— Настя, разреши мы его вытащим наверх...Настя не реагировала на его слова. Она держала отчима за руку, чувствовала его слабеющий пульс и понимала, что торопиться уже не стоит. Оставалось сделать лишь одно. И Настя сделала это, не будучи уверена, слышит ее Афанасьев или нет. Осознает ее слова или нет.— Пап, — тихо сказала она, приникнув к самому уху майора. — Я тебя прощаю. Прощаю за Димку. Я знаю, что ты не хотел, что это вышло случайно... Ты просто хотел, чтобы я была счастлива.Она несколько мгновений ожидала ответа, ожидала хоть какой-то реакции, но ее не было. Тогда Настя встала и отошла в сторону: для майора Афанасьева она больше не могла ничего ни сказать, ни сделать.Бондарев взвалил майора на плечо и понес наверх, приглядывая за отстраненно идущей следом Настей и на слух определяя местонахождение Лапшина, который непринужденно тащил Креста за ноги и лишь на лестнице решил поднимать его в вестибюль чуть более комфортно.У входа в гостиницу они передали Афанасьева врачам «Скорой», а потом Бондарев и Лапшин, не сговариваясь, обернулись на тело Креста.— Давай его как-то зафиксируем, — предложил Лапшин, вытаскивая из брюк кожаный ремень.— Мне кажется, этого будет мало. — Бондарев озабоченно почесал в затылке. — У тебя наручников не найдется?— Что я, мент? Хотя ментов снаружи полно, давай попросим...— Нельзя, чтобы кто-то узнал про него, — сказал Бондарев. — Нельзя сейчас никого сюда пускать. Все это слишком важно, так что этот гад должен остаться полностью в нашем распоряжении. Никаких ментов, никакой ФСБ. Сообщи Директору, что у нас есть такая добыча. Пусть присылает подкрепление и срочно забирает этого гада.— Директор в курсе, так, Иса?Иса утвердительно кивнул.— А про девушку ему сказали?— Какую девушку?— Вот эту. — Бондарев кивнул в сторону Насти, которая села на пол возле разгромленного стенда трансагентства и мрачно таращилась в пол.— А что с ней такое?— Я не знаю, что с ней такое, но Директор очень сильно ею интересовался. И мне кажется, что он правильно интересовался.— То есть ее тоже никому нельзя показывать?— Никому.— Знаешь что, — сказал Лапшин, чуть поразмыслив. — Мне кажется, что нас тут слишком мало, чтобы заботиться о таком количестве важных дел.— Я знаю, — сказал Бондарев. — Я знаю. 3 Удары в чердачный люк оказались отвлекающим маневром — очевидно, где-то существовал еще один выход на чердак, в результате Морозова спиной почувствовала движение воздуха...— Ты не обидишься, если я сделаю вот так? — сказала она и приставила ствол к виску дочери Генерала.И тут же она услышала сзади ласковое:— Положите оружие. Пожалуйста.«Ну вот и сбылась моя мечта — умереть относительно молодой и красивой, — подумала Морозова. — Теперь старческого маразма можно и не бояться. Я до него просто не доживу».Пистолет она тем не менее не опускала. Между тем вдруг из чердачного люка резко спрыгнули вниз двое мужчин. Сделано это было так ловко и быстро, как будто этих двоих всю жизнь только и готовили к тому, чтобы спрыгнуть с чердака на шестой этаж.Морозова была готова снять шляпу перед их профессионализмом, но сердце подсказывало ей, что этот замечательный профессионализм означает для нее, Морозовой, весьма плохие веши. Тем более было обидно, что Морозова пока так и не разобралась, из-за чего весь сыр-бор и что такого ценного могли предлагать в обмен на дочь генерала Стригалева. Досадно будет умереть, не узнав, в чем тут дело.— Женщина, оружие бросьте на пол, — повторил вежливый голос сзади. — Это вам не игрушка.— И я тоже не игрушка, — сказала Морозова. — Дернетесь — я этой девушке прострелю голову. И весь ваш обмен накроется медным тазом. Идет такой вариант, а?Для убедительности она плотнее вдавила ствол в висок Лене и удивилась, насколько спокойно девушка это перенесла.— Прострелит? — спросил вежливый голос, и Морозова немедленно отозвалась:— Прострелит, прострелит...Но, как оказалось, спрашивали не у нее.— Конечно же, нет, — ответил вежливому голосу другой, тихий и высокий, слегка запинающийся, как будто от смущения. — Это блеф. Она даже не представляет, о каком обмене идет речь. Она просто хочет вытянуть у нас информацию. Для своих.— То есть обычный женский безответственный треп, — подытожил вежливый голос за спиной у Морозовой.— Я тебе башку снесу за такие слова! — бросила не оборачиваясь Морозова, тоскливо разглядывая короткоствольные автоматы тех двоих, что свалились с чердака. Все это было очень интересно — Лена Стригалева, посаженная на цепь и освобожденная желающим ее смерти Маятником; обмен Лены Стригалевой на некую вещь, которая стоит высадки десанта с вертолета; тренированные мальчики с автоматами... Это было гораздо интереснее и важнее, чем просто гоняться за стареющим преступным авторитетом и напоминать ему об обещании слинять за кордон. Это пахло гораздо более серьезными вещами, однако Морозовой стало казаться, что все эти интригующие вопросы лично для нее останутся без ответа. Потому что шансов у нее нет никаких.