Представление о боге как о всемогущем существе, как о
творце природы и человека имеет совсем нерелигиозную основу, хотя и входит
как составная часть в конкретную форму религии. Лишь в качестве
гипотетического лица, к которому обращается религиозно действующий человек,
Бог есть элемент религиозной ситуации, но не самой Религии как таковой. Со
временем я объясню эту мысль подробнее.
Как стать религиозным человеком, будучи продуктом современной культуры,
в том числе будучи атеистом, что дает человеку нашего общества
религиозность,-- вот главное, чему я учу людей. А прочее (лечение болезней,
улучшение фигуры и тому подобное) есть лишь побочное мое занятие, как и у
Христа.

ИСКУШЕНИЯ
Совершенно случайно я стал свидетелем сцены искушения в нашем подъезде:
лысый и пузатый отец трех взрослых детей совращал рано созревшую дочку
своего соседа и приятеля. И вроде бы добился успеха. Меня эта сцена навела
на размышления, можно сказать, косми-ческого масштаба. Но ведь грандиозные
идеи и образы христианства возникли тоже на такой банальной житейской
основе. И меня, как и Христа, искушал Сатана. Сначала он явился мне в облике
знаменитой

на всю страну "Целительницы". Она уговаривала меня стать ее
"помощ-ником", обещая мне третью часть выручки, кооперативную квартиру и
прочие блага. Она настойчиво совала мне в руки пачку купюр, которая не
поместилась бы в кармане пальто. Но я устоял. Претендовать на роль Бога и
купиться на положение тайного провинциального богача -- это было бы самое
унизительное падение. Потом Сатана явился мне в облике заведующего секретной
научно-исследовательской лаборатори-ей. Он предложил мне место в своей
лаборатории, гарантируя через год сразу защиту кандидатской диссертации и
однокомнатную квартиру в закрытом районе недалеко от города. Я отверг и это
предложение, ибо все тайное, скрытое, закулисное противно природе Бога.
Наконец, Сатана явился ко мне в облике помощника товарища Сусликова--
товарища Корытова. Он предложил мне стать "техническим" помощником, обещая
неслыханную власть над людьми в подведомственной ему сфере партий-ного
руководства. Я отверг и это предложение, ибо власть над телами людей лишает
существо, претендующее быть Богом, власти над их душами. Кесарево -- Кесарю,
Богово -- Богу.
В этом я подобен Христу. Но со времени Христа прошло почти две тысячи
лет. Кое-что за это время изменилось в мире. Изменились и формы искушений.
Появились такие, против которых наверняка не устоял бы и Христос. Вот вам
конкретный пример тому. Я вошел в храм (то есть в забегаловку), когда там
уже собралось много народу. Прео-бладали местные интеллектуалы. Кто-то из
них получил гонорар, и они его коллективно пропивали.
-- Эй, Христосик! -- воскликнул один из них, увидев меня.-- Топай сюда.
Если ты на самом деле Бог, докажи свою силу. Вот ie6e бутылка. Если выпьешь
одним дыханием и после этого пройдешь по половице до двери и обратно, не
качнувшись в сторону, мы поверим в твою боже-ственную силу и платим десятку.
А если нет -- с тебя десятка и бутыл-ка. Согласен?
Ни слова не говоря, я взял бутылку и только мне известным способом
вышиб пробку. Способ этот всегда поражает воображение свидетелей. Я беру
бутылку, смотрю внимательно на пробку, и она с шумом выстреливает в потолок.
Свидетели замирают от изумления и восторга. Так я и сделал и на сей раз,
повергнув интеллектуалов в уныние и оцепенение. Затем я опрокинул бутылку в
рот и всосал ее содержимое в себя с такой скоростью, что собравшиеся не
успели разглядеть, что произошло. Этот трюк тоже могу делать только я один.
Многие образованные алкаши (особенно из "националистов") и партий-ные
руководители предлагали мне большие деньги за обучение ему. Но я отказался.
Не потому, что захотел держать в секрете свои трюки, а просто потому, что
сам не знаю, как это у меня получается, и потому не могy научить других.
Если бы я мог научить других, наша страна давно потешалась бы такими
"фокусами".
Однажды я демонстрировал свои способности в физическом институ-те.
Физики произвели расчеты и доказали, что при такой скорости течения жидкости
бутылка взорвалась бы, как бомба, и вообще для жидкости такого рода и объема
подобная скорость исключена. Значит, то, что я делаю,-- фокусы и
жульничество. Бутылка на самом деле была пустая: я как-то подменил их
бутылку на свою. Я не стал с ними спорить. Они -- ученые, правда всегда на
их стороне. Я просто предло-жил им найти их бутылку и осмотреть "мою". Потом
я предложил

повторить "фокус", попросив их связать мне руки за спиной. Они принесли
новую поллитровку. Поставили ее на стол. Я усилием мысли (на сей раз это
было мне трудно, я покрылся холодным потом, побледнел) вышиб пробку, взял
бутылку зубами и повторил физически невозможную операцию. Физики, говорят,
до сих пор ищут объяснение этому трюку. Один гениальный мальчик построил
новую теорию материи для этой цели. Его посадили в сумасшедший дом, хотя все
физики" твердят о необходимости "сумасшедших идей".
Но вернемся на землю. Высосав содержимое бутылки, я прошелся по узкой
половице до двери и обратно, молча взял положенную десятку и молча вышел из
храма. Свернув в подворотню, я отрыгнул выпитое:
мне предстояли еще встречи с выпивкой.

