Но прежде чем она успела ответить, граф поднял свою трость и указал на ее шею — Мне нужен медальон твоей матери, — заявил он, удивив ее — Дай мне его, и я больше тебя не побеспокою. — Он улыбнулся и добавил:
— Можешь снова считать меня покойником Справедливый обмен, ты не находишь?
Жанна сжала медальон в ладони:
— С какой стати?
— Потому что он принадлежит мне — Маска добродушия окончательно соскользнула с его внезапно постаревшего лица, морщины в уголках рта углубились. — Как и все остальное в Волане. Ты украла его.
Жанна улыбнулась.
— Я спрятала его, прежде чем ты отослал меня прочь. сказала она. — А потом нашла среди руин Может, ты претендуешь также на мои очки и дневник?
— Мне нужен медальона — повторил он, сверля ее холодным взглядом.
— Ты его не получишь.
Подойдя к камину, она дернула за шнур звонка Они молча смотрели друг на друга, пока не появился дворецкий.
— Джентльмен уходит, — сказала Жанна. — Проводите его к выходу, Ласситер. Если вам нужна помощь, позовите кого-нибудь из конюхов.
В чем дворецкого нельзя было упрекнуть, гак это в не способности мгновенно оценить ситуацию. Он поклонился и почтительно произнес:
— Сэр, если вы изволите следовать за мной Граф бросил на Жанну гневный взгляд.
— Я все равно получу его, Жанна, — процедил он сквозь зубы, прежде чем повернуться к двери.
— Ты больше ничего от меня не получишь, — сказала она ему вслед и добавила, когда он вышел из комнаты Ты и так слишком много забрал.
Глава 20
Дуглас подхватил спящую дочку на руки и вылез из кареты. Маргарет заснула, как только они добрались до берега. С улыбкой взглянув на ее безмятежное личико. Он помедлил, чтобы отдать вполголоса распоряжения кучеру, и поднялся по ступенькам своего дома.
Маргарет что-то сонно пробормотала и прижалась щекой к его груди, как делала это в младенчестве.
Внезапно Дугласу показалось, что прошлое и настоящее рвут его на части. Ему хотелось увидеть Жанну, и вместе с тем он понимал, что безопаснее избавиться от нее и жить по-прежнему.
Впрочем, за месяц ее привлекательность несколько ослабла. Он уже не чувствовал себя настолько очарованным, как в тот момент, когда сбежал из Эдинбурга. Разлука определенно охладила его пыл.
Тем не менее, когда сонный Ласситер открыл дверь, Дуглас с трудом удержался, чтобы не справиться о Жанне.
— Все в порядке, Ласситер?
— Да, сэр. Добро пожаловать домой.
— Приятно вернуться, — заметил Дуглас.
«Благослови Господи чутье опытных слуг», — подумал он спустя минуту, когда дворецкий двинулся впереди него по лестнице, небрежно уронив:
— Молодая леди интересовалась, когда вы вернетесь.
— Вот как?
Ласситер только кивнул, что вполне устраивало Дугласа. Он не знал, что еще сказать.
— У нее был посетитель, сэр, — сообщил вдруг дворецкий Дуглас бросил на него удивленный взгляд.
— Кто?
— Не знаю, сэр. — Ласситер выдержал паузу. — Француз У него была трость с золотым набалдашником и светлые волосы. Немолодой, но и не старый. Примерно моего возраста.
— И долго он здесь оставался?
— Минуть пятнадцать, не более. Признаться, он выглядел весьма раздраженным, когда удалился. Молодую леди, насколько я понял, его визит также не обрадовал.
В английском поместье, где прошло детство их отца, была церковь с колокольней, Дугласу казалось, что он слышит звон ее колоколов.
Поднявшись наверх, он опустил Маргарет на постель.
Бетти суетилась рядом, помогая раздеть девочку Дуглас нагнулся и поцеловал дочь в лоб:
— Спокойной ночи, Мэгги.
Она взглянула на него, потирая, глаза:
— Мы дома, да, папа?
— Да. Но уже поздно, и тебе пора спать.
Маргарет сонно кивнула, и Дуглас не сомневался, что она вскоре снова заснет.
— Мне остаться с ней ночью, сэр? — спросила Бетти, сделав небольшой реверанс.
— Да нет, — отозвался Дуглас. — Просто уложите ее.
Бетти, путешествие было утомительным.
Волнение на море и летняя гроза, застигшая их на пути из Гилмура, привели Маргарет в восторг. Дуглас был настроен менее радостно, понимая, что корабль может легко выбросить на скалы. Но единственной неприятностью, омрачившей путешествие, был парус, обмотавшийся вокруг мачты, и Дуглас распорядился завтра же починить его в Лите.
Выйдя из комнаты Маргарет, он направился в свою спальню, располагавшуюся дальше по коридору Закрыв за собой дверь, Дуглас подошел к камину, зажег свечу и поставил ее на каминную полку. Затем стянул с плеч камзол Он так и не завел себе камердинера и теперь был вдвойне рад, что никто не суетится вокруг В его жизни были моменты, когда дела, семейные проблемы и прочие обязанности буквально наваливались на него. Дуглас не включил Маргарет в этот список по той простой причине, что именно ради нее он так много трудился.
