Еще Бондарев обратил внимание на большие сильные руки, которые сжимали рукоять тележки с бельем.— Разве для этого нет специального лифта? — спросил Бондарев, когда лифт пошел вверх.— Есть, конечно, есть, — радостно отрапортовал мужчина. — Просто он сегодня сломался... Извините.Бондарев никак не прореагировал. Мужчина между тем не сводил с Бондарева глаз и покусывал при этом губы, будто желая сказать что-то еще.«Если он сейчас предложит мне жвачку, — подумал Бондарев. — То я его ударю. Из самозащиты. В конце концов, у меня был тяжелый день».Но мужчина в мятом халате ничего не сказал. Будто прочитал мысли Бондарева. Или потому что не успел сформулировать свои мысли до того, как лифт пришел на третий этаж.— Всего хорошего, — сказал мужчина с отработанным радушием, от которого у Бондарева мурашки по коже побежали. — Надеюсь, соседи сверху не будут вам мешать и сегодня вам удастся выспаться.Бондарев не обернулся и продолжат идти по коридору, пока не услышал звук уходящей наверх кабины. Тогда он остановился, развернулся и пошел в сторону лестницы.Потому что он жил на четвертом этаже.В то же время Бондарев не был уверен, что подобными простыми уловками он сможет избавиться от внимания помятого человека с бельевой тележкой. Чем бы это внимание ни было вызвано.На всякий случай Бондарев, заперев дверь, отцепил с дорожной сумки кожаный ремень и привязал его одним концом к ручке входной двери (открывавшейся в коридор), а другим концом к ручке ванной комнаты (открывавшейся внутрь).Потом он еще немного подумал и прислонил к входной двери стул.И только потом он лег спать.Но уже через три с небольшим часа он проснулся. Причиной был осторожный металлический звук, доносившийся со стороны входной двери.Как будто бы кто-то пытался открыть дверь. 3 Бондарев автоматическим движением вытащил из-под подушки пистолет, другую руку опустил на пол, под кровать, нашарил там глушитель, поднял и аккуратно навинтил на ствол.Потом прислушался. У двери все было тихо. Бондарев положил пистолет на грудь и закрыл глаза.Через десять минут что-то повернулось в замке, и Бондарев открыл глаза.Поднял пистолет и вытянул руку в направлении двери. Звук снова прекратился.Бондарев спустил ноги на пол, встал и на цыпочках пошел в сторону двери.Он рукой нашарил выключатель на стене и зажег свет в ванной. Сквозь щель под дверью пробился свет, и Бондарев увидел: стул стоит на своем месте. Дверь закрыта.Он также увидел, что ремень болтается на дверной ручке в ванную комнату. Потому что он перерезан у самого узла на своем противоположном конце.Бондарев вытянул руку с пистолетом и пнул входную дверь — та немедленно открылась, потому что была не заперта. Стул с шумом вывалился в коридор.Туда же выпрыгнул Бондарев, в майке, трусах и с пистолетом. Коридор был пуст.Бондарев захлопнул за собой дверь и метнулся вправо, к лифту — тишина, кабины не двигаются. Он пробежался дальше и приоткрыл дверь на лестницу — тишина, никаких шагов.Тогда он вернулся назад и остановился напротив небольшой двери в стене, за которой находилась ниша для хозяйственного инвентаря — пылесос, швабры, ведра и прочая ерунда.Бондарев оценивающе посмотрел на эту дверь, потом пожал плечами, развернулся и пошел в сторону своего номера.Но на полпути развернулся и выстрелил в дверь, целясь на полметра ниже верхней грани. Пуля пробила дверь с большим шумом, чем произвел сам выстрел.Бондарев выждал несколько секунд, потом подошел к двери и дернул за ручку. Дверь не поддалась. Бондарев дернул еще несколько раз, но замок крепко держал дверь.Бондарев прикинул, сколько выстрелов понадобится для уничтожения замка, представил утренние последствия и решил, что овчинка выделки не стоит. Небольшая дырка в двери — это одно. Выломанная дверь — совсем другое.Вне зависимости от того, что там лежит за дверью. Или кто.Бондарев вернулся в номер, зажег свет, тщательно обыскал все углы и только потом лег спать.На этот раз никакие звуки не разбудили его. Или же это были такие звуки, которых слух Бондарева не уловил. Глава 16Ад 1 Потом у Мезенцева было время все это обдумать в спокойной обстановке — правильно он поступил или неправильно. И сколько бы он ни думал, он так и не находил нужного ответа. Восстанавливая в памяти события того странного и страшного дня в Дагомысе, Мезенцев терялся. Он не понимал своей роли, не понимал роли Генерала и не понимал роли Инги. Словно бы почва ушла у него из-под ног и не вернулась. И неизвестно теперь, что считать верхом, а что низом.Однако в тот день, где-то между двенадцатью десятью или двенадцатью пятнадцатью, был у Мезенцева миг кристальной ясности в мыслях.Или же это был момент окончательного помутнения усталого рассудка.