У газетного киоска он остановился, пробежал глазами яркие глянцевые обложки и, не глядя на киоскера, проговорил:— А украинские газеты бывают?— Заходите в понедельник, — буркнул киоскер, промакивая платком вспотевший лоб. — Тогда будут.— Тогда чего-нибудь про спорт, — сказал Мезенцев и бросил в блюдце перед киоскером несколько монет.Тот забрал деньги, сунул Мезенцеву газету и протянул руку, чтобы высыпать сдачу. Мезенцев открыл ладонь, и туда легла твердая продолговатая карточка, универсальный ключ для гостиничных номеров на двенадцатом этаже.— Спасибо, — сказал Мезенцев и сунул карточку в карман шортов. Газету он бросил в первую попавшуюся корзину для мусора. Это было примерно в половине двенадцатого.Он еще немного пошатался по холлу, убивая время и убеждая себя, что никакой Инги поблизости нет. Он уже давно пытался убедить себя в этом, но в то же время подсознательно чувствовал, что на самом деле он хочет увидеть Ингу Зачем? Чтобы окончательно с ней разобраться? Или для чего-то другого? Нет, все же об Инге ему лучше было не думать вообще, мысли путались, сбивались, и Мезенцев понимал, что эта женщина превратилась в его проклятие — надо было тогда на пляже либо убить ее сразу, либо пробежать мимо, не оборачиваясь. Но он не сделал ни того, ни другого и теперь мучился, не понимая себя и не понимая ее.Но когда до полудня осталось пятнадцать минут, вся эта суета как будто провалилась в специально открывшийся люк. Мезенцев вошел в кабину лифта, и та понеслась на двенадцатый этаж, наполняя Мезенцева восхитительными предчувствиями. Время все же пришло, несмотря на всяких там Инг.Этаж сверкал стерильной белизной, словно был частью сверхэлитного госпиталя, где малейшая соринка немедленно выслеживалась сканером и уничтожалась специальной системой. Тихий гул кондиционеров плыл в ушах Мезенцева, и он улыбнулся, чувствуя тревожное щекотание под ложечкой — признак грядущего взрыва. 3 Еще в лифте Мезенцев сменил шлепанцы на мягкие спортивные туфли и теперь медленно ступал ими по ковровой дорожке. Попутно он влез ладонью в щель между склеенных половинок арбуза, запустил руку внутрь, раскрыл пакет и взялся за рукоять пистолета. Это была кустарная модель, детище легендарного самоучки по кличке Левша. В разобранном виде пистолет сильно напоминал детали детского конструктора, а потому мог перевозиться через таможни и пункты досмотра. В собранном виде он выглядел не очень эффектно, но свои шесть пуль выпускал замечательно быстро и надежно. Мезенцев в конце концов шел не пугать людей, а убивать их. Для этого изобретение Левши вполне годилось.Мезенцев остановился возле нужного номера и посмотрел на часы. Без десяти двенадцать. Переданные ему инструкции предписывали войти в номер именно в это время и дождаться возвращения хозяина номера, которое должно было состояться через пятнадцать-двадцать минут. Имея опыт нескольких путевок, Мезенцев уже знал, что организаторы этих мероприятий — люди донельзя аккуратные и пунктуальные. Они все расписывают по секундам, и если говорят, что киоскер в холле передаст ему универсальный ключ, значит, так оно и есть. Если они говорят, что жилец вернется в номер в период с двенадцати ноль пяти до двенадцати десяти, значит, так оно и будет.Мезенцева ожидали от пяти до десяти восхитительных минут — минут предвкушения. Само событие продлится несколько секунд, упоительных, но секунд. Зато ожидание длится минуты — ты слушаешь пульсацию крови в своих венах, чувствуешь приятное покалывание в икрах, зрачки расширяются, обоняние и слух усиливаются, ты часто дышишь, ожидая звука открывающейся двери и одновременно подкатывающего к горлу чувства режущего восторга пополам с ужасом...Мезенцев поддержал арбуз коленом, а свободной рукой открыл номер, быстро вошел внутрь и захлопнул дверь за собой.И в ту же секунду кто-то взял его ледяной рукой за сердце и чуть-чуть сжал. Чуть-чуть, но достаточно, чтобы Мезенцев вздрогнул всем телом, и ощутил в горле нечто режущее, и это был скорее не восторг, а ужас...Мезенцев понял, что сладостных минут ожидания у него не будет. У него вряд ли вообще будут минуты.Потому что в номере было трое мужчин. И судя по напряженным лицам, они ждали именно его.И они знали, что с ним делать. Глава 13Бумажная пыль 1 — Жвачку хотите? У меня есть. Возьмите, возьмите...Алексей с недоумением смотрел на белую пластинку жевательной резинки, лежавшую в широкой ладони помятого мужчины. Пластинка утратила свою форму, размякла от пребывания в кармане, обертка была испачкана, но мужчина все равно протягивал ее Алексею. Это была всего лишь жевательная резинка, пусть и в малопривлекательном виде. Глупо было ее опасаться, но Алексей почему-то опасался ее. В то же время что-то мешало ему просто развернуться и пойти прочь. Он стоял на ступенях гостиницы и делал вид, что совершенно незнаком с помятым мужчиной. А тот, застенчиво улыбаясь, все ближе подступал к Алексею.