– спросил Франко. – Будь его воля, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
– Конечно. – Элейн издала что-то вроде смешка. – Он назначил меня своей совестью.
– Безумие! Если я б сам этого не видел! – Франко вдруг прищурился. – Ты не собираешься объединиться с ним?
– Нет, – твердо ответила Элейн.
Но Франко Пьетро с сомнением смотрел на нее.
– Он тебя похитил?
– Да.
– Надеюсь, ты не влюбилась в него за это?
– То, что он сделал, было подлостью.
Кровать скрипнула, когда Франко тяжело сел, вытянув раненую ногу.
– Он принудил тебя?
– Да. Но ребенка не будет. – Элейн прямо смотрела ему в глаза.
– Помоги тебе Бог, принцесса. – Голос у него смягчился. – Мне следовало послать тебе мой собственный эскорт.
– Возможно. Стыд я переживу. Я считаю, что ты должен знать правду, но других это не касается.
Франко смотрел на нее, чуть склонив голову набок.
– Ты удивительная женщина, хотя и очень молодая.
Элейн хотелось засмеяться. Палец у нее болел, но лицо оставалось невозмутимым.
– Моя крестная леди Меланта учила меня тому, что необходимо для правления.
– Правления? Ты полагаешь, что можешь править? Женщина? Девчонка?
Она взглянула на его цепи, потом на него. Он прищурил глаз и поднял брови.
– Да, сейчас я твой пленник, – согласился Франко. – Если за всем этим не стоит Навона.
– И какая ему от этого польза? У него были свои планы до моего вмешательства. И ты знаешь их.
– Ты удержала Маттео от... – Тяжело вздохнув, он в ярости воскликнул: – Мой сын! Это он заставил моего сына убить меня!
– Не он. Маттео сам это придумал.
– Ложь!
– Маттео ненавидит тебя, – резко ответила Элейн. – Если хочешь, я приведу мальчика сюда. Из-за него мы оказались в крепости. Я побежала за ним, чтобы предотвратить то, что он задумал. Навона об этом не знал. Он никогда бы не совершил подобной глупости, тебе это известно.
– Мой собственный сын! – закричал Франко, ударив себя кулаком в грудь.
– А теперь послушай меня, – холодно произнесла Элейн. – Виноваты и Навона, и ты. Оба. Вот к чему привела ваша распря. Ненависть ради ненависти, страх ради страха. Ты сидишь тут, бьешь себя в грудь, а тем временем Маттео, не знающий любви, готов убить ради нее. Ты пожинаешь то, что посеял... Ты думал, что сможешь этого избежать? Что сможешь до смерти преследовать Навону и избежать возмездия?
– Он похитил у меня сына.
– Как Риата похитил меня! – прошипела Элейн. – Ребенком, из женского монастыря. И тебе известно зачем.
– Это был мой отец.
– Похоже, вы с Маттео, по воле Господа, отвечаете за его грех. Меня это не интересует. Возмездие в Его руках. Пора отречься от подобных дел и успокоиться. Я приведу с собой Маттео. Пусть он увидит тебя и начнет понимать, кто ты есть на самом деле. Его любовь к Навоне – только детская привязанность, он был напуган и слишком юн, чтобы понять.
– Ты приведешь его?
– Не сейчас. И не так. Когда смогу. А до того он будет со мной в безопасности.
Франко сидел, глядя в пол и качая головой.
– В общем-то... похоже, я в долгу перед тобой. Значит, я проживу еще день, принцесса? – спросил он. – По твоей милости.
– Я не причиню тебе вреда. И постараюсь защитить от Навоны, если смогу. Но прошу, чтобы твои родственники тоже не предпринимали никаких действий против него. Я хочу примирить ваши дома и покончить с распрями.
Франко поднял голову и кивнул. Если бы не шрам и повязка, он был бы не менее красивым, чем Маттео.
– Я подумаю над твоими словами. Это я обещаю тебе. Я подумаю.
У помоста на площади установили три доски: на одной был грубо нарисован замок, на второй – собаки и медведь, на третьей – дракон. Гора камней почти закрыла изображение замка, они скатывались вниз к двум небольшим кучкам возле других досок.
Авина избрала на правление Елену Монтеверде.
Елену. Она больше не Элейн. Принимая от горожан клятву верности, она чувствовала, что изменилась. Как будто с каждым поцелуем ее руки она теряла Элейн солнечных лесов Сейвернейка, острова Иль-Корво и башни над озером, превращаясь в незнакомую принцессу Елену Монтеверде.
Опираясь на костыль, Франко Пьетро хмуро наблюдал за голосованием, Аллегрето молча стоял поодаль. Оба под охраной, в ножных и ручных кандалах. Дарио изучал каждого человека, приближающегося к Элейн, готовый броситься на ее защиту. Гонцы уже поскакали в другие города Монтеверде. Используя слова Лигурио, она сама написала послание, которое будет зачитано на улицах. Обещала воссоединение и республику, жившую по законам ее деда. Она не стеснялась пользоваться его именем, это было возвращение к мечте о лучших днях.
– Вы – сладкоголосая мошенница, принцесса, – одобрительно сказал Филипп и отправил своих людей сопровождать гонцов.
