Ей приходилось даже труднее по вечерам она выглядела совсем измученной, когда мы вместе выходили на крышу подышать воздухом.
Шли дни за днями, и упражнения постепенно перестали быть такими мучительными. Мы начали каждый день купаться по часу; пляж охраняли силовым барьером. Я еще хромал, но в воде чувствовал себя уже совсем здоровым.
С силовым барьером, охраняющим водное пространство пляжа, было связано единственное местное развлечение - единственное для наших притупившихся на войне чувств.
Каждый раз, когда садится корабль, поле выключается на долю секунды, иначе корабль рикошетирует. Каждый раз внутрь проникает какое-нибудь морское существо. А в океане хищники здесь гораздо проворнее сухопутных.
Хозяином местных вод было здесь уродливое существо, местные жители называли его - оригинальная выдумка! - акулой. На самом деле он мог скушать пару земных акул только на завтрак.
На этот раз внутрь прорвалась сравнительно средних размеров акула. Уже несколько суток она бродила вдоль границы поля, привлекаемая сгустками протеина по ту его сторону. К счастью, за две минуты до выключения поля дается сигнал - сирена, и все за две минуты успевают выбраться на берег. И на этот раз акула с бесплодной яростью едва не выскочила на сушу - в воде уже никого не было.
Существо это было двенадцати метров в длину, с острым как бритва хвостом и коллекцией клыков в руку длиной. Глаза, большие желтые пятна, помещались на длинных стеблях, выносивших их вперед головы. В широко раскрытой ее пасти мог свободно стоять человек. Хорошенькое бы получилось фото - на память наследникам.
Просто выключить поле и дать акуле уплыть было невозможно. Курортный Комитет организовал охоту.
Я не слишком спешил превратиться в закуску для гигантской рыбы, но Мэригей выросла во Флориде и в детстве увлекалась подводной охотой. Она горела энтузиазмом, я тоже присоединился - когда узнал, как все делается. Мне показалось, что это совсем безопасно.
Эти "акулы", как считают, никогда не нападают на людей в лодках. Два человека, выказавшие больше веры, чем я, в рассказы рыбаков, подъехали на лодке к границе воды и швырнули за борт кусок мяса. Акула была тут как тут.
Это было сигналом для нас - начиналась потеха. Мы - двадцать три дурака - ждали на берегу. Уже облаченные в маски, ласты и респираторы, у каждого копье. Копья были солидные, на реактивной тяге и со взрывающейся боеголовкой.
Мы плюхнулись в воду и поплыли к наедающейся рыбине, развернутой фалангой. Она нас заметила, но сначала не атаковала. Она попыталась припрятать свой завтрак, чтобы один из нас, под шумок, не утащил его, наверное. Но всякий раз она натыкалась на силовые поля. Видно, скотина здорово испугалась.
Наконец, акула бросила мясо, развернулась и кинулась на нас. Вот это да! Секунду назад она была величиной с ваш палец, и вот уже она рядом и приближается все быстрее.
Наверное, около десятка копий попало в цель - я промазал - и они разорвали рыбину в клочья. Но даже после того, как ей снесло половину головы, когда внутренности вывалились наружу и волочились за ней в клубах крови, акула все-таки врезалась в нашу фалангу и челюсти сомкнулись вокруг одной женщины. Акула отгрызла ей ноги и только потом умерла.
Едва живую, мы вынесли несчастную на берег, где ее уже ждали врачи. Влив ей полную меру кровезаменителя и препарата "анти-шок". "Скорая помощь" помчала пострадавшую в госпиталь. Ей предстояло пережить агонию выращивания новых ног. Я решил, что пусть лучше на рыбу охотится другая рыба.
После того, как терапия перестала быть мучением, наша жизнь в Преддверии была довольно приятной. Никакой тебе военной дисциплины, хочешь - читай, хочешь - броди по округе. Но было одно - мы по-прежнему находились на службе, никто не собирался отправлять нас на заслуженный отдых, и сознание этого омрачало нашу жизнь. Мы были машинами, нас латали и приводили в порядок, чтобы снова бросить в ад. Нам с Мэригей предстояло отслужить еще по три года.
Но впереди было еще шесть месяцев отдыха, Мэригей выписали на два дня раньше меня, и она оставалась в городе, дожидаясь моей очереди.
Мои накопления составляли к этому моменту 89.274.601 доллар. К счастью, на Небесах пользовались кредитной системой, основанной на электронике, и все свое состояние я носил в кармане в виде маленького устройства с цифровым индикатором. При покупке вещи вы просто выстукивали на клавишах кредитный номер продающего и сумму, деньги автоматически перечислялись на его счет.
Размерами устройство не превосходило бумажника и реагировало только на отпечаток вашего большого пальца.
