Мелкую живность приютили соседи, а оставшегося последним козлёнка Скуперфильд, скрепя сердце, продал за двадцать фертингов местному фермеру. Добрый фермер разрешил Скуперфильду, когда он только захочет, навещать козлёнка. Однако для таких визитов нужно было тратиться на угощения, и свидание всякий раз откладывалось.
Потеряв когда-то всё свое состояние на игре с акциями, Скуперфильд с понятным недоверием следил за шумно развернувшейся вдруг кампанией по продаже акций «Космических поставок». А когда из репортажей Болтика он узнал, что этим делом тайно заправляют главари преступного мира Жмурик, Тефтель и Ханаконда, решил и вовсе держаться подальше от этой затеи. Каковы же были его удивление, растерянность и испуг, когда все заговорили о том, что единственный пока ещё действующий прибор невесомости принадлежит ему и находится внутри электромагнитного подъёмника в цехе готовой продукции! Забыв про свой страх перед преступным миром, Скуперфильд радостно потирал руки, предполагая, что выручит за прибор никак не меньше миллиона фертингов.
И действительно, не миновало и суток, как к нему явились два юриста, представлявших интересы акционерного общества «Космические поставки». После утомительных переговоров обе стороны сошлись на десяти миллионах и разошлись, чрезвычайно довольные этой сделкой.
Столь значительная сумма объяснялась несоразмерно большей стоимостью всего проекта. Десять миллионов были всего лишь крошечной песчинкой в этой умопомрачительной по размаху финансовой игре. И от этой песчинки теперь целиком зависел успех всего многомиллиардного предприятия.
Когда слегка оглушённый внезапно свалившейся на него суммой Скуперфильд стал из любопытства читать публиковавшиеся в газетах материалы о «Космических поставках», он вдруг понял, что, продав прибор за десять миллионов, глупейшим образом продешевил и что если бы он затребовал пятьдесят, то легко получил бы и такую сумму.
Открытие привело его в такое смятение, что он едва не заболел. Он ходил по фабрике мрачнее тучи, ничего не разбирая перед собой. Постоянные размышления об утраченных сорока миллионах надоумили его на одну рискованную идею, суть которой была в следующем.
Поскольку десять миллионов уже были на его счету, а прибор новые хозяева забирать не торопились (конструкторы ракеты опасались пока что вынимать его из благоприятного для хранения электромагнитного поля), Скуперфильд мог выкрасть его, а затем продать «Космическим поставкам» ещё раз, но уже не за десять, а за сорок миллионов, заполучив таким образом желаемую сумму. Совершить эту сделку можно было через подставное лицо, так чтобы ни у кого не возникло подозрений по его адресу.
Для осуществления непосредственно кражи Скуперфильду были необходимы сообщники, которые в случае разоблачения отвечали бы за всё, а он сам опять же остался ни при чём. Он знал, что в цехе готовой продукции каждую ночь работают два уборщика, нанятые чаще всего из слонявшихся по территории в поисках случайного заработка безработных. Подкупить за пустяковую плату парочку таких растяп и подговорить их выкрасть прибор из подъёмника было бы плевым делом. А для того, чтобы запутать последующее разбирательство, Скуперфильд придумал заменить исправный прибор старым, списанным, но внешне ничем не отличающимся от исправного. Затем, когда обнаружится, что прибор в подъёмнике пришёл в негодность, возникнет некое подставное лицо и предложит «Космическим поставкам» ещё один исправный прибор, о происхождении которого можно будет придумать подходящую легенду.
Продумывая в деталях этот план, Скуперфильд заметно повеселел, у него улучшился аппетит, он все время что-то возбужденно бормотал про себя и удовлетворенно потирал сухие ладошки. Он подобрал на свалке старый, списанный прибор невесомости, почистил его, упрятал в сейф и стал дожидаться подходящего случая для осуществления своего замысла.
В конце каждого рабочего дня он садился перед компьютером в своем кабинете и просматривал данные на коротышек, нанятых на работу в ночную смену. Он ждал момента, когда на работу заступят новички, которых будет легко обвести вокруг пальца.
Прошло несколько дней, и на экране высветились два новых имени: Рохля и Лопушок. Из сведений о них значилось только то, что днем они обучаются на бухгалтерских курсах и не имеют постоянного места жительства. Скуперфильд решил, что лучших кандидатур он вряд ли дождется, и решил действовать незамедлительно, этой же ночью.
С наступлением полуночи Скуперфильд, стараясь быть незамеченным, направился в сторону цеха готовой продукции. Свою фабрику он знал вдоль и поперёк, поэтому найти дорогу без посторонней помощи не составляло для него труда. Несколько тусклых фонарей почти совсем не освещали территорию, и Скуперфильд постоянно влезал в глубокие лужи, набрав полные ботинки воды. Чертыхаясь и стуча перед собою тростью, как слепой, он кое-как допрыгал до склада и отпер дверь собственным ключом.
