..В гостиничную кухню под охраной провели повара, и тот принялся готовить заказ для отправки наверх. Заказ был рассчитан на семь человек, так что теперь по крайней мере стало известно число террористов. Хотя было непонятным, собираются они кормить заложников или нет, семь — это с ними или это без них?В половине первого взволнованный повар выкатил тележку с едой на середину холла, и руководство штаба, столпившись вокруг, разглядывало тарелки, пытаясь молча проанализировать увиденное и сделать какие-то важные выводы.На этом напряженно-интеллектуальном фоне между сплотившихся вокруг тележки силовиков протиснулась чья-то рука и тонкими пальцами сняла вишенку с пирожного. Никто этого не заметил, и вишенка отправилась в неизвестность за пределы тарелки. Затем рука повторно совершила дерзкий налет на тарелку с пирожными, но тут уже силовики были начеку.— Это что еще за?.. — едва не задохнулся от возмущения генерал ФСБ. Прочие люди в камуфляже поспешно расступились, чтобы обнаружить нарушителя дисциплины в своих рядах. Сам нарушитель и не пошевелился, смакуя вкус сорванной с пирожного ягоды.Нарушителем была женщина в длинной черной кожанке и черных джинсах. Она съела вишенку, вытерла крохотный след взбитых сливок с пальцев и с интересом посмотрела на генерала.— Вы еще здесь? — спросила она с такой непрошибаемой наглостью, что у некоторых присутствующих немедленно родилось подозрение — любительница вишен имеет на это право.— Мы-то здесь, — сказал генерал, который даже и мысль о таких правах допустить не мог. — А вы-то, девушка...Тут до него дошло, и он свирепо рявкнул:— Я же сказал — убрать прессу на хер!Женщина согласно кивнула и сняла третью вишенку.— Прессу за периметр, — сказала она, когда к генералу на вопль подскочил ответственный за недопущение посторонних. — И вообще — всех подальше. Ночь на дворе, люди спать должны, а не таращиться на гостиницу, будто она сейчас взлетит на воздух.Слова «взлетит на воздух» очень не понравились генералу, и он, теряя самообладание, ткнул пальцем в нарушительницу дисциплины:— Уберите ее отсюда!Женщина отрицательно покачала головой и, уловив движение за своей спиной, предупредительно подняла руку.— Ваша юрисдикция начинается вон там, — сказала женщина и показала большим пальцем за спину. — Где начинается площадь. Внутри — это наше дело.— Ваше?!— У вас телефон звонит, — сказала женщина, с любопытством разглядывая высокие потолки гостиничного холла, украшенные лепниной в классическом стиле.У генерала и вправду звонил мобильник. Генерал сказал «да» и после этого уже больше ничего не говорил, только слушал, а когда закончил слушать, то еще раз посмотрел на женщину, но уже совершенно иначе. Без раздражения, без злости, а с некоторой оторопью, словно не до конца веря увиденному и услышанному.— Всего хорошего, — сказала женщина. — Если нам что-то понадобится, мы вам сообщим. Но пока вам лучше находиться снаружи.Генерал кивнул и молча зашагал к выходу. На верхних ступенях лестницы он остановился и закурил.— Кто это? — тихо спросил его вышедший следом полковник. — И что это вообще все значит?— Это, — сказал генерал, понизив голос. — Это Морозова. Та самая. Раз это Морозова, то, значит, это Контора, — добавил он. — А это... — покосился он на свой молчащий мобильник.И не закончил фразу. 2 Повара Морозова не отпустила, поручив ему ответственную миссию — варку крепкого кофе. Иса притащил из джипа сумки, Лапшин разложил на полу план здания и принялся его изучать, недовольно хмыкая и приговаривая: «Кто ж так строит?»