Командорский мостик не отличался от компьютерного зала - от нечего делать мы следили, как Антопол и ее офицеры последний раз проверяют компьютеры, прежде чем лечь в резервуары и доверить наши судьбы машинам.
Но иллюминатор все-таки имелся - пузырь из толстенного пластика - в навигационной комнате, дальше по носу корабля. Лейтенант Уильямс был свободен, сейчас его заменяли автоматы, и он с удовольствием показывал нам свое хозяйство.
Он постучал по иллюминатору ногтем.
- Надеюсь, нам не придется им пользоваться в этом рейсе.
- Как так? - сказал Чарли.
- Мы пользуемся окошком, только если потеряемся. Если корабль отклонится от угла входа в коллапсар на долю радиана, мы вполне можем вынырнуть на другом краю Галактики. Мы можем грубо определить позицию по спектрам наиболее ярких звезд. Это как отпечатки пальцев, достаточно определить три звезды и можно триангулировать.
- И найти ближайший коллапсар, и попробовать вернуться на старый путь, - сказал я.
- Это не просто. Сад-138 - это единственный известный нам коллапсар в Магеллановом Облаке. Мы открыли его только перехватив вражеское сообщение. Если мы найдем другой коллапсар - в случае, если заблудимся в Облаке-то, как мы узнаем угол входа?
- А что делать?
- Можно залечь в резервуары, нацелить крейсер на Землю и дать полную тягу. Через три месяца бортового времени мы будем дома.
- Да, - сказал я, - и всего 150.000 лет временной разницы. На двадцати пяти "ж" до субсветовой скорости можно разогнаться за месяц. После этого остается молиться святому Альберту.
- Да, это большой недостаток, - согласился он. - Но, по крайней мере, мы узнаем, кто выиграл войну.
Вы бы удивились, если бы узнали, сколько народу выпало из хода войны таким, очевидно, способом. Сорок две ударные группы пропали без вести. Наверное, они все сейчас ползут сквозь нормальное пространство, и через века начнут появляться на Старгейт, одна за другой.
Это был идеальный способ дезертировать, но только процедура прыжка программируется командованием ударных групп. Человек может вмешаться в работу компьютера только, если корабль действительно вынырнет в неизвестном районе космоса.
Мы с Чарли заглянули в спортзал. Он был достаточно просторен - вмещал одновременно целую дюжину людей. Я велел Чарли составить расписание, чтобы каждый солдат мог упражняться в зале регулярно, как только мы покинем резервуары.
В столовой было едва ли просторнее. Даже если организовать четыре смены, не обойдется без толкотни, а комната отдыха для рядового состава производила впечатление еще более удручающее, чем офицерская.
Я начал подозревать, что задолго до конца двадцати месяцев у меня возникнут проблемы.
Оружейная размерами равнялась спортзалу, столовой и двум комнатам, вместе взятым. На то была причина - большое разнообразие оружия, эволюционировавшего сквозь столетия. Основным видом оставался боекостюм, хотя он стал куда сложнее ранних моделей.
Лейтенант Риланд наблюдал за своими подчиненными, они проверяли в последний раз укладку оружия и боеприпасов. Самое ответственное задание, если подумать. Если только что-то вдруг случится с этими запасами взрывчатых и радиоактивных веществ, да под ускорением...
Я ответил на его небрежный салют.
- У вас все в порядке, лейтенант?
- Да, сэр. Кроме проклятых шпаг. - Шпаги предназначались для использования в стазис-поле. - Как их ни укладывай, все равно могут погнуться. Хоть бы не поломались.
Я даже приблизиться не мог к пониманию принципа стазис-поля. Современную физику и мою степень магистра разделяла пропасть шире, чем пропасть между Галилеем и Эйнштейном. Но я знал результаты его действия.
Внутри этого поля - сферического объема пятидесяти метров в радиусе ничто не могло двигаться быстрее 16,3 метров в секунду. Внутри поля не существовало электромагнитного излучения - ни света, ни магнетизма, ни электричества. Окружающее виделось там жутко одноцветным, как на гравюре, световой феномен мне объяснили быстрым переходом квазиэнергии из соседствующей тахион-действительности - для меня это то же самое, что флогистон.
Но в результате этого все обычные виды оружия теряли эффективность. Даже нова-бомба превращалась в безжизненный кусок металла. И любое существо, оказывающееся в поле без особой изоляции, умирало в мгновение ока.
Сначала все шло так, словно нам удалось найти, наконец, абсолютное оружие. Пять тельцианских баз было уничтожено без одной потери с нашей стороны. Нужно было только дотащить генератор до строений базы (при земной силе тяжести с этим управляются четверо крепких солдат) и наблюдать, как враг выскакивает наружу и умирает, попав в сферу поля.
