Для практических занятий мы
наняли двух студентов циркового училища (парня и девуш-ку). Занятия
строились так. Раз в неделю я должен читать теоретиче-скую лекцию. Затем
проводить практические занятия, упомянутые студенты по моим указаниям будут
показывать ученикам нужные упраж-нения и учить делать их самим. Раз в неделю
я буду приезжать для личных консультаций и сеансов. В зависимости от
особенностей пациен-тов (а это будут не только ученики, но и просто
случайные люди, услыхавшие что-то о Школе) мне будут помогать все упомянутые
ассистенты, которых я должен инструктировать специально.
Школа еще не начала функционировать, а штат сотрудников достиг
двенадцати человек.
-- Хватит,-- сказал я Серому.-- Цифра символическая. Помните, что уже
среди двенадцати верных апостолов Христа один оказался предате-лем.
-- Чудак,-- засмеялся он,-- теперь не те времена. Не успеет отзве-неть
будильник, как все твои ученики без исключения предадут тебя. Но не бойся!
Предательство в нашем обществе тоже имеет свои законы. Мы еще имеем
достаточно времени, чтобы взять то, что предназначено не Богу, а Кесарю.
Как меняются времена! В те времена мои ученики предали бы меня до
петушиного крика. А тут-- звон будильника! Чувствуете разницу? Петух-- от
Бога, а будильник-- от Дьявола. Как видите, и тут мое положение много хуже,
чем у Христа.

НАЧАЛО ШКОЛЫ
К первой лекции меня тщательно подготовили. Серый привел меня в
какую-то московскую квартиру, где я принял ванну, сменил белье, надел новый
костюм. Потом он повел меня к самому модному парикма-херу, и тот из моей
всклокоченной бороды и гривы перепутанных волос сделал чудо красоты.
-- Если бы я был кинорежиссером,-- сказал парикмахер, любуясь своей
работой,-- я бы специально для тебя написал сценарий и поста-вил бы фильм о
Христе. Уверяю тебя, ты сразу стал бы одним из самых знаменитых актеров в
мире. Миллионером!!.
Серый сказал, что это неожиданное мое превращение в голливудского
красавца Христа может нам здорово повредить. Надо уровень красиво-сти
несколько снизить. Впрочем, это произойдет само собой. Такую красоту надо
беречь и холить. Не будешь же ты каждый день мыть и расчесывать свои
локоны?!
После парикмахера мы пообедали в ресторане. Потом часок погуляли (пищу
переварить и нервы успокоить). К Школе мы подъехали на машине. Хотя пешком
можно было дойти за десять минут, Серый сказал, что Великий Учитель должен
въезжать в свой Иерусалим на своем автомобиле. Автомобиль был чужой, Серый
нанял частника привозить меня в Школу и отвозить из нее. Я знал это, но
утешал себя тем, что ведь и Христос въехал в Иерусалим не на собственном, а
фактически на украденном осле. Мы по крайней мере не украли

автомобиль, а наняли. Интересно, вернул потом Христос осла обратно
хозяину или нет? Боюсь, что нет. Но я его не осуждаю.
-- Ну, с Богом,-- сказал Серый, открывая дверь актового зала, где уже
собрались ученики, и втолкнул меня туда.
Зал был набит битком. Мой вид, очевидно, ошеломил собравшихся.
Наступила мертвая тишина. Все встали. Десятки немигающих глаз уставились на
меня. И я ощутил в себе силу, светлость и радость необыкновенную.

ПЕРВАЯ ПРОПОВЕДЬ В СТОЛИЦЕ
-- Посмотрите на меня,-- сказал я.-- Видите, я строен, красив, у меня
стальные мускулы. Посмотрите на мои волосы. Часто ли вам приходится видеть
такие? Я круглый год в любую погоду хожу без головного убора. У меня вообще
нет никакой зимней одежды. Могу много дней обходиться без пищи, не испытывая
голода. И могу в день съесть пять обедов, не испытывая пресыщения. Я могу
мгновенно уснуть в любом положении, даже стоя, и спать ровно столько,
сколько прикажу себе. Но могу несколько суток обходиться без сна, не
испыты-вая сонливости. Я ничем не болею. А если замечаю возможность болезни,
предупреждаю ее усилием воли. У меня всегда прекрасное расположение духа. Я
подавляю отрицательные эмоции. Я умею насла-ждаться всем видимым, слышимым и
осязаемым мною. Если я одинок, я испытываю радость одиночества. Если я среди
людей, я испытываю радость общения. Я... Я... Мне... Меня... Я... Я... Я не
был рожден таким. Я не был воспитан таким семьей, школой, университетом,
учреждением, пропагандой... Я сделал себя таким сам по доброй воле, изобретя
для этого свою собственную систему жизни, неукоснительно следуя ей,
тренируясь на это постоянно и превратив принципы своей системы в свою
привычную натуру. Я научился счастливо жить в обще-стве нищеты, пошлости,
подлости, грязи, насилия, зависти, стяжатель-ства, скуки, злобы, серости,
зависти и убожества. Я создал свой взгляд на мир и тем самым создал свой
мир. Этот мир прекрасен. Я научу вас стать такими, как я сам, научу вас
строить свой прекрасный мир и жить в нем счастливо, каким бы ни был тот мир,
из которого вы пришли сюда. Я научу вас этому по-своему. Я говорю вам: если
вы хотите стать такими и войти в этот мир, входите в него и идите рядом со
мною...