Послание и щедрый подарок – кубок Лигурио, усыпанный изумрудами, – были направлены также командиру французских наемников, охранявших перевал в Венецию. Его вежливо извещали, что Елена удерживает монетный двор. Это могло сулить французу дополнительную выгоду для кошелька и, по мнению Филиппа, повысить его рвение.
Поклонившись всем людям, даже последнему нищему, Елена повернулась к заключенным. – Теперь мы должны поговорить. Идемте.
Под веселые крики горожан они покинули шумную площадь и через арку вошли на монетный двор. По всему периметру стояли пустые, занесенные снегом прилавки и скамейки. Старый бандит достал ключи, открыл тяжелые, обитые металлом двери и, дождавшись, пока войдут Франко с Аллегрето, приказал своим людям удалиться. Остался только Дарио, стоявший позади Елены.
Когда Филипп запер дверь, она села во главе широкого стола. Перед нею лежали готовый документ, перо, красный воск и сделанная из дуката Монтеверде печать, укрепленная на деревянном брусочке. Рядом стояли чернильница и свеча.
Елена посмотрела на заключенных. Ни один не попытался сесть.
– Радуйся своей победе, – сухо произнес Франко Пьетро. – Может, ты не доживешь до того дня, когда пожалеешь об этом, принцесса.
Аллегрето шагнул к нему и остановился, мрачно глядя на своего врага.
– Мы здесь потому, что я хотела поговорить с вами наедине, – сказала она, пропустив мимо ушей слова Франко. – Вы не будете освобождены, пока не согласитесь закончить свою распрю.
Оба молчали, с ненавистью глядя друг на друга. Она их не торопила. Пусть стоят, как двое упрямых мальчишек по сторонам огромного стола.
– Что требуется, милорд, чтобы Риата на это согласился? – наконец спросила она.
– Не знаю, принцесса, как это можно сделать. Я сказал, что подумаю, но я не верю ему. Он пытался свергнуть и убить меня. Ты не знала его отца, а злоба Джино Навоны передалась его отродью.
Елена посмотрела на Аллегрето.
– А что требуется Навоне для согласия?
– Стереть каждого Риату с лица земли, – холодно сказал он. – Не будь наивной, Елена. Это не принесет успеха.
– Да, пока жив ты, подлец Навона, – ответил Франко. – Хотя ее надежда замечательна и благородна. Я не виню ее за это.
Она удивленно взглянула на Франко Пьетро, но тот мрачно смотрел на врага.
– Какие изысканные слова! – Аллегрето с презрением махнул здоровой рукой. – Продажный лжец.
Франко ударил костылем об пол.
– Не больше, чем ты, проклятый убийца. Что ты знаешь о благородстве?
– Ничего, – фыркнул Аллегрето. – Я ведь ублюдок Джино Навоны, что я могу знать, кроме зла? Убей нас обоих, принцесса, и дело с концом. Тогда для Монтеверде наступит мир.
– А ты хочешь мира? – спросила она.
– Проклятие, да я бы умер за него. Разве я не об этом говорю?
– Может быть. Но я не собираюсь ради этого убивать вас.
Аллегрето ткнул пальцем в Риату.
– Он убьет.
– Убьешь?
Франко хмуро взглянул на нее:
– Что за игра, принцесса? К чему эти вопросы? Да, я бы его убил, и он со мной сделал бы то же самое!
Елена разложила перед собой листы.
– Я прошу вас обоих подумать. Я тут написала соглашение между вами. Прежде всего каждый из вас клянется в верности Монтеверде и тому, кто будет им править. Оно подтверждает, что вы не прольете кровь никого из дома Риаты или Навоны, не возьмете заложников, не попытаетесь свергнуть избранного правителя. Я прошу вас сесть, прочитать его, подписать и затем следовать ему ради блага Монтеверде, ради себя и ваших домов.
В комнате повисла тишина, она слышала только дыхание Дарио.
Наконец Франко Пьетро сел на скамью и протянул руку за документом. Елена передала ему одну копию, затем посмотрела на Аллегрето. Ей показалось, что он сейчас откажется. Но он с насмешливой улыбкой взял бумаги, сел и повернулся к ней спиной.
Она проиграла ему в шахматы. Вряд ли она сможет выиграть у Франко. Она смотрела на их склоненные головы и думала, что они могут замышлять, посмеиваясь над ее ничтожными попытками отстоять свою власть.
– Я могу с этим согласиться. Если согласен он, – сказал Франко Пьетро. Ее надежда умерла, едва успев родиться.
– Нет. – Аллегрето бросил лист на стол. – Не верь ему.
Даже ей столь быстрая капитуляция Франко казалась подозрительной.
– Вы должны подписать это под торжественной клятвой. – Она старалась, чтобы ее голос не дрожал и звучал уверенно.
– Не пройдет и двух недель, как он нарушит слово.
– Ты ставишь под сомнение мою честность? – Франко покраснел от гнева.
Аллегрето сделал движение, как бы намереваясь выхватить кинжал. Дарио тут же шагнул вперед с обнаженным мечом и воткнул его между ними в столешницу. Аллегрето замер, исподлобья взглянул на юношу и сел.