Удивительно, но в его представлении Жанна также не относилась к категории обязанностей. Она оживила его прошлое, вернула ему ощущение молодости, когда все кажется слишком волнующим, чтобы думать о последствиях. Она была его чудесной ошибкой, свидетельством его глупости и слабости.
И соблазном, против которого он не в силах устоять.
Дуглас погасил свечу, прищемив пламя двумя пальцами, и вышел из темной спальни. Сознание его странным образом безмолвствовало, пока он шел по коридору к комнате Жанны. Положив ладонь на дверную ручку, он задался вопросом, не заперлась ли она. Никто из домочадцев не посмел бы потревожить ее покой, и если дверь заперта, то только от него.
Он повернул ручку, и дверь легко распахнулась. Тихо притворив ее за собой, Дуглас помедлил в ожидании какого-либо знака, означавшего приветствие либо упрек.
На ночном столике горела одинокая свеча. Жанна сидела на постели в своей поношенной ночной рубашке, обхватив руками согнутые колени.
— Я слышала, как подъехала карета, — сказала она, глядя на него.
— Меня слишком долго не было, — брякнул Дуглас, чувствуя себя последним глупцом.
Жанна только кивнула в ответ, словно боялась признаться в своей уязвимости. В юности она не была такой осторожной Встав с постели, она подошла к нему, взяла за руку и потянула за собой. Усадив Дугласа на краешек матраса, она принялась медленно развязывать его галстук.
— Ты скучала по мне?
— Да.
Жанна подняла глаза. В них было столько искренности, что Дугласу показалось, будто он сможет заглянуть ей в душу и узнать все ее тайны, хотя мысль сама по себе была нелепой.
— Давненько у меня не было женщины, — произнес он нарочито грубо. — Пожалуй, следует завести любовницу.
Жанна заколебалась на мгновение, затем развязала его галстук и взялась за застежку жилета.
— Вот как?
Хотя голос ее звучал спокойно и даже высокомерно, Дуглас чувствовал, что этот самоуверенный тон дается ей с трудом.
Он приподнял ее подбородок:
— Я не просил тебя быть моей любовницей.
— Не надо, — попросила она, прижав ладонь к его губам. — Прошу тебя, не говори так. Мы еще успеем ранить друг друга, когда займемся любовью.
Пораженный, Дуглас резко отстранился и схватил ее за руку. Сообразив, что слишком сильно сжимает ее пальцы, он тут же ослабил хватку и коснулся губами внутренней стороны ее запястья в безмолвной мольбе о прощении.
— Разве мы раним друг друга, Жанна? — тихо спросил он.
И снова у него возникло ощущение, что он рискует, оставив ее у себя. Вряд ли он поступает разумно, потворствуя этой одержимости. Но когда он вдали от нее, его душа мучительно ноет.
Жанна слегка отстранилась, упершись ладонями в его грудь.
— Зачем ты пришел, Дуглас?
Он накрыл ее ладони своими, ощущая их тепло и хрупкость. Жанна дрожала, но ее взгляд не потеплел.
Действительно, зачем?
Дуглас выпрямился и отошел к окну, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Наверное, проще сделать это где-нибудь в другом месте, но ему не хотелось покидать Жанну.
Он не нуждается в ее утешении, хотя не хочет отказываться от физического наслаждения. Не стремится к забвению — есть вещи, которые он никогда не забудет. И не намерен обманывать себя, притворяясь, будто хочет отомстить за свою дочь.
Так зачем же он пришел?
Во всяком случае, не потому, что она олицетворяет собой его прошлое. Того юноши больше нет. Правда, это не значит, что он не способен влюбиться в нее так же легко, как тот мальчик. И возможно, его чувство будет гораздо сильнее и разрушительнее.
— Чтобы забыться. И приятно провести ночь, — небрежно произнес он, пытаясь скрыть собственное смятение.
Ему хотелось спросить, почему она так поступила с их ребенком, но он сдержался. Вряд ли его устроит ответ.
Вместо этого Дуглас сосредоточил свое внимание на сквере за окном, с каменными скамьями и узорной кованой решеткой, увенчанной острыми пиками. Сквер освещали подвешенные по углам фонари, которые зажигал сторож, нанятый для патрулирования района.
Деньги обеспечили ему удобства, но не душевный покой Дуглас вдруг понял, что не хочет пускать прошлое в этот уютный дом. Прошлому нет места в его жизни, по крайней мере сейчас. Он хочет побыть с Жанной. В любви и согласии.
Помоги ему Боже.
Повернувшись, он обнаружил ее рядом с собой. Ее улыбка завораживала, тая в себе соблазн и проклятие. Она пыталась убить их ребенка, напомнил себе Дуглас. Но даже это обвинение казалось не слишком убедительным, словно он упустил нечто важное в загадке Жанны дю Маршан.
Ладно, он подумает об этом позже.
— В мире полно дураков, — произнес он. — И я один из них. — Дуглас не собирался этого говорить. Впрочем, он не собирался укладывать ее в постель ни в первый, ни во второй раз и знал, что ему не следовало приходить к ней сегодня.
