Перспектива ночных кошмаров и мук совести его совсем не радовала.Поначалу все шло хорошо.Но потом пришла осень, а осенью все вдруг изменилось. 2 В том году лето как будто не заметило смены чисел на календаре и прицепило сентябрь к августу как свой четвертый, дополнительный вагон. Ресторанному бизнесу это шло на пользу, впрочем, Мезенцев делами занимался постольку-поскольку, предпочитая сваливать управление и бухгалтерию на пару молодых и полных энтузиазма парней, Алика и Севу. У Мезенцева они работали относительно недавно, поэтому рвения еще не утратили, а воровать по-крупному еще не решались. Это обеспечивало Мезенцеву массу свободного времени, куда входило восстановление попорченной нервной системы по диванной системе, долгие вечерние посиделки с Темой Боксером, выезды за город на шашлыки, скоротечные романы, причем Мезенцев стал настолько ленив, что находил и терял девушек в стенах собственного ресторана и нигде больше.Но даже это казалось ему все более и более утомительным занятием. Еще не настала зима, а Мезенцев чувствовал себя усталым, словно погружающимся в спячку. Обычно все бывало по-другому, обычно всю осень он был полон сил и энергии, запасенной во время летней путевки... Но сейчас все было неправильно, потому что неправильно все случилось в Дагомысе.В конце октября стало понятно, что все же ход вещей остался неизменным, и грядет неизбежная осень, которая попортит вам здоровье и настроение, забрызгает грязью ваш автомобиль и сократит число достойных причин для выхода из дома.Предыдущим вечером Мезенцев засиделся с Темой Боксером, и ехать домой, на его взгляд, было уже бессмысленно. Он заночевал на диване и проснулся около часа дня, когда первые редкие посетители уже заканчивали свой обед, а боковой ряд столов готовили для бизнес-ленча банковских служащих из офиса в доме напротив. Терзаемый головной болью, Мезенцев выглянул в обеденный зал и поманил пальцем официантку Веру.— Сто грамм и чего-нибудь перекусить, — проговорил он осипшим голосом. — Туда, в кабинет...— Евгений Петрович! — Вера сделала огромные глаза, как в случае любого маломальского происшествия. Мезенцев проверил «молнию» на брюках — в порядке, протер глаза и еще раз посмотрел на Веру:— Что?— Вас девушка ждет!Мезенцев нахмурился. Он был сейчас не в лучшей форме для общения с девушками — словно помятыми были не только его одежда и лицо, но еще и мозги, и ощущения, и вообще все на свете.— Что еще за девушка? — шепотом поинтересовался Мезенцев.— Вон там! — махнула рукой Вера.Мезенцев осторожно выглянул из-за ее пышной прически и увидел коротко стриженную блондинку в обтягивающем голубом свитере. Она сидела спиной, и сердце Мезенцева поначалу екнуло — на блондинок у него с некоторых пор была обостренная реакция. Но потом он решил, что Инга все же будет чуть покрупнее. Сердце отпустило, однако не до конца.— Она пришла с час назад, сказала, что хочет вас увидеть, — говорила между тем Вера. — Я не знала, что вы здесь, сказала, что вы приедете примерно к двум. Вот она сидит, ждет...— Что заказала? — автоматически спросил Мезенцев.— Два кофе, сигареты, — сообщила Вера, заглянув в блокнот.— Какие сигареты?— "Парламент".Это ни о чем Мезенцеву не говорило. Худых блондинок, курящих «Парламент», среди его знакомых не числилось, более того — все его последние подруги почему-то оказывались брюнетками. Мезенцев над этим феноменом не задумывался, но, наверное, какое-то разумное объяснение этому имелось. Просто он не хотел о нем думать.— Скажи ей, что я сейчас подойду.Мезенцев умылся, вычистил зубы, причесался, заглянул в шкаф в поисках чистой одежды, но нашел только несколько грязных рубашек и кожаную куртку. Потом Вера принесла поздний завтрак. Мезенцев выпил залпом свои сто грамм, отчасти уняв молотобойню в висках, без особого интереса поковырялся в яичнице с помидорами и колбасой, потом снова почистил зубы. Снял мятую рубашку и надел кожаную крутку прямо на черную майку. Получилось несколько легкомысленно, а уж в сочетании с лицом... Мезенцев посмотрел на себя в зеркало и подумал, что если бы у него была дочь, то он не отпустил бы ее в клуб с таким типом. Хорошо, что у него нет дочери.Он стрельнул у Алика какую-то специальную жвачку для уничтожения алкогольного запаха, вздохнул и направился к блондинке, которая терпеливо разглядывала опадающие клены за окном.— Добрый день, — сказал Мезенцев. Он обошел стол и оказался с девушкой лицом к лицу.И он понял, что не знает эту девушку. Или не помнит. Или...— Здравствуйте, — она ему улыбнулась, но лишь чуть-чуть, самыми уголками губ.— Хотели меня видеть?