Вся экономика на Небесах была подчинена постоянному присутствию нескольких тысяч отдыхающих солдат-миллионеров. Скромный завтрак стоил сотню долларов, комната в отеле на одну ночь - по крайней мере в десять раз больше. Поскольку ИСООН освоили и владели Небесами, местная инфляция была простейшим способом вернуть наши боевые накопления обратно в оборот.
И мы развлекались с весельем отчаяния. Мы взяли на прокат флаер и туристические причиндалы, и отправились в путешествие по планете. Здесь все имелось: прозрачные реки, чтобы плавать в них, непроходимые джунгли, их луга и горы, полярные шапки и пустыни.
Нас идеально оберегали индивидуальные силовые поля - можно было спокойно спать совершенно без одежды в самой гуще снежного бурана. Если мы хотели, мы могли их выключить и непосредственно ощутить природу. По предложению Мэригей, мы, перед самым возвращением обратно к цивилизации, взобрались на гору посреди пустыни. Перед этим мы несколько дней ничего не ели, чтобы обострить восприятие - я до сих пор не уверен, что именно так: возможно притупить его - и мы сидели рядышком на головокружительной высоте, пропуская сквозь себя медлительный поток нашей жизни.
А потом - обратно в суету. Мы побывали в каждом городе планеты, и каждый был по своему великолепен, но в конце концов, мы вернулись в Облако и решили остаться там до конца отпуска.
Четыре недели мы наслаждались воздушной обителью, спустив при этом по полмиллиарда долларов. Мы ходили в казино, иногда проигрывали по миллиону за ночь, ели и пили все самое лучшее, что могла нам предложить планета, мы испробовали все, что только не было слишком уж жутким для наших относительно старомодных вкусов. Каждый из нас имел личного слугу, с жалованием побольше, чем у генерала.
Веселье отчаяния, как я уже говорил. Ведь если не произойдут радикальные изменения в ходе войны, у нас были микроскопические шансы выжить в течение следующих трех лет. Мы были как жертвы неизлечимой болезни, и пытались вогнать удовольствия целой жизни в какие-то полгода.
Хоть и малое, но у нас было утешение - мы будем вместе до конца войны, как скоро бы он ни наступил. Мне и в голову не пришло, что нас могут лишить даже этого.
Мы наслаждались легким завтраком, сидя среди прозрачных стен "первого этажа" Облака, любовались волнами океана у нас под ногами. Пришел посыльный и вручил нам наши приказы.
Мэригей была произведена в капитаны, а я в майоры - на основании наших послужных списков и результатов тестов, которые мы прошли в Преддверье. Я был назначен командиром группы, она - старшим офицером группы.
Но это были разные группы.
Мэригей должна была явиться в пункт сбора группы здесь, на Небесах. Я возвращался на Старгейт для "переподготовки".
Мы долго сидели молча.
- Я буду жаловаться, - сказал я неуверенно наконец. - Они не могут заставить меня принять группу.
Мэригей молчала, потрясенная. Это был конец - даже если война кончится, и мы вернемся на Землю, но в разных кораблях, то геометрия коллапсарных прыжков разбросает нас по разным векам. И скорее всего, мы уже никогда не увидимся.
Мы сидели так некоторое время, не прикасаясь к изысканной пище, не видя красоты небес и океана. Мы сознавали только присутствие друг друга и двух листков бумаги на столе перед, нами.
Между нами легла пропасть шире, чем смерть.
Мы вернулись в Преддверие. Я протестовал, но в ответ только пожимали плечами. Я пытался порекомендовать Мэригей в свою группу, мне сказали, что мой персонал уже набран и утвержден. Да ведь половина из них еще не родилась, говорил я. И тем не менее, он уже набран, отвечали мне. Я доберусь до Старгейта через сто лет, не раньше. Правильно, командование ударных групп строит планы в масштабах веков.
Человек для них слишком малая единица.
У нас оставались день и ночь. Я терял не только любимого человека. Мы были друг для друга единственными связующими звеньями, что соединяли нас с прошлым, с Землей 1980 и 90 годов. А они думали, что мы просто ненормальные и поэтому держимся друг за друга.
Когда стартовал челнок с Мэригей, словно надгробная плита опустилась на могилу.
Я связался с компьютером и рассчитал орбиту корабля, теперь я мог видеть, как она улетит.
Я полетел в "нашу" пустыню, на "нашу" вершину. И за несколько часов до рассвета я увидел, как новая звезда появилась над западным горизонтом, разгорелась в ослепительном блеске и уплыла, погасая, и исчезла. Я подошел к обрыву и взглянул вниз, на застывшие волны дюн в полукилометре подо мной. И сел, свесив ноги вниз, и ничего не думал, пока первые лучи солнца не ударили из-за горизонта, накладывая мягкие светотени на ряды дюн. Дважды я наклонился вперед, словно хотел прыгнуть. И если я не бросился с обрыва, то не из-за страха боли или потери жизни. Боль была бы мгновенной, а потерю понесла бы только армия. И это значило бы, что они в конечном итоге победили - столько лет они правили моей жизнью и заставили меня покончить с ней, наконец. Ну нет, по крайней мере, для этого еще имелись тельциане.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. МАЙОР МАНДЕЛЛА (2458-3143 гг.)