— Брось это дело, — сказала Морозова. — Не будет никакого штурма. Потому что Жора Маятник — кто угодно, но уж никак не террорист.— А чего ж он тогда там делает? — Лапшин ткнул пальцем в потолок.— У меня такое ощущение, что его туда загнали. И он рад бы спуститься вниз и умотать в свой Белиз: или где он там наметил постоянное место проживания, но ему кто-то или что-то мешает. Поэтому мы не будем его вышибать с шестого этажа, мы мягко и сочувственно расспросим Маятника о его проблемах.— На фига нам это надо? Давай просто поубиваем их всех. Ну что, мало за Маятником всякого разного висит?— Много, — согласилась Морозова. — Так вот тем более странно, что такого мужика загнали под крышу. И он там молча сидит, ничего не просит и не требует.— И еще заложников с собой утащил.— Сколько заложников?— Двое или трое.— Кто?— Точно установлена лишь женщина, дежурный администратор гостиницы. Она им просто под руку попалась, сидела вон там, на проходе...Морозова посмотрела на треснутое стекло над конторкой администратора, где было аккуратно выведено: Reception — в надежде заманить иностранных туристов.— Они выходили из гостиницы, — продолжат Лапшин. — Но охрана их тормознула. Люди Маятника открыли стрельбу, у охраны, на грех, тоже оказались стволы. Одного охранника положили на месте, но дальше прорваться Маятнику не удалось, они похватали заложников и поднялись наверх. Так там и сидят. Наверное, думают — ну и на фига мы это сделали?Мобильник Морозовой прозвенел «Полетом Валькирий», и она приложила трубку к уху.— Да? Что ты говоришь... Пусть зайдет сюда.— Кто там? — спросил Лапшин.— Отец заложницы. Увидел по телевизору, позвонил дочери, та не отвечает, он приехал сюда. Давай хотя бы выясним, кто она такая, как здесь оказалась... Может, есть какие-то связи с Маятником.— Если отец об этом что-нибудь знает...— Именно. — Морозова подошла к стойке администратора и, сверяясь с цифрами на листке бумаги, набрала номер. — Але, шестой этаж? Мальчики, позовите мне Жору. У вас там один Жора, его и позовите. Он по молодости, когда нервничал на допросах у ментов, раскачивался из стороны в сторону, вот его и прозвали Маятник. Вот мне его. Старая знакомая... Здравствуй, Жора. Это твой постоянный психотерапевт. Морозова. Какого черта ты делаешь? Ты уже месяц назад должен быть в Латинской Америке! Что ты за цирк тут устраиваешь?! Я понимаю. Но теперь ты черта с два отсюда просто так выйдешь, потому что на твою стрельбу сбежался полк спецназа, и они теперь просто так не уйдут. Они хотят тебя порвать. Что я? Я не могу разогнать целый полк спецназа. Даже в мои лучшие годы я бы не смогла этого сделать. А сейчас я обычная женщина средних лет, у меня пониженное давление, больная спина и куча комплексов по поводу личной жизни. И ты хочешь, чтобы я тебя спасала? Почему я должна это делать? Подожди, пожалуйста, не ори. Не ори, я тебе говорю. Подумай пока над моим вопросом, а я минут через пять-десять к тебе поднимусь, и уже тогда ты мне ответишь. Идет? Кстати, может, ты отпустишь девушку? Да не ори ты, не ори. Через десять минут. Все. Конец связи.Она повесила трубку и посмотрела на Лапшина.— Он не отпустит заложницу. И еще он орет, так что у меня уши закладывает. Он на взводе, Лапша. Что-то с ним нехорошее происходит. Что-то не то.— Это отец заложницы, — сказал Лапшин, указав в глубь холла, где почти у самых дверей, рядом с Исой стоял высокий худой мужчина в плаще. — Поговоришь с ним?— Попробую.Они подошли к дверям.— Вы отец той девушки, которая?..