Он перешел к активным действиям?
Он повернулся к ней лицом, и она поняла, что ошиблась, полагая, что ему весело. Напротив, Дуглас выглядел рассерженным, и Жанна снова подумала, что ее юный любовник превратился в весьма импозантного мужчину.
Внезапно ей захотелось знать все, что произошло с ним за эти годы. Где он был? Чем занимался? Но больше всего она хотела знать, почему он так и не вернулся к ней.
Неужели он не знал, как отчаянно она его любила?
Как горюет без него? Годами она задавалась вопросом, не умер ли он, и молилась о его душе истовее, чем о своей собственной.
Она позволила Дугласу снять с нее шаль. Но когда его пальцы задержались на ее плечах, Жанна нерешительно шагнула вперед.
— Мне не следует находиться здесь, — сказала она.
— Тогда уходите, — отрывисто бросил он.
Жанна взглянула на дверь, затем снова на него.
— Или оставайтесь, — добавил Дуглас уже мягче.
И улыбнулся, глядя на нее с таким видом, словно бросал ей вызов.
Глава 11
— Пойдемте, — сказал Дуглас, не оставив ей выбора, и решительно направился в гостиную. Жанна последовала за ним.
— Вашей жены нет дома?
Вопрос удивил его. А также выражение лица Жанны, когда он обернулся и посмотрел на нее. Казалось, она приготовилась к ответу, которого не хочет слышать.
Досадуя на собственную глупость, Дуглас отозвался:
— Я не женат.
На лице Жанны отразилось явное облегчение.
Войдя в комнату, Дуглас подождал, пока она последует за ним, и закрыл дверь.
Гостиную обставляли жены его братьев. Риона, жена Джеймса, и Изабель, жена Алисдера, часто навещали его, хотя обе жили на расстоянии целого дня пути от Эдинбурга. Порой ему казалось, что целью этих визитов были не походы по магазинам, как уверяли они, а желание убедиться в его благополучии.
Розовый шелк, которым были обтянуты стены, гармонировал с зеленым узором на обивке дивана и кресел, стоявших перед камином. Дуглас руководил строительством дома, но именно его невестки привнесли в него домашний уют.
Оставив Жанну у двери, он проследовал к камину и зажег высокий канделябр. Каминную полку украшала скульптура, изображавшая его родителей. Это было творение Изабель, которое она повторила для всех трех братьев в качестве напоминания о Йене и Летиции.
Дуглас указал на мягкое кресло у камина:
— Не хотите ли присесть?
Жанна заколебалась, но в конечном итоге опустилась в кресло. Дуглас смотрел на нее, поражаясь иронии судьбы. Это было излюбленное место Маргарет. Она часто там сидела, нетерпеливо болтая ногами. Девочка унаследовала взрывной характер матери. Но женщина, давшая ей жизнь и бросившая ее на произвол судьбы, казалась теперь бледной тенью живого и неугомонного ребенка.
Дуглас подошел к серванту и налил себе бренди. Наверное, ему следует предложить ей стакан подогретого вина, чтобы прогнать вечернюю прохладу и согреть кровь.
Впрочем, он не был уверен, что ему хочется последнего, Холодная и отчужденная Жанна была предпочтительнее той, которая напомнила бы ему о событиях десятилетней давности.
Они по-прежнему вели себя так, словно их не связывает общее прошлое. «Не прошлое, — поправил себя Дуглас, — а всего лишь несколько месяцев». Восхитительное лето, когда он был наивен, доверчив и влюбчив. Жанна очаровала его с первого взгляда. Она была гордостью своего отца, пользовалась успехом в обществе, ее дружбы искали.
Но с их первой встречи она отказалась от большинства светских развлечений и встреч с друзьями, чтобы проводить больше времени с ним. Они были опьянены друг другом, влюблены так, что забыли об осторожности.
В те месяцы Жанна всегда улыбалась, глаза ее сверкали от энтузиазма и возбуждения, а позже от страсти. Не было темы, которую она не желала бы обсудить, ничего, чего она не хотела бы знать. Они проводили часы в спорах. Дуглас рассказывал ей о Новой Шотландии и своих братьях. Жанна рассказала ему о своей жизни. Она все еще горевала по матери, и он подозревал, что в детстве она часто чувствовала себя одинокой. У Жанны был настоящий талант подражания, и она развлекала его забавными историями из придворной жизни, изображая друзей и знакомых ее отца.
Странно, но он всегда представлял себе Жанну шестнадцатилетней девушкой, не задумываясь о женщине, которой она могла бы стать.
«Она выглядит усталой», — отрешенно отметил Дуглас. Под глазами Жанны залегли тени, на бледных щеках рдел слабый румянец, подчеркивая фарфоровую белизну кожи. Она казалась не более живой, чем скульптура на каминной полке.
Дуглас не желал сочувствовать ей. Если он позволит себе подобную роскошь, то снова подпадет под ее чары, а он не настолько глуп, чтобы попасться на ту же удочку.
