- Улыбка у нее превратилась в улыбочку. - Вы ее сын? Но ведь ей уже за восемьдесят.
- Послушайте, это долго объяснять. Ей сейчас очень нужен врач.
- Вы что, шутите?
- О чем вы? - Из спальни доносился новый приступ сдерживаемого кашля. - Слушайте, это очень серьезно...
- Но, сэр, миссис Манделла была переведена в нулевой класс срочности обслуживания еще в 2010 году.
- Проклятье, что все это значит?
- С-э-р... - Улыбка молниеносно затвердела.
- Послушайте. Представьте, что я прилетел с другой планеты. Что такое "нулевой класс"?
- С другой... Ой! Я знаю, кто вы - она повернула голову в сторону. Соня! Беги скорей сюда! Ты не поверишь, кто... - В пространство куба втиснулось еще одно личико - худосочная белокурая девица, с совершенно такой же приклеенной улыбочкой - помнишь? По стату передавали, сегодня утром!
- Да, да, - сказала вторая девица. - Один из этих солдат... Слушай, это же проход, настоящий проход!
Голова пропала.
- Понимаете, мистер Манделла, - сказала первая медсестра, - не удивительно, что вы не знаете. Все просто.
- Ну же?
- Это часть Универсальной Системы Медобеспечения. Каждый человек в возрасте до семидесяти лет получает определенный класс очередности обслуживания. Автоматически все решают машины в Женеве.
- Какой класс? Что он означает? - Но все уже было ясно...
- Ну, он показывает, насколько человек важен для общества, и какое ему надлежит получить лечение. Третий класс - обычный уровень, второй класс - тоже обычный, кроме некоторых процедур по продлению жизни...
- А нулевой класс - вообще никакой помощи, так?
- Да, мистер Манделла. - И в ее улыбке не была и намека на сочувствие или понимание.
- Благодарю вас. - Я выключил фон. Мэригей стояла у меня за спиной, она беззвучно плакала, с раскрытым ртом.
В магазине спортивных товаров я раздобыл баллон с кислородом для альпинистов, а у какого-то типа в баре в Вашингтоне мне удалось купить из-под полы коробочку антибиотиков. Но маме требовался настоящий врач, а не такой любитель-терапевт, вроде меня. Она умерла на пятый день. У работников крематория была такая же несмываемая улыбка.
Я пытался связаться с Майком, но телефонная компания разрешила мне звонок только после того, как я выписал чек на 25.000 долларов. Мне пришлось переводить деньги по кредиту из Женевы.
Наконец, я дозвонился до него.
- Мама умерла. - Сразу, без вступлений.
За секунду волна добежала до Луны, еще секунда ушла на обратный путь. Майк вскинул глаза и медленно кивнул.
- Я не удивляюсь. Каждый раз, как я прилетаю на Землю, я удивляюсь, что еще вижу ее. Мы не переписывались - я еще не миллионер.
В Женеве он рассказывал мне, что письмо с Луны стоит 100 долларов это за пересылку, плюс 5.000 долларов налога. В целях воспрепятствовать коммуникации с кучкой отъявленных анархистов - таковыми колонисты являются в глазах ООН.
Мы помолчали печально с минуту, потом Майк сказал:
- Уилли, на Земле вам с Мэригей делать нечего. Перебирайся на Луну. Здесь еще можно чувствовать себя человеком. Здесь мы не вышвыриваем людей сквозь воздушный шлюз после семидесяти лет.
- Нам снова придется вступить в ИСООН.
- Верно, но в действующую армию ты уже не вернешься. Говорят, что вы им необходимы для тренировки новобранцев. Ты сможешь заниматься в свободное время, подучишь физику... может, попадешь в исследовательскую программу.
Мы еще немного поговорили, в общей сложности три минуты. Тысячу долларов я получил обратно.
Всю ночь мы с Мэригей решали, как поступить. Возможно, мы приняли бы другое решение, если бы нас не окружали вещи мамы, напоминавшие о ее жизни и ее смерти, но когда наступило утро, гордая, тщательная красота городка Рифтона приобрела вдруг зловещий, предвещающий смерть вид.
Мы уложили вещи, перевели деньги в кредитное отделение Тихо-сити и отправились монорельсом на старый добрый мыс, куда совсем недавно доставила нас "Надежда-2".
10
- Кстати, если вам интересно, то могу сообщить, что вы не первые, кто вернулся.
Офицером в рекрутском пункте был мускулистый лейтенант, неопределенного тем не менее пола. Мысленно я подбросил монетку и мне выпал орел.
- Еще девять человек, по последним данным, - сказала она слегка сипловатым голосом. - Все они выбрали Луну. Может, еще встретите знакомых. - Она пододвинула к нам два незамысловатых бланка. - Распишитесь тут и тут. Будете вторыми лейтенантами.
Бланк представлял собой простую просьбу принять нижеподписавшегося в ряды действующих членов ИСООН. Мы, по-настоящему, никогда ведь из Сил не уходили, нас считали временно не действующими, поскольку срок службы был увеличен. Я внимательно изучил документ.