Жанна медленно расстегнула его рубашку и распластала пальцы на его голой груди. Дуглас не шелохнулся, но его мужское естество мгновенно отреагировало, пытаясь вырваться из плена облегающих брюк.
Подхватив Жанну на руки, он понес ее к кровати и усадил на постель. Затем взялся за ворот ее ночной рубашки и медленно разорвал ее до талии.
Она не издала ни звука протеста, словно поощряя его своим молчанием, хотя он едва ли нуждался в поощрений.
Поношенная ткань легко разошлась, обнажив совершенные округлости ее груди. Дуглас обхватил ладонями ее талию и привлек Жанну к себе, сдержав порыв прижаться губами к ее губам. Не сейчас, надо подождать, пока ее глаза потемнеют от желания, а дыхание станет прерывистым.
Нагнув голову, он обвел языком маковку ее груди.
Жанна вздрогнула и издала воркующий звук. Дуглас улыбнулся, когда она обхватила пальцами его затылок, прижав его голову к себе, и продолжил ласку, пока из ее горла не вырвался томный вздох.
Отстранившись, он взглянул на нее в сиянии свечи.
Глаза Жанны были закрыты, руки комкали простыню.
— Посмотри на меня, — тихо произнес он.
Она медленно открыла глаза.
— Я хочу, чтобы ты видела, что мы делаем.
Она кивнула, не отрывая от Дугласа взгляда, когда он принялся ласкать ее грудь.
— Ты очень чувствительна. — Он погладил большим пальцем ее сосок и, когда тот напрягся, лизнул его языком, словно в награду.
— Правда? — сдавленно произнесла она.
Дуглас поднял ее с кровати и осторожно повернул спиной к себе.
— Подними волосы.
Жанна помедлила, затем чисто женским движением подняла вверх густые пряди. Они не были длинными, чуть ниже плеч.
Жанна склонила голову, и он снова увидел шрамы. «Я сделала нечто, что вызвало неудовольствие моего отца».
Неужели граф отослал ее в монастырь из-за их любви? Из-за того, что они тайно встречались? Из-за ребенка, которого она родила?
Вопросы рвались наружу, но Дуглас боялся новых откровений. Он не хотел ненавидеть ее сегодня и не желал, да простит его Всевышний, ничего знать.
Он осыпал поцелуями каждый шрам, затем повернул ее к себе лицом. Глаза Жанны были полны слез. Когда она научилась выражать столько чувств одними глазами? Но он не хочет, чтобы она испытывала благодарность или печаль. Ему нужна ее страсть.
Дуглас снова усадил Жанну на кровать и, сдернув с шеи галстук, обернул его вокруг ее грудей.
— Это шелк, — сказал он в ответ на ее взгляд. Удивление высушило слезы в ее глазах. — Тебе нравится ощущение?
Она кивнула. Дуглас был благодарен ей за молчание.
Он не хотел слышать в ее голосе никаких эмоций, кроме страсти. Он стянул концы галстука, нежно сжав ее груди.
Жанна закрыла глаза.
Концом галстука он потеребил затвердевший сосок, затем подул на него, и тот, казалось, еще больше удлинился.
— Хочешь, я поцелую тебя туда? — спросил он.
Она кивнула.
Дуглас не шелохнулся, пока она не открыла глаза.
— Хочешь, я поцелую тебя туда? — снова спросил он, и на этот раз Жанна заговорила.
— Пожалуйста, — произнесла она тихим гортанным голосом.
— Зачем?
Секунду она озадаченно смотрела на него, затем ее губы дрогнули в улыбке.
— Мне нравится, как ты это делаешь.
Похоже, она не забыла, как они поддразнивали друг друга много лет назад.
Он поцеловал ее грудь, прихватив сосок губами. Жанна вздохнула, и Дуглас ощутил жгучее желание оказаться в ней, однако медлил, зная, что наслаждение будет тем сильнее, чем больше выдержки он проявит.
Руки его нежно скользили по телу Жанны, исторгая из ее груди тихие возгласы и вздохи. Никакая другая женщина не вызывала в нем такого смятения чувств, такого восхищения, заставляя вести себя с таким безрассудным самозабвением, что впору было задуматься о своей бессмертной душе.
— Ты красивая женщина, — заметил он, коснувшись мягких кудряшек на стыке ее бедер.
Жанна облизнула губы и раздвинула ноги, не удивляясь выступившей от его прикосновений влаге. Она всегда была готова принять его.
— Ты так считаешь? — спросила она, слегка задыхаясь. Дуглас погладил пальцем нежные складки, задерживаясь на припухшей плоти, и Жанна закрыла глаза, раздвинув бедра шире.
— О да, — отозвался Дуглас, словно они вели светскую беседу. — Разве тебе этого никто не говорил? — Он нашел ее чувствительное местечко и обвел пальцем. Жанна откликнулась тихим вздохом.
Скользнув свободной рукой по ее напрягшимся соскам, он склонился ниже и прижался губами к ее губам.
Пальцы его то ускоряли, то замедляли темп, пока она не выгнулась ему навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35