Стоя на безопасном расстоянии, ты приведешь его к нам.
— Я могу это сделать, — ответил Адам, и выражение его лица сделалось жестким от сознания собственной ответственности. — Но как я его узнаю?
— У него личный вагон. Ты увидишь элегантного мужчину, одетого по последней моде. Седые волосы и короткие бачки; ростом он как твой дядя Уилл, но поплотнее. Главная примета — глаза. Они выдадут его, едва он разглядит тебя. Ты всей кожей почувствуешь этот взгляд.
Адам кивнул; губы его сжались.
— Я найду мерзавца.
— Надеюсь, вы отнесетесь с пониманием к тому, что я сегодня вечером могу быть с вами только мысленно, — сказал Линдер. — Если члены республиканской партии обнаружат, что я принимал участие в попытке низвергнуть Харкера…
— …то тебе уже не придется, мыча на луну, двигаться вместе со стадом простых людей, — насмешливо закончил Альберт.
— Между прочим, — сухо заметил Линдер, — я что-то не слышал твоего обещания присутствовать на платформе в ответственный момент.
Альберт резким движением одернул свой парчовый жилет.
— Энн устраивает сегодня вечером обед для нескольких моих деловых партнеров. Приглашения разосланы несколько недель назад, и мне неудобно пропустить этот обед. — Он отвернулся, явно не желая выслушивать дальнейшие реплики присутствующих. — Рив, если тебе и Мадди понадобится транспорт для поездки в Левенуэрт, мои вагоны в твоем распоряжении в любую минуту — тебе стоит только сказать мне об этом.
— Спасибо, Альберт. Я дам тебе знать.
— Как я понимаю, — спокойно заговорил Лоренс, — ты все еще обдумываешь мое предложение уехать в Южную Америку?
Ривлин несколько секунд смотрел на план железнодорожной станции. Согласится ли Мадди уехать? Не похоже. Тогда лучше всего сделать так, чтобы у нее не оставалось выбора.
— Если со мной что-то случится, — медленно заговорил он, — я хочу, чтобы Мадди вывезли из страны. Ты можешь найти кого-то, кто сопровождал бы ее и устроил там? Вполне надежного человека? Можешь ты сделать это для нее… и для меня?
— Если потребуется, — произнес Лоренс с мрачной торжественностью, — я сам буду ее сопровождать.
— Благодарю. — Ривлин медленно повернулся. — Джон, Уилл, моя часть доходов компании должна быть передана Мадди. Проследите, чтобы все прошло должным образом.
Те, к кому он обращался, согласно кивнули.
Уилл на секунду приподнял брови, затем сказал:
— Я должен подготовить простой документ. — Он сел и достал из своего портфеля листок бумаги и дорожную чернильницу. — Это займет всего минуту; потом мы поставим свои подписи.
— Хорошо, — согласился Ривлин. — Не хочу оставлять за собой хвосты. Лоренс, на тебя ложится главная доля ответственности за всю эту затею. Прости меня и спасибо за помощь.
— Это самое меньшее, что я мог сделать.
— Отлично, джентльмены. — Ривлину очень хотелось, чтобы обсуждение наконец закончилось. — Будем надеяться, что все мы исполним свой долг. Харкер приезжает в семь тридцать. Если поезд опоздает, люди Лоренса должны своевременно уведомить нас. Лоренс подготовит платформу заранее, Адам встретит Харкера при выходе из вагона и приведет его ко мне. Я полагаю, что участники дела будут на своих местах уже без четверти шесть, а мы с Мадди появимся перед самым прибытием поезда.
— Но что, если Харкер не захочет позлорадствовать, прежде чем убить вас? — спросил Эверетт. — Что тогда, Рив? Если не будет никакого разговора, который можно засвидетельствовать и записать…
— Тогда вся надежда на то, что я стреляю быстрее, чем он.
— Господи, у нашего плана не слишком много шансов на удачное завершение!
Ривлин никак не предполагал, что именно Эверетт уподобится нервной дамочке.
— Если тебе так больше нравится, давай попробуем пригласить его для беседы в редакцию; но думаю, он откажется.
— Мои люди будут на месте и вмешаются в случае необходимости, — пообещал Роб Бейкер. — Все мы должны иметь в виду, что, если местные законники проведают о нашей затее, они могут сунуть свои жирные лапы в пирог и помешать этому мы не сумеем. Будь начеку, Рив, они определенно подозревают, что ты в городе. Думаю, разумно сделать эту нашу встречу последней перед вечерними событиями, и чем меньше мы будем сновать туда-сюда, особенно в дом или из дома, тем лучше.
— У меня все готово. — Уилл протянул Ривлину листок бумаги. — Если именно это ты имел в виду, поставь свою подпись.
Ривлин прочитал документ и потянулся за пером, в то время Лоренс сказал:
— Мне пора заняться моими делами. Если никто не возражает, я…
Под общий согласный гул голосов Ривлин пожал Лоренсу руку:
— Спасибо тебе за все.
— Для меня это дело чести. Увидимся на вокзале.
