколад для Мэгги.
Лицо Дугласа скрывалось в полумраке, но не это мешало Жанне разглядеть его черты, а пелена слез, застилавших глаза. Ее мозг осознал правду раньше, чем сердце.
Поднявшись с постели, она отступила на шаг, переводя взгляд с Маргарет на Дугласа.
Девочка с любопытством наблюдала за ней, но лицо Дугласа оставалось бесстрастным, выражение глаз непроницаемым. Он подошел к постели и дернул за шнур звонка, вызывая Бетти.
Кровь оглушительно пульсировала в ушах Жанны, в горле пересохло. Ей хотелось закричать, сорвать с него маску спокойствия, но она не могла произнести ни слова. Она снова посмотрела на Маргарет, словно видела ее впервые. Слабое зрение девочки, жесты, казавшиеся такими знакомыми, ощущение дежа-вю каждый раз, когда малышка улыбалась, — все это приобрело теперь смысл.
Жанна зажала рот руками, затем сцепила их перед собой, чтобы не наброситься на Дугласа с кулаками.
— Я видела ее могилу, — едва слышно произнесла она. — Видела, где ее похоронили.
Дуглас шагнул к ней, но Жанна попятилась, пока не уперлась спиной в стену, и впилась ногтями в обои.
Наверное, она спит и видит сон.
— Я видела ее могилу, — повторила Жанна.
Дуглас нахмурился:
— Доказательство было перед твоими глазами. Странно, что ты его не заметила.
— Ты знал, — сказала она. — Все это время ты знал.
Жанна замолчала, не в силах выразить свои эмоции.
Английский казался слишком скудным, но даже французского не хватило бы, чтобы передать то, что она чувствовала.
— Бетти, отведи Маргарет в свою комнату, — велел Дуглас няне, когда та появилась на пороге.
Жанна повернулась к стене, сосредоточившись на тисненом узоре из разноцветных букетиков. Весьма дорогие обои, но только не для Маргарет. Мэгги.
Она закрыла глаза и попыталась овладеть собой.
— Ты спрашивала, кто мать Маргарет, — произнес Дуглас невыразительным тоном. — Ты.
— Я бы догадалась, — возразила Жанна, обращаясь к обоям. — Я бы узнала собственного ребенка. Ты, наверное, ошибся.
— Я нашел ее неподалеку от Волана, — сказал он, подходя ближе. — Ее отдали пожилой супружеской паре, которая чуть не уморила ее голодом. Прошло много дней, прежде чем я перестал бояться за ее жизнь.
— Я видела ее могилу, — словно заклинание твердила Жанна, ощущая вкус собственных слез. Она даже не сознавала, что плачет, пока не прижала ладони к щекам. — Какая-то старуха отвела меня к ее могиле. Там не было даже памятного знака. — При этой мысли Жанна обычно ощущала приступ горя. Но теперь в ее голове возникла странная пустота, словно все мысли внезапно исчезли. — Ты знал. — Она прислонилась лбом к стене и судорожно перевела дыхание, сдерживая рвавшийся из груди крик. — Ты знал, — повторила Жанна, на этот раз шепотом. — Ты знал и ничего мне не сказал.;
Она повернулась и посмотрела на него.
Дуглас нахмурился:
— С какой стати? Ты ни разу не упомянула о ней. Даже сегодня. А на мои вопросы отказывалась отвечать.
Жанна закрыла глаза руками и пожелала, чтобы он исчез. Если она очень постарается, может, ей настолько повезет, что она снова окажется в обители Сакре-Кер. Путь Мария-Тереза наказывает ее за сладострастные сны. А может, она умерла, и это ад, обещанный ей за многочисленные грехи.
— Ее оставили умирать, — произнес Дуглас с укором.
О, ей есть что сказать в свое оправдание. Но она не станет рассказывать про то ужасное утро, когда родилась Маргарет. Про то, как у нее забрали дочь и как она кричала, пока не сорвала голос. Она не станет рассказывать, что выжила в монастыре лишь потому, что надеялась найти своего ребенка. И про тот кошмарный день, когда ей показали могильный холмик на лесной опушке и сказали, что ее дочь давно умерла. И как она стояла там на коленях с единственным желанием умереть.
Но ведь ее дочь не умерла, не так ли?
Жанна крепко обхватила себя руками, сдерживая дрожь, сотрясавшую ее тело. Осуществилось ее самое заветное желание, и тем не менее она чувствует себя так, словно сам Бог отвесил ей пощечину: «Ты хотела, чтобы твой ребенок был жив? Что ж. Но я посылаю тебе ненависть и проклятия Дугласа в придачу». :.
В тот день, когда Жанна покинула монастырь, она поклялась себе, что никто больше не заставит ее умолять и каяться. Дуглас никогда не узнает, как близка была она к тому, чтобы нарушить эту клятву. Когда он подошел к двери и обернулся, глядя на нее, Жанна протянула к нему дрожащую руку, но затем сжала пальцы в кулак и поднесла к груди.
Жаль, что она не волшебница. Хорошо бы закрыть глаза на мгновение и, открыв их снова, обнаружить, что мир изменился. Нет больше ни горя, ни смертей, ни жестокости, Дуглас обожает ее, а она та женщина, какой мечтала стать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35