Неизвестно, что бы случилось дальше, если бы вдруг чья-то рука не легла на плечо помятого мужчины, сжала его и слегка оттащила назад.— Всю ночь, — сказал Бондарев на ходу. — Всю долбаную ночь у меня над головой репетировал какой-то долбаный ансамбль долбаной песни и долбаной пляски...— Чт-то? — Помятый мужчина прошел по инерции несколько шагов вслед за Бондаревым, бросив разочарованный взгляд на Алексея.— Вы же работаете в гостинице, так послушайте мои претензии... Всю долбаную ночь!— Но я... — теперь застенчивая улыбка была обращена к Бондареву. — Я не администратор, я всего лишь...— Какая мне разница! — сказал Бондарев, заталкивая помятого мужчину за тяжелую деревянную дверь гостиницы. — Мне важно, что ты здесь работаешь, так будь любезен...Он тоже скрылся внутри гостиницы. Алексей к этому времени как будто очнулся от сна, огляделся, увидел пустую лестницу, пустую площадку перед входом в гостиницу... Голова тоже была пуста, за одним исключением: там сидело одинокое и очень сильное предчувствие, что сейчас Бондарев выйдет и спустит Алексея по этой лестнице вниз. В воспитательных целях.Чтобы подготовиться к этой процедуре, Алексей поспешно спустился на несколько ступеней. Вскоре грохнула дверь, и между колонн показался Бондарев, казалось, совершенно не замечающий Алексея.Он поравнялся с Беловым, остановился и, по-прежнему не глядя в его сторону, сказал:— Ну и какого...Потом он вздохнул и перешел на более спокойный тон.— Ну и зачем тебя сюда занесло? Что-то случилось? Ты нашел Марию Великанову?— Нет.— Нет, — повторил Бондарев. — Тогда ты должен сидеть в своем номере и ждать инструкций.— Я отработал свой список, потом у меня появились кое-какие мысли, я ехал мимо на трамвае и...— Мысли, — сказал Бондарев. — У тебя появились мысли, и ты побежал скорее ко мне, пока эти мысли не потерялись... Ладно.Он махнул рукой, чтобы Алексей шел вперед, и потом сам последовал за ним на некотором расстоянии. Они перешли трамвайную линию, повернули за угол и там шагали еще квартал, пока Бондарев не кашлянул. Алексей обернулся и увидел, что Бондарев сворачивает в распахнутую дверь малопримечательного двухэтажного здания, рядом с которым стоит рекламный щит «Выставка современной мебели».Алексей развернулся и последовал за напарником. 2 В нескольких пустых комнатах были расставлены стулья и столы, похожие на что угодно, только не на предметы мебели. Куски яркого цветного стекла, пластика и металла, соединенные в странного вида композиции, привлекли мало посетителей.Смотрительница выставки мирно дремала, прижав к груди книгу для отзывов, так что место было вполне подходящим для разговора двух интеллигентных людей о современном дизайне мебели. Ну если не о дизайне, то о чем-нибудь столь же странном, запутанном и загадочном.— Что от тебя хотел этот обормот? — негромко спросил Бондарев, разглядывая прозрачный стул с розовыми прожилками внутри.— Он стал спрашивать, кого я ищу.— А ты так меня искал, что было слышно на всю гостиницу?— Я вообще слова не сказал, зашел в холл, постоял и вышел. А он — следом.— Значит, у тебя на морде было написано, что ты кого-то ищешь.— А этот тип... Ну, который со жвачкой... Он в гостинице работает?— По крайней мере, я его там видел. Странный тип, — Бондарев задумался, а потом встряхнул головой, отбрасывая посторонние мысли. — Ну так что у тебя там за идеи?Алексей стал рассказывать, и в процессе рассказа собственные мысли показались ему не такими уж и умными, не такими уж и замечательными.Бондарев своего отношения к этим мыслям не обнародовал, по-прежнему рассматривая стул, растопыривший прозрачные ножки.— Про школу я тоже подумал, — проговорил он некоторое время спустя. — Попробую достать списки учеников за девяносто второй год. А насчет милиционера, который вдруг туда заявился... Я вот что думаю. Молодая женщина с ребенком, то ли мать-одиночка, то ли это были сестры. Но мужчин в семье не было. Малик их не заметил. Может, милиционер закидывал удочки?— Но тогда он должен был знать, что она в это время суток работает, и он ее не застанет дома. К кому же он тогда пришел, к этой старухе или к десятилетней девочке?— Не знаю.— А что в ЗАГСе?— В ЗАГСе... — Бондарев фыркнул. — Женский коллектив окружил меня теплом и лаской. Работать совершенно невозможно. Тем не менее... Мы установили, что в 1980 — 1983 годах в Волчанске родились одиннадцать Марий или Марин Великановых. Сейчас их в городе проживает только четверо. Семь либо уехали, либо умерли. В ЗАГСе зафиксированы смерти троих. Одна утонула в 1990-м, другая умерла от воспаления легких в девяносто девятом, третья...