Как только Ривлин подписал документ, подготовленный Уиллом, Линдер, Альберт и Роб Бейкер удалились. Эверетт, Джон и Адам поставили свои подписи как свидетели.
Уилл достал из портфеля Библию и обратился к Адаму:
— Я заплачу тебе пять долларов, если ты наберешься смелости, разыщешь наших леди и скажешь Мадди, чтобы она спустилась сюда и продиктовала мне свои показания.
Адам ринулся к выходу на лестницу.
— Мальчик слишком доверчив, — заметил Джон, глядя вслед сыну. — Я иногда боюсь за него.
— С ним все будет в порядке. — Ривлин внезапно почувствовал себя ужасно усталым; сейчас ему хотелось одного: лежать рядом с Мадди и держать ее в объятиях.
Глава 22
Мадди потеряла счет времени. Стоя перед огромным зеркалом, она терпеливо примеряла платья; при этом Эмили мужественно помогала ей, а остальные сестры без умолку болтали между собой. Изабелла только что выложила новую груду одежды, а горничная вкатила в огромную гардеробную столик с едой и напитками.
Мадди вздохнула и попыталась найти временное убежище в собственных размышлениях. Она пережила необычайно длинное утро: разнообразные и беспорядочные разговоры, перемежаемые взрывами смеха, суета и бурная деятельность сестер — все это привело к тому, что она чувствовала себя чем-то вроде дорогой фарфоровой куклы, которую дети никак не желают оставить в покое. Подумать только, она когда-то сказала Ривлину, что предпочла бы возвращение в тюрьму встрече с его семьей. Теперь ей оставалось только поблагодарить его за возможность ощутить себя членом этой семьи — возможность утомительную и одновременно радостную, раздражающую и в то же время полную душевного тепла и уюта. Ей всегда будет не хватать Килпатриков, и, уж конечно, она сохранит счастливые воспоминания о времени, проведенном среди них, а также новое для нее ощущение того, какой до боли пустой была ее прежняя жизнь.
— Почему у тебя такой печальный вид? — спросила Эмили.
Мадди подняла глаза. Если кто-либо из сестер Ривлина и мог понять ее, так это только Эмили. Но они здесь, к сожалению, не одни… Мадди сосредоточила внимание на своем отражении в зеркале, вернее — на очередном платье, которое переделала для нее Изабелла. Платье действительно было необыкновенным — темно-фиолетовая юбка из парчи, верх из лилового шелка, вырез квадратный и опасно глубокий.
— Боюсь, — заговорила она, неуверенно улыбаясь в надежде, что Эмили поверит ей, — если я оставлю себе нечто подобное, то могу жестоко поплатиться. Стоит наклониться, пусть даже очень осторожно, и это может привести к самым, мягко говоря, неприятным последствиям. — Мадди показала на груду платьев. — Среди этих вещей наверняка можно найти какое-нибудь кружево, чтобы сделать вырез платья более… практичным.
Эмили улыбнулась.
— Мы вовсе не заинтересованы в практичности, а хотим добиться захватывающего впечатления, — беспечно сказала она.
Шарлотта подошла к Мадди и взглянула на ее отражение.
— Я думаю, тут нужны аметисты и жемчуг.
Она вдруг развернулась и поспешила прочь со словами:
— Я как раз захватила с собой прекрасное ожерелье и серьги.
Мадди — в который уж раз! — подивилась: где, с точки зрения женщин семейства Килпатрик, она сможет носить все эти собранные для нее роскошные наряды? А теперь еще аметисты и жемчуг!
— Как же, помню этот гарнитур, — заявила Эмили, когда Шарлотта открыла обтянутый черным шелком футляр и передала ей широкий золотой обруч. — Папа подарил тебе его на твое восемнадцатилетие. — Она надела ожерелье на шею Мадди, застегнула замочек и добавила: — Дорогая, вам постоянно следует носить волосы зачесанными наверх — у вас очень красивая линия шеи.
К нему? Чтобы тюремщики заметили эту красивую линию?
— На вас ожерелье выглядит куда лучше, чем на мне, — вынесла приговор Шарлотта. — Считайте его своим.
Любой сержант был бы рад обнаружить такую штучку в вещах, сданных заключенной на хранение.
— Я не могу принять его, — возразила Мадди. — Это подарок вашего отца.
— Милая, в моем возрасте стараются не привлекать внимания к несколько оплывшему подбородку. Я не собираюсь носить этот гарнитур, и мне некому его передать — у меня ведь только сыновья. Я хочу, чтобы вы приняли подарок.
— Спасибо за предложение, Шарлотта, но, как только ситуация с Харкером так или иначе разрешится, я уеду в Левенуэрт, в тюрьму, где у меня сразу же заберут ваш подарок или скорее всего украдут. Это будет бессмысленная потеря.
Шарлотта растерянно заморгала, словно только сейчас вспомнила обстоятельства, приведшие Мадди к Килпатрикам.
— Ривлин не допустит, чтобы вы попали в тюрьму, — уверенно заявила Лиз, разливая чай. — Лоренс мне сообщил, что намерен подготовить ваш отъезд в Южную Америку.