Перед ним стоял Генерал, которого он должен был убить согласно заданию путевки.Позади него стояла Инга.Когда Люсинэ сказала, что приехала его жена, серьезная блондинка, Мезенцев усмехнулся. Его настоящая бывшая жена тоже было серьезной блондинкой. Более того, в профиль она немного напоминала Ингу. Но Мезенцев бы разбил морду любому, кто предположил, что он подбирал себе жену по сходству с прибалтийской снайпершей. Тем не менее, увидев Ингу в белом брючном костюме на берегу моря, Мезенцев стал терять опору под ногами. Он называл ее сукой и не отводил от нее глаз. Он знал, что она — враг, и он же десятки раз прокручивал в памяти свои встречи с ней. Что с разбитым лицом, на коленях, в грязи, что в белом брючном костюме, идеально-манекенная в своей строгой красоте — что-то нехорошее она делала с Мезенцевым. Она вползала в мысли как змея, каждый раз лишая его взгляд на веши четкости и простоты.Но в тот кристально чистый миг все вдруг показалось ему простым и понятным. Инга приехала сюда, чтобы убить Генерала. Свести наконец с ним счеты за те давние часы унижений и боли в Приднестровье. Быть может, она выполняла еще и чей-то проплаченный заказ.Столкнувшись на пляже с Мезенцевым, она не узнала его, но велела своим людям все про него выяснить. Найдя тайник с конвертом, она увидела номер и поняла, что Мезенцев по случайному совпадению должен убрать того же самого человека, Генерала. Она сообразила, что убивать Мезенцева нет никакого смысла, он может оказаться ей даже полезным.Инга пришла в кафе, где сидел Мезенцев, чтобы договориться о совместной работе, но Мезенцев неправильно ее понял и покалечил двоих ее людей, а потом сбежал.Тогда Инга пришла в дом к Люсинэ и оставила Мезенцеву знак — я все знаю о твоей работе и жду тебя в гостинице. Мезенцев вновь ничего не понял и пошел делать свое дело. Людям Генерала каким-то образом стало известно, что на их шефа готовится покушение, и они перевели его в другой номер. Но Мезенцев нашел его и там. Фактически, он расчистил путь для Инги. Она вошла в номер Генерала по трупам, и ей оставалось лишь нажать на курок.Если бы Мезенцев не убил Генерала, его убила бы Инга.Если бы Мезенцев убил Генерала, то Инга... Они могли бы наконец познакомиться поближе.Мезенцев вдруг оказался вынужден выбирать между Генералом и Ингой. Между человеком, которого он многие годы безгранично уважал, и женщиной, влечение к которой было сродни странной болезни.Про путевку Мезенцев в эти мгновения вообще не вспоминал. Голова шла кругом, и как только там блеснуло что-то похожее на истину, он уцепился за нее.И сделал свой выбор. Он навсегда запомнил, как белый костюм Инги вдруг брызнул темно-красным.А потом Генерал вдруг сбил его с ног. 2 Как только Мезенцев выстрелил, а Инга привалилась к стене и, мертвенно бледнея, стала сползать вниз, Генерал неуклюже, но решительно бросился вперед, ударил Мезенцева всем телом и повалил его на пол.Мезенцев выронил один из пистолетов, инстинктивно нажал на спуск второго и этим выстрелом разнес светильник в ванной. Генерал отшатнулся, потерял равновесие и начал падать. Растерянный Мезенцев протянул ему руку, чтобы помочь, но Генерал неожиданно резко отмахнулся, с размаху сел на пол, схватил с пола пистолет и направил в голову Мезенцеву.Это тоже навсегда впечаталось в память Мезенцеву — Генерал сжимает губы в ненавидящей гримасе, скалит зубы, тычет ствол почти в самое лицо Мезенцеву...Потом прогремел гром, голова Мезенцева дернулась, он ничего не слышал, только чувствовал, как по щекам и шее течет кровь... Запах пороха и крови. Голова Мезенцева откинулась назад, как будто она держится на ниточке. Уши словно забиты холодным железом. Его тошнило.Генерал выбросил руку вверх, цепляясь за дверную ручку, и встал, бесшумно разевая рот в крике ярости и боли. Он как великан вырос над Мезенцевым, ушел головой под потолок и оттуда, с заоблачных высот, наставил пистолет в лоб Мезенцеву.— Я же спас вам жизнь! — вскрикнул Мезенцев. Но это лишь беззвучно шевелились его губы.Генерал, могучий и непреклонный, нажал на курок, и Мезенцев, словно отмахиваясь, выбросил вверх руку с пистолетом. Это скорее детский жест отчаяния, Мезенцев не верил, что может что-то противопоставить этому великану со сверкающим черепом.Генерал нажал на курок.Мезенцев взмахнул своей металлической игрушкой, не целясь. Просто куда-то в сторону Генерала.Мезенцев не слышал ни одного звука. В абсолютной тишине Генерал вздрогнул, оскалился в немом крике, потом, разрывая на груди темнеющую рубашку, вывалился в коридор. Мезенцев швырнул в сторону пистолет и заплакал. 