— вмешалась Лавиния, стараясь говорить как можно мягче, чтобы загладить резкость Тобиаса.
— Да. Этот человек оказался законченным шарлатаном, и я был крайне разочарован. Вернувшись домой, я обнаружил, что Селесты нет. Тогда я понял, что она с любовником, и всю ночь провел без сна, напрасно ожидая ее возвращения. Наутро власти уведомили меня, что ее тело нашли на складе у реки. Все это время я провел как в бреду, хлопоча о погребении.
— Ее закололи кинжалом? — почти небрежно спросил Тобиас. — Или застрелили?
— Мне сказали, что она задушена, — пробормотал Говард. — И что галстук, которым преступник задушил ее, так и остался у нее на шее.
— Какой кошмар!
Лавиния невольно схватилась за горло и судорожно сглотнула.
— А свидетели есть? — допрашивал Тобиас.
— По-моему, ни одного, — прошептал Говард. — Во всяком случае, никто не объявился, и надежды на то, что объявится, нет. Как я уже сказал, власти считают, что Селеста пала жертвой грабителя.
— Очень немногие грабители используют в качестве оружия галстук, — сухо сообщил Тобиас. — Мало того, они вообще их не носят. По моему опыту, подобные типы вообще мало интересуются модой.
— Они вроде бы подозревают, что галстук был похищен ранее, у джентльмена, ограбленного убийцей, — пояснил Говард.
— Притянуто за уши, — пробормотал Тобиас.
Лавиния посчитала, что он абсолютно бессердечен, и потому немедленно высказалась:
— Довольно, сэр!
Последовала короткая пауза. Несколько минут Тобиас и Говард глядели друг другу в глаза. Лавиния распознала обмен взглядами как один из тех молчаливых и чрезвычайно раздражающих заговоров, полностью исключавших участие женщины.
— Кто нашел тело? — поинтересовался Тобиас.
Говард покачал головой.
— Какая разница?
— Большая.
Говард снова потер виски, сосредотачиваясь.
— По-моему, тот, кто пришел уведомить меня о смерти Селесты, упомянул, будто это был один из уличных мальчишек, ночующих в заброшенных зданиях у реки. Но есть и кое-что еще, о чем я должен рассказать вам, Лавиния. Нечто очень странное.
Лавиния коснулась его плеча.
— Что именно?
— Прошлой ночью у меня был гость, — выложил Говард, уставившись на нее сквозь веер растопыренных пальцев. — Собственно говоря, был уже почти рассвет. Я оставался дома один. Отослал экономку, потому что не мог никого видеть. Незнакомец колотил в дверь до тех пор, пока я не проснулся и не спустился вниз.
— Кто это был? — спросила Лавиния.
— Крайне неприятный коротышка, который все время оставался в тени, так что я не смог хорошенько его разглядеть. Назвался мистером Найтингейлом. Заявил, будто занимается тем, что устраивает определенные сделки.
— Какого рода? — справился Тобиас.
— Служит кем-то вроде посредника между теми, кто хочет купить и продать антиквариат, как он выразился, без лишнего шума. Очевидно, он гарантировал анонимность как для продавца, так и для покупателя.
— Иными словами, сделки далеко не всегда были законными, — заключил Тобиас.
— Мне тоже так: показалось, — тяжело вздохнул Говард. — Этот человек, мистер Найтингейл, сказал, что, по слухам, недавно было украдено очень ценное украшение и в похищении замешана Селеста.
— Селеста украла древнее украшение? — ошеломленно пролепетала Лавиния.
— Я ни на секунду в это не поверил, — буркнул Говард, отметая в сторону столь кощунственное предположение взмахом узкой ладони. — Моя Селеста не воровка! Тем не менее Найтингейл намекнул, что среди преступников разошлись сплетни, будто ее убили из-за чертовой штуковины.
— А что это за драгоценность? — спросил Тобиас, впервые выказывая признаки искреннего интереса к рассказу Говарда.
Брови Хадсона сошлись в прямую линию над патрицианским носом.
— Найтингейл описал ее как древний золотой браслет работы римских мастеров. Когда-то его нашли здесь, в Англии. Напоминание о тех днях, когда страна была провинцией Римской империи. В него вставлена странная голубая камея с изображением головы Медузы.
— И что хотел от вас этот мистер Найтингейл? — удивилась Лавиния.
— Очевидно, чертов браслет настолько необычен, что какой-то коллекционер сгорает от желания его приобрести.
— А Найтингейл зарабатывает на жизнь комиссионными от коллекционеров, собирающих антиквариат? — усмехнулся Тобиас.
— Так он сказал, — не глядя на него, пробормотал Говард, старавшийся сосредоточить внимание исключительно на Лавинии. — Найтингейл предположил, будто я знаю, где находится пропавшая камея, и дал понять, что за нее можно получить целое состояние. Предложил заплатить, если я отдам камею.
— И что вы ему ответили? — снова оживился Тобиас.