ОДИНОЧЕСТВО
Я в эту проповедь вложил столько сил, что по окончании ее почти потерял
сознание. Восторженные, неиствовавшие ученики бросились было ко мне, но
Серый остановил их: Учителю нужен отдых. Он увел меня в соседний пустой
класс, усадил за парту, обнял, как любимое дитя.
-- Ты, старик, молоток,-- сказал он.-- Ты цены себе не знаешь. Ты же
золотая жила. Ты один-- целый Клондайк. Нет, ты алмазная россыпь размером с
угольный бассейн. Ты... Ты... Ну, сейчас мы отметим успешное начало в самом
шикарном ресторане. Заказывай, что душа пожелает! А потом -- к девочкам. У
нас, старик, штук десять пригла-шений! Успех! Феноменальный успех!
Я сказал, что мне ничего не надо, что мне надо побыть одному,
сосредоточиться и восстановить духовные силы. С черного хода я неза-метно
выскользнул на улицу и пошел куда глаза глядят. Я превратился

в дряхлого старика. Плечи мои обвисли, мускулы одрябли и исчезли
совсем. Волосы слиплись в жирные пряди. Угроза и страх бессонницы овладели
моим сознанием. Вокруг суетились люди-- десятки, сотни, тысячи людей.
Одиночки, пары, толпы. Но они не видели меня. Я для них не существовал. На
меня накатился ужас безнадежного и бесконеч-ного одиночества. Мне некуда
было идти. Мне негде и не с кем было остановиться.
-- Боже,-- шептал я в отчаянии,-- что происходит со мной? Научи меня
тому, от чего хотят избавиться и что хотят одолеть эти люди! Дай мне хотя бы
самую малость человеческого счастья, дай мне хотя бы крупицу пошлости,
подлости, злобы, зависти, корысти, лжи, предатель-ства, скуки... Дай мне все
то, чем живы люди! Верни меня в этот ужасный, но прекрасный человеческий
мир.

МОИ АПОСТОЛЫ
Мои апостолы оказались способными помощниками, с удовольствием
включились в игру, много выдумывали от себя, так что их приходилось
сдерживать. Через пару месяцев дни так насобачились подражать мне, что любой
из них мог открывать свою собственную школу. Я им постоянно твердил, чтобы
они не торопились воображать себя способ-ными на то, что делаю я. Легко
усвоить внешние формы поведения. Но глубинные секреты мастерства постигаются
годами. Главные мои мето-ды будут доступны им по крайней мере через год, да
и то в минимальной степени. Но, увы, ученики редко слушаются учителей в
таких случаях и сами стремятся как можно скорее стать учителями.
Вскоре, однако, обнаружился другой аспект деятельности моих
по-мощников, объяснивший их энтузиазм и успехи в первом, упомянутом выше
аспекте: корысть. Они развернули "левую" деятельность за мой счет
(консультации якобы от моего имени) и стали брать с учеников и пациентов
взятки по каждому поводу, главным образом за прием "без очереди", за
"секретную литературу", за "новейшие методы лечения", короче говоря, за все.
Одна женщина, приходившая ко мне лечиться от рака матки, заплатила моему
"секретарю" (Серому) двести рублей за один прием и сто рублей одному из моих
ассистентов якобы за блат. Это превратилось в систему. Я сказал Серому, что
нам нужны специальные люди для надзора за жуликами, иначе они совсем
дискредитируют нашу Школу и привлекут внимание милиции. Серый сказал, что от
этого будет еще хуже, ибо надсмотрщики будут мошенничать вместе с
апостолами. Мы теперь работаем по общим законам советского общества и
избежать таких явлений в принципе не сможем. Но сократить или по крайней
мере ввести их в терпимые рамки можно, пользуясь обычными советскими
методами коммунистического воспитания и контроля общественности. Необходимо
провести общее собрание!
На собрании с докладом об итогах работы Школы в прошедшем полугодии
выступил Серый. В разделе о недостатках нашей работы он рассказал и о
случаях нарушения социалистической законности. Он предупредил, что, если
такие случаи будут продолжаться, придется ставить в известность милицию, а
это, сами понимаете, пахнет плохими последствиями.
После собрания апостолы некоторое время вели себя прилично. Но потом
снова распоясались и с удвоенной силой стали обирать учеников и пациентов.
Кое-кто стал принимать пациентов у себя дома. Студентка

театрального института устроила что-то вроде своей школы красоты. Узнав
об этом, Серый уволил ее. Через месяц, однако, ее Школа красоты прогорела, и
она пришла снова к нам "доучиваться". Но место ее уже было занято -- Серый
устроил на это место свою любовницу, которая деньги брала, но не работала.

