– Мне тоже, Мадж. – Джон-Том поглядел на мигающие огоньки деревни. – Но как быть, если не останется выбора? Похоже, малютки не очень-то расположены выслушивать наши протесты.
– А по мне, так они все свихнулись, – произнесла Глупость.
В меркнущем свете она выглядела цветущей, многочисленные синяки и ссадины, приобретенные на судне Корробока, быстро заживали. С каждым днем она становилась все крепче, гибче и женственней. И с каждой попыткой все успешнее вгоняла Джон-Тома в краску.
Он повернулся к Маджу, стоявшему почти вплотную к невидимому барьеру.
– Что такое, Мадж?
Выдр состроил гримасу, встопорщив усы.
– Ты тоже чуешь, кореш? Гнильем несет. – Он кивнул в сторону деревни. – Может, ребятишки и волшебные, но это словечко вовсе не относится к их канализации.
– По пути я заметила сады, – задумчиво проговорила Розарык. – Они выглядят запущенными.
– Значит, эльфы переживают упадок. Прогнило что-то в этом королевстве.
– Ну, а нам-то, парень, какая разница? У нас своих забот выше крыши. И первая – как отделаться от Ее Толстопузия.
– Надо выяснить, отчего у них нелады, – возразил Джон-Том. – И тогда, возможно, мы сумеем найти с ними общий язык.
– Вот ты этим и займись. Ну, а я бы пока маленько покемарил.
В том, что выдр способен спать на голых камнях, юноша нисколько не сомневался. Выпихни Маджа из самолета на высоте две тысячи футов, он и то успеет соснуть секунд двадцать, прежде чем раскроет парашют. Нередко Джон-Том завидовал этому таланту.
– Сон не решит наших проблем.
– Ну, не скажи, шеф. Одну из моих, причем самую насущную, он решит. У меня зенки слипаются.
– А что, если твоя магия все-таки подействует пхотив волшебства эльфов? – с надеждой спросила Розарык.
– Не знаю. – Джон-Том постучал по деке дуары, и та отозвалась гулким мелодичным звуком. Луна освещала узкое дефиле и окружавшие пленников густые заросли. – Все-таки я хочу ее приберечь на крайний случай.
Тигрица сняла доспехи, соорудила из них жесткое подобие подушки, легла и опустила тяжелую голову на черно-белые лапы.
– Мне кажется, кхайний случай уже наступил.
Утром к ним пришли эльфийские старейшины во главе с Грельджен. Жестокосердная Немезида переоделась в ниспадающую каскадами мантию из оранжевого шифона. Нежные пастельные тона ничуть не смягчили исходящей от нее угрозы.
– Почти всю ночь мы решали, как поступить с вами, обормоты, – грубо сообщила она.
Джон-Том потянулся, помассировал поясницу и укорил себя за то, что не додумался воспользоваться вместо подушки тигрицей. За ночь, проведенную на жесткой земле, у него свело все мышцы.
– Я лишь одно могу сказать: все ваши обвинения абсолютно необоснованны. Ни в одном из инкриминируемых нам преступлений мы не виновны. Так что же будем делать?
– Есть, – ответила она.
– Вот и славно, от завтрака не откажусь. – Мадж попытался изобразить воодушевление. Может, его друг все-таки не ошибся в своих ожиданиях и настырные волшебные ублюдочки вспомнили правила хорошего тона? – И где ж мы будем харчиться?
– Неподходящее местоимение. – Грельджен отвернулась и подняла жезл.
Взгляд Джон-Тома проследовал в указанном направлении в кусты, и яркий свет дня открыл ему то, что вчера вечером утаил сумрак. За околицей, выше по течению ручья, поперек неглубокой канавы лежали толстые окоренные сучья. Очаг хранил следы недавнего пользования. Мадж тоже увидел его, и воодушевление – пусть даже наигранное – мгновенно растаяло без следа.
– И что же на первое, милашка?
