Я служил на Дальнем Востоке. Ну, как началась войн
а, все стали проситься на фронт. А командир полка никого не отпускал. Да от
него это и не зависело. А был он мужик хитрый и всем обещал: «Кто проявит се
бя хорошо и окажется достойным, буду ходатайствовать об отправке на пере
довую». На стрельбах я и еще один комбат Ц капитан Чикунов Ц отличились.
Командир полка сказал перед строем: «Буду ходатайствовать о направлени
и в действующую армию». А сам, конечно, не выполнил. Вот и пошла меж команди
ров поговорка Ц чуть что: «Будем ходатайствовать об отправке на передов
ую». Надолго прилипли эти слова. И я забыть их не могу.
Добрейшая Мария Никифоровна принесла Ромашкину из деревни домашнего м
олока, нагрела его, добавила «нутряного» сала и поила, приговаривая:
Ц Нутряное сало как рукой всю болезнь сымет. А молоко настоящее, не порош
ковое. В порошковом никакой силы нет. Нальешь в него воду Ц и все: вода был
а, вода и осталась. Нешто это молоко?
Ромашкину была приятна заботливость Марии Никифоровны. Но втайне он жал
ел, что за ним ухаживает старенькая нянечка. В большой палате ухаживали з
а ранеными да и к ним заходили молодые медсестры, с подведенными бровями
и кокетливо пристроенными накрахмаленными платочками. Хорошо, если бы т
акая постояла рядом, поговорила, прикоснулась к лицу или к руке. У Марии Ни
кифоровны косынка тоже белая, только подвязана по-бабьи, узелком под под
бородком. Старая нянечка замечала взгляды Василия в сторону молоденьки
х сестриц и радовалась Ц совсем ожил парень.
Ц Скоро на ноги поднимешься, Ц говорила она, Ц будем на танцы ходить. Ты
со мной будешь фокстротить, как я выходила тебя.
Ромашкин смущался, но поддерживал шутку.
Ц Мы с вами румбу оторвем, тетя Маня.
Госпиталь пополнялся новыми ранеными. Стоны, ругань, крики слышались в б
ольшом зале и в классах. Вновь прибывшие приносили в дом свежесть морозн
ого воздуха. Но через день, другой все входило в прежнюю колею. Многие тяже
ло раненные умирали Ц их уносили. Тем, кто выживал, облегчали страдания. А
воздух наполнялся гнилостным запахом старых ран.
Ромашкин уже стал ходить. Когда показывали кино, он со своей табуреткой о
тправлялся в общую залу, шутил с молодыми сестрами.
В его палате появился новый сосед Ц старший лейтенант Гасанов. Ему отор
вало стопу, но он еще не понимал этого, просил Ромашкина:
Ц Накрой ногу, мерзнет.
Ромашкин расспрашивал Гасанова о последних боях.
Ц Ты где был, на каком участке?
Ц Истру знаешь? Водохранилище там.
Ц Слыхал.
Ц Вот его и удерживали.
Ц На берегу легче обороняться, это не то, что в открытом поле.
Ц Легче, говоришь? Оно же замерзло, как по земле ходить можно.
Ц Правильно. Да ты говори спокойно, не волнуйся.
Ц Как говорить спокойно, если оттуда нас выбили? Понимаешь, ночью по льду
подошли, атаковали, захватили плацдарм. Вот на этом плацдарме меня и рани
ло в плечо и в ногу. Ты не видал, большая у меня рана?
Ц В бинтах все, Ц опуская глаза, врал Ромашкин.
Ц Ну ничего, зарастет. Так вот, понимаешь, они к нам по сплошному льду подк
рались, а мы, когда вышибали их, в атаку шли где по льдинам, .а где вплавь меж
ду ними. Разбило все нашими и немецкими снарядами. Ух, и вода была! До сих по
р нога мерзнет. Закрой, пожалуйста, будь другом.