- Здесь ничего не сказано о выборе назначения. Нам гарантировали свободный выбор на Старгейт.
- Гарантировали? - У нее была стандартная улыбка обыкновенного наземника.
- Да. Нам обещали, что мы сами выберем себе назначение.
- В этом нет необходимости. Силы...
- А я думаю, что необходимость есть. - Я вернул бланк обратно. То же самое сделала и Мэригей.
- Одну минуту. - Чиновница покинула стол и исчезла в глубинах офиса. Некоторое время она разговаривала по телефону, потом застучала машина.
Она вернулась с теми же бланками, только теперь сверху было еще допечатано: "ГАРАНТИРУЕМ ВЫБОР МЕСТА НАЗНАЧЕНИЯ (ЛУНА) РОД НАЗНАЧЕНИЯ (БОЕВОЙ ИНСТРУКТОР)".
Потом мы прошли тщательный медосмотр и для нас были подготовлены боекостюмы. На следующее утро мы поднялись на борт первого же челнока, вылетели на окололунную орбиту, наслаждаясь невесомостью, пока груз перемещался из челнока в отсеки паукообразного тахионного грузовика, потом снова вернулись на старушку Луну, совершив посадку на базе Гримальди.
На дверях "Общежития транзитного офицерского состава" какой-то шутник выцарапал: "Оставь надежду, всяк сюда входящий". Мы отыскали предназначенную нам комнатку на двоих и начали переодеваться к обеду.
Два щелчка в дверь.
- Письменный приказ, господа.
Я открыл дверь, и стоящий на пороге сержант отдал честь. Я какое-то время смотрел на него, потом вспомнил, что теперь мы офицеры, и отдал честь тоже. Он вручил мне два одинаковых бланка. Один я передал Мэригей. Сердца наши, наверное, тоже замерли одновременно.
- Времени, они, однако, не теряют, - с горечью сказала Мэригей.
- Очевидно, текущее назначение. Командование ударными группами от нас на расстоянии световых недель, они не могли еще узнать, что мы вернулись.
- А как же наши... - она не закончила.
Наши гарантии.
- Что ж, ведь мы получили назначение согласно нашему выбору. Нам ведь не гарантировали, что оно будет длиться больше одного часа.
- Подлецы!
- Армия, - вздохнул я. Меня беспокоили две мысли.
Первая: с самого начала мы знали, что так и будет.
Вторая: мы вернулись домой.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЛЕЙТЕНАНТ МАНДЕЛЛА (2024-2389 гг.)
1
- Могут врезать нам.
Я смотрел на моего взводного сержанта Сантесбана, но говорил сам с собой. Слышать меня, впрочем, мог любой, кто потрудился бы слушать.
- Ага, - сказал сержант. - У нас будет всего пара минут. Если не успеем, они нас прижмут. - Он лаконичен и деловит. Допинг уже начал действовать.
Подошли рядовые Коллинз и Холлидей. Сами того не замечая, они держались за руки. - Лейтенант, - голос у Коллинз немного дрожал. - Можно, мы простимся?
- Даю вам минуту, - резко сказал я. - Мне очень жаль, но через пять минут мы выступаем.
Мне и правда было жаль этих двоих. Они еще ни разу не были в настоящем бою. Но они знали, как и все остальные, что шансов у них увидеть друг друга после операции почти нет. Сутулившись они стояли в углу, бормотали какие-то слова, обменивались ласковыми жестами... совершенно механически. Глаза у Коллинз блестели, но она не плакала. Холлидей, та просто хмурилась и почти все время молчала. Обычно Коллинз была более привлекательной из этих двоих, но сейчас искра жизни покинула ее, оставив пустую красивую оболочку.
Я уже почти свыкся с открытой женской гомосексуальностью, и даже не жалел, что потеряны возможные партнеры. Но мужские пары все вызывали у меня дрожь.
Я скинул форму и, пятясь, влез в боекостюм, стоявший в положенном ему месте. Эти новые системы были куда сложнее наших старых костюмов, с новыми системами биометрии и аварийно-медицинскими системами на случай травмы или ранения. Надевать костюм стало гораздо сложнее, но одно другого стоило, если вас вдруг угораздит слегка пораниться. Спокойно отправитесь домой с приличной пенсией и героическим отличием в виде протеза. Поговаривали даже о возможной регенерации ампутированных конечностей. Если так, то надо было бы поскорее попасть на Небеса, пока она не наполнилась неполноценными ветеранами. Небеса - это была новая планета - одновременно курорт и госпиталь.
Я покончил с процедурой подключения, и костюм закрылся. Сжав зубы в ожидании боли, которая так и не пришла, когда внутренние сенсоры и вводимые иглы проникли сквозь кожу. Кондиционированная нейронная блокада, вы чувствуете только легкое неудобство. Ничего подобного смерти от тысячи ран.