Мезенцев не хотел гадать, кто это и что это, он просто откинулся на спинку кресла и приготовился выслушать девушку, надеясь, что дело стоит двойной чистки зубов и тщетной ревизии в шкафу.— Если вы Евгений Петрович Мезенцев, то — да. Хотела.Он с ней не спал, это точно. По имени-отчеству своим подругам он никогда не представлялся. Они его называли исключительно Женя, или Джек, или Жека (этот вариант он ненавидел).— Мезенцев, — подтвердил он. — Евгений Петрович. Слушаю вас.— Я нашла ваше имя и ваш адрес в бумагах отца.— М-м-м, — осторожно выразил заинтересованность Мезенцев. Он по-прежнему ни черта не понимал.— Меня зовут Елена Стригалева. Моего отца звали Иван Александрович Стригалев. Еще его называли Генерал. Его убили, и я хочу, чтобы вы помогли мне найти его убийц. 3 Первым делом Мезенцев огляделся по сторонам — нет ли посторонних ушей в опасной близости.Вторым делом он подумал, что много бы дал за зеркало напротив, — чтобы видеть свою физиономию и знать, как много по ней можно прочитать.В-третьих... Черт, почему именно он?!— Почему именно я? У Гене... У вашего отца такие связи, такие знакомства. Я, наверное, последний человек, к которому стоит за этим обращаться...— Я вам объясню, — сказала Лена. И по одной этой фразе Мезенцеву стало понятно, что вся свалившаяся на него напасть — это очень серьезно. Это не субботний утренний каприз богатенькой дочки, которая в пятницу вечером поцапалась с приятелем и решила всем назло найти папиных убийц. За этим чувствовалась серьезная подготовительная работа и серьезное решение, изменить которое вряд ли кому-то под силу. Во всяком случае, на раз генеральскую дочку было не остановить. Мезенцев позвал Веру, велел принести две большие чашки кофе и настроился на долгий разговор.— В этих больших связях и знакомствах отца все и дело, — рассудительно произнесла Лена. — Кто-то из этих людей его и убил. Там крутились очень серьезные деньги, там могла и возникнуть причина для убийства. Поэтому я не могу доверять никому из его московских знакомых. Они все делают кислые лица, сочувствуют, предлагают помощь... Но я им не верю.— Не могут же они все участвовать в заговоре против вашего отца...— Все — не могут. Одни были заказчиками убийства, другим смерть отца просто выгодна, третьи не захотят портить отношения с первыми и вторыми. В итоге никто палец о палец не ударит для настоящего расследования. Только пыль в глаза будут пускать.— Но есть же милиция, прокуратура... Они же ведут какое-то расследование.— Вы смеетесь? Да они рады-радешеньки, что отца убили. Он был независимый человек, ни к кому из них на поклон не ходил... Они не будут глубоко копать. Тем более есть удобное оправдание — в отеле был пожар. Все улики сгорели.— Там был пожар? Я не очень внимательно следил за новостями...— Если его и не было сначала, то они его специально устроили потом, — уверенно заявила Лена, вытаскивая сигарету из пачки. Мезенцев вспомнил про идею Алика с Севой запретить курение в ресторане и сделать его более семейно-ориентированным, но Лена поняла его взгляд по-своему.— Папа не знал, что я курю, — сказала она. — Когда живешь за тысячу километров от отца, многие веши легко скрывать.— Он мне показывал твою... вашу фотографию, — сказал Мезенцев. — Только там был другой цвет волос.Лена кивнула:— Старая фотография. Я же говорю — многие вещи легко скрывать. Я отцу отправляла только приличные фотографии, не посылать же себя с розовым ирокезом и пирсингом в пупке...— С розовым ирокезом? — Мезенцев попытался представить это, но его фантазия не смогла так радикально преобразить Лену.— Дело прошлое.— Вот поэтому я и не узнал те... вас. Богатой буде... — Мезенцев запнулся, чувствуя себя бегемотом на льду.— С этим все нормально. С мачехой мы полюбовно договорились. Точнее, наши адвокаты договорились. Для нее страшнее не я, а родственники тех, предыдущих жен. Ей был нужен союзник, и она меня слегка подкупила.— А она не хочет искать убийц мужа?— Шутите? Слушайте, Евгений, давайте на «ты», а то меня весь этот официоз утомляет. Я же хочу о деле договориться, тут чем проще, тем лучше... Идет?Мезенцев пожал плечами. Договориться о деле. Знала бы ты, девочка, с кем договариваешься... Лучше тебе не знать.— Идет, — поняла его жест Лена. — Так о чем это я?— Твоя мачеха не рвется найти убийц?Во второй раз с начала разговора Лена улыбнулась, все так же сдержанно:— Она? Нет, ее это не интересует. Как только мы урегулировали вопрос с наследством, она улетела с бойфрендом в Майами. А сейчас она в Аспене. Это такой лыжный курорт, — пояснила она, поняв по лицу Мезенцева, что он не в курсе. — Есть такие особые люди, которые готовы платить кучу денег, чтобы летом кататься на лыжах, а зимой заниматься серфингом. Мачеха как раз из таких людей. Ну да дело не в этом. Я знаю, что летом ты встречался с папой, навещал его в санатории. Это было буквально за пару дней до того, как он уехал на юг, на эту свою деловую встречу...