1
Что-то такое нам рассказывали еще в школе? Какой-то старый эксперимент? Возьмите червяка и научите его проползать сквозь лабиринт. Потом скормите ученого червяка неученому червяку. Глядите-ка, этот червяк теперь тоже умеет проползать лабиринт!
Во рту у меня уже был противный привкус генерал-майора.
На самом деле, я предполагал, что со дней моей юности они успели усовершенствовать методику. В общей сложности у них имелось 450 лет на эксперименты и внедрение.
Соответственно приказу на Старгейте я должен был пройти "переподготовку", прежде чем вступить в командование.
Дабы получить меня, они, конечно, не собирались поджаривать генерал-майоров и подавать их мне под соусом. Они вообще мне ничего не давали есть три недели, кроме глюкозы. Глюкоза и электрические сигналы.
Они обрили мне каждый волосок, сделали укол - теперь я был слабее младенца - нацепили дюжину электродов и заключили в резервуар оксигенированного флюокарбона. Я был во власти КУВа, то есть "компьютера ускоренного восприятия". Он не давал мне заскучать.
Машине понадобилось минут десять - я так думал, чтобы выяснить уровень моих знаний в области военного искусства (прошу прощения за выражение). Потом она начала обучать.
Я научился в совершенстве пользоваться любым видом оружия, от камня до нова-бомбы. И не только теоретически - не зря мне прицепили электроды. Контролируемая компьютером кинестезийная обратная связь. Я чувствовал оружие в руках и выполнял операции. Я выполнял их до тех пор пока не делал все правильно. Иллюзия реальности была полнейшая. Я метал копье с помощью специальной петли - я был воином-негром из племени масаев и мы напали на вражескую деревню. Я был высокий и чернокожий. Я учился фехтовать у какого-то зловещего вида субъекта посреди французского дворика XVIII века. Я сидел притаившись в ветвях дерева, я целил из снайперской винтовки в полуодетых людей, пробиравшихся по размокшим полям к Виксбургу. За три недели я изничтожил целое отделение электронных призраков. Мне казалось, что прошел год, но КУВ странным образом действовал на наше восприятие времени.
Но это была меньшая часть обучения. Разминка. Потому что потом в мой бедный мозг машина натолкала всю военную премудрость четырех тысячелетий, и я не мог забыть ни одного факта, пока я находился в машине, по крайней мере.
Хотите знать, кто такой Сципион Амилианус? Я не хотел. Оказывается, это какой-то умник из периода Третьей Пунической войны. ВОЙНА - ЭТО ПРЕДЕЛ СПОСОБНОСТЕЙ И ПОЭТОМУ ХРАБРОСТЬ ЕСТЬ ГЛАВНОЕ ДОСТОИНСТВО ВОЙНЫ - вот что, оказывается, говаривал фон Клаузевиц. И не забыть мне до конца своих дней высокую поэзию следующего отрывка: "...наступающая группа обычно продвигается колонной, в авангарде находится командный взвод, за ним следует лазерное отделение, отделение массированного удара, замыкает колонну второе лазерное отделение..." Это из "Малого справочника командира ударной группы", если только можно назвать "малым справочником" книгу в две микрофильмовые карты, это 2.000 страниц.
Если хотите стать абсолютным экспертом в предмете, вызывающем у вас отвращение, поступайте в ИСООН и становитесь офицером.
119 человек - и я отвечаю за 118 из них. Включая меня самого, но исключая командира, который мог сам о себе позаботиться.
Я не встречался ни с кем из моей группы во время двухнедельного восстановительного периода, следовавшего за обучением в КУВе.
Перед первым общим собранием я должен был встретиться с офицером по ориентации и инструктажу. Клерк назначил мне встречу с полковником в офицерском клубе шестого уровня после обеда.
Я пришел заранее, рассчитывая пообедать, но там подавали только закуски. Я заказал какую-то грибкообразную массу, отдаленно напоминавшую эскалоп, а остальную часть калорий принял в виде алкоголя.
- Майор Манделла? - я погрузился в размышления над седьмым стаканом пива и не заметил, как подошел полковник. Я привстал, но он жестом разрешил мне сидеть и тяжело опустился в кресло напротив.
- Я ваш должник, - сказал он. - Вы спасли меня от скучнейшего вечера, по крайней мере, наполовину. - Он протянул руку. - Джек Кинок. К вашим услугам.
- Полковник...
- Ну, ну, давайте без чинов. Мы, старикашки, должны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29