А семейства в пределах одного племени получали названия пригородов - ГОЛЛИВУД, БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ, БЕРБАНК, МАНХЭТТЕН, БРУКЛИН, ЙОНКЕРС, НЬЮ-ДЖЕРСИ. Затем наша память истощилась, и далее пришлось работать с атласом.
КЭРОЛАЙН ДЖЕЙН БЕНСОН был из семейства БРУКЛИН племени НЬЮ-ЙОРК. УЖАСНЫЙ ДЖОН РОБИНСОН - из семейства НЬЮ-ДЖЕРСИ. Крис Суитт стал было доказывать, что Нью-Джерси вовсе не пригород Нью-Йорка, но Бенсон предупредил его: - Не вздумайте сказать это кому-нибудь из жителей Манхэттена.
На что я заметил: - На Манхэттене больше нет жителей.
- Будут, - пообещал Бенсон. - Обязательно будут.
Теперь мы начали испытывать легкое отчаяние с наименованием. Появились КРАСНАЯ ШЛЯПА, КРАСНАЯ КОРОЛЕВА, КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ, БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА, ТОЛСТАЯ ЗАДНИЦА, ГОРБАТЫЙ, ХРИПУН, ПАРОХОД, БОЛЬШИЕ ЯЙЦА, ТРУСИШКА и КОЛОДЕЦ ОДИНОЧЕСТВА, или для краткости КОЛОДЕЦ. КОЛОДЕЦ оказался чрезвычайно интересным хторром, чем-то вроде отшельника. Это был особенно крупный зверь пурпурного цвета, и гнездился он на дальнем конце одного из самых южных завитков мандалы. С ним никто из червей не жил, и это вызвало наше любопытство. Раньше мы не встречали таких замкнутых гаст-ропод. Периодически КОЛОДЕЦ мог забредать в манда-лу, буквально прогрызая себе дорогу через сады и загоны. Во время одного из своих визитов он сожрал подряд десять кроликособак - помеченных, к сожалению. Так мы лишились каналов ЭНЗИРА, КЭРРОЛ, РОБЕРТСА, МОУЛИ, ПАУЭРСА, ГАНСА, НЭША, МЭРФИ, ФАР-РЕНА и ХАЙДЕНА - всех сразу за один присест. Робин Рамсей, наш счетовод, честила красно-пурпурную зебру на чем свет стоит в течение двадцати минут.
- Эти чертовы датчики, сукин ты сын, минетчик проклятый, слишком дорогое удовольствие! И их, мать твою так, слишком трудно сажать в этих сраных тварей!
- Не кокетничай словами, Робин, - спокойно сказал Брикнер. - Лучше скажи нам, что ты думаешь на самом деле.
Но она лишь испепелила его взглядом и снова разразилась беспорядочной бранью. Бенсон решил переименовать червя в ГЛУБОКИЙ КОЛОДЕЦ в честь его впечатляющего аппетита.
До конца дня мы старались не попадаться на глаза Робин. Никому не хотелось сообщать ей, что КЭРОЛАЙН ДЖЕЙН БЕНСОН, УЖАСНЫЙ ДЖОН РОБИНСОН, ДУПА ПОПУГАЙ ПОПКА и примкнувший к ним ГОД-ЗИЛЛА сожрали УИЛЛА, МАРЩАЛЛА, ХОЛЛИ, СИДА, МАРТИ, КИРКА, СПОКА, СКОТТИ, СЬЮЛУ, ЧЕХОВА, РИКЕРА, ДЭЙТУ, ТРОЯ, НАТАШУ и БОЛЬШУЮ ПТИЦУ.
Ах да, и УЭСЛИ тоже.
Сейчас мы наблюдаем развитие множества новых хтор-ранских форм и видов, которые, по-видимому, всегда были возможны, но не возникали, пока для них не было условий.
Особый интерес представляет открытие гастропод уменьшенных размеров. Габариты этих миниатюрных гастропод, или мини-хторран, варьируются от одного до трех метров. За исключением мелких пропорций, во всех других отношениях они - половозрелые хторране и даже демонстрируют полноцветный рисунок полос, который служит для определения их принадлежности к гнездам внутри мандалы.