Ромашкин сам уже ходил на перевязки и за лекарствами, подолгу задерживал
ся в процедурной, разговаривал то с рыженькой белолицей Ритой, то с черно
глазой татарочкой Фатимой. Мария Никифоровна теперь все время хлопотал
а у койки Гасанова, что-то ворковала ему про «танции», про теплый Ташкент,
куда его скоро эвакуируют, а там Ц на родине Ц он непременно согреется.

Дни в госпитале тянулись однообразно и скучно. Раненые, в большинстве мо
лодые парни, как только начинали ходить, искали развлечений. А что придум
аешь в четырех стенках? Но все же забавлялись. У красноармейца Посохина н
е ладился желудок, ему делали клизмы. Как только он удалялся в процедурну
ю для принятия очередной порции воды, несколько бойцов занимали все каби
ны в уборной. Посохин бегал вдоль дверей и с нарастающим смятением звал:

Ц Братцы, откройте! Ребята, нельзя же так!
Вся большая палата хохотала. Потом и Посохин смеялся, он был добродушный
парень. Как он ни хитрил, как ни старался юркнуть в процедурную незамечен
ным, за ним приглядывали, и представление повторялось.
Другому бойцу положили в сапог щетку, и он, сунув босую ногу, испуганно зао
рал; третьему в компот подсыпали хины и долго ждали, пока он хлебнет этой с
меси. За сестрами ухаживали наперебой, тут разгоралось отчаянное соперн
ичество.
Просыпались рано, первым делом слушали радио Ц сводку Информбюро, потом
с нетерпением ждали газеты. Батальонный комиссар Линтварев читал их пос
ледним. Давали по одному экземпляру «Правды» и «Красной звезды» на палат
у. Командиры быстро просматривали фронтовые новости. И когда газеты осво
бождались, Линтварев читал их от первой до последней строчки, что-то выпи
сывая в толстый блокнот.
Иногда с ним горячо спорил танкист Демин.
Ц Ну все, немцы выдохлись! Ц сказал однажды Линтварев, прочитав какую-т
о заметку.
Ц И кто же это определил? Ц тут же откликнулся Демин.
Ц Объективный ход событий.
Ц А именно?
Ц Вот приводятся выдержки из немецких газет. Фашисты уже не сообщают о п
ланомерных наступлениях, а говорят, будто на Восточном фронте свирепств
уют морозы, что непозволяет проводить больших наступательных операций.

Ц Ну и что? Ц возразил Демин. Ц правильно пишут Ц зимой воевать трудне
е, снега маневр сковывают. Немцы к тому же непривычны к нашим морозам.
Линтварев спокойно ждал, пока танкист выскажется, по его ироническому ли
цу Ромашкин видел Ц комиссар подготовил веское опровержение:
Ц К зиме суровой они непривычны, правильно вы говорите. Но где она, зима? Г
де морозы? Холоднее трех Ц пяти градусов еще и не было! Зима в этом году по
здняя. Так что погода благоприятствует немцам. А почему они кричат о моро
зах? Ищут оправдание своим неудачам. Значит, выдохлись!
Ромашкин в споре не участвовал, но соглашался с Линтваревым Ц холодов д
ействительно не было. Василий не раз выходил во двор госпиталя в одном си
нем байковом халате, дышал свежим воздухом.
Ц Очень хорошо, что Совинформбюро опубликовало такую статью, Ц убежде
нно говорил комиссар. Ц Это официальный документ. Придет время, историк
и откроют сегодняшний номер газеты «Правда» и увидят Ц не генерал Мороз
, как утверждают немцы, остановил их, а мы Ц Красная Армия.
Ромашкин надел свой линялый старый халат, собрался на прогулку Ц не для
того, чтобы убедиться в отсутствии мороза, а просто на очередную вылазку,
тайком от сестер.
Он спустился на первый этаж и вышел за дверь. Голова закружилась от чисто
го холодного воздуха и едва уловимого запаха снега. Василий каждый день
удлинял прогулки и постепенно узнавал, что делается во дворе госпиталя,
где какие службы, отделения.
Раньше он слышал стук молотков в большом сарае, в дальнем углу двора. Сего
дня добрался и до этого сарая. Оттуда вышел такой же, как и он, выздоравлив
ающий в синем теплом халате, подпоясанном куском бинта.