Алексей заинтересованно посмотрел на замолчавшего Бондарева.— Третья?— Третья погибла от несчастного случая в январе девяносто второго года.— Черт!— Что значит твое «черт»?— То есть Малик соврал, он на самом деле убил девочку!— Видишь ли, есть некоторая разница между убийством и несчастным случаем. Там написано, что причина смерти — несчастный случай.— Это уже детали, — махнул рукой Алексей. — Слова... Марина Великанова, январь девяносто второго года, смерть — все сходится!— Сходится. Только я думаю, что если бы Малик ослушался Химика и прирезал девчонку... Судьба Малика сложилась бы немного иначе. Малик все время подчеркивал, что боялся Химика, и я с трудом представляю, что он нарушил его приказ. В любом случае...— Что?— Надо выяснить все обстоятельства этого несчастного случая. Мне придется лезть в милицейские архивы, хотя мне этого делать очень не хочется, а ты найди родных всех трех умерших и поспрашивай, поспрашивай...— Я все еще следователь из Питера?Бондарев скептически осмотрел его с головы до ног и пробурчал, что Белов скорее следователь из города, где уже много лет в правоохранительных органах сохраняется острая нехватка кадров.— Ты бы очки, что ли, надел или портфель завел для солидности... Тоже мне, следователь...— Может, я лучше буду журналистом?— Побьют тебя. Как только начнешь расспрашивать, как именно умерла бабушка Марины Великановой, не от многочисленных ли ножевых ранений — тут тебя и побьют, и выгонят. Следователя все-таки не тронут.— Значит, буду следователем.— А что-то это ты разулыбался?— Ну как же — мы же ее почти нашли, Великанову... Она, правда, мертвая с девяносто второго года, это плохо, но мы ее нашли — это хорошо.Бондарев некоторое время молчал под впечатлением логики напарника, но потом все же испортил ему настроение:— Это еще бабушка надвое сказала, что... Ну что опять смешного?— Про бабушку.Бондарев хотел произнести что-нибудь гневное в адрес циничного молодого поколения, но сдержался и продолжил:— Еще неизвестно, та это Великанова или нет. Потом, я же тебе говорю, было одиннадцать, живых четверо, умерло трое. А где еще четверо? Скорее всего — уехали. Искать, куда они уехали, это такой геморрой, какой тебе и не снился...— Мне вообще геморрой не снится.— Скоро будет. А еще у тебя же одна Великанова не отработана...— Которая?— Да которая в Польшу уехала, голова твоя дырявая!— Я и забыл про нее...— Я тебе забуду!Последняя фраза было произнесена столь выразительно и громко, что смотрительница выставки вздрогнула и проснулась. К счастью, все было в порядке, залы были почти пусты, только лишь двое мужчин с видом знатоков рассматривали стул из прозрачного розового материала. 3 На следующий день Бондарев отправился в Главное управление внутренних дел по Волчанску. Его там ждали, потому что Аристарх Дворников по своим каналам провел солидную подготовительную работу.Бондарева встречали в пресс-службе ГУВД как московского писателя, прибывшего для сбора материала к роману о серийном убийце. По утверждению Бондарева, серийный убийца действовал в Волчанске в начале девяностых годов.Его выслушали с интересом и уважением, только одна серьезного вида девушка с погонами старшего лейтенанта спросила, какие еще книги написал Бондарев.Бондарев поблагодарил за вопрос и сообщил, что он работает под псевдонимом и по условиям контракта с издательством не имеет права этот псевдоним раскрывать. Вот когда роман будет закончен, тогда он, так и быть, вышлет на адрес пресс-службы пару экземпляров с дарственной надписью. Девушку расплывчатый ответ не слишком устроил, но рекомендательные письма на бланках МВД перевешивали все ответы Бондарева.На том и договорились, пообещав оказывать московскому автору всевозможную помощь. Бондарев хотел, чтобы его запустили в архив и оставили в покое, но по доброте душевной милицейское начальство еще навязало ему сопровождающего — подсушенного временем майора, который мрачно следил, чтобы Бондарев аккуратно обращался с архивными материалами.Где-то часа через три майор решил открыть рот и пообщаться.— Что-то я не помню, чтобы у нас в то время какие-нибудь маньяки по городу бегали, — сказал он угрюмо, нависая над сидящим Бондаревым.Тот поднял утомленные глаза. От майора не пахло духами, от него пахло пылью и табаком, да и в затылок он вряд ли станет дышать, но все же... Все же почему бы ему не оставить московского автора в покое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59