3 Потом Мезенцев пополз в темную ванную комнату, где тускло поблескивала зеркальная стена, поднялся на ноги и сунул голову под струю холодной воды. Он жадно пил ее, он смывал с себя кровь и грязь, позволил ей течь за шиворот, по груди и животу... Ему плевать. Ему на многое было плевать в эти минуты.Когда боль в голове немного поутихла, Мезенцев вышел из ванной комнаты, отшвырнул ногой пистолет, переступил через чью-то неживую руку и споткнулся о нечто, еще более неживое.Он остановился и хмуро взглянул себе под ноги. Это была толстая папка из черной кожи, в нескольких местах перетянутая тонкими ремнями.Мезенцев тупо смотрел на папку — ему казалось, что он ее уже где-то видел. Он попытался вспомнить и клял себя за дурную память — вспомнил бы вовремя, что тот мертвый парень в арбузной мякоти опекал Генерала в санатории... Вспомнил бы и что? Побежал бы домой? О нет, лучше не думать об этих «если» и «бы»... Мезенцев вдруг понял, что хочет домой. В свой кабинет в дальнем конце ресторана, где можно запереться, лечь на диван и спать, и не думать ни о чем...Эту папку Генерал держал у себя за спиной, когда стоял возле зеркальной стены. Личная папка Генерала. Личная папка покойного Генерала. Мезенцев вспомнил, что это он убил Генерала, и ему стало дурно. Потом он вспомнил, что убил Ингу. И еще других людей. Он убил всех, кого смог. И он не чувствовал никакого душевного подъема, никакого возбуждения или приятного щекочущего ощущения в животе. Он чувствовал себя как живой покойник. Как дерьмо. Как убийца.Ноги подкашивались, но Мезенцев пробирался к выходу из номера. Интересно, почему никто до сих пор не прибежал его хватать, вязать, сажать? Или они недостаточно громко здесь развлекались? Или — страшная догадка — они здесь все в курсе, не только киоскер! Все в курсе, что он будет убивать Генерала... Сволочи.Мезенцев перешагнул через чье-то тело, остановился и поискал глазами Ингу. Бросить прощальный взгляд. Опустить веки. И, может быть, поцеловать в холодный лоб.Но глаза подвели его, и Мезенцев не нашел тела блондинки в белом брючном костюме. Сжимая папку под мышкой, он наконец вывалился в коридор.И застыл в полном изумлении.Он-то думал, что ад разверзся его усилиями в гостиничном номере на шестнадцатом этаже.Но это были только пригороды ада.Сам ад был в коридоре, и дальше, дальше, куда только хватало глаз.Мезенцев почувствовал себя маленьким и очень уязвимым. 4 Первым, что он услышал в коридоре, была автоматная очередь. Знакомый до мурашек звук «АКМ». В замкнутом пространстве он был громче и страшнее, словно по ушам Мезенцева били молотками.Мезенцев инстинктивно пригнулся и побежал вдоль стены к лифту.И тут прямо на него выскочил тот белобрысый здоровяк, «племянник» Инги. В руках у него был автомат «узи». Мезенцев остановился и вжался спиной в стену, но «племяннику» было явно не до него. Его лицо было искажено страхом. Он, прихрамывая, пробежал несколько метров. Потом обернулся и дал короткую очередь в сторону лифта, оттуда ответили, и «племянник» рухнул, нелепо взмахнув длинными руками.Мезенцев метнулся было назад, но стрелять стали и там. Потом стрельба стихла, и Мезенцев увидел группу невооруженных людей, которые осторожно двигались по коридору друг за другом в сторону лифта.Это была довольно необычная компания. Первым шел могучий, коротко стриженный парень в шортах и майке. По рассеченному лбу стекала тонкая струйка крови, но парень не обращал на нее внимания. За ним, как за движущимся щитом, семенил пожилой кавказец в черной шелковой рубашке и с массивным золотым распятием на шее. На согнутой руке он нес пиджак, а во рту торчала незажженная сигара.Позади кавказца, не отрывая обеих рук от стены, шел довольно молодой рыжий парень с остановившимися зрачками. Эти глаза и неуверенные движения могли навести на мысль о слепоте, но, когда троица проходила мимо Мезенцева, именно этот молодой парень остановился, повернул голову в сторону Мезенцева и как будто хотел что-то сказать, но потом передумал, просто покачал головой, словно произносил слова про себя.Сзади этих троих шел четвертый, и он был, вероятно, самым хладнокровным человеком из всех, находившихся в это время в отеле. Это был высокий мужчина лет тридцати со смешанно-азиатскими чертами лица. Он был одет в черные джинсы и бронежилет поверх черной майки. В одной руке он держал незнакомую Мезенцеву модель короткоствольного автомата, а второй похлопывал по согнутой спине рыжего парня с остановившимися зрачками, то ли успокаивая его, то ли задавая ритм движению троицы. По Мезенцеву его взгляд скользнул лишь мельком — у человека в бронежилете явно имелись заботы и поважнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59