– Я спрашиваю, какая тебе от этого выгода, – уже более спокойно поинтересовался он у Франко. – Ты всем жертвуешь и ничего взамен не приобретаешь.
Морщась, Франко сел на место, и Дарио выдернул из стола меч, но держал его наготове.
– У нее Маттео. Да и тебе что помешает отравить меня? Я не знаю, что может прийти тебе в голову.
– Мне ведь нечего терять, да? – Аллегрето с печальной улыбкой взглянул на Елену. – Нечего.
– И хочу спросить, что у тебя с принцессой. – Франко прищурил глаз. – Эти загадочные взгляды, которые ты бросаешь на нее. Я был бы дураком, если бы подписал это соглашение только для того, чтобы увидеть, как Навона возвысится путем какой-нибудь постельной шалости.
Елена стиснула зубы. Неотвратимо приближался решающий момент: словно громадный камень сдвинулся с места и катился на нее, грозя раздавить. Она вспомнила комнату в башне. Теплые простыни. Его тело. Вспомнила, как он улыбался ей, когда они играли в морру.
– Ничего между Навоной и мною нет, – сказала она, не узнавая собственного голоса. – Я буду незаинтересованной стороной.
– Тогда повесь нас обоих как изменников, – злобно ответил Аллегрето. – Это и будет твоей незаинтересованностью.
Елена снесла его гнев. Он имел на него право. Он все понял до того, как она это признала сама. Забрал свое кольцо. Советовал убить его.
– Я не могу. – Она взглянула на него. Доля секунды. Чтобы не зарыдать. Чтобы не заметил Франко. Доля секунды, чтобы врезалась в память его дьявольская красота. – Но вы останетесь под арестом как возможные заговорщики, пока не согласитесь с тем, что я сказала. Дарио!
Юноша подошел к двери, постучал в нее рукояткой меча. Тут же вошел Филипп со своими людьми, вооруженными пиками, мечами и дубинками, чтобы увести заключенных.
У выхода Аллегрето обернулся к ней. Возникло странное, ужасное ощущение, словно его скрывала от нее завеса тумана и он был уже так далеко, что она не могла его видеть.
Стражник дернул Аллегрето за руку. Он повернулся и вышел за дверь.
Оставив Филиппа охранять монетный двор и заключенных, Елена на серой верховой лошади поскакала к городским воротам. Ее сопровождали только десять бандитов и Дарио. Однако по дороге за нею следовали горожане Авины, приветствуя криками, пока она проезжала мимо сгоревшего моста и серой башни Маладира. Она думала, что они скоро отстанут, но толпа все увеличивалась.
Некоторые ехали на лошадях, другие бежали впереди, что было нетрудно, поскольку она двигалась медленно. Елена заметила молодого рудокопа, стоявшего перед ней на площади, теперь он шел рядом со стражником. Когда они спустились к яблоневым садам и виноградникам, процессия удвоилась, ибо в каждой деревне люди выстраивались у дороги. Навстречу выбежала девочка, которая протянула Елене охапку подсолнухов и поцеловала ей руку.
Елена не чувствовала страха. Она была словно в экстазе, как и все остальные, просто ехала навстречу судьбе, казавшейся неизбежной.
Когда на закате она добралась до крепости, за нею уже шла громадная толпа простых людей. Она увидела белые сверкающие башни цитадели, поднимающейся над городом, поднятый мост, реку, стекающую в озеро.
Взяв у бандита зеленовато-серебряный вымпел, она вместе с Дарио поскакала к воротам, где в нее легко было попасть стрелой или камнем.
– Я – Елена Монтеверде! – крикнула она. – Откройте город! Я вернулась домой!
Сзади нарастал шум. Она слышала голос рудокопа, выкрикнувшего ее имя, подхваченное толпой.
Заскрипели колеса и цепи, подъемный мост опустился, с грохотом встав на месте.
Под ликующие возгласы, с охапкой подсолнухов и отрядом разбойников Елена въехала в Монтеверде.
Глава 24
За окнами было лето. Но ее светлость, впервые избранная, могущественная и справедливая принцесса Елена Монтеверде совершенно не чувствовала этого в громадной холодной комнате совета цитадели.
Тут было не теплее, чем зимой. Свет факелов и свечей едва доходил до высокого потолка, черного от дыма и копоти. Она сидела во главе огромного стола с черной полированной столешницей, одетая в шелк и меха, у нее под рукой лежал скипетр. Весь день правительницы Монтеверде был заполнен официальными встречами, рассмотрением жалоб, прошений и споров. Только ночью, лежа в постели, она могла думать об Аллегрето.
Когда она выходила на балкон, то на другом конце города, за озером, видела два замка, стоявшие на мысу и охранявшие гавань Монтеверде. В одном находился Франко Пьетро, в другом Аллегрето.
Сегодня она думала о нем постоянно, ибо предметом обсуждения было ее замужество, и все советники горели желанием высказаться.
Чужеземные принцы и герцоги, высокородные аристократы Монтеверде, даже пара советников предложили свои кандидатуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46