– Фрикасе из водяной крысы, – охотно ответила Грельджен. – Под бутылочку эльфийской амброзии. О таком конце осужденный за покушение на чужую жизнь может только мечтать.
До сих пор Джон-Том считал конфликт с эльфами чистейшей воды недоразумением, следствием досадного непонимания. Но теперь воображаемая картинка с плотоядными малютками вокруг великолепно обглоданного скелета Маджа вытеснила ситуацию в сферу сюрреализма.
– Послушайте, вы не должны никого из нас есть.
Грельджен уперла пухлые ладошки в мягкие бока.
– Это еще почему?
Джон-Том лихорадочно искал убедительный ответ.
– Ну… во-первых, это не подходит к вашему имиджу.
– Ты спятил, – решительно заявила эльфиня, глядя на него исподлобья. – Пойду-ка проконсультируюсь у старейшин, можно ли нам есть сумасшедших людей.
– Я всего лишь хотел сказать, что это выглядит дикостью. А как же медовые бисквиты, корзиночки и прочее?
Грельджен помолчала, а когда наконец заговорила, в ее голосе появился оттенок смущения.
– Вообще-то ты прав. Но вся беда в том, что время от времени нас одолевает эта страстишка… Ну, ты понимаешь. И тот, кого в такую пору занесет сюда нелегкая, попадает в деревенское меню. – Она взглянула на Глупость и постаралась вернуть голосу высокомерие. – А еще мы считаем полезным купаться иногда в крови девственниц.
Поразмыслив над этими словами, Глупость всхлипнула и с истерическим хохотом покатилась по земле. Увидев на щеках беззащитной девушки слезы, Грельджен фыркнула и оглянулась через плечо.
Джон-Том тоже посмотрел в ту сторону. За околицей волшебной деревни несколько эльфов-здоровяков волокли вниз по склону внушительных размеров деревянный чан.
– Стойте! Церемония омовения отменяется.
С разочарованным ворчанием грузчики поволокли чан обратно в кусты.
– По-твоему, это смешно? Ладно, тогда ты первой пойдешь на огонь. Вместо водяной крысы.
Это обещание получше любого кляпа заставило Глупость умолкнуть.
– А почему она? – поинтересовался Джон-Том.
– А почему не она? Во-первых, она уже обескровлена.
– Что?! Нет! – Глупость попятилась от Грельджен и прижалась спиной к гранитной скале. – Только посмей меня тронуть! Как клопа раздавлю!
Грельджен равнодушно махнула жезлом и что-то прошептала.
Глупость с воплем отпрыгнула и схватилась за спину – в одно мгновение гранит раскалился докрасна.
– Начинай покоряться судьбе, девчонка. Ты – в утреннем меню, это решено. И учти: если что-нибудь и способно вывести меня из себя, так это строптивый завтрак.
– Пожалуйста! – вскричал Джон-Том, упав на колени и согнувшись так, что его глаза оказались чуть ли не на одном уровне с глазами крошечной мучительницы. – Мы вам не желали зла! Мы хотели только попросить о помощи.
– Не обессудь, дылда. Я же сказала, временами у нас появляется жуткий аппетит, и в такие дни нам нужно мясо.
– Но почему – наше? – спросил Мадж. – В этих лесах небось столько ящериц и змей, что на всю деревню хватит.
– К нам они не забредают, – проворчала она, – а охотиться мы не любим. К тому же лесные твари не совершают неспровоцированных покушений.
– Е-мое, – пробормотал Мадж. – Неужто в этих малюсеньких головенках нет ни капли мозгов? Сколько можно долдонить: я не хотел!
Похлопывая жезлом по крошечному стеклянному шлепанцу, Грельджен молча смотрела на выдра. Джон-Том отрешенно заметил, что ножки у эльфини не такие уж и крошечные – по крайней мере на три размера больше обувки.