Ц Что здесь за мастерская? Ц спросил Ромашкин, надеясь, что и себе найде
т какое-нибудь занятие от скуки.
Шьем деревянные телогрейки для нашего брата, Ц ответил выздоравливающ
ий.
Ц Чего? Ц не понял Ромашкин.
Ц А ты зайди, посмотри.
Василий заглянул за дверь, откуда пахнуло приятным теплом свежих струже
к и опилок. В большом просторном помещении, прислоненные к стене, рядами с
тояли гробы, сбитые из свежеоструганных досок.
Ромашкин отшатнулся.
Ц Не понравилось? Ц усмехнулся парень. Ц Есть и другая работа. Иди вот в
лесок, там увидишь.
Ц Мне так далеко нельзя ходить.
Ц Подумаешь, даль Ц двести метров. Небось до Берлина собирался дойти, да
немцы тебе маршрут укоротили, Ц съязвил боец.
Ромашкин обиделся, подумал о Линтвареве: «Вот какие разговорчики тебе, к
омиссар, надо слышать» Ц и ответил:
Ц Трепач. Совсем не думаешь, о чем болтаешь.
Выздоравливающий рассмеялся.
Ц Ничего, злее будешь. Это полезно.
Ромашкин вспоминал Куржакова. «Жив ли? Тоже все время про злость говорил.
А в бою был веселый, улыбался. Я думал, пристрелит меня за танки, а он даже по
мог».
Еще через три дня Ромашкин вышел за ограду и добрался до того самого лесо
чка, где, он теперь знал, была работа для выздоравливающих. В лесочке оказа
лось кладбище. На большой поляне одинаковые могилы выстроились ровными
рядами. «И мертвые в строю», Ц подумал Ромашкин. Большинство могил занес
ено снегом, но были холмики свежей, темной земли. Над всеми Ц старыми и но
выми Ц возвышались пирамидки со звездочками. У свежего холма курили, оп
ираясь на лопаты, выздоравливающие в полушубках и синих пижамных штанах
, заправленных в сапоги. «Вот какую работу предлагал мне тот парень Ц мог
илы рыть… Ну и тип!»
Василий тихо побрел вдоль старых могил, читая фамилии. «Может быть, наши р
ебята Ц Карапетян, Сабуров, Синицкий Ц здесь похоронены? Хотя едва ли. Он
и же не были ранены. Их сразу. Где-нибудь в братской могиле зарыты». Ромашк
ин вдруг оторопел, увидев свою фамилию. Еще раз прочитал Ц «Рядовой Рома
шкин П.Н.». Что-то холодное побежало от ног к сердцу. «Рядовой… П.Н. Ц Петр Н
иколаевич… не может быть! Почему не может? Всего три дня пролежал Гасанов,
и вынесли. Теперь ляжет вот в ту могилу, которую роют, и завтра уже будет на
писано: „Гасанов“. Так и не узнал, что у него нет ноги…» Василий понял, как б
ы он ни хитрил, как бы ни уводил мысли в сторону, от беды ему не уйти Ц это и
нициалы отца, Ромашкина Петра Николаевича.
Василий побежал в госпиталь, влетел к лечащему врачу.
Ц Почему такой взъерошенный? Ц спросил военврач, привыкший видеть его
спокойным.
Ц Вы не помните раненого Ромашкина? Пожилой такой. Худощавый, высокий. Ег
о здесь лечили… Он там похоронен. Инициалы совпадают Ц П.Н., у моего отца т
акие же. понимаете?
Ц Успокойся. Сейчас проверим. Какое звание у отца?
Ц Рядовой.
Ц Все ясно. Я его знать не мог: меня сразу закрепили за командирскими пал
атами. Идем.
В управлении госпиталя они зашли в тесную комнатку со стеллажами. Там в п
апках лежали врачебные документы на выбывших раненых.
Ц Посмотрите, пожалуйста, на «Р» Ц Ромашкин, Ц попросил военврач стару
ю женщину в очках.
