— Я бы чувствовала себя так же. Может быть, даже больше, чем ты. Потому что, в отличие от тебя, у нас с Крисси было много общего.
— Ты такая же красивая, как и она, — заметила Фила.
— Я имела в виду не внешность. Нас объединяли более важные вещи. В некоторых отношениях Крисси была очень похожа на меня. — Хилари снисходительно улыбнулась, заметив на себе изумленный взгляд собеседницы. — Это правда, знаешь ли. Мы понимали друг друга. Да, я училась в частной школе и проводила каникулы за границей, когда была маленькой, но получала любви не больше чем Крисси. Где только это было возможно, мои родители отдавали меня нянькам, частным учителям и в пансионы. Когда они развелись, меня то и дело перебрасывали с одного места на другое. Все равно как если бы я воспитывалась в каком-то заведении.
— Довольно шикарном заведении, — сухо заметила Фила.
— Не спорю. Но результат, мне кажется, был одним и тем же. Крисси поняла это, когда познакомилась со мной. Мы часто говорили о том, чего хотим от жизни, и оказалось, что у нас обеих были очень похожие цели.
Филадельфия усмехнулась.
— Крисси всегда говорила, что ее цель — использовать свою внешность, чтобы стать богатой и до конца своих дней ни о чем не волноваться. Она хотела жить в огромном поместье и иметь большое количество слуг, которые обязаны являться по первому зову. Она мечтала быть такой могущественной, чтобы никто больше не осмелился обидеть ее или сделать ей больно.
— Гм-м-м.
— У тебя такая же цель? — спросила Фила.
— Боюсь, что очень похожая.
— Ты бы сделала все, чтобы достичь этой цели?
Губы Хилари сжались.
— Почти все. Я бы не хотела благодарить за все только свою внешность и происхождение. В своей жизни я была вынуждена слишком часто торговать этим товаром. Сначала, когда росла, потом, когда вышла замуж. С этих пор людям придется иметь дело со мной как с независимой в финансовом отношении женщиной.
— Может, вас с Крисси действительно многое объединяло. Она была убеждена, что деньги помогут ей купить свободу.
— Знаешь, она никогда не могла понять, почему ты выбрала себе работу в социальной сфере. Она говорила, что это глупо и что ты долго не выдержишь — сгоришь. Ты не была достаточно жесткой для такого рода занятия.
— Она была права, — призналась Филадельфия. — Я несколько недель назад оставила работу. И не планирую больше работать в этой области.
— Крисси была очень проницательна в вопросах о том, что заставляет людей жить. Она умела управлять людьми.
— Ей пришлось этому научиться, иначе она бы не вынесла своего детства, — объяснила Фокс.
— Ей явно нравилось крутить по-своему членами этой семьи, пока она находилась среди нас. Она представляла это игрой. Только со мной Крисси не играла в свои игры.
Фила подумала над ее словами.
— Похоже, ты правда единственная, кто говорит, что относился к ней с добротой.
— Я же тебе говорила, она мне нравилась. Сегодня утром за завтраком Рид сказал, что ты считаешь, будто наши семьи несут моральную ответственность за смерть Крисси. Это действительно так?
— Не знаю, Хилари, — тихо промолвила Фила. — Правда не знаю. Хотя мне нужно об этом подумать, прежде чем я решу, как поступить с акциями.
Хилари кивнула, как будто понимая ее.
— Я только хочу предупредить тебя об одной вещи. Не нужно думать, что, если Ник физически не присутствовал в доме несколько месяцев назад, когда здесь находилась Крисси, ему можно больше доверять, чем всем остальным. Ник не приехал бы сюда, если бы не замышлял что-то.
— Но он не общался с членами семьи, когда Крисси находилась здесь.
— Я очень давно знаю Ника Лайтфута. Он очень опасный человек. Будь осторожна.
— Конечно.
— И запомни еще кое-что о Нике. Его поведение не всегда укладывается в нормальные, привычные рамки. Его тяжело понять, и мотивы его поступков непредсказуемы. Подумай об этом, если он попытается уговорить тебя передать акции ему, а не Дэррену.
У Филы на мгновение закружилась голова. Она сделала глубокий вдох и пришла в себя.
— Он не говорил ни слова о том, чтобы я передала акции ему.
— Но ведь он планирует вернуть акции в семью. Он вчера вечером сказал об этом Риду.
— Он сказал мне то же самое. В этом он очень прямолинеен.
— Ник особенно опасен, когда прямо в лоб сообщает о своих намерениях. — Хилари помолчала, затем спросила:
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю, — искренне ответила Фила. Хилари сделала глубокий вдох.
— Я хотела бы сделать тебе предложение по поводу этих акций.
Филадельфия повернула голову, чтобы взглянуть на красивый профиль женщины, стоящей рядом с ней.
— Ты хочешь купить их у меня?
— Я дам тебе за них прекрасную цену. Более чем достаточную, чтобы тебе не пришлось возвращаться к этой социальной работе. Я дам тебе столько, сколько дала бы Крисси.