Увидев в зеркале лицо миссис Килпатрик, Мадди поняла, что та в отличие от дочерей прекрасно понимает цену подобного решения.
— Я никогда не соглашусь на это. — Мадди отвернулась от зеркала. — Если Ривлин уедет, он уже не вернется на родину. — Она быстро взглянула на присутствующих дам. — Никто из вас не сможет навестить его без риска помочь напасть властям на наш след. Это жертва, которую я не могу принять. Быть членом семьи драгоценнее, чем все бриллианты мира.
— Не бойтесь, — мягко заговорила Шарлотта. — Уилл сказал мне, что у вас есть все основания для обжалования приговора. Вам назначат новый суд и потом освободят.
После этих слов Мадди окончательно поняла, что может приводить логические аргументы до посинения, но не убедит в истинной реальности своего будущего ни одну из женщин, как не могла убедить Ривлина.
— Будем надеяться на лучшее, — проговорила она, с улыбкой принимая чашку чаю из рук Лиз.
— Доброе утро, леди.
Все дамы как одна повернули головы к двери. Одарив их сияющей улыбкой, Адам произнес:
— Меня послали за мисс Ратледж. Дядя Уилл готов выслушать ее показания.
— Твой дядя Уилл вполне может подождать, — заявила Лиз, ставя чайник на стол. Подойдя к Адаму, она взяла его под руку и чуть не силой увлекла в комнату. — Расскажи-ка нам, что вы там надумали сделать с сенатором Харкером.
Глаза Адама округлились, он нервно сглотнул и попытался было улизнуть, но его тут же схватили и подвели к чайному столику. Не успев толком собраться с мыслями, Адам сказал:
— Ничего особенно сложного и опасного. Вам бы это было скучно слушать, тетя Лиз.
— Не важно, — вступила в разговор Энн. — Мы хотим знать — как жены и сестры мы имеем на это право.
— У Мадди еще больше прав, чем у любой из нас, — добавила Эмили, — ведь она едет на вокзал вместе с твоим дядей Ривлином, верно?
— Да, это так… — Адам запнулся и оглянулся на дверь. — Вот только я считаю, что дядя Ривлин сам должен…
— Адам… — негромко произнесла миссис Килпатрик. Стоя рядом с юношей, Мадди услышала, как он испустил тихий стон. Она с трудом удержалась от улыбки, когда Адам возвел глаза к потолку, как бы умоляя о помощи с небес.
— Да, бабушка?
— Сядь.
Молодой человек снова застонал, пробормотав со вздохом:
— Слушаюсь, мэм. — Он отошел от столика и обреченно опустился на диван.
— Благодарю тебя, — произнесла миссис Килпатрик с видом королевы. — А теперь, пожалуйста, расскажи нам, какой план придумали мужчины этой семьи с целью покончить с мерзкими амбициями сенатора Харкера. Поподробнее, иначе не избежишь вопросов.
Адам изложил то, что Мадди про себя сочла только схемой плана. Когда он заявил, что закончил, и хотел встать, Мадди удержала его, опустив руку ему на плечо.
— Вы рассказали не все, Адам, — заявила она. — Что будет, если сенатор Харкер не захочет разговаривать до того, как начнет стрелять в нас?
— Дядя Эверетт задал такой же вопрос, — ответил юноша, — а дядя Ривлин сказал, что вы с ним должны будете предпринять некий отвлекающий маневр, и тогда он успеет выстрелить первым.
Энн издала звук, похожий на писк.
— А если Ривлин не успеет выстрелить первым? — проговорила она.
Адам гордо распрямил плечи.
— Тогда я должен сделать все, чтобы защитить мисс Ратледж и таким образом обеспечить ей возможность уехать из страны.
К чему ей заботиться о том, куда уехать, если с Ривлином случится самое страшное? Мадди, не глядя, поставила чайную чашку на столик. Нет, этот план неосуществим ни при каких обстоятельствах. Надо убедить Ривлина, что подобный риск неприемлем, что они должны найти безопасный способ падения Харкера.
— Уехать из страны? — услышала Мадди голос миссис Килпатрик.
— Да. Дядя Ривлин говорил, что если с ним что-то случится, дядя Лоренс устроит отъезд мисс Ратледж в Южную Америку. Он не хочет, чтобы она снова попала в тюрьму. Он боится, что она там умрет. Мэдди в оцепенении уставилась на Адама.
— Не беспокойтесь, мисс Ратледж, с вами все будет в порядке.
В порядке? Ривлин погибнет, а с ней все будет в порядке? Ее не посадят в тюрьму и у нее будут деньги? Ничего у нее не может быть в порядке. С возвращением в тюрьму она как-нибудь примирится — тогда у нее останется шанс время от времени видеться с Ривлином; но ощущать тепло солнечного света и знать, что он зарыт в холодную землю на шесть футов… с этим она жить не сможет.
— Мы не должны заставлять Уилла ждать слишком долго. — Мадди, подобрала юбку и направилась к двери.
— Постойте!
Мадди, остановившись, обернулась.
— Вовсе не сенатор Харкер представляет главную опасность, — твердо сказала миссис Килпатрик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36