— Она жила в этой гостинице... Я увидел по телевизору, что тут такие дела... Позвонил ей, но она не ответила. Я приехал сюда, искал ее среди эвакуированных... Ее там нет.— И вы думаете, что она там?— Где же ей еще быть?— Хорошо, будьте неподалеку. Наберитесь терпения...— Я понимаю, понимаю. Я сам из милиции.— Вот как?— Да, я майор милиции. Моя фамилия Афанасьев. Дочь зовут Настя. Она только вчера вернулась в город.— То есть. — Морозова прошла за стойку администратора, включила компьютер и поманила пальцем Ису. — Нам надо здесь искать Анастасию Афанасьеву...— Нет, у нее фамилия матери. Анастасия Мироненко.— Иса, поищи в данных, — сказала Морозова. — Мироненко Анастасия. Мироненко... Настя... А где я могла раньше слышать это имя? 3 Прождав в засаде тридцать шесть часов и не дождавшись ровным счетом ничего и никого, Бондарев понял, что лопухнулся: Гриша Крестинский так и не пришел в назначенное место.Бондарев выругался, потянулся так, что затрещали кости, и снова выругался. Куча времени была потрачена впустую. Нет, все надо делать самому, напрямую. Это рискованно, но по крайней мере это экономит время.Он вышел на улицу и обнаружил, что уже то ли поздний вечер, то ли ночь. Как обычно, шел мелкий холодный дождь. Бондарев в очередной раз и без всякой надежды набрал номер Дворникова, но абонент традиционно не отозвался. В офисе Дворникова на автоответчике висело уже штук пять бондаревских сообщений, но проку от них не было никакого. Аристарх, похоже, совсем потерял интерес к тайнам и авантюрам. Или же Аристарх сам потерялся, что хуже, но...Но никто не отменял задачи найти Гришу Крестинского. Теперь Бондареву нужно было либо идти спать, а уже с утра заново расставлять ловушки на Гришу Крестинского, либо... либо предположить, что ночевать Гриша все-таки приходит домой. Либо в свою комнатушку в подвале гостиницы «Заря». А если так, то можно будет взять его без всяких ловушек и ухищрений.Бондарев прикинул достоинства и недостатки обоих вариантов. У второго варианта достоинств не было вообще, потому что даже если бы Бондарев и взял бы сейчас Гришу, то это означало несколько очень неспокойных ближайших часов, пока этого Гришу не переправят в Москву. А ведь Гриша мог и не найтись, а мог найтись, но при захвате удачно брыкнуться и пропороть Бондареву своими тесаками какой-нибудь жизненно важный орган. А Бондарев сейчас больше всего хотел спать, а не возиться с красноглазым Гришей.Тем не менее он остановил такси и поехал к дому Крестинского. По дороге Бондарев дремал и сквозь эту дрему думал о том, что к нему на подмогу должен приехать Лапшин, да только что-то никак не едет. С Лапшиным бы они раскрутили Гришу на раз... Хотя... Лапшин хорош, когда перед ним поставишь мишень, а сам отойдешь в сторонку, чтобы осколками не зацепило. Лапшин — классный чистильщик, а как розыскник он слишком прямолинеен и тороплив. Вот Морозова — это хорошо, Морозова — женщина основательная, ценимая начальством. Именно поэтому Бондарев не очень верил, что Морозову двинут ему в помощь. Но пусть хоть Лапшин приедет, потому что мне этот город уже вот где... Не могу я один тащить это на себе...Такси остановилось. Бондарев велел водителю отъехать за угол, а сам вошел в подъезд. Теперь Бондареву казалось, что кошачий запах бьет здесь изо всех щелей, распространившись далеко за пределы маленькой квартирки Крестинского.Бондарев осторожно поднялся на второй этаж, сориентировался в темноте лестничной площадки...И тут у него зазвонил мобильный телефон. Бондарев мгновенно слетел вниз по лестнице, прижал трубку к уху и уже на улице отозвался на вызов Директора.