Она пошуршала страницами около выступающей картонки с черной буквой «Р
» и, выдернув папочку, подала доктору. Он полистал бумажки, жалостливо пос
мотрел на лейтенант, тихо сказал:
Ц Да, это он. Все совпадает Ц Оренбург, имя, отчество, даже адрес. Екатерин
а Львовна, дайте, пожалуйста, лейтенанту стул. Садитесь, читайте. Здесь все
сказано. В палату историю болезни дать не могу. Читайте здесь.
Василий раскрыл синюю папку. Прочитал: «Ф.И.О. Ц Ромашкин Петр Николаевич
. Год рождения Ц 1903. Национальность Ц русский». «Зачем здесь нужна национ
альность?» «Партийность Ц беспартийный, Ц мелькало перед глазами. Ц Д
иагноз Ц сквозное ранение в грудь с повреждением сердечной сумки». «И я
в грудь, и папа…» Буквы расплылись, будто бумагу намочили водой. И тут же В
асилий почувствовал, что слезы заливают глаза и уже катятся по щекам…
Остаток дня Василий пролежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Мар
ия Никифоровна опять хлопотала возле него. Соседняя кровать была пуста,
на место Гасанова никого еще не положили.
Ц Сердечный ты мой, надо же случиться такому, Ц тихо приговаривала тетя
Маня и гладила Василия по голове. Ее глаза были влажными, но слез уже не бы
ло Ц выплакала вчера, когда умер Гасанов. Ц Ну уймись, ты ведь большой, Ц
просила она, как ребенка. Ц О себе подумай, о своем здоровье. Теперь и за с
ебя и за него вдевать придется. Уймись, сынок!..
С этого дня Ромашкин стал торопиться на фронт. Его торопливость была теп
ерь не только от желания отличиться и показать свою удаль Ц нет, он еще хо
тел мстить за отца. У него что-то окаменело в груди, и, чтобы там стало легче
, надо было, он понимал, скорее оказаться на фронте, бить фашистов, бить мно
го и беспощадно.
Доктор говорил Ц необходимо еще с полмесяца лечиться, предлагал отпуск.

Ц Домой съездите, матери покажетесь, поможете горе перенести.
Встречи с мамой Василий даже испугался. Оказаться в квартире, где все буд
ет напоминать отца, и знать, что он никогда не появится, казалось непосиль
ным.
Ц Нет, что вы, какой может быть отпуск, Ц отрешенно сказал Василий, Ц то
лько на фронт!
Он каждый день надоедал военврачу, перестал ходить к сестричкам в процед
урную, замкнулся, похудел.
В это время пришло письмо от мамы. Охваченная страхом за его жизнь и здоро
вье, она расспрашивала Ц куда ранен, могут ли быть последствия? Об отце не
писала ни слова. А сообщение о его смерти она получила из этого же госпита
ля. Василий сам видел копию в той синей папочке.
«Если мама так поступает, значит, ей так легче», Ц решил он и ответил, что р
ана пустяковая, скоро он вернется на фронт и пришлет свой новый адрес. Сме
рть отца стала тайной, которую знали оба, и, чтобы облегчить страдания дру
гому, каждый хотел взять на себя большую часть этого горя.
16 ноября началось новое наступление гитлеровцев на Москву.
В районе Яхромы, Солнечногорска фашисты бросили в атаку много танков. На
одном из участков наша оборона была прорвана. Ночью немецкие танки и пех
ота на бронетранспортерах ворвались в деревню Индюшкино.
Госпиталь спал. Как только раздались выстрелы и взрывы, раненые, кто мог, в
скочили с постелей.
Ц Немцы!
Ц Откуда они здесь?
Ц Не знаешь, откуда бывают немцы?
Ц Гаси свет!
Ц Зачем? Это же не бомбежка.
Ц Наоборот, зажгите все лампы, пусть видят, что здесь госпиталь.
Прибежали из своих комнатушек врачи, сестры, торопливо завязывая тесемк
и халатов.
Ц Товарищи! Ц властно и громко крикнул батальонный комиссар Линтваре
в, он стоял в центре общей палаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11