– Хватит сотрясать воздух. Нет у меня желания с тобой соглашаться. – Свистом подозвав группу помощников, эльфиня прошла под аркой и направилась к Глупости.
Из девушки полностью выветрилась агрессивность, и она спряталась за спиной Розарык. Джон-Том понимал: это ее не спасет.
– Послушайте, – в отчаянии взмолился он, пытаясь выиграть время, а заодно передвинуть поудобнее дуару и вспомнить какую-нибудь подходящую песню. – Вы сказали, что едите мясо только во время голода.
– Ну и что? – раздраженно отозвалась Грельджен.
– А чем вы обычно питаетесь? Кроме того, о чем уже упоминали?
– Молоком и медом, пыльцой и амброзией, нектаром и сладким соком. Чем еще может питаться народ эльфов?
– Так я и подозревал. – В нем вспыхнула надежда.
– Ну и что? – повторила она, насупясь.
Юноша сел, положил ногу на ногу и опустил дуару на землю.
– Я полагаю, в этой деревне нет профессиональных диетологов?
– Кого?
– Конечно, откуда же им взяться. Видишь ли, все ваши проблемы связаны с питанием. Этим объясняется не только противоестественное влечение к протеину, но и ваша… необычная округлость форм. Молоко – это нормально, но все прочее – не что иное, как чистый сахар. Даже гадать не возьмусь, какую жуткую уйму калорий вы поглощаете с ежедневной порцией амброзии. Вероятно, в полете вы расходуете немало глюкозы, но, если перестаете летать, проблема мигом усугубляется.
Один из эльфийских старейшин вышел из-за спины Грельджен и осведомился:
– Что за чушь несет этот человек?
– Не важно. – Грельджен оттеснила его назад и снова повернулась к Джон-Тому. – Я не вижу смысла в твоей болтовне, а если бы и видела, ничто бы от этого не изменилось, потому как у нас жор, и никуда от него не деться. – Она направила жезл на дрожащую Глупость. – Эй ты, девчонка, напрасно прячешься. Выйди вот сюда, чтоб я могла тебя видеть.
Джон-Том слегка переместился, заслоняя девушку собой.
– Подожди! Ты должна меня выслушать! Неужели не понимаешь? Чтобы избавиться от тяги к протеину, достаточно лишь изменить гастрономические привычки.
– Нам неинтересно менять гастрономические привычки, – сказал другой старейшина. – Мы любим нектар, мед и амброзию.
– Хорошо, хорошо! – возбужденно согласился Джон-Том. – Тогда остается только один выход. Да. Единственный способ избавиться от пристрастия к протеину – сбросить лишний вес, до последней унции. Вы должны разорвать порочный круг. – Он подобрал дуару. – По крайней мере, дайте мне возможность помочь. Может быть, чаропение для этого и не годится, но это все-таки магия.
– Человек, за кого ты нас принимаешь? – полюбопытствовала Грельджен. – Думаешь, мы не осознаем этой пустяковой проблемки? Думаешь, мы не пытались решить ее с помощью собственной магии?
– Но среди вас нет чаропевцев.
– Нет. Такая магия у нас не в ходу. Но мы испробовали все! И абсолютно без толку. Твое чаропение не поможет. Ничто нам не поможет. Мы испытали все виды волшебства, известные народу эльфов, все способы колдунов-великанов. Мы в ловушке у собственного обмена веществ. – Она закатала рукава. – А теперь хватит вешать нам лапшу на уши, ладно? – Эльфиня снова подняла жезл.
– Только один шанс! Дайте мне только один шанс! – взмолился молодой человек.
Грельджен перенацелила жезл на него, и он съежился.
– Предупреждаю, чудище: если это какая-нибудь уловка, мы тебя зажарим раньше девчонки.
– Мне кажется, есть волшебство, которого вы не испробовали.
Эльфиня звучно рыгнула.
– Червивый помет? Тоже было.
– И даже аэробика?