Если на улице хоть как-то светили фонари, то на складе была почти совсем кромешная тьма. Скуперфильд постоянно стукался о ящики, спотыкался и проклинал всё на свете. В довершение всего, набив себе шишек и уже оказавшись в цехе готовой продукции, он опрокинул на себя поддон с мукой.
Глава восемнадцатая
Рохля и Лопушок вступают в преступный сговор с хозяином фабрики. Все проходит чересчур гладко для того, чтобы благополучно закончиться
– Ну что же вы стоите как идиоты! – разорялся Скуперфильд, белый, как снеговик. – Вот, возьмите щётки, и за работу. Что… что вы делаете! Эта работа после, потом! Меня, меня отряхните!..
Совершенно растерявшиеся, Мига и Крабс приблизились вплотную к хозяину фабрики и начали счищать с него муку.
– Вы ночные уборщики? – обратился к ним Скуперфильд, не желая терять времени.
В ответ уборщики ещё усерднее замахали щётками, согласно закивали и замычали что-то невразумительное.
– Рохля и Лопушок?
На секунду уборщики замерли в недоумении, а затем громче прежнего замычали «угу» и замахали щётками с удвоенной энергией.
Ещё днем в конторе им рассказывали, что Скуперфильд любит ходить по цехам, переодевшись в фирменный комбинезон, и следить за тем, кто как работает и кто о чем говорит. Разумеется, хотя он и прятал лицо, хитрость не удавалась и о его приближении узнавали ещё до того, как он появлялся на рабочих местах. После этого всякие перерывы прекращались и все начинали работать так хорошо и слаженно, что придраться было совершенно не к чему.
Скуперфильда удивляла такая замечательная добросовестность, потому что во времена, когда он сам стоял у пресса или тестомешалки, рабочие вели себя совершенно по-иному: частенько бросали работу, халтурили, болтали и смеялись. Теперь же работа ни на секунду не прекращалась, а если кто-нибудь и заговаривал, то исключительно ради того, чтобы похвалить хозяина фабрики за доброту, справедливость и знание своего дела. Такая обстановка на фабрике Скуперфильда, с одной стороны, радовала, но с другой… казалась ему чрезвычайно странной.
Полагая, что нынешний визит хозяина носит подобный же конспиративно-проверочный характер, ночным уборщикам Миге и Крабсу оставалось только досадовать на то, что проверка пришлась аккурат на их смену. Записавшись на работу под вымышленными именами, они опасались, что в темноте Скуперфильд узнает их голоса.
– Да вы, случаем, не глухонемые? – испугался Скуперфильд.
Такая досадная неожиданность могла бы полностью сорвать его планы. Мига и Крабс испугались другого: они подумали, что их могут сейчас же прогнать, потому что глухонемых работников здесь не держат.
– Что молчите? – повысил голос Скуперфильд. – Отвечайте быстро: можете говорить?
– Да! – неожиданно высоким фальцетом отозвался Крабс.
– Да! – хриплым басом вторил ему Мига.
От неожиданности Скуперфильд отшатнулся.
– Что! Что такое у вас с голосами?
– Простыли немного!.. – ответили уборщики в два голоса.
Их фонарики слепили Скуперфильду глаза, иначе он тотчас узнал бы своих заклятых врагов, пытавших его в лесу вонючей тряпкой и вымогавших у него три миллиона фертингов за освобождение.
– Ну всё, всё, хватит! – прервал он идиотскую заминку и поспешил перейти к делу, то есть для начала быстро допросить незнакомцев: – Первый раз здесь?
– Ага, – пискнул Крабс.
– Угу, – прорычал Мига.
– Понятно…
Скуперфильд находился в растерянности. Только ли дело в простуде и не являются ли эти странные субъекты какими-нибудь непредсказуемыми кретинами? Для прояснения этого дела он решил задать уборщикам несколько вопросов:
– Деньги… любите?
Уборщики с готовностью закивали головами и замычали. Поставив эту реакцию им в плюс, Скуперфильд продолжил:
– Ну а как вам это… работать нравится?
Мига и Крабс растерялись: не понимая, к чему клонит хозяин фабрики, им было трудно понять, какой ответ его сейчас больше устроит. Поэтому Крабс неуверенно пискнул «да», а Мига прорычал «нет». Не обратив внимания на эту несогласованность, Скуперфильд в нетерпении ударил напрямик:
– А хотите запросто заработать по сотне фертингов? Прямо сейчас? – зашептал он взволнованно. – Получите по сотне наличными – и свободны. А? Что? Вы что-то сказали?
Но Мига и Крабс молчали, лихорадочно соображая.
– Так вы согласны? А, уборщики? Надо только слазить кое-куда за одной вещицей. Ну и это… потом держать язык за зубами. Хотите? А? Что?..
Начиная смутно догадываться, о какой «вещице» может здесь идти речь, Мига и Крабс, позабыв об осторожности, переглянулись, направив друг на друга фонарики. На секунду их лица осветились, и Скуперфильду показалось, что он раньше уже где-то видел этих коротышек.