— Крисси собиралась продать тебе акции?
— Крисси хотела, чтобы эти акции принадлежали мне. Но она была практична. Ей требовалась финансовая независимость. Я это понимала. И собиралась сделать так, чтобы она ее получила в обмен на свои акции.
— Понимаю.
— Да, кстати, — беспечно промолвила Хилари, — я должна передать тебе приглашение от Элеанор. Она хочет, чтобы ты присоединилась к нам завтра за ужином.
— Мероприятие в кругу семьи?
Хилари улыбнулась, показав безупречные зубы.
— Точно. Мероприятие в кругу семьи. — Она повернулась, чтобы уйти с пляжа, и, задержавшись на секунду, бросила:
— Подумай о моем предложении, Фила.
Порт-Клакстон представлял собой живописное сочетание старых викторианских зданий, белых изгородей и обшарпанных прибрежных коттеджей. Душой района была небольшая набережная со своим разнообразием яхт, рыболовных суденышек и катеров.
Порт-Клаке, как называли его местные жители, был типичным прибрежным городом штата Вашингтон: в зимние месяцы впадал в спячку и бурно пробуждался летом, когда на него сваливались толпы туристов и отдыхающих.
Но даже в разгар сезона все-таки можно было остановить машину напротив входа в любой из двух маленьких продуктовых магазинов. Фила выбрала тот из них, который находился в северном конце города.
Внутри она быстро прошла по недлинным рядам полок, выбирая салаты, хлеб, сыр и другие необходимые продукты. Подойдя к полкам с вином, она вспомнила, как накануне ночью Ник рылся в ее шкафчиках в поисках чего-либо выпить. Она взяла бутылку северо-западного каберне, убеждая себя, что берет вино для себя самой, а не для непрошеных полуночных гостей. Подойдя к кассе, Фила увидела молодого человека с вьющимися светлыми волосами, который приветливо улыбался ей.
— Эй, а я вас видел вчера на празднике в честь Четвертого июля. Вы были с Ником Лайтфутом, правильно? Вы новый член семьи?
— Нет. Я явно не новый член семьи. — Она смягчила резкость ответа улыбкой.
— А я так подумал. Многие так подумали. Давненько я здесь не видел Ника. Я решил, когда он появился с вами, что он привез домой новую жену или что-нибудь в этом роде.
— Я полагаю, местные жители внимательно следят за жизнью Каслтонов и Лайтфутов?
Молодой человек ухмыльнулся.
— Конечно. Наверное, это любимое времяпрепровождение. Они ведь у нас большие шишки. Каслтоны и Лайтфуты жили в нашем городе еще до моего рождения. Моя мать помнит, как Рид с Бэрком построили себе эти шикарные дома на побережье. Она говорит, ей всегда нравилась первая жена Рида. Обычный земной человек. Похоже, она следила, чтобы все в городе шло нормально.
— Следила, чтобы все шло нормально?
— Ну, вы знаете, что я имею в виду. Когда Нора Лайтфут была жива, Каслтоны и Лайтфуты многое делали для города. Рядом с набережной построили красивый парк. Театр был. Много денег жертвовали местным благотворительным организациям. Помогали людям, когда было нужно. Действительно хорошая леди, говорит мать.
Фила была заинтригована.
— Разве Каслтоны и Лайтфуты больше не помогают городу?
— Ну, правда, когда Ник Лайтфут был здесь, то мы, по-моему, получили новое оборудование для местной больницы, и был какой-то стипендиальный фонд для местных ребят, которые шли в колледж. Он все это поддерживал некоторое время после того, как умерла первая миссис Лайтфут. Но теперь все изменилось.
— Как изменилось?
— Поймите меня правильно. Каслтоны и Лайтфуты все еще делают время от времени какие-то пожертвования, но это не то, что в прежние времена. Мой отец говорит, что Элеанор Каслтон и все остальные считают, что человек должен стоять на собственных ногах и не привыкать к подачкам. По ее мнению, это делает людей зависимыми.
— Эта философия им очень подходит.
— Но нужно отдать им должное, Каслтоны и Лайтфуты продолжают еще устраивать Четвертого июля сногсшибательный пикник. Все здесь с нетерпением ждут этого события. Это своего рода местная традиция.
— Наверное, местные жители и посплетничать о них любят, не так ли?
Молодой человек покраснел.
— Наверное. — Лицо его прояснилось. — Судя по всему, как говорит мой отец, возможно, мы скоро будем голосовать за то, чтобы Каслтон стал губернатором. Все говорят, что у Дэррена в политике большое будущее. Разве это не здорово?
— И что, все в городе проголосуют за него, если он будет баллотироваться?
— Вы что, шутите? Естественно. Он — один из нас. — Молодой человек сиял от гордости.