Грельджен открыла рот, но через секунду закрыла и отвернулась, чтобы посоветоваться со старейшинами.
Джон-Том трепетал от волнения.
Наконец она отделила от кольца голов свою и с большой неохотой спросила:
– Что это за волшебство? Никогда о нем не слышала.
Сделав глубокий вдох, Джон-Том положил дуару, поднялся и стал раздеваться до пояса.
Подойдя поближе, Розарык прошептала ему на ухо:
– Сахахный, ты что, пхипас неизвестный мне фокус? Скажи, надо будет взяться за мечи?
– Нет, Розарык, никаких фокусов.
Она пожала плечами, покачала головой и отошла. Джон-Том начал с вращения руками, постепенно расширяя круги. Тотчас Грельджен отступила на несколько шагов и угрожающе подняла жезл.
– Вам надо научиться этому волшебству, – сказал он поспешно. – Это базовый комплекс аэробики. Он не только устранит противоестественную тягу к белковой пище, но и вернет вашим телам аэродинамические свойства.
– Что все это значит? – спросил один из молодых эльфов.
Старейшина пихнул его под ребра.
– Глупый, это значит, что мы опять сможем летать.
– Летать? Летать опять? Опять летать? – Толпа мигом подхватила рефрен.
– Это уловка, – буркнула Грельджен, но мнение большинства уже перевесило (если это выражение здесь уместно).
– Ладно. – Она сунула жезл под мышку и подняла на Джон-Тома строгие глаза. – Человек, мы даем тебе шанс. И если ты надеешься протянуть время, то будешь очень разочарован.
– Это не уловка, – заверил ее Джон-Том, ощущая, как по его бокам струится пот. А ведь он еще даже не начал! – Я, конечно, не Ричард Симмонс, однако вижу, что вам необходимо начать с азов. – Кожей чувствуя пристальные взгляды нескольких сотен пар глаз, он снова набрал полную грудь воздуха и возблагодарил себя за ежеутренние пробежки, сохранившие ему достойную форму. – Давайте начнем с глубоких наклонов. Руки на бедрах, и поосторожнее с крылышками. Приготовились. – Он поколебался. – Лучше всего это делать под музыку.
Грельджен что-то проворчала под нос, повернулась и отдала краткий приказ. Вскоре сквозь волшебную толпу протолкались несколько крошечных фигурок и заняли места на стене. Каждый музыкант держал в руках хрупкий инструментик. Оркестр состоял из двух флейт, пяти-шести барабанов и чего-то напоминающего ксилофон, побывавший в жуткой автокатастрофе.
– Что играть? – пискнул микроскопический маэстро.
– Что-нибудь живенькое.
– Плясовую или хороводную?
Оркестранты посовещались между собой и наконец заиграли бодрую мелодию со слабыми восточными обертонами. Джон-Том подождал, улавливая ритм, затем одарил улыбкой внимательную, хоть и преисполненную сомнений аудиторию.
– Готовы? Тогда начали. Делай, как я. – Он резко наклонился и выпрямился. – Давайте, это нетрудно. Раз, два, три, наклон. Раз, два, три, наклон. Вот так.
На глазах у спутников Джон-Тома несколько сотен эльфов неумело, но старательно подражали человеческим движениям. Охи и вздохи самой разнообразной тональности в зависимости от размеров глоток не заставили себя Долго ждать.
Грельджен хрипела и потела, оранжевый шифон насквозь пропитался потом.
– Ты уверен, что не пытаешься нас угробить?
– Нет-нет. – Джон-Том и сам дышал чуточку тяжелее. – Видишь ли, это волшебство – не мгновенного действия. Нужно время.
Он присел и сцепил пальцы на затылке, гадая, много ли успеет показать, прежде чем Грельджен скиснет.
– А вот это упражнение называется приседанием. Сели, встали, сели, встали. Эй, ты, отстаешь, ну-ка, не лодырничать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36