Этих миниатюрных хторран можно обнаружить только в очень крупных, хорошо развитых поселениях-мандалах. Они явно представляют собой естественную биологическую дисфункцию, проявляющуюся, когда плотность хтор-ранского заражения возрастает настолько, что территория не в состоянии полностью обеспечить всех членов поселения.
Возможно, то, что мы здесь видим, свидетельствует о способности хторранской экологии к саморегуляции. Она чувствует свои пределы и, достигая естественных границ роста, переходит от распространения вширь к освоению уже достигнутого. Не исключено, что эти мини-хторране на самом деле окончательная и зрелая форма гастропод в стабильной хторранской экологии. Тем не менее окончательно проверить эту гипотезу можно только после широкомасштабного уничтожения остатков земной экологии.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
28 «ВЫ ОСТАЕТЕСЬ»
Расстроившись, люди меняют обстановку. Поменяв обстановку, расстраиваются.
Соломон Краткий

… А потом ужас подступил вплотную. Новые картины были самыми чудовищными из всех. Имена просто испарились в никуда. Превратились в бессмыслицу Называя этих существ, мы не могли понять или контролировать их. Или отнять у них способность причинять боль.
Как мы были глупы!
Мы словно с размаху врезались головой в стену боли.
… Я оторвался от стены мониторов и повернулся к видеостолу, возле которого меня молча и терпеливо ждали лейтенант Зигель и сержант Лопец.
Зигель изучал карту мандалы. Несколько участков на ней были высвечены.
- Вот, - сказал он. - Мы определили пять точек. Он волновался и уже не выглядел тем Куртом Зигелем, который две недели назад был готов выпрыгнуть из спасательной гондолы, чтобы броситься на помощь капралу Кэтрин Бет Уиллиг. Этот Зигель, казалось, потерял присутствие духа. Его что-то мучило - возможно, относительно карты, или экспедиции, или, может быть, просто ответственность решать, кому жить, а кому умереть. Я не знал, что его беспокоило, и это тревожило. Неуверенность в работе ни к чему хорошему не приводит - я это знал по себе. Он понял, что я его изучаю, и вызывающе посмотрел на меня: - Что-то не так?
Я медленно покачал головой: - Не знаю. - Потом, в ответ на его недоуменный взгляд, тихо добавил: - Понимаешь, я вообще ничего не знаю. Просто становится все хуже и хуже, не так ли?
Он меня не понял. Вздохнув, я покачал головой: - Прости. Я действительно растерялся, верно?
- Мы все растерялись, - сказала Лопеи. - Эта экспедиция. Эти черви. Все сошли с ума.
- Хотелось бы тебе верить.
Я потянулся через стол и грубовато, как товарища по оружию, шлепнул ее по плечу.
Она тоже похлопала меня по плечу, но по-женски мягко, почти с нежностью.
- Выкиньте все из головы, начальник. У вас есть красивая женщина, чтобы приглядывать за вами. Ей тоже нужен достаточно здравомыслящий мужчина, чтобы приглядывать за ней.
- Это так заметно? Лопец покачала головой: - Давайте лучше займемся работой. Я благодарно кивнул: - Итак, что подано на стол?
- Пять точек, - напомнил Зигель.
- Твоя оценка?
- Сперва вы, - предложил он и включил изображения всех пяти мест. - Альфа, Бета, Гамма, Дельта и Ипсилон.
Я обошел вокруг стола, встал на место Лопец и посмотрел на картинки. Изображение плыло. Маленькие мальчики, похожие на кроликособак, розовые и пушистые. С потрясающей эрекцией. Жирные женщины. Непомерно раздувшиеся. Беременные девочки с толстыми ногами, губами и отвисшими грудями. Все голые. Кроли-колюди, взгромоздившиеся на них подобно безумным монстрам. Бесенята и демоны. А где мальчики постарше? Где мужчины? Новые картины. Женщины, похожие на обезьян - каждая весом в три сотни килограммов, - огромные и сильные. Маленькие коричневые мужчины, похожие на сморщенных гномов, ухмыляющиеся и свирепые. Жующие, обгрызающие мясо с человеческой бедренной кости. Маленькие красные люди, выглядевшие почти по-человечески. Я уже и сам не понимал, кто они теперь. Они болтали между собой по-индейски, а ИЛы передавали перевод бегущей строкой. Меня затошнило. Я потянулся и отключил четыре изображения.