— Слушаю.— Не спишь? — заботливо поинтересовался Директор.— Куда там...— Весь в трудах, бедняга. Нашел Крестинского?— Ищу.— Очень долго ищешь... Ну да ладно. Я не об этом. Слушай, вот эта дыра, в которой ты застрял... Она ведь называется Волчанск, да?— Вроде бы так.— И там у вас есть такая гостиница «Заря».— Есть такая. Там как раз Гриша Крестинский и трудился.— Отлично. Теперь слушай меня внимательно. Лапшин и Морозова пасли одного деятеля по кличке Жора Маятник. Это тот самый Жора Маятник, которого в прошлом году едва не угрохали в Дагомысе. После Дагомыса мы его прижали, и он согласился свалить из страны на наших условиях. Согласился, а потом стал тянуть время... Пару часов назад в гостинице «Заря» Жора Маятник и его парни взяли заложников и засели на верхнем этаже. Чего они хотят — непонятно. Морозова и Лапшин уже там.— Морозова и Лапшин — в Волчанске?— Да, они в гостинице. И ты туда двигай.— Крестинским пока не заниматься?— Видишь ли... Тут вот какое дело. Среди заложников, которых взял Маятник, есть некая Настя Мироненко. Тебе знакомо это имя?— Блин, — сказал Бондарев. — Я еду туда.— Поезжай и...— Что?— Тебе не кажется, что тут слишком много совпадений? В одном городе в одно и то же время — старший брат Крестинского; девочка, которую пытались убить по приказу Химика... И еще Маятник, которого в Дагомысе пытались убрать люди Крестинского-младшего... Что-то их тянет всех туда, в Волчанск. Разобрался бы ты, а?— Я попробую, — сказал Бондарев, понимая, что сна ему сегодня не видать, а значит, скоро он будет выглядеть так же пугающе, как и недоброй памяти Гриша Крестинский.Он побежал к такси, а тем временем за дверью квартиры Гриши Крестинского, в абсолютной темноте кто-то сказал:— Ты что, знаешь этого человека?— Нет, — ответил другой голос.— А чего ты тогда так задергался, когда он подошел к двери?— Сам не знаю. Я еще не совсем выздоровел...— Ничего, рыжик, ничего. Это пройдет. Пройдет. И все станет как раньше. Ты ведь хочешь, чтобы все стало как раньше?— Ну...— Хочешь, хочешь, по глазам вижу, что хочешь, — засмеялся первый голос. — Извини, это я неудачно пошутил.— Я не обиделся.Седой включил подсветку на часах:— И где носит этого гребаного Гришу?! Ты можешь что-нибудь сообразить на этот счет? А то время уже...Пауза. И потом не очень уверенный высокий голос:— Гостиница? 4 На шестом этаже Морозову встретили трупы — три мертвых тела лежали в коридоре, и, судя по всему, лежали там довольно давно.Потом кто-то заорал, чтобы Морозова стояла на месте, подняла руки и не дергалась.— Это вы дергаетесь, — резонно заметила Морозова, расстегивая куртку и показывая, что на ней нет оружия. — А я совершенно спокойна. Я там внизу выпила кое-каких таблеток, так что мне теперь по барабану ваши стволы.— Хватит болтать, Морозова, — подал голос Маятник из номера 606. — Иди сюда. А вы, — крикнул он своим людям, — смотрите в оба, это может быть отвлекающий маневр...— Это ты про меня так — отвлекающий маневр? Комплимент, ничего не скажешь... — Морозова вошла в номер и огляделась: — Привет.Это было сказано не Маятнику и не его парням, а трем женщинам, которые сидели на кровати у окна. Дама в брючном костюме и с модельной стрижкой, видимо, была администратором, пожилая женщина в гостиничном форменном халате — уборщицей или кем-то в этом роде, а молодая светловолосая девушка в желтых пижамных штанах и легком свитере — Настей Мироненко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59