Но на шестой раз тельциане уже были готовы встретить нас. Они создали защитные костюмы и вооружили солдат острыми копьями, которыми можно было проткнуть защитные костюмы наших солдат. После этого мы тоже начали вооружаться.
История войны знала только три таких сражения, хотя более десятка ударных групп отправились в рейд, вооруженные стазис-полем. Очевидно, остальные были в пути, или были полностью уничтожены. Мы и не рекомендовали возвращаться без победы в бою - это приравнивалось к "дезертирству в бою", что означало мозговое стирание для всех офицеров (ходили слухи, что мы потом накладывали новую личностную матрицу, отправляя обратно в "печь").
- Мы будем использовать поле, сэр? - спросил Риланд.
- Возможно. Но не сразу, если только тельциане нас не опередили. Я не в восторге от перспективы жить день за днем в боекостюме. - И я также был не в восторге от перспективы сражаться шпагой, копьем или метательным ножом, сколько бы электронных врагов ни отправил бы я в Валгаллу с их помощью.
Я посмотрел на часы.
- Так, нам не мешает наведаться к резервуарам. Проверить, все ли готово.
До прыжка оставалось еще два часа.
Резервуарный зал напоминал химический завод - круглый пол имел добрую сотню метров в диаметре, и весь зал до предела был заполнен разнообразными машинами, выкрашенными в одинаковый тускло-серый цвет, восемь противоперегрузочных резервуаров располагались симметрично вокруг центрального лифта, симметрию немного портил тот факт, что, один резервуар был в два раза больше остальных - в нем должны были помещаться офицеры и экипаж крейсера.
Из-за резервуара показался сержант и отдал честь.
- Это что такое? - среди всеобщего царства серого цвета - какое-то яркое пятно.
- Это кот, сэр.
- Еще бы. - Здоровенный котище, полосатый. На плече у сержанта он выглядел нелепо. - Скажем по-другому - что делает здесь этот кот?
- Это талисман отделения техобслуживания, сэр.
Кот слегка приподнял голову, пошипел и снова задремал.
- Довольно жестоко, - сказал Чарли. - После ускорения от него одна шкура останется.
- Нет, нет, сэр! - Сержант почесал кота по спине. Оказалось, что там имеется вводной канал для флюокарбона, точно такой, как у меня над бедром. - Мы его купили на Старгейте. Такие коты сейчас есть на многих кораблях, сэр. Командор подписал нам бланки.
Что ж, она имеет право, это ее корабль.
- А собаку нельзя было купить? - Боже, я ненавидел котов, они вечно лезут под ноги.
- Нет, сэр, собаки не приспосабливаются. Не выносят невесомости.
- А как вы его хотите поместить в резервуар? - спросил Чарли.
- Мы поставили добавочную кушетку.
Значит, вместе со мной в резервуаре будет это животное.
- Мы только укоротили привязные ремни. Ему требуется особый препарат для упрочнения стенок клеток, но он входит в цену кота.
Чарли погладил кота, почесал ему за ухом, кот замурлыкал, но не шевельнулся.
- По-моему, он довольно глупый.
- Мы уже ввели ему "микстуру", заранее.
Вот отчего он такой сонный, наркотик снижает темп обмена веществ до предела.
- Так его легче укладывать.
- Ладно, пускай живет, - сказал я. - Но если он будет путаться под ногами, я лично отправлю его в регенератор.
- Да, сэр, - с облегчением сказал сержант, думает, наверное, что я пожалею кота. Погоди, парень.
Таким образом, мы осмотрели весь корабль, кроме двигателей, мы не могли пройти в грузовое отделение, где замерли в массивных гнездах роботоснаряды и штурмовики, а возиться с накачкой воздуха и обогревом не хотелось - удовлетворенное любопытство того не стоило.
Я уже начал чувствовать себя каким-то суперкладовщиком. Вернувшись в комнату отдыха, вызвал Холлибоу. Она доложила, что все в порядке. У нас в запасе оставался еще час, и мы сыграли с компьютером в интересную игру "Кригшпилер", что по-немецки означает: "игра в войну". В самый разгар игры прозвучал сигнал десятиминутной готовности.
Противоперегрузочные резервуары гарантируют пятьдесят процентов выживаемости при пятинедельном погружении. То есть, у вас пятьдесят шансов из ста выжить, если вы будете находиться внутри пять недель. На самом деле трудно представить такую ситуацию, когда потребуется даже двухнедельное погружение.
Пять недель или пять часов - в резервуаре вы не ощущаете течения времени. Абсолютная изоляция от окружающего. Можно несколько часов подряд вспоминать собственное имя.
Поэтому я вовсе не удивился, что не почувствовал прошедшего времени, когда вдруг все тело защипало и защекотало - кровь приливала к онемевшим тканям. Зал резервуарной напоминал сборище астматиков - тридцать девять человек и один кот кашляли и чихали, стараясь избавиться от остатков флюокарбона.