- Зараженные. Зараженные. Зараженные. Зараженные.
- Альфа? - спросил Зигель.
Мы стали вместе изучать кадры. Люди. В основном дети. Худые. С чистой кожей. В загоне. Пленники? Непонятно. Но настроение здесь было другое. Того, что происходило в других местах, здесь не наблюдалось. Пока не наблюдалось.
- Колумбийцы? Зигель кивнул: - Новенькие. Два дня назад этот загон был пуст.
Я продолжил изучать изображения. Там была маленькая коричневая девочка в розовом платье - отражение всех маленьких девочек, которых я когда-либо видел. У нее были черные волосы, большие глаза и улыбка ангелочка. Она казалась слишком невинной, чтобы находиться здесь. На коленях она держала младенца - младшего братишку? Ребенок плакал, а она качала его, стараясь успокоить. Здесь же были и другие дети. Полно детей. Все с черными волосами, коричневой кожей и прекрасными глазами, У всех детей прекрасные глаза. Я подумал о Холли, Томми, Алеке и Лули и… обо всех остальных, и горло перехватило так сильно, что я не имел понятия, плачу я или рычу от ярости. Это несправедливо, несправедливо! Где же конец этому сумасшествию?
Я посмотрел на Лопец. На Зигеля. Оба мрачно кивнули. В знак согласия.
- Нам необходимо получить разрешение.
Зигель и Лопец быстро переглянулись. Со значением. Ты говорила ему? Нет, скажи ты.
- Прошу прощения?.. - поинтересовался я, переводя взгляд с одного на другую.
- Вы остаетесь, - смущенно ответил Зигель.
- Э, должно быть, что-то случилось с моим слухом. Мне показалось, будто ты сказал…
- Мне жаль, капитан, но вы там не нужны. И… я думаю, что мне лучше управиться с этим делом самостоятельно.
- Генерал Тирелли приказала вам не брать меня? Оба отрицательно замотали головами, только чересчур быстро.
- Паршивые лгуны.
Лопец наклонилась ко мне и сказала тихим и напряженным голосом: - Она не разговаривала с нами. Мы обсудили все между собой. Вы свое отдали, и это вас убивает. Главное - не откусить больше, чем можешь проглотить. Вы принесете больше пользы здесь.
- Нет. Я должен пойти с вами.
- Послушайте меня, капитан. - Теперь Зигель говорил как лейтенант. - Пора…
Я медленно повернулся и посмотрел ему прямо в глаза. Он выдержал мой взгляд. Казалось… Мое время командовать прошло. Мы оба знали об этом. Он был прав.
Но меня затопила горячая волна. От злости хотелось убить Зигеля. Он отодвинул меня в сторону. Отверг. Слишком старый. Ненужный. Нежелательный. Эпитеты вспыхивали в мозгу, как дорожные знаки.
Только - он прав. Мы все это знали. Теперь это была уже не моя работа.
Появились другие чувства. Облегчение. Благодарность. Признательность за то, что это был он, а не я, признательность, что на этот раз я не должен никому приказывать.
В конце концов Зигель чуть заметно кивнул в знак понимания, и все встало на свои места.
Выдохнув, я снова склонился над видеостолом, вроде бы изучая изображение, но, по сути, не видя его. Они терпеливо стояли рядом и ждали, когда я заговорю. Наконец я пожал плечами, почесал затылок и произнес с гораздо большей легкостью, чем ожидал: - Ну… тебе все равно надо получить разрешение.
- Вы поговорите с генералом? Я кивнул: - Она уже ждет меня.