Коллинз и Холлидей влезали в свои боекостюмы, остальные почти все уже успели облачиться. Поэтому я отправился в раздевальню третьего взвода, сказать Мэригей "до свидания".
Она уже тоже оделась и шла мне навстречу. Мы коснулись шлемами, не включая коммуникаторов, хоть какая-то интимность.
- Ты в порядке, малыш?
- Все отлично, - сказала она. - Приняла таблетку.
- Ага, так возрадуемся же.
Я тоже принял свою таблетку. Транквилизатор, как предполагалось, должен был привести меня в бодрое душевное состояние, наполнить оптимизмом, но оказывая при этом воздействия на способность здраво оценивать ситуацию. Я знал, что большинство из нас скорее всего назад не вернется, но особенно по этому поводу не расстраивался.
- Вечером увидимся?
- Если вернемся, - спокойно сказала она. - Придется принять еще таблетку. - Она попыталась засмеяться. - Чтобы заснуть. Как новички, держатся? У тебя ведь их десять?
- Ага, десять. В порядке. Все уже приняли боевую дозу.
- И мы тоже. Стараюсь особенно не нажимать.
Практически, под огнем из моего взвода успел побывать только Сантесбан. Еще четыре капрала имели стаж службы в ИСООН, но в настоящем деле не бывали.
Махонький коммуникатор на моей скуле ожил, и послышался голос командующего Кортеса:
- Готовность две минуты. Стройте людей.
Мы сказали друг другу "до свиданья", и я отправился проверить моих ребят. Все, похоже, благополучно запаковались в боекостюмы, и я выстроил их в шеренгу. Время тянулось просто бесконечно.
- Хорошо, начинайте посадку.
Одновременно со словом "посадку" открылась шлюзовая дверь - воздух тем временем уже выкачали - и я повел своих людей к десантному кораблю.
Выглядели эти новые десантные корабли жутко уродливо. Просто открытая рама с зажимами и петлями, чтобы держать экипаж и не давать ему выпасть за борт, два лазера - на корме и на носу, и две тахионные тяговые системы под лазерами. Все автоматизировано. Посудина в наикратчайшее время доставит нас на место, потом взлетит обратно, чтобы отвлечь внимание противника. Это было дешевое, одноразового пользования устройство. Тех, кто уцелеет в бою, подберут уже другие машины, более надежного вида.
Мы пристегнулись, и десантный корабль, дав две вспышки коррекционными двигателями, покинул борт крейсера. Потом голос компьютера дал короткий отсчет, и на четырех "ж" мы рванули прямо вниз.
Планета, которой даже не было дано названия, представляла просто громадную скалу, за отсутствием более-менее близкого светила погруженную в вечный мрак и холод. Сначала ее можно было определить только по исчезновению звезд, которые затмевались ее массой, но когда мы подошли поближе, то начали различать даже какие-то детали рельефа. Мы опускались на полушарие, противоположное тому, где находилась тельцианская база.
Как показала предварительная разведка, база находилась в центре совершенно плоского лавового поля, несколько сот километров диаметром. По сравнению с уже встречавшимися нам базами противника, эта выглядела довольно примитивно, но подобраться к ней незаметно не было никакой возможности. Мы намеревались внезапно выскочить из-за горизонта, на полном торможении - до базы оставалось бы еще пятнадцать "щелчков" - одновременно со всех четырех сторон, и с божьей помощью ухнуть прямо на голову врага, разя направо и налево изо всех стволов. Спрятаться нам будет негде.
Это меня, конечно, не беспокоило. Хотя совершенно отрешенно я подумал, что лучше было бы не принимать таблетку.
Мы перешли на горизонтальный полет на высоте в один километр и помчались вперед. Наша скорость далеко превосходила местную скорость убегания, поэтому постоянно делались коррекции, дабы не отправиться в межзвездный полет. Поверхность проплывала под нами в смутном сером очертании: мы отбрасывали свечение, называемое псевдо-черенковским и происходившим от работы тахианского выхлопа. Скалы проносились под нами и исчезали, покидая нашу реальность и уходя в свою собственную.
Наша неуклюжая "колесница" мчалась вперед таким образам еще минут десять. Потом заработал носовой двигатель, нас рвануло вперед, глазные яблоки немедленно попытались покинуть предназначенные им орбиты.
- Приготовиться к выброске, - сказал металлический голос компьютера. - Пять, четыре...
Лазеры вдруг открыли огонь. Миллисекундные вспышки подобно стробоскопу вырывали местность внизу из темноты и снова погружали ее обратно во тьму. Местность вся была усыпана скалами и мелкими трещинами, словно оспинами. Мы снижались.
- Три... - на этом отсчет и прекратился. Ослепительная вспышка, горизонт куда-то провалился, хвост нашей посудины ткнулся в поверхность, и мы покатились, во все стороны летели куски корабельных конструкций и оторвавшиеся десантники. Наконец, после продолжительного скольжения по скалистому грунту, мы остановились, и я попытался освободиться, но ногу мне придавила рама. Страшная боль и треск, когда балка переломила мне кость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29