— А что я мог ответить? — Говард беспомощно вытянул руки. — Объяснил, что ничего не знаю ни о какой Медузе. Вряд ли он мне поверил, но предупредил, что я в смертельной опасности независимо от того, сказал правду или нет.
— При чем тут опасность? — всполошилась Лавиния.
— Видите ли, по словам Найтингейла, как только слухи о камее достигнут ушей коллекционеров, начнется настоящая охота. Многие из этих коллекционеров — люди безжалостные и не остановятся ни перед чем, чтобы получить желаемое. Он… он сравнил их с акулами, которые собираются на запах крови у тонущего корабля, а меня — с уцелевшим матросом, цепляющимся за поваленную мачту.
— Он пытался напугать вас, — заявила Лавиния.
— И должен сказать, это ему удалось, — выдохнул, казалось, ушедший в себя Говард. — Найтингейл твердил, что единственный путь к спасению — немедленно отдать ему браслет, и обещал за это горы золотые. Но что поделать, если у меня его нет?
В наступившем молчании все трое предавались невеселым размышлениям.
Тобиас переступил с ноги на ногу, оперся плечом о стену и сложил руки на груди.
— Опишите браслет еще раз.
Говард продолжал пристально смотреть на Лавинию. Та изо всех сил старалась выразить взглядом сочувствие и одобрение.
— Я никогда его не видел. Могу только повторить сказанное Найтингейлом. Он называл его Голубой Медузой. Речь, без сомнения, идет о необычном цвете камня.
— Медуза… — задумчиво протянул Тобиас. — Когда-то прекрасная женщина с великолепными волосами, умудрившаяся разозлить Афину и превращенная за это в уродливое чудище. Ставшая одной из трех горгон.
— Та самая, что превращала людей в камни, — добавила Лавиния.
— Никто не мог убить Медузу, потому что один взгляд на нее означал смерть. Но все же Персей, древнегреческий герой, сумел совершить подвиг, потому что приблизился к горгоне, когда та спала, и воспользовался щитом как зеркалом, чтобы поймать ее отражение. Таким образом, он отрубил Медузе голову, ни разу не встретившись с ней глазами.
— Вряд ли это подходящий объект для изображения на модных украшениях, — пробормотал Говард.
— Напротив, Медуза была весьма распространенной темой для древних ювелиров, — возразила Лавиния. — В Италии я видела немало древних колец и подвесок с камеями в виде головы Медузы. Считалось, что они отгоняют зло.
— Превращают врага или источник угрозы в камень, не так ли? — пожал плечами Тобиас. — Что же, некая логика в этом присутствует.
Говард громко откашлялся.
— Мистер Найтингейл добавил, что именно эта камея совершенно уникальна. Эмблема древнего забытого культа, да к тому же тайного, исповедуемого когда-то в Англии. Кроме обычной головы женщины с вылезающими из орбит глазами и змеями вместо волос, в камень, чуть пониже отсеченной шеи, врезан крошечный стержень или палочка.
— А что еще он говорил? — полюбопытствовала Лавиния.
Говард нахмурился.
— Что сам браслет сделан из чистого золота, а крохотные дырочки на нем образуют рисунок в виде сплетающихся змей.
— Перфорация, — кивнула Лавиния.
— Ты уже видела такое? — вскинулся Тобиас.
— Да, в Италии. Пару золотых браслетов такой же работы, со вставками из цветных камней. Их нашли в захоронении вместе с монетами четвертого века. Поразительная красота, должна вам сказать. Множество отверстий составляли рисунок из листьев, такой изящный и тонкий, что он казался кружевным.
Говард вытаращился на нее так, словно она была единственной соломинкой для утопающего.
— Больше я ничего не знаю. Найтингейл заявил, что Селесту убили из-за Голубой Медузы. Но я этому не верю. По крайней мере не совсем.
— А что же, по-вашему, случилось? — осведомился Тобиас.
— Я много часов провел, размышляя над обстоятельствами ее смерти, — печально признался Говард, — и пришел к весьма сомнительному выводу, что хотя моя Селеста от природы не была воровкой, все же ее, молодую и пылкую женщину, мог совратить таинственный любовник.
Лавиния мгновенно насторожилась:
— Хотите сказать, что любовник убедил ее украсть для него браслет, а потом убил?
— Это единственное объяснение, имеющее хоть какой-то смысл, — кивнул Говард, сжимая кулаки. — Думаю, в ту ночь подонок договорился с Селестой о встрече и потребовал принести браслет. Моя милая невинная жена отправилась на свидание, а этот зверь задушил ее своим галстуком и похитил браслет.
Лавиния поспешно глянула на Тобиаса, чтобы проверить, как он отнесся к рассуждениям Говарда. Тобиас, казалось, был в глубокой задумчивости. Или на его бесстрастном лице нет ничего, кроме скуки? С ним никогда ничего не знаешь наверняка!
Она повернулась к Говарду.
— Ужасно сожалею о вашей потере.
— Лавиния, вы должны мне помочь, — потребовал Говард, хватая ее за руку. — Я не знаю, к кому обратиться. Вы сказали, что занимаетесь частным розыском. Я хочу нанять вас. Найдите убийцу моей Селесты.