НОВОЕ И СТАРОЕ
Своему способу отрыгивать выпитое я могу обучать других. Странно,
желающих научиться открывать бутылки моим способом и выпивать содержимое из
горлышка полно, хотя эти способности совершенно бесполезны. А полезному
способу отрыгивать выпитое не хочет учиться почти никто: люди пьют не для
этого. Лишь начальник областного управления КГБ товарищ Горбань оценил мое
"открытие" -- доказа-тельство тому, что у нас именно КГБ идет во главе
прогресса. Товарищ Горбань предложил мне продемонстрировать мой метод раз
десять подряд, причем -- "на разнообразном материале": с водкой, коньяком,
настойкой, наливкой, вином, пивом и комбинациями упомянутых жид-костей.
Делалось это, разумеется, за государственный счет. Сам товарищ Горбань в это
время тоже "пробовал" экспериментальные материалы, и я бы не сказал, что в
дегустаторских дозах. Когда эксперимент успешно закончился (то есть не
осталось ни капли спиртного), товарищ Горбань сказал, что мой метод имеет
огромное значение для работы советских разведчиков и дипломатов на Западе, и
взял с меня подписку "о неразглашении". Но его докладная записка, по всей
вероятности, застряла где-то в сетях бюрократизма. Оказывается, и в случае
государ-ственных интересов первостепенной важности новое пробивает дорогу
себе в жестокой борьбе со старым. В данном случае под "старым" я имею в виду
дедовский метод -- два пальца в рот. Впрочем, может быть, я отстал от жизни.
Не исключено, что советские разведчики и дипломаты на Западе суют в рот не
два, а три пальца. Между прочим, в конце эксперимента сам товарищ Горбань
был трезвее, чем в начале его,-- феномен, непостижимый для моего
божественного разума. Я спросил его, как это он ухитряется делать.
-- Это, брат, высшее искусство, это не всякому дано,-- ответил он.--
Это тебе не фокусы в забегаловках показывать.
Но о своем "высшем искусстве" докладную записку в высшие инстан-ции он
не послал.

ПРИЧУДЫ ИСТОРИИ
Горбань оценил мой метод лишь настолько, насколько это касалось
спиртного и интересов нашей страны на Западе. Я встречал одного талантливого
самородка, который мог глотать даже гвозди и стекла, мог все проглоченное
выбрасывать обратно через рот или с поразительной скоростью прогонять по
кишечнику и выбрасывать с другой стороны. Я рассказал о нем товарищу
Горбаню.

-- Кто же наших товарищей на Западе будет гвоздями и стеклами угощать?
-- сказал он с усмешкой государственного руководителя большого масштаба.--
Да и кормят там не то что у нас. Мало, но вкусно и калорийно. Зачем
выбрасывать? Пусть это на пользу государству идет.

