Водитель «девятки», молодой белобрысый парень, сильно нервничая, выскочил из машины и начал что-то говорить в свое оправдание, но парни не стали его слушать. Один из них выразительно провел ладонью поперек горла, что предвещало водителю «девятки» мрачные перспективы.Тот, что вполне естественно, попятился назад, парни Волошиной бросились за ним... Елена с переднего сиденья джипа вполоборота злорадно наблюдала за этой сценой, как вдруг дверца распахнулась, ее схватили за руку и самым грубым образом выдернули из машины. Волошина завопила, призывая на помощь своих парней, но те, видимо, еще не закончили разбираться с белобрысым водителем «девятки», так что Волошина осталась незащищенной.В эти драматические секунды она старалась сохранять спокойствие и трезвость мысли. Поэтому, когда ее прижали к борту джипа и бесцеремонно обыскали, Волошина стала кое-что понимать.Она перестала вопить, собралась с духом и заявила невидимому мужчине, заломившему ей руку:— Вы не имеете права...Мужчина ничего не ответил, и Волошина решила, что находится на правильном пути. Она добавила:— Предъявите ордер!И потом еще:— Ведь дело закрыто, и мои адвокаты...Тут Елене пришло в голову, что ее ближайшие адвокаты находятся в ресторане, а стало быть, проку от них будет мало. Ну да бог с ними, с адвокатами, а где же...Волошина увидела, как с противоположной стороны в джип садится белобрысый водитель «девятки», и поняла, что, где бы сейчас ни находились ее парни, помощи от них в ближайшее время ждать не стоит.Все это было абсолютно нереально и совершенно ужасно. Особенно когда Волошина заметила, что белобрысый спокойно расстегивает клеенчатые сумки и изучает их содержимое. Как будто он их туда ставил. Как будто он заранее знал об их существовании.Потом белобрысый вылез из джипа, обогнул машину и обратился к тому мужчине, который удерживал Елену притиснутой к борту джипа.— Комплект, — сказал он.— Слушайте, вы, — зло процедила Волошина. — Если вы менты, то дело закрыто, и вас поимеют за самоуправство, так поимеют, что вы даже представить себе не можете! Если вы бандиты, то лучше валите отсюда, пока целы, потому что вы не знаете, с кем связались...— Знаем, — сказали ей в спину. — В том-то и дело, Елена Витальевна, что знаем.Хватка чуть ослабла, Волошина обернулась и увидела рядом с белобрысым плотного мужчину лет тридцати. Он выглядел так, будто оказался на этом шоссе совершенно случайно, по дороге с презентации глянцевого журнала на открытие художественной галереи. Безупречное сочетание брюк, тонкого свитера, итальянского кардигана и кожаных туфель окончательно добило Волошину, и она решила считать все это кошмарным сном.— Елена Витальевна, — вежливо сказал крепко сбитый денди. — Для вас все это еще может кончиться хорошо. Я имею в виду, без телесных повреждений.— Что? — встрепенулась Волошина.— Мы сейчас сядем в машину и поедем дальше. Туда, куда вы и ехали. Туда, куда вы должны отвезти эти деньги.Волошина нервно рассмеялась. В ее жизни было немного абсолютных истин, но пару она знала точно: во-первых, лучше быть богатой и здоровой, чем бедной и больной, и во-вторых, никому и никогда не говори, куда идут деньги «Блага» и других подобных фирм. Иначе, в лучшем случае, станешь как раз бедной и больной. В худшем случае ты просто исчезнешь с лица земли.— Я никуда с вами не поеду, — сказала Волошина.— Поедете, — сказал денди.— Нет.— Да.— С какой стати? Вы останавливаете мою машину, бьете моих охранников, трогаете мои веши, а я...— Или я прострелю вам колено, — вежливо сказал денди.Волошина рассмеялась, и тогда денди вытащил пистолет. Он выглядел как настоящий. Волошина перестала смеяться.— Причем прострелить колено — это гуманный способ надавить на вас, — продолжал наставительно говорить денди, будто преподаватель, вразумляющий не слишком прилежную студентку. — А еще есть негуманный. Отвезти вас к тем людям, которые сдали последние деньги в фирму «Благо» и не получили взамен ничего. Они очень сердиты на вас, Елена Витальевна. У них, кажется, есть какой-то общественный комитет, мы можем подъехать туда и предоставить вас в их распоряжение... На час-другой, больше не понадобится.— Слушайте, — сказала Волошина. — Кто бы вы ни были... Давайте договоримся... Без вот этих глупостей...— Пффф, — разочарованно сказал денди. — Леша.— Что? — сказал белобрысый.— Леша, все надо делать наверняка.Волошина не очень поняла, что имел в виду денди, но белобрысый немедленно куда-то сорвался.— Теперь с вами, — сказал денди, и он по-прежнему выглядел разочарованным. — Вы едете с нами?— Я не могу...Он выстрелил ей в колено. Волошина заорала, еще не чувствуя боли, но паникуя от одного только вида прожженной дыры на дорогих дизайнерских брюках и темнеющей ткани вокруг.