— Ладно, — сказала Морозова, чуть отводя ствол от виска Стригалевой. — Я погорячилась. И если девушка не возражает...— Эта девушка уже давно себе не принадлежит, — оборвал Морозову вежливый голос. — И она не может возражать. Она будет делать то, что ей скажут. Так что тебе глупо беспокоиться о ее судьбе. Побеспокойся лучше о своей.— И то верно, — согласилась Морозова. — Так что я отпускаю ее, и мы расходимся. Так?— Нет, так не получится. Тебе придется тоже пойти с нами.— Это еще зачем? Мне все-таки не семнадцать лет, у меня плохой характер — подумайте, стоит ли меня брать.— Надо выяснить, что тебе известно. Тебе и твоим людям.— Каким еще моим людям?— Которые сейчас находятся внизу.«И которым давно бы следовало подняться сюда!»— Вы меня с кем-то путаете... — сказала Морозова.— Я никогда не путаю своих врагов.— Это я — враг?— Несомненно.— Ну... Спасибо, что разъяснили ситуацию.Этот диалог будет ее посмертной эпитафией, записанной на жестком диске компьютера. Как романтично. Но вообще-то предполагалось, что внизу этот диалог кто-то слушает, если не Лапшин, то Иса. И если хоть один из них это слышал, то он должен был уже бить тревогу и мчаться наверх. На лифте это заняло бы секунд тридцать максимум. По лестнице — пара минут. И если до сих пор никто не явился, то это значит, что дела внизу обстоят тоже не лучшим образом. Что ж... Пусть будет хотя бы эпитафия. Морозова прикинула, сколько у нее будет времени на все про все: секунда? Две? Потом ее порвут эти автоматчики... Или все же побоятся зацепить Стригалеву? Давайте проверим.— Не надо этого делать, — сказал высокий запинающийся голос. — Вы убьете всех нас. Я имею в виду меня и девушку. Тех, кто невооружен.И тут Морозова поняла, что уже слышала этот голос. И странное нагромождение событий и совпадений получило еще одно необъяснимое дополнение. Морозова пожалела, что так никогда не узнает, как же все это было одно с другим повязано, какой такой хитрой извилистой нитью...— Ты же раньше был с Леваном Батумским, — сказала она, не оборачиваясь, рыжему Мише. — В Дагомысе, прошлым летом.— Было такое, — признал Миша. — Но...Его оборвал настойчиво-вежливый голос:— Брось ствол. Отпусти девушку. Сделай два шага назад. И никто не пострадает. Наверное.И в этот момент, когда Морозова меньше всего этого ждала, микродинамик в ее ухе ожил, и серьезный голос Исы произнес:— Ты запрашивала про Мезенцева Евгения. Есть информация. Мезенцев Евгений Петрович погиб две недели назад в Ростове. Обстоятельства выясняются...— Это ты очень вовремя, — вслух сказала Морозова и бросила пистолет. — Мне это сейчас очень поможет. Может, теперь меня и не убьют — ведь обмен не состоится, да? Раз Мезенцев мертв, то обмена не будет? Ведь так?Она сказала это, и неподвижная композиция, которую представляли шесть человек в коридоре шестого этажа, мгновенно развалилась. 4 Лена Стригалева повернулась к Морозовой и едва не вцепилась ей в горло — в этот момент она напоминала ожившего мертвеца, у которого на всем лице лишь огромные, наполненные болью глаза почему-то оставались живыми.Морозова, будто не ожидая этого резкого движения, подалась назад, не удержалась на ногах и со всего размаху грохнулась на пол.Один из автоматчиков бросился вперед и схватил Стригалеву за плечо, рванул к себе, но Лена высвободилась и снова подалась к Морозовой с немым вопросом в зрачках...— Миша? — настороженно спросил вежливый голос за спиной Морозовой, и она поняла: пора.Морозова выдрала из прикрепленной к щиколотке кобуры маленький револьвер и влепила две пули в верхнюю часть груди автоматчику. Второй стрелок отскочил назад, вскинул оружие, но Морозова выстрелила ему в колено. А потом пуля ударила ей в плечо, и Морозова свалилась лицом в пыльную ковровую дорожку.— Сука. — Вежливый голос огласил собственную эпитафию Морозовой. Потом короткостриженый сухопарый мужчина, чей ежик изрядно подкрасила седина, попытался левой рукой поднять рыжего Мишу, но у него это не вышло. Один автоматчик лежал мертвым, второй сидел на полу с простреленным коленом и, судя по всему, собирался вот-вот рухнуть в обморок. Посреди коридора стояла Лена Стригалева, не столько напуганная, сколько потерянная.Обладатель вежливого голоса, седого ежика и «вальтера» понял, что ситуация выходит из-под контроля. Он выпустил Мишину руку, снял с пояса рацию и сказал:— Снижайся. У меня тут потери, так что давай пару человек вниз, чтобы загрузиться...