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ
В связи с тем, что возросло число желающих пройти полный курс в Школе и
число людей, жаждущих получить у нас консультацию по самым различным
вопросам, пришлось удвоить число моих приездов в Москву, и моя жизнь за
городом стала обременительной. Тем более моя Хозяйка буквально измучила меня
своей похотливостью. Я все чаще оставался ночевать в городе, главным образом
у моих учениц и пациенток, что точно так же подтачивало мои силы. Я
взбунтовался и потребовал от Серого снять мне комнату в Москве. Он
согласился, но почему-то неохотно. Я не стал выяснять причину этой
неохоты,-- это его дело. Мне было важно одно-- возможность отдохнуть после
тяжелых занятий в Школе и уединиться для размышления. К заняти-ям, между
прочим, надо было готовиться. Я делал это в поезде. Но это было терпимо пару
раз в неделю, а не четыре. К тому же занятия пришлось сместить так, что мои
поездки выпадали на часы, когда поезда были набиты сверх меры.
Наконец Серый нашел мне хорошую комнату на окраине города, в чистой и
тихой квартире. Хозяева -- одинокие старики, чему я обрадо-вался особенно. И
добрые. Они сразу проявили ко мне что-то вроде родительских чувств и стали
за мной ухаживать-- подкармливать, стирать и чинить белье. Я сомневался, что
Серый оплачивал это, и отдавал им часть своих "карманных" денег. Они
настолько вошли в роль родителей, что не ложились ночью спать до тех пор,
пока я не приходил домой, и очень сердились, если я не приходил совсем. Мне
такая жизнь пришлась по душе. И я начал подумывать о том, чтобы покончить со
Школой, найти какую-нибудь работенку и пожить нормаль-ной семейной жизнью
хотя бы несколько лет. Я же впервые попал в семейную обстановку!

СОБЛАЗНЫ И НАМЕРЕНИЯ
С первых же дней работы в школе на меня обрушились соблазны. Первым
делом меня попытались вовлечь в некую религиозную секту. Потом было
несколько поползновений со стороны гомосексуалистов, несколько попыток
старых баб с квартирами и хорошей зарплатой женить на себе, несколько
предложений позировать художникам и даже сниматься в кино. Я действительно
являл собою зрелище живописное. Работал я до изнеможения -- лекции, уроки,
консультации, визиты... Отощал. Глаза стали огромными и горящими. Начали
седеть волосы и борода. Когда я шел по улицам, меня принимали за индийского
йога, приехавшего работать в Советский Союз-- помогать создавать совет-скую
школу йоги. Парень из института, о котором говорил Ассистент и который
аккуратно посещал все мои занятия, предложил устроить меня на постоянную
работу в их секретную лабораторию. Он соблазнял меня отдельной квартирой,
высокой зарплатой и кандидатской степенью через три года.
-- Ты себе цены не знаешь,-- говорил он.-- Ты же такие чудеса мог

бы творить в нашей лаборатории! Ты бы сразу поднялся до самых высших
лиц! До Самого! Наверняка тебя бы сразу включили в Его Личную группу.
Соглашайся добровольно. А то ведь все равно рано или поздно вашу лавочку
прикроют, а тебя передадут нам. Только уже без тех благ, какие ты можешь
иметь сейчас.
Я отсекал все эти соблазны. Я хотел одного-- выложиться до конца, как
можно больше отдать людям из того, чем я обладал. Не может быть, думал я,
чтобы все пропало впустую. Что-то останется в людях от меня, что-то
сохранится и даст ростки. Задача Бога-- посеять свои семена в душах людей.
Посеять как можно больше, ибо лишь немногое может сохраниться и дать жизнь.
Прошло три месяца без особых изменений. Я работал, как одержи-мый. Я
чувствовал необычайный подъем. Чувствовал, что люди слуша-ют меня и хотят
слушать. Во время моих лекций нами всеми владело состояние, которое я бы
назвал священным трепетом за неимением более сильных выражений. Может быть,
слово "экстаз" здесь подойдет. Антипод называл это коллективным психозом.
Тот парень, о котором я упоминал, снова имел со мной разговор.
-- Решайся,-- сказал он,-- остались считанные дни. Этой лавочке скоро
конец. Я сообщил о разговоре Серому. Тот не на шутку встревожился.
-- Кажется, дело идет к развязке,-- сказал он.-- Пора сворачивать-ся.
Объявим новый расширенный набор учеников!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32