Я И АНТИПОД
Как мужу суждена жена,
Так Богу нужен Сатана.
Муж, бросивший жену, уже не муж.
Бог, одолевший Сатану, низложен этим уж.
Самое большое искушение для меня, однако, есть порождение Сатаны --
идеология; В меня она врывается в лице Антипода.
-- Ты упомянул о современной культуре,-- говорит он.-- А что это такое?
Наука? Техника? Медицина? Гигиена? Искусство? Литература? Что?! Ты
претендуешь быть на вершине ее. В какой мере обоснована твоя претензия?
Насколько мне известно, ты не преуспел ни в одной сфере современной
культуры...
-- В одной я все-таки преуспел. Это та сфера культуры, в которой я
действую,-- духовная культура.
-- Допустим. Но эта сфера культуры еще должна только быть развита на
основе чего-то другого, а именно того, в чем ты не преуспел.
-- Чтобы создавать духовную культуру на уровне современной "мир-ской"
(скажем так) культуры, 'необязательно быть выдающимся уче-ным, писателем,
художником, артистом... Достаточно быть среднетипичным представителем своего
общества, так или иначе впитавшим в себя идеи и результаты культуры своего
времени, ее дух. Духовная культура и есть в некотором роде ее квинтэссенция,
нечто разлитое в обществе и определяющее тип менталитета и эмоциональности
человека нашего времени. Христос ведь тоже не был всезнайкой и всеумельцем.
-- Но в таком случае надо создавать идеологию, а не религию, то есть
нечто антирелигиозное. Тем более ты-- атеист.
-- А что такое идеология?
-- Идеология есть учение о мире, об обществе, о человеке и о позна-нии,
опирающееся на достижения науки и техники. Задача идеологии -- сделать
сознание людей адекватным условиям их существования.
-- Зачем?
-- В интересах целостности общества и в интересах самого человека как
частички единого целого.
-- А ты уверен, что превращение человека в частичку целого не наносит
ущерба человеку как суверенной личности? Дает ли идеология защиту человеку
от его полного поглощения целым?
-- Нет, конечно. Но для этого есть неписаная, практическая идеоло-гия.
Вот некоторые ее принципы. Человек есть ничтожная тварь. Возьми от жизни
все, что можешь. Не пойман -- не вор. Работа дураков любит. Не важно, кто ты
есть, важно, кем ты слывешь... Хватит?
-- Хватит. Но ведь эти же принципы другие обратят на тебя.
-- Выживает сильнейший.
-- Если бы сильнейший! Выживает наиболее живучий, низводя каче-ство
жизни до уровня ничтожности.
-- А что предлагаешь ты?
-- Возвысить качество жизни до уровня Бога.

То есть манию величия?
-- Пусть так. Но это все равно лучше, чем мания ничтожности.
ВТОРОЙ ИСТОЧНИК
Чтоб путь к успеху не был долог
И чтобы был он не тернист,
Тебе поможет идеолог,
Все объяснивший ленинист.
Вот в таком духе мы препираемся иногда часами. И в этом смысле
идеология есть второй источник и соответственно вторая часть иванианства. В
свое время сталинизм и гитлеризм уподоблялись друг другу, будучи врагами.
Будучи врагом идеологии, иванианство невольно уподо-бляется ей хотя бы уже
тем, что включает в себя проблематику идеологии и дает ей свое решение.
Современная религия может раз-виться в нечто значительное лишь как антипод и
конкурент современной идеологии, причем самым лучшим ее текстам.
-- Вот тебе пример преимущества идеологии,-- говорит Антипод.--
Идеология ставит вопрос "Что есть истина?" и дает ему развернутый ответ. А
религия? Этот вопрос перед ней был поставлен извне. И он остался без ответа.
Не так ли?
-- Так,-- говорю я.-- Но проблема истины не есть проблема рели-гии.
Проблема религии есть вера.
ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА
Христос не ответил на вопрос Понтия Пилата "Что есть истина?". Вернее
он решил проблему, уклонившись от ответа на вопрос: проблема истины и лжи
вообще не есть проблема религии. Любой ответ Христа означал бы нарушение
существа религии.
-- Что есть истина и ложь?-- говорит мой собеседник,-- Жизнь прожил,
умирать пора, а не знаю. В начале войны был я курсантом военного училища.
Немцы дошли до Сталинграда. Положение крити-ческое. В училище поступил
приказ: отчислить четыреста курсантов в пехоту, под Сталинград. Я попал в
число отчисленных. На подго-товку к участию в боях нам дали всего месяц. Как
мы готови-лись -- смех. Впрочем, от нас другого и не требовалось. Когда нас
бросили в бой, наша задача свелась к тому, чтобы бежать, падать, мерзнуть и
быть убитыми. Можешь вообразить такое: мы наносили удар по противнику тем,
что давали возможность убить себя. И что самое удивительное-- мы победили.
Но дело не в этом. Наша под-готовка сводилась к тому, что мы спали, добывали
самыми немысли-мыми способами добавку к жалкой еде и по очереди ходили к
одной девчонке в хутор километров за пятнадцать. Девчонка молоденькая, но
видавшая виды. Видать, не один полк пропустила через себя. И страшненькая к
тому же. Но что поделать?! Нам было не до принцесс. Скоро в бой. Наверняка
убьют. Обидно умирать, не попро-бовав бабу. Мы ей, конечно, кое-что носили.
Кто что мог-- еду, обмундирование. Посуду воровали в столовой. И был в нашем
взво-де парнишка. Интеллигентный, начитанный, даже утонченный. Мы его
Аристократом звали. Красавец. Он осуждал наше скотское (как он утверждал)
поведение. Сам же он нашел себе где-то девчонку, к ко-торой питал самые что
ни на есть чистые чувства. Уходил он к ней после отбоя и приходил под утро.
Приходил грязный и измученный:
дорога и днем-то была хуже не придумаешь, а ночью... Из лужи

в лужу... Как он нам описывал свою красотку! Принцесса! Сначала мы не
верили, смеялись. Но он так убедительно говорил о ней, что мы
вольно-невольно поверили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32