— Было такое, — кивнул Мезенцев. — Мы посидели, поговорили... Это длилось часа полтора. Он ничего не сказал о том, что куда-то собирается ехать. Наоборот, сказал, что решил успокоиться, отдохнуть, мол, всех денег не заработаешь...— Было бы странно, если бы он стал всем подряд рассказывать о своих планах, так ведь?— Так, но...— Что?— Мне всегда казалось, что у нас — я имею в виду тех, кто вместе воевал в девяносто втором году, — были немного особые отношения... Я бы сказал, доверительные.«Зеркало. Зеркало мне. А лучше маску, противогаз, что-нибудь, чтобы закрыть лицо. Иначе она поймет, она не может не понять, или чему их там тогда учат в бизнес-колледжах?!»— Так вот об этом я и говорю.«О чем это она?»— Я приехала к тебе, потому что у тебя с отцом не было бизнеса. У вас с ним были эти самые особые доверительные отношения. Вы сражались вместе и спасали друг другу жизнь. Мне казалось — хотя, может быть, я не права — что у тебя я найду поддержку.— А ты... Ты уверена, что у нас не было деловых отношений?— Уверена. Я потратила довольно много времени, разбирая отцовские бумаги, роясь в его компьютере... Ты упоминаешься там только в связи с приднестровским конфликтом. Отец готовил второе издание своих мемуаров, расширенное, и в черновом тексте он дает характеристики некоторым людям из своего отряда.— Неужели я попал в книгу? — мрачно спросил Мезенцев.— В черновик. Там написано, — она вытащила из сумочки очки с круглыми стеклами, лист бумаги. — Написано, что ты — «...абсолютно верный, готовый к самопожертвованию человек, для которого собственная выгода никогда не была главным делом. После войны Евгений не очень удачно женился, потом развелся и теперь владеет небольшим рестораном в родном Ростове. На жизнь ему хватает, и к большим деньгам он не стремится».Вот так... — Она сняла очки и положила их на стол. — Разве он был не прав?— В книгах еще и не такое понапишут, — несколько невпопад бросил Мезенцев. Что-то из написанного Генералом его покоробило, только он не мог сразу сообразить — что. То ли снисходительность последних слов, то ли начало — про абсолютную верность и самопожертвование.— А разве что-то изменилось? Ты не верный, не готовый к самопожертвованию?.. Или тебе не хватает на жизнь?— Второе, — сказал, поразмыслив, Мезенцев.— То есть?— Я не буду жертвовать собой ради кого-то или чего-то. В данном случае — ради памяти о Генерале или ради тебя, Лена. У меня есть сын, о котором я должен заботиться, так что если уж жертвовать, то ради него, и то... Лучше обойтись безо всяких жертв. Как там написано у Генерала — я владею маленьким рестораном в родном Ростове, на жизнь мне хватает... Мне хватает. У меня нет причин все это бросать и... Заниматься непонятно чем ради непонятно чего.— Значит, твоя абсолютная верность...— Это верность самому себе. Я не верный солдат Генерала, как тебе могло показаться... Извини."Я не верный солдат Генерала. Я не верный солдат Генерала. Следи за языком, идиот, так можно договориться и до..."— То есть это ваш окончательный ответ... Евгений Петрович?— Это мой окончательный ответ, Лена. Это во-первых. А во-вторых, я и тебе очень не советую заниматься этим делом. Если там действительно замешаны большие деньги и большие люди, то они тебя проглотят и не поморщатся.— Да, я в курсе. Я адекватно оцениваю степень опасности. Поэтому мне нужны соответствующие люди. Вы же в Ростове не один такой.— Какой?— Не единственный, сражавшийся вместе с отцом. У меня есть список... Скажем, Артем Синегубов.— Тема Боксер?— У вас есть его телефон или адрес? Только не надо говорить, что вы его не знаете, я все равно его найду, даже без вашей помощи... — Теперь она выделяла «вам» и «вашей», словно хотела уколоть Мезенцева. Но у него была толстая кожа, закаленная годами брака.— Я ему позвоню, — сказал Мезенцев. — И попрошу сюда подъехать.Он пошел в свой кабинет, позвонил Теме и вкратце обрисовал ситуацию, закончив словами:— И посылай ее сразу, посылай! Ясно?— Хм, — сказал Тема.— Что это за «хм»?— Смотря сколько она предложит.Мезенцев яростно и многоэтажно выматерил Тему, и тот уныло пообещал подъехать и послать генеральскую дочь по указанному адресу. 4 Мезенцев вернулся за столик к Лене и сообщил, что Тема Боксер сможет приехать примерно часа через полтора. За это время они могут отвлечься от проблем и, скажем, пообедать.— Я не голодна, — прохладно ответила Лена, доставая еще одну сигарету.— Могу показать город, — предложил Мезенцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59