Впрочем, женщина, сидевшая на диване в его гостиной, имела мало общего с Жанной из его юности. Прямая, со сложенными на коленях руками, она казалась олицетворением приличий. В лучшем случае она служила бесцветным напоминанием о девушке, которую он знал когда-то. Может, оно и к лучшему. Жанна, с ее звонким голосом, заразительным смехом и легко загорающейся страстью, не любила никого, кроме себя.
— Насколько я понимаю, у вас возникли проблемы с Хартли, — сказал Дуглас, досадуя на свою склонность к воспоминаниям. Если уж вспоминать, то тот день, когда он спас Маргарет.
— Я больше у него не работаю, — отозвалась Жанна спокойным тоном, но глаза ее при этом гневно сверкнули.
— А он знает об этом? — Дуглас улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд. — Слуги обычно не покидают своих хозяев под покровом ночи, Жанна, — сказал он, сознательно назвав ее по имени, и с удовлетворением отметил замешательство, промелькнувшее на ее лице. А ведь было время, когда она шептала его имя, шутливо растягивая гласные. — Вы подумали о моем предложении? — поинтересовался он, вернувшись к серванту. Жаль, что пьянство не относится к числу его пороков. В противном случае он мог бы напиться и положить конец безумию, в которое втягивал себя.
Впрочем, Маргарет в Гилмуре и пробудет там еще три недели. Так что он может продолжить игру. Почему бы не воспользоваться ситуацией, чтобы отомстить Жанне дю Маршан.
Дуглас нахмурился, осознав вдруг, что не имеет понятия, в какую форму облечь свою месть.
— У вас действительно есть дочь? — спросила Жанна.
Когда она научилась вкладывать столько горечи в простой вопрос?
Вы в этом сомневаетесь? — сказал он, повернувшись к ней — Значит вы вдовец.
— Да. — солгал Дуглас, не испытывая угрызений совести Что значит одна маленькая ложь по сравнению с ее вероломством!
— А где же девочка? — Она огляделась, словно рассчитывала обнаружить Маргарет спрятавшейся за креслом.
— В данный момент ее здесь нет, — сообщил Дуглас. — В Эдинбурге, — уточнил он, усмехнувшись.
— Тогда зачем вам понадобилась гувернантка?
— Скорее это вам понадобилась работа, мисс дю Маршан — Он слегка поклонился и протянул ей херес. Жанна взяла бокал, невольно коснувшись его пальцев.
Дуглас отошел на другой конец комнаты.
— Моя дочь очень умна, — произнес он более резко, чем требовала ситуация. Какая ирония, что ему приходится описывать ей их ребенка! — Она чрезвычайно любознательна но я не спешил нанять гувернантку, поскольку не хотел видеть в своем доме посторонних.
Жан на ничего не сказала, и Дуглас обнаружил, что его раздражает се молчание Ему хотелось, чтобы она проявила любопытство, задавала вопросы.
— Тогда, возможно, вам не следует нанимать гувернантку Дуглас нахмурился Он не ожидал, что Жанна станет упрямиться — Может, вы недостаточно квалифицированы? — осведомился он, но, к его разочарованию, она не клюнула на подначку Жанна его юности не была столь сдержанной — Как я понял, вы француженка. Вы могли бы научить мою дочь своему языку.
— Я наполовину англичанка, — возразила Жанна. — И больше не говорю по-французски, — добавила она, удивив его в очередной раз.
— Почему?
Она пожала плечами, только усилив его раздражение.
— Отлично, — сказал Дуглас. — В таком случае вы будете обучать Маргарет итальянскому. И математике. Полагаю, вы в состоянии преподать ей некоторые навыки, которыми должна обладать женщина благородного сословия? Скажем, рисование? Фортепьяно? Вышивание?
— Я не слишком искусна в вышивании, — заявила Жанна.
— Но вы играете на фортепьяно? — поинтересовался Дуглас, не скрывая иронии.
— Да, — коротко отозвалась она. — Кроме того, я сносно танцую. Вы могли бы сэкономить на учителе танцев.
Однажды Жанна танцевала с ним под развесистой ивой в уголке сада. Они кружились вокруг ствола и хохотали, по очереди напевая мелодию. Интересно, помнит ли она об этом? о;
— Мне незачем беспокоиться о деньгах, мисс дю Маршан. Я могу платить вам больше, чем Хартли.
— Есть более важные вещи, чем богатство, мистер Макрей.
— Например?
— Безопасность.
Она снова удивила и раздосадовала его.
— Что вы имеете в виду?
— Вы хотите сделать меня своей любовницей, мистер Макрей? Я не собираюсь менять одну работу на другую только для того, чтобы оказаться в таком же положении.
— Что заставляет вас так думать?
— А зачем еще нанимать гувернантку для отсутствующего ребенка?
Дуглас выдержал долгую паузу, пристально глядя на нее.
— Я намного богаче Хартли, мисс дю Маршан, и, уверен, гораздо лучший любовник.