— Потрясающе, — пробормотала Фила, беря в руки свой пакет с покупками. — А вы отдаете себе отчет в том, что состояние Каслтонов и Лайтфутов зиждется на машинах, которые используются в военных целях? Что если Дэррен Каслтон станет губернатором, то, вероятнее всего, благодаря своему образованию и бизнесу семьи он займет крайне правую, милитаристскую позицию? А если ему когда-либо удастся добиться важной должности в национальном масштабе, то он, несомненно, будет голосовать за увеличение военного бюджета всякий раз, как ему представится такой случай?
Юноша бросил на нее озадаченный взгляд.
— Каслтоны и Лайтфуты — настоящие патриоты. Они гордятся тем, что американцы. И умеют сделать так, чтобы все этим гордились.
— Сдаюсь. — Фила направилась к двери со своими покупками.
Вечером наконец разразилась гроза. Когда пошел дождь, Фила закрыла окна своего домика. «Здесь очень уютно», — сказала она себе, убирая посуду после скромного ужина, состоявшего из супа и салата. Она попыталась представить, чем занимаются в родовых усадьбах. За весь день она не видела никого из Каслтонов и Лайтфутов.
Вымыв последнюю грязную тарелку, женщина побрела в гостиную и встала у окна. Некоторое время она подумывала о том, как хорошо в эту грозу было бы пройтись по пляжу. Там так легко думается.
Бог свидетель, ей очень нужно подумать. Ко дню ежегодного собрания компании «Каслтон и Лайтфут» она должна решить, как поступить со своими акциями. Если она решит сохранить их и голосовать, ей придется вести открытую войну против семей, войну, которую она не сможет выиграть.
У нее было недостаточно акций, чтобы победить их по ключевым вопросам. Все, чего она добьется, это станет нарушителем спокойствия в их рядах. Она всегда будет чужаком, так же, как и Крисси.
Но ей представлялось не правильным просто вернуть акции семье. Это было наследство Крисси; наследство, о котором она мечтала всю жизнь. Любое наследство значит очень много, если ты вырос в приюте. Оно символизирует собой нечто важное — чувство, что ты являешься членом семьи, что у тебя есть место в этом мире.
«Но Крисси умерла, и это наследство теперь мое», — напомнила себе Фила.
И скоро ей придется принять решение.
Раскат грома практически заглушил первый стук во входную дверь, но второй стук Фила услышала вполне ясно. Она сразу поняла, кто к ней пришел, и всерьез подумала, стоит ли отвечать на стук. Но она знала, что это будет пустой тратой времени.
Женщина подошла к двери и увидела стоящего на ступеньках Ника. Его темные волосы были влажными, а черная куртка промокла. Серые глаза блеснули, разглядывая ее.
— Сделай одолжение и не хватайся за пистолет, ладно? У меня был тяжелый день.
— Я должна тебя пожалеть? — Фила неохотно отступила. Она не могла придумать способа не пускать его в дом и в любом случае не была уверена, что ей хочется этого добиться. — Это твои родственники.
— Не нужно мне об этом напоминать. — Он пересек порог, стряхивая капли дождя на дощатый пол, снял куртку и повесил ее на спинку стула. — Я слышал, ты сегодня днем была в городе. Могу я предположить, что ты купила мне что-нибудь выпить?
— Вчера вечером мы уже об этом говорили. Откуда ты узнал, что я ездила в город?
Пожав плечами, он направился на кухню.
— Тебе лучше привыкнуть к тому, что ты имеешь некоторое отношение к Каслтонам и Лайтфутам. Все знают, что ты делаешь, когда и с кем. Мне даже известно о твоем разговоре с этим парнишкой Уилсоном в продовольственном магазине. — Открыв первый же шкафчик, он нашел бутылку каберне и начал открывать ящики в поисках штопора. — То есть ты считаешь, что, если Дэррена выберут в губернаторы, он будет милитаристом?
— Второй ящик слева, — подсказала Фила, осознавая, что он собирается последовательно выдвигать все ящики, пока не найдет того, что хочет.
— Спасибо. — Он занялся пробкой и вытащил ее несколькими быстрыми и уверенными рывками. — Полагаю, из еды у тебя ничего к этому нет? Может, сыр?
— Не делай такой невинный вид. Твои источники, вероятно, доложили тебе, что именно я сегодня купила в городе. — Она подошла к холодильнику и вытащила упаковку сыра. — Должно быть, это приятно, когда тебе принадлежит целый город и все его жители.
— Город нам не принадлежит. Мы просто добрые соседи, и местным жителям это очень нравится.
— Ручаюсь, что вы нравились бы им гораздо больше, если бы по-прежнему вкладывали деньги в стипендии и в городские проекты.
— Я вижу, парнишка Уилсон здорово разговорился. — Ник налил вина в бокал для воды. — Не беспокойся, наши семьи все еще жертвуют кучу денег.
— На какие цели?
Ник улыбнулся своей легкой, медленной улыбкой.
— В основном на политические кампании политиков правого крыла и нескольким хорошим, надежным общеамериканским организациям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44