Потом он озабоченно посмотрел на рыжего Мишу, который, скорчившись, сидел у стены и раскачивался, словно в трансе.— Миша? Ты в порядке?— Не понимаю, — пробормотал Миша. — Я не понимаю... Все вдруг изменилось...— Что там еще изменилось? — недовольно спросил седой и на всякий случай ухватил за руку Стригалеву. — Стой спокойно, — сказан он ей. — И все будет хорошо.— Но она сказала, что Женя погиб, — возразила Стригалева. — Как же?.. Что же будет?..— Это она специально. — Седой с неприязнью посмотрел на лежащую Морозову. — На самом деле с Женей все в порядке. Скоро он приедет.— Правда? — Лицо Стригалевой приобрело более живые черты, но седому это, вероятно, не очень понравилось, потому что, как только Лена отошла от потрясения, она всмотрелась в седого и не очень уверенно сказала: — А я вас знаю. Я вас видела вместе с папой.— Мир тесен, — вежливо сказал седой. Он и представить не мог, до какой степени сейчас прав. 5 Через чердачный люк на пол спрыгнули еще трое, правда, вооружен был лишь один, остальные должны были сыграть роль грузчиков. Самым главным грузом была Лена Стригалева, но седой не намеревался оставлять и прочую добычу.— Вот это, — пнул он тело Морозовой, — тоже забираем. На обработку.Седой снова попытался поднять рыжего Мишу, но того словно какая-то непреодолимая сила тянула к земле, и седой отступился. Рыжий был явно не в себе, он обхватил голову руками и что-то бормотал, будто споря сам с собой.— Ну что ты опять... — укоризненно сказал седой. — Как тебя не вовремя...Внезапно рыжий прекратил бормотать, оторвал ладони от лица и замер, словно увидел на противоположной стене нечто захватывающе-интересное.— Что еще такое?.. — спросил седой утомленно, но в следующий миг понял что.— Эй! — окликнул он «грузчиков». — Замерли.Снизу поднималась кабина лифта. Седой вытянул руку с «Вальтером» в сторону дверей лифта. Автоматчик нацелился туда же.Кабина вздрогнула и остановилась. Двери с шумом разъехались...Одновременно, но почти без всякого шума, открылась дверь, ведущая на лестницу.Бондарев вступил в коридор, держа по пистолету в каждой руке.Пять секунд и шесть выстрелов спустя Бондарев нацелился в голову седому и сказал:— Брось ствол. Отпусти девушку. Сделай два шага назад. И никто не пострадает.— Золотые слова, — ответил седой. — Могу предложить тебе то же самое.— Ну нет, — сказал Бондарев. — Так дело не пойдет.— Дело пойдет так, как ты и представить себе не можешь, — усмехнулся седой.В ответ Бондарев сделал шаг вперед. Рыжий парень в темных очках вздрогнул, хотя и не повернул головы в сторону Бондарева.— Отпусти девушку, — сказал Бондарев. — Она и без того натерпелась. На ней уже лица нет.— Бестолковый разговор, — отозвался седой. — Я не отпущу ее. Потому что она нужна мне. Тебе она тоже нужна, хотя ты и не понимаешь зачем. К чему лишние разговоры? Давай просто постараемся убить друг друга.— Замечательная идея, — сквозь зубы процедил Бондарев.И тут рыжий засмеялся. Бондарев и седой удивленно покосились на него: рыжий продолжал негромко смеяться. Затем он повернул голову в сторону Бондарева и спросил с интонацией мальчика, только что разрешившего сложную задачу и чрезвычайно гордого этим событием:— Что, она здесь? Ведь она — здесь, так?Бондарев, повинуясь скорее инстинктам, чем разуму, сказал, помедлив:— Да. Она — здесь.В глазах седого мелькнуло замешательство, но это было ничто по сравнению с безмерным изумлением и отчаянной злобой, которая вспыхнула на его лице секунду спустя.Когда рыжий Миша внезапно вцепился ему в горло. 6 Рыжий Миша с неожиданной прытью и еще более неожиданной точностью прыгнул вперед и вцепился в горло седому. Тот на миг потерял равновесие, но затем резким движением левой руки ударил рыжего в подбородок снизу вверх, и Миша отлетел от седого, как репей от штанины после щелчка пальцами.Однако, чтобы сделать такое, седому потребовалось снять левую руку с плеча Лены Стригалевой. Мгновение спустя этой левой руке уже некуда было лечь — она рассекла пустоту, поскольку девушки на месте не было.Она сделала два шага вперед и оказалась между седым и Бондаревым. Как раз на линии огня.Бондарев махнул ей рукой: «Пригнись!» — Но она как-то нерешительно замерла посреди коридора и стояла так еще некоторое время. Потом затрещали пистолеты, пули поспешно понеслись в оба конца коридора, и некоторые из них нашли свои цели.Седой вытер кровь, сочившуюся из царапины на шее, и вытащил запасную обойму.Лена Стригалева неуверенно села на пол, еще раз осторожно тронула рану в боку, зажмурилась от боли и потеряла сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59