— Вы можете, — невозмутимо произнес денди.Она продолжала визжать, схватившись двумя руками за ногу.— Вы можете, Елена Витальевна.— Сволочь!!!— Вторая пуля уже не пройдет по касательной, а раздробит вам кость. Вероятно, вы всю оставшуюся жизнь будете хромать.— Подонок!!— Колено ваше, вам решать...— Но... Слушайте, — она перестала орать и перешла на отчаянный шепот, звучавший странно на пустом шоссе. — Если я вас отвезу... Меня же убьют... Там такие люди...— Может, и убьют, — согласился денди. — Но потом. А колено я прострелю сейчас. С простреленными коленями вам потом будет куда труднее бегать от всех тех людей, которым вы наделали пакостей...Когда джип тронулся с места, Волошина сжимала ладонями колени, словно не веря в их неповрежденность. И еще она смогла увидеть, куда делись двое ее парней. Теперь-то ей уже абсолютно точно не следовало на них рассчитывать.Около одиннадцати утра джип подъехал к заботливо отреставрированному дворянскому особняку, скрытому за старинной оградой и высокими тополями.— Здесь, — трагическим голосом произнесла Волошина. — Все время сюда привозили... На второй этаж, а потом...— Понятно, — перебил ее денди. В дальнейших уточнениях Волошиной не было необходимости, потому что все здание занимала одна организация, а именно одна из радикально-националистических партий. — Большое спасибо за сотрудничество.— И что... Что мне теперь делать?— Понятия не имею, — сказал денди. — Можете сходить к своим начальникам и пожаловаться. Рассказать про неприятности. Нам все равно, правда, Леша?Белобрысый молча кивнул.— И деньги можно забрать с собой?— Обязательно.Волошина удивленно пронаблюдала, как денди и его белобрысый напарник вылезают из джипа и скрываются за поворотом. Потом она позвонила по мобильному телефону, и вскоре из особняка вышли люди, чтобы забрать сумки. Волошина, прихрамывая, плелась вслед за ними, не видя, что из припаркованного рядом микроавтобуса ее снимает телевизионная камера. Через час сенсационная новость о приезде руководительницы скандально известной финансовой пирамиды в штаб-квартиру радикальной партии шла по всем каналам, а через два часа в отреставрированный особняк постучались люди с постановлением на обыск. Было похоже, что это постановление они заготовили заранее.К этому времени круглолицый денди и белобрысый водитель «девятки» уже прибыли на юго-запад Москвы.— Каждый раз одно и то же, — говорил на ходу денди, более известный под прозвищем Дюк. — Делай все наверняка и с первого раза, чтобы потом не переделывать. У тебя же был электрошок. Надо было обоих так свалить, чтобы они минут пятнадцать провалялись как минимум. А ты...— Да понял я, понял, — отвечал белобрысый молодой парень, которого звали Алексей Белов.На двери высотного здания, куда они только что вошли, было две таблички. Одна из них гласила: «Московское отделение международного комитета по междисциплинарному прогнозированию». Содержание второй было столь же туманно.Однако дело было не в содержании табличек. Дело было в содержании здания. 3 Пятеро мужчин сидели в ярко освещенной комнате, и всем пятерым было немного не по себе.— А может, — торопливо заговорил один. — Может, это чья-то шутка такая идиотская...— Говорят тебе, никакая это не шутка, — перебили его. — Малахову из Таможенного комитета такая же пришла. Ты знал Малахова?— Это который?..— Да, это который в прошлом месяце поехал на охоту, а назад приехал в гробу.— Так ведь это несчастный случай...— Да какой там, на хрен, несчастный случай! Несчастный случай — полбашки снесло! Говорят тебе — ему пришла точно такая же штука. Белый конверт без обратного адреса и без всяких штемпелей, внутри открытка. С одной стороны абсолютно черная. С другой стороны написано, что так, мол, и так, вот вам две недели на сворачивание всех дел, иначе... Малахов тоже подумал — кто-то прикалывается. И все, нету больше Малахова. Соболевский, который по экономическим преступлениям, тоже в прошлом году получил. У него как раз большое дело разворачивалось, он послал всех...— Соболевский? Ну, так он же просто исчез... Ничего же не доказано...— Вот и ты просто исчезнешь! Вот и про тебя ничего не будет доказано! Тебе легче будет от этого? Будешь лежать на дне Москвы-реки весь упакованный в цемент, и ничего про тебя не будет доказано! Идиот ты, вот что...— Мужики, — заговорил мужчина в черной кожанке. — Может, я чего не догоняю... Мне сдается, это чисто ваши внутренние ментовские разборы. Как это у вас там называется — чистые руки, чистые ноги, оборотни в погонах... Но я-то здесь при чем? Колян здесь при чем? — показал он на соседа слева, и тот согласно кивнул. — Мы-то не в вашей системе, мы сами по себе... Может, ваш министр нам еще выговоры будет объявлять? Без премии оставит?