Зигель положил тяжелую руку на мое плечо. Лопец сжала другое мое плечо своей маленькой ручкой, но так же крепко. Это было прощание с боевой дружбой, и я ненавидел за это их обоих. Ненавидел почти так же сильно, как любил. Слишком многое нам довелось пережить вместе. Это несправедливо, что они пойдут без меня, и в то же время справедливо. Если я делал свое дело правильно - учил их, тренировал, натаскивал, - то это закономерный результат. И все-таки мне было больно. Я с трудом проглотил ком в горле.
- Наверное… мне лучше пойти к генералу. - Я оторвался от стола и, повернувшись, внимательно оглядел обоих. - Если вы, ребята, обделаетесь и позволите червям сожрать вас, я не буду с вами разговаривать.
- Конечно, - расплылся в улыбке Зигель.
Лопец проводила меня до дверей наблюдательного трюма и остановила уже в коридоре: - Знаете, а для гринго вы не так уж плохи. Ваш генерал - счастливая женщина.
Потом Лопец удивила меня: приподнявшись на цыпочки, она влепила мне сочный поцелуй, от которого мы оба покраснели.
Есть основания предполагать, что многие хторранские формы не столь устойчивы, как считалось раньше. Один из самых любопытных и загадочных биологических феноменов - это «взрывающиеся» тысяченожки.
Периодически встречаются тысяченожки, как бы вздувшиеся из-под собственного экзоскелета. Сегменты панциря у них раздвигаются, а иногда даже отваливаются, и наружу выпячиваются жирные вздутия. Изо дня в день эти вздутия увеличиваются в размерах подобно раковой опухоли - их рост почти виден невооруженным глазом. Иногда животное способно жить какое-то время в таком состоянии, но, как правило, смерть наступает в течение недели или раньше. В некоторых случаях экзоскелет раскалывается внезапно, и животное просто «взрывается» - не как взрывчатка, конечно. Удар слабее, чем когда лопается бутылка с водой, но все-таки столь шумный и сильный, что неподготовленный наблюдатель может испугаться.
Возможно, подобное состояние является хторранской болезнью - неким подобием рака, встречающегося только у тысяченожек. Но не исключено также, что это своего рода следствие неспособности тысяченожек адаптироваться в земных условиях. И с равной вероятностью возможно, что это - неудачные попытки метаморфозы тысяченожек. В любом случае механизм взрыва заслуживает дальнейшего изучения, так как может указать нам путь для нейтрализации не только этого вида, но и родственных ему.
«Красная книга» (Выпуск 22. 19А)
29 РАЗРЕШЕНИЕ
Сам по себе факт, что какая-нибудь история может оказаться правдой, не способен остановить рассказчика.
Соломон Краткий

Лиз была в конференц-зале. Одна. Она сидела за столом, разбираясь в куче донесений, и подняла голову, когда я вошел.
Я не сказал ничего. Просто подошел к трибуне и начал зажигать изображения на экранах. Ужасы Коари. Щелк. Щелк. Щелк… Я заполнил ими все стены. Лиз наблюдала за мной безо всяких эмоций.
Только один экран остался пустым - за моей спиной. Я вывел на него последнюю серию кадров.
Япура.
Загон.
Маленькая коричневая девочка в розовом платьице.
Живая.
Я оставил картины, более сильные, чем сама жизнь, светиться на стенах и, подойдя к столу, сел напротив нее.
Она изучающе посмотрела на меня. На экраны. На кошмар Коари. Потом медленно повернулась и еще раз посмотрела на ужас Япуры.
Отложив рапорт, который она держала в руках, Лиз откашлялась, прочищая горло.
- Хорошо, - сказала она. - Ты своего добился.
- Спасибо, - ответил я.
- Знаешь, тебе не надо было это делать. Я имею в виду снимки.
- Нет, надо. Мне не хотелось, чтобы у тебя остались сомнения.
Она опустила глаза. Вновь взглянула на меня.
- У меня нет сомнений. Если уверен ты.
- Я не иду, - сообщил я как бы между прочим. - Зи-гель говорит, что он во мне не нуждается.
Она восприняла эту информацию без комментариев, только кивнула.
- Ноты уже знала об этом, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84