Около сотни людей слонялось уже снаружи резервуаров, потягиваясь и массируя руки-ноги. Великий космос! Окруженный целыми арками обнаженного женского тела, я старательно смотрел им прямо в лица, отчаянно стараясь решить в уме дифференциальное уравнение третьей степени. С переменным успехом, но все же спокойно я добрался до лифта.
Холлибоу уже вовсю командовала, выстраивая людей в шеренги. Я обратил внимание, прежде чем закрылась дверь, что у людей из одного взвода имеется легкий кровоподтек по всему телу - у всех до одного. Я решил поинтересоваться на этот счет у медиков и техобслуживающего персонала.
4
Мы шли с ускорением в один "ж" три недели, не считая кратких периодов невесомости. "Масарик-2" по широкой петле удалялся от коллапсара Реш-10, тормозясь, а потом, разгоняясь, двинулся в обратную сторону. Люди вполне удовлетворительно приспособились к корабельному распорядку. Я старался занять их как можно больше тренировками и занятиями по теории - для их собственной пользы. Хотя я был не настолько наивен и понимал, что они смотрят на все это со своей колокольни.
Примерно через неделю полета обнаружилось, что рядовой Рудковский (помощник повара) соорудил кустарный перегонный аппарат и продуцирует 95% спирт. Я решил не пресекать - жизнь и без того была лишена разнообразия, но мне было чертовски любопытно узнать, где он достает сырье - это при нашем-то замкнутом цикле, и чем ему платят за "бормотуху". Я начал с конечного звена командной цепочки - с доктора Алсевер. Она пункт звена у Джарвиса. Джарвис - у Каррераса. Каррерас - у Орбана. Оказалось, что сержант Орбан все это и придумал. Рудковский выполнял черновую работу.
Система была такая:
Каждый день подавался какой-то сладкий десерт: желе, крем или пирог. Вы могли его съесть - хотя, как правило, десерт был до невероятности приторным - или не съесть. Если десерт оставался у вас на подносе, когда вы опускали поднос в окошко регенератора, Рудковский выдавал вам расписочку на десять центов, а десерт отправлял в чан. У них имелось два чана - один "работающий", другой в стадии заполнения. В каждый чан вмещалось двадцать литров.
Записка-десятицентовка значила, что вы находитесь в самом низу системы, позволяющей купить пол-литра чистого этилового спирта за пять долларов (в расписках). Отделение из пяти человек вполне могло позволить себе покупать литр "бормотухи" раз в неделю. Для здоровья не опасно, но достаточно для вечеринки.
Когда Диана доставила мне эти сведения, она принесла с собой и бутылку "Рудковского худшего" - в буквальном смысле, это была неудачная серия. До меня она дошла, потеряв несколько сантиметров содержимого.
На вкус это была жуткая смесь клубничного сиропа и тмина. Как и все не привыкшие пить люди, Диана с удовольствием его поглощала. Я лично не допил и одного стакана.
Уже на полпути к счастливому забытью, она вдруг резко подняла голову и посмотрела на меня с детской прямотой.
- Уильям, у тебя большая проблема.
- Завтра утром у тебя обнаружится проблема побольше, доктор Диана.
- Нет, что ты, - она слабо помахала рукой, - немного витаминов... глю-глюкозы... адреналин, если... не поможет, у... у... тебя... серьезная проблема.
- Послушай Диана, неужели ты хочешь, чтобы...
- Ты должен... должен пойти на прием к нашему милому капралу Вальдесу. - Вальдес был мужским сексологом. - Он большой специалист. Он... поможет тебе...
- Ведь мы уже говорили об этом, помнишь? Я хочу остаться таким, какой я есть.
- И мы тоже. - Она смахнула слезу - готов побиться об заклад, что в ней имелось не меньше процента алкоголя. - Ты же знаешь, они прозвали тебя Старый Извращенец.
Она поглядела на пол, потом на стену.
- Старый Извращенец, вот как.
Я ожидал чего-нибудь похуже. Но не так скоро.
- Ну и что? Командиру всегда приклеивают прозвище.
- Я знаю, но ведь... - Она вдруг поднялась, слегка качнувшись. - Я перебрала. Нужно полежать. - Она повернулась ко мне спиной и с хрустом потянулась. Потом свистнул замок, и она стряхнула с плеч одежду. Она присела на койку и похлопала по одеялу. - Иди ко мне, Уильям.
- Ради, бога, Диана, это нечестно.
- Все честно, - хихикнула она. - Кроме того, я врач, мне разрешается. Помоги мне, пожалуйста. - Оказывается, застежки у лифчика и пять столетий спустя все так же размещаются сзади.
Джентльмен на моем месте мог поступить двояко, или помог бы ей раздеться и тихонько покинул комнату, или покинул бы комнату сразу. Но я совсем не двигался.
К счастью, Диана погрузилась в забытье раньше, чем что-то успело произойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29