– Вы первый раз на фабрике? – быстро спросил он, отступив на шаг и взяв на изготовку свою трость с тяжёлым набалдашником.
– Нет, нет, хозяин, – шёпотом наперебой заверили его уборщики. – Мы вас видели раньше, здоровались даже. Мы ведь давно здесь ходим, только никак не могли оформиться. Все хотят у вас работать, хозяин, уж очень хорошая у вас фабрика, и макароны тоже очень вкусные…
Скуперфильду надоело их слушать.
– Хорошо, хорошо, – нервно отмахнулся он. – Хватит болтать. Вон там, – он указал в дальний угол цеха, – там лестница, которая ведет под крышу. Под крышей рельсы; по этим рельсам ползите до цепи. По этой цепи спуститесь на подъёмник. Это такая железная болванка, вроде шайбы, понимаете?
Мига и Крабс взволнованно закивали. Теперь они знали, как добраться до подъёмника.
Между тем Скуперфильд вынул из-за пазухи старый прибор невесомости. Это была пластмассовая коробочка, похожая на пенал, приводящаяся в действие нажатием кнопки или с дистанционного пульта. От действующего этот прибор отличался только тем, что при включении лампочка-индикатор в его кнопке не загоралась.
– Вот, – протянул Скуперфильд прибор. – Возьмите эту коробочку и найдите в подъёмнике такую же. Ту сбросьте мне вниз, а эту поставьте на её место. Вот и вся работа…
Тут Скуперфильду показалось, что платить двести фертингов за такую пустячную работу совершенно нелепо… Ему очень сильно захотелось уменьшить сумму наполовину или даже на две трети… Однако время для мелочных препирательств было самое неподходящее, и, тряхнув головой, он продолжил:
– Так вот, работа пустячная. И я плачу вам за нее семьдесят пять… то есть, я хотел сказать, двести фертингов. Вы понимаете, о чём я говорю?
– Нет, хозяин, мы не понимаем, – простодушно пропищал Крабс, – но сделаем все в точности, как вы сказали.
– Не понимаете? Ну, это даже хорошо, что вы не понимаете. Главное, делайте всё, как я говорю. Вот, видите? Двести фертингов. Я их оставлю вот на этом месте, после того как вы сбросите мне коробочку. Идет? А? Что?..
Мига и Крабс пихнули друг друга в бока и согласно замычали. Они уже смекнули, что к чему, и были невероятно рады свалившейся вдруг на них удаче. Облапошить Скуперфильда при таких обстоятельствах было раз плюнуть, к тому же в случае чего можно было свалить на него всю вину.
Скуперфильд проводил их к отвесной металлической лестнице и, прошептав вдогонку ещё несколько наставлений, направился в середину цеха, под шайбу подъёмника.
Добравшись до самого верха, Мига и Крабс убедились, что лестница здесь поворачивает под прямым углом и ведет к рельсам. Эти рельсы крепились к стенам и крыше надёжной металлической арматурой, поэтому лезть дальше, хватаясь за эту арматуру, было куда как просто.
Через окна пробивался свет тусклых уличных фонарей, внизу же была кромешная тьма. Панически боявшийся высоты, Крабс дрожал всем телом. Скуперфильд следил снизу за их передвижениями по свету фонариков и, стиснув зубы, помалкивал, хотя его распирало от желания поторопить медлительных недотеп.
Спустившись по цепи, в каждое звено которой свободно проходила ступня, лазутчики очутились на подъёмнике. Там они замерли и принялись о чём-то шептаться. Задравший голову и вытягивавший шею Скуперфильд забыл про осторожность и крикнул во весь голос:
– Ну! Что? Нашли?..
Это было ошибкой: его каркающий голос эхом разнёсся по всему корпусу, хлопнула дверь и вахтёр, засветив большим фонарём, начал звать уборщиков:
– Эй! Вы чего шумите? Эй, вы где? Уборщики?
Мига и Крабс молчали, не выдавая своего местонахождения. Напряжение возрастало, надо было срочно что-то придумать, иначе вахтер мог поднять шум и сорвать все планы.
– Здесь! – отвратительным фальцетом вдруг пискнул Скуперфильд. – Мы здесь!
– Это ещё что за дурачества? – удивился вахтер. – Сейчас как накостыляю вам за такие шуточки! Почему не работаете?
– Мы работаем! – пискнул Скуперфильд и принялся наугад махать ногами, создавая шуршание мусора.
– Вот я сейчас посмотрю, как вы работаете! – пригрозил вахтёр и двинулся на звук.
Услыхав его решительное сопение и увидев быстро приближающийся свет фонаря, Скуперфильд юркнул за один из контейнеров, пропустив вахтера вперёд, а затем, выскочив из укрытия, изо всех сил треснул его по голове палкой с костяным набалдашником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57