— Говард…
— Пожалуйста, мой дорогой друг. Найтингейл предупредил, что я в опасности, но мне все равно. Я ищу правосудия для своей дорогой жены. Вы не можете мне отказать. Умоляю, разыщите преступника.
— Ну разумеется, мы вам поможем, — выпалила Лавиния.
Однако черты лица Тобиаса словно вдруг заострились, а глаза потемнели. Опустив руки, он оттолкнулся от стены и выпрямился.
— Лавиния, перед тем как взяться за дело, мы должны кое-что обсудить.
— Чепуха, — отмахнулась она. — Я уже решила за него взяться. Можете присоединиться ко мне в качестве партнера или отказаться. Выбор, естественно, за вами.
— Дьявол! — вырвалось у Тобиаса.
— Спасибо, дорогая, — прошептал Говард, целуя руки Лавинии. — Слова бессильны выразить мою благодарность.
Тобиас наблюдал за ним с видом кошки, выслеживающей мышь.
— Кстати о благодарности, Хадсон! Пожалуй, стоит затронуть деликатный вопрос об оплате, — напомнил он.
— Деньги не играют роли, — заверил Хадсон.
— Всегда приятно это слышать, — кивнул Тобиас.
Глава 9
— Мне это дело не нравится, Лавиния.
— Да, вижу, что вы меня не одобряете, сэр. Собственно говоря, вы выразили свое отношение достаточно ясно. Только что не грубили бедному Говарду.
Лавиния вплыла в маленький кабинет и уселась за стол. По каким-то непонятным причинам ей куда легче было обсуждать неприятные темы с Тобиасом, если их разделяла широкая столешница красного дерева.
Она отказывалась признаться себе самой, что временами побаивается его, но нельзя было не заметить, что Тобиас был вполне способен проявить столь неукротимую силу воли и способность убеждать, что любому благоразумному человеку не мешало бы держаться настороже. А вот здесь, в своем кабинете, восседая за большим письменным столом, она берет бразды правления в свои руки. Почти всегда.
— Буду откровенен. — Опираясь на каминную полку, он опустился на корточки. — Я не доверяю Хадсону.
Лавиния наблюдала, как он разводит огонь, стараясь оберегать ногу. Похоже, рана его по-прежнему беспокоит, даже в хорошую погоду. Она уже открыла рот, чтобы осведомиться, как он себя чувствует, но тут же опомнилась. Он не поблагодарит ее за участие, особенно сейчас, в таком настроении.
Положив руки на стол, она с горечью заметила:
— Ты позволил своей нелюбви к гипнотизерам повлиять на мнение о Говарде. Как все-таки вы узко мыслите, сэр!
Тобиас не поднял головы.
— Хадсон не сказал нам всей правды.
Лавиния красноречиво закатила глаза в молчаливой молитве. Но помощи с небес не дождалась.
— Да, да! — бросила она, не скрывая нетерпения. — Я уже слышала, что, по твоему профессиональному мнению, клиент всегда лжет, но не понимаю, зачем применять эту смехотворную и ничем не подтвержденную теорию к Говарду! Несчастный, измученный человек, единственное желание которого — найти убийцу жены.
— А вот я как раз так не считаю.
Лавиния потрясенно уставилась на него.
— О чем это ты? Разумеется, он жаждет разыскать и наказать злодея!
— А мне так не кажется. Хадсон, вероятнее всего, желает заполучить пропавший браслет.
Лавинии вначале показалось, что она не так расслышала.
— Прошу прощения?! Ты хочешь сказать, что не веришь, будто Говард пытается разоблачить убийцу Селесты?!
— Нисколько не сомневаюсь, что ему не терпится выведать имя ее любовника, — прокряхтел Тобиас, налегая на доску и поднимаясь. — Ибо Хадсон уверен, что браслет именно у него.
— Тобиас, ты мелешь вздор. Любовник и есть убийца.
— Не обязательно.
Он подошел к окну стал разглядывать крошечный садик.
— По моему профессиональному мнению, вполне возможно, что доктор Говард Хадсон — и есть та личность, которая задушила Селесту.
Лавиния была так поражена уверенностью, звучавшей в его голосе, что не сразу обрела дар речи.
— Вы рехнулись, сэр? — с трудом выговорила она наконец.
— Понятно, что ты считаешь его старым другом семьи. Но отрешись на минуту от своих личных чувств и выслушай другое изложение событий.
— Чье именно?
— Мое, — обронил Тобиас, не оборачиваясь. — Представь себе такое: Хадсон узнает, что его молодая и крайне привлекательная жена изменяет ему с другим мужчиной. Он не может ни есть, ни спать, пока не узнает его имя. Однажды вечером он заявляет, что отправляется на демонстрацию опытов, проводимую другим гипнотизером, но уходит с нее пораньше, чтобы вернуться домой и выследить, куда идет жена. Находит Селесту на складе, одну, предположительно в ожидании любовника, и в ярости уличает ее в адюльтере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38