Жанна явно ожидала другого ответа: с оттенком негодования или оскорбленного достоинства. Напрасно. Пусть знает, что в отношении нее у него не осталось чести. Только ярость. И пожалуй, любопытство.
Она помолчала, теребя медальон, висевший у нее на шее. В комнате было тепло, но Дуглас подозревал, что ее щеки порозовели подругой причине.
— Правильно лия поняла, что достоинства ваших гувернанток оцениваются их готовностью разделить с вами постель?
— Я никогда прежде не нанимал гувернанток.
— В любом случае вам придется поискать ее в другом месте. — Она взяла свою шаль и набросила на плечи.
Казалось, она сейчас встанет и направится к двери. Но Жанна лишь вздернула подбородок, устремив на него вызывающий взгляд.
— Мне разбудить дворецкого, чтобы он проводил вас в комнату для гостей, или вы позволите это сделать мне?
Она явно собиралась отказаться, и Дуглас поднял руку, предупреждая ее возражения.
— Вы можете принять решение завтра, мисс дю Маршан. Это не слишком долгий срок, чтобы подумать о своем будущем. — Он заставил себя улыбнуться. — Эдинбург ночью — неподходящее место для женщины, даже столь независимой.
Жанна колебалась, не зная, уйти ей или остаться.
— Поверьте, я не из тех, кто покушается на честь своей прислуги. Или я должен представить вам письменное свидетельство, что не рыскаю по ночам по спальням горничных?
Кстати, все комнаты запираются изнутри, правда, исключительно для спокойствия их обитательниц, а не из-за опасения, что я не устою перед собственной похотью.
— Я оскорбила вас? — поинтересовалась Жанна, глядя на него с искренним любопытством.
Дуглас нахмурился:
— На улице дождь. Вы остаетесь или нет?
На мгновение их взгляды скрестились, и Дуглас в замешательстве отвел глаза. Ему хотелось бы ненавидеть Жанну, но она выглядела слишком уязвимой. Он никогда не пользовался женской слабостью и не собирался делать этого сейчас.
Надо позволить ей уйти и больше не связываться с ней.
Но она будет существовать где-то, лишая его душевного покоя. Сейчас по крайней мере он знает, где она и что с ней происходит.
Два года он считал ее мертвой, и только это примирило его с воспоминаниями. Но Жанна очень даже жива и не похожа на женщину, которую легко забыть.
Вся его жизнь так или иначе связана с Жанной. Из-за любви к ней он вернулся во Францию и нашел свою дочь.
Забота о Маргарет ускорила его возмужание и подстегнула желание добиться успеха в жизни. Из-за Жанны он стал другим человеком. Ничто не заставит его снова совершать глупости.
Но ее присутствие напоминает ему о юноше, который был так счастлив в те незабываемые дни в Париже.
Вне всякого сомнения, она опасная женщина.
Глава 12
Несмотря на непривычную обстановку, Жанна погрузилась в глубокий сон, полный сновидений. Она снова была в Париже, а затем в Волане. Руины замка создавали призрачный фон для сцены невообразимой красоты. Среди развалин цвели бледно-желтые розы. На голубом небе не было ни облачка, южный ветерок приносил благоухание лаванды.
Одетая в одно из своих любимых платьев, Жанна шла по знакомой с детства тропинке, ведущей к часовне. Внезапно сцена изменилась, и она оказалась в Шотландии на пороге дома ее тетки. Никто не ответил на ее стук, и она ощутила то же отчаяние, которое испытала наяву.
Ее разбудил легкий щелчок замка. Жанна повернулась на постели, обхватив одной рукой подушку и положив другую поверх вышитого покрывала.
Прикосновение к руке заставило ее окончательно проснуться. Лежа с закрытыми глазами, она чувствовала, как теплые пальцы скользнули от ее локтя к запястью и обхватили его, словно живые оковы. Жанна не сделала попытки вырваться. Она лежала, неподвижная и покорная.
— Вы не должны находиться здесь, — прошептала она.
Дуглас не ответил, но она знала, что он не уйдет. Пока она не откроет глаза и не потребует этого. Он был ее первым возлюбленным, которого она обожала со всем пылом юного сердца и пробудившегося тела. Он был мужчиной, научившим ее страсти, единственным человеком, которому она открыла свою душу, с которым делилась самыми сокровенными мыслями.
Жанна медленно убрала руку. Кончики ее пальцев скользнули по вышитому покрывалу, воспроизводя в памяти изящный узор. Роза, лист и певчая птичка.
«Скажи что-нибудь, — молила ее душа, — чтобы я поняла, что это не сон».
Она не осмеливалась открыть глаза. Тем самым она одобрила бы его присутствие. Или обнаружила, что его нет в комнате, что это плод ее воображения.
«Пожалуйста, будь настоящим».
Воистину непростительная молитва! Похоже, монахини позорно провалились в своей миссии излечить ее от распутных наклонностей. И она обречена на адские муки, как они и предсказывали.
Она услышала шорох ткани. Неужели он раздевается?
Почувствовав, что он сел на край постели, Жанна протянула руку и наткнулась на голое бедро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35