— Людей, которые вот это рассылают, — мужчина потряс в воздухе вскрытым белым конвертом. — Их мало волнует, в какой ты системе. Они хотят, чтобы ты завязал со своими делами, а иначе они тебя уроют.— Ну и че ты трясешься? — с деланым спокойствием проговорил мужчина в черной кожанке. — Уроют... Это мы еще посмотрим, кто кого уроет... Каждый дурак будет открытки рассылать, а я буду каждый раз на дно ложиться? Лично я не верю во всю эту туфту...— Да? Не веришь? А что ж ты приехал сюда?! Что ж ты приехал, если ни во что не веришь и ничего не боишься? Сидел бы у себя в кабаке и дальше не боялся.— Да я вас успокоить хотел...— Слушайте, — встрял в разговор еще один мужчина. — Но это же несерьезно: свернуть дела за две недели. Это же нереально... Допустим, я захочу сделать такой перерыв... Не то чтобы я напугался... Но захотел отдохнуть... Я же сначала должен все завершить, со всеми рассчитаться, со всех получить... Двух недель не хватит.— Если они Соболевского с Малаховым сделали, и ничего им за это не было...— То что?— Это плохо.— А можно договориться как-то?— Чтобы договариваться, надо знать, с кем договариваться. А у тебя — гребаная открытка на руках и две недели срока. Вот и все дела.— А если все-таки попробовать?— Что — попробовать?— Ну как будто никакой открытки не было... Все как раньше... Типа, на почте потеряли...— Идиот. Я даже и не думал, что ты такой идиот.— Да пошел ты...— Короче, если хотите ставить эксперименты, ставьте над собой. Лично я рисковать не собираюсь....В течение недели после этого разговора произошло вот что. Два полковника московского ГУВД неожиданно для сослуживцев подали рапорта об отставке. Известный подольский бизнесмен с криминальным прошлым Николай Дробышев по кличке Баян так же неожиданно стал распродавать недвижимость и прочее имущество. Не дожидаясь окончания этой процедуры, он спешно уехал в Канаду, где, по слухам, купил дом в сельской местности и стал вести уединенный образ жизни.В течение следующей недели ничего выдающегося не произошло. А по прошествии еще недели к другому подольскому бизнесмену с криминальным прошлым среди бела дня подъехали какие-то люди и усадили в машину. Больше его никто и никогда не видел.Последний из пяти участников того разговора, подполковник МВД Цыганов, последнее время передвигался по городу лишь в сопровождении охраны. Это дает ему чувство защищенности. Он считал дни, он не выходил из квартиры двое суток после истечения двухнедельного срока, он не отдергивал шторы, не отвечал на звонки.Потом Цыганов понимает, что это глупо. Он серьезный человек, у него куча дел, которые он не может бросить. У него, в конце концов, есть охрана. Он возвращается к делам.Через месяц к нему обращаются двое коммерсантов, которым нужно «завалить» конкурентов. Цыганов обещал рассмотреть обстоятельства и по возможности помочь. Он говорит коммерсантам свою цену, и те не возражают.Цыганов в благодушном настроении возвращается домой. С ним в джипе двое охранников, хотя Цыганов уже и не вспоминал о глупых открытках и откровенно издевался над коллегами, которые струсили и написали рапорта.Джип Цыганова проезжает на заправку вне очереди. К машине подошел мужчина в форменном комбинезоне, в руке у него пистолет — но не для заправки машины, а для того, чтобы приставить его через приспущенное стекло к щеке Цыганова и нажать на спуск. Пока охранники выходят из состояния шока, выхватывают свое оружие и выбираются из джипа, стрелявшего уже нет.Точнее, он есть, но он уже скинул комбинезон работника автозаправки, выбросил использованный пистолет и вернулся за руль своей машины, которая стоит в очереди на заправку.Мужчина, застреливший подполковника Цыганова, не поедет на юго-запад Москвы и не войдет в серое высотное здание с маловразумительной табличкой. Он поедет в аэропорт Домодедово и отправится в краткую служебную командировку, поскольку белые конверты со странными вида открытками рассылаются не только по Московскому региону.А вот когда он вернется, то поедет на юго-запад, войдет в серое высотное здание и поднимется в кабинет человека, которого принято называть Директор...Там он увидит Лапшина, Дюка и Алексея Белова. Они пожмут друг другу руки, а Директор, раскачиваясь в плетеном кресле, скажет:— Все, закончили эти телячьи нежности. Бондарев, расскажи им про Химика. Давайте займемся настоящим делом. Глава 2Генерал на привале 1 «Я бы мог это сделать, — подумал Мезенцев. — Без балды, я бы смог. Быстро и хорошо».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59