https://wodolei.ru/catalog/vanni/170x75/Roca/malibu/
VadikV
141
Уильям Фолкнер: «Сартор
ис»
Уильям Фолкнер
Сарторис
«Уильям Фолкнер. Собрание сочинений в де
вяти томах, том 1»: Терра; М.; 2001
ISBN 5-300-02697-2, 5-300-02696-4
Оригинал : William Faulkner, “Sartoris”
Перевод: Мэри Иосифовна Беккер
Аннотация
Самобытное творчество Уильям
а Фолкнера (1897-1962), высокий гуманизм и истинное мастерство его прозы выводят
писателя на авансцену не только американской, но и мировой литературы. В
настоящем собрании сочинений представлены основные произведения, хара
ктеризующие все периоды творчества У.Фолкнера.
В первый том Собрания сочинений включены ранние романы: «Солдатская наг
рада» (1926 г.) и «Сарторис» (1929 г.), который открывает «Йокнапатофскую сагу» Ц ц
икл произведений о созданном воображением писателя маленьком округе Й
окнапатофе в штате Миссисипи.
В романе «Сарторис» раскрывается трагедия молодого поколения южан, кот
орые оказываются жертвами противоборства между красивой легендой прош
лого и и реальностью современной им жизни. Выросшие под обаянием рассказ
ов о героическом прошлом своих семейств, они оказываются беспомощными, к
огда сталкиваются лицом к лицу с действительностью.
Уильям Фолкнер
Сарторис
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Старик Фолз, как всегда, привел с собой в комнату Джона Сарториса; он проша
гал три мили от окружной богадельни и, словно легкое дуновение, словно чи
стый запах пыли от своего выцветшего комбинезона, внес дух покойного в э
ту комнату, где сидел сын покойного и где они оба, банкир и нищий, проведут
полчаса в обществе того, кто преступил пределы жизни, а потом возвратилс
я назад.
Освобожденный от времени и плоти, он был, однако, гораздо более осязаем, че
м оба эти старика, каждый из которых попеременно пытался пробить криком
глухоту своего собеседника, между тем как в комнате рядом совершались фи
нансовые операции, а в лавках по обе стороны банка люди прислушивались ч
ерез стены к нечленораздельному гулу их голосов. Он был гораздо более ос
язаем, чем оба старика, которых их общая глухота вмуровала в мертвую эру, а
неторопливое течение убывающих дней сделало почти бесплотными; даже се
йчас, хотя старик Фолз уже опять поплелся пешком за три мили в то место, ко
торое он теперь называл своим домом, Джон Сарторис, бородатый, с ястребин
ым профилем, все еще оставался в комнате, как бы витая над сыном; и оттого с
тарому Баярду, который, держа в руке трубку, сидел, уперев скрещенные ноги
в угол холодной каминной решетки, казалось, будто он слышит даже самое ды
хание отца, словно тот, неизмеримо более осязаемый, чем простая бренная п
лоть, сумел проникнуть в неприступную крепость молчания, где жил его сын.
Головка трубки, украшенная затейливой резьбою, обуглилась от долгого уп
отребления, и следы зубов его отца ясно проступали на черенке, где он, слов
но на твердом камне, оставил отпечаток своих нетленных костей, подобно с
уществам доисторических времен, которые были задуманы и созданы такими
исполинами, что не могли ни очень долго существовать, ни, умерев, бесследн
о исчезнуть с планеты, созданной и приспособленной для тварей более ничт
ожных. Старый Баярд сидел с трубкой в руке.
Ц Зачем же ты принес мне ее через столько лет? Ц спросил он тогда.
Ц Я хранил ее у себя, сколько мне полковник наказывал, Ц отвечал старик
Фолз. Ц Богадельня неподходящее место для его вещей, Баярд. А мне ведь уж
е девяносто четвертый пошел.
Некоторое время спустя он собрал свои узелки и отправился восвояси, но с
тарый Баярд все еще продолжал сидеть и, держа в руке трубку, тихонько погл
аживал ее большим пальцем. Вскоре Джон Сарторис тоже ушел или, вернее, уда
лился туда, где умиротворенные покойники созерцают блистательное круш
ение своих надежд, и тогда старый Баярд встал, положил трубку в карман и вз
ял сигару из ящичка на каминной полке. Когда он чиркнул спичкой, открылас
ь дверь, и человек с зеленым козырьком над глазами вошел в комнату и напра
вился к нему.
Ц Саймон здесь, полковник, Ц произнес он голосом, лишенным всякого выра
жения.
Ц Что? Ц спросил Баярд поверх спички.
Ц Саймон приехал.
Ц А! Хорошо.
Человек повернулся и вышел. Старый Баярд бросил спичку в камин, сунул сиг
ару в карман, запер конторку, взял лежавшую на ней черную фетровую шляпу и
двинулся вслед за ним из комнаты. Человек с козырьком и кассир работали з
а барьером. Старый Баярд проследовал через вестибюль, отворил дверь, зав
ешенную зелеными жалюзи, и появился па улице, где Саймон, в полотняном пыл
ьнике и допотопном цилиндре, держал под уздцы пару меринов, блестевших в
лучах весеннего солнца. На обочине стояла коновязь Ц старый Баярд, брез
гливо отмахивавшийся от технического прогресса, не разрешил ее срыть,
Ц но Саймон никогда ею не пользовался. До тех пор, покуда дверь не открыва
лась и из-за опущенных жалюзи с потрескавшейся золотой надписью «Банк з
акрыт» не появлялся Баярд, Саймон сидел на козлах, держа в левой руке вожж
и, а в правой сложенный кнут; посередине его черной физиономии лихо торча
ла под немыслимым углом неизменная и явно несгораемая сигара, и он монот
онно вел бесконечный любовный разговор с начищенной до блеска упряжкой.
Саймон баловал лошадей. Перед Сарторисами он преклонялся, он питал к ним
теплую, покровительственную нежность, но лошадей он любил, и, попав к нему
в руки, самая жалкая заезженная кляча расцветала и делалась красивой, ка
к окруженная поклонением женщина, и капризной, как опереточная дива.
Старый Баярд затворил за собою дверь и пошел к коляске, держась неестест
венно прямо Ц один местный житель однажды заметил, что, случись Баярду с
поткнуться, он так столбом и рухнет. Несколько прохожих и два или три торг
овца, стоявшие в дверях соседних лавок, приветствовали его с выспренним
подобострастием.
Но даже и теперь Саймон не слез с козел. С присущей его расе склонностью к
театральным эффектам он подтянулся, расправил измятые складки пыльник
а, каким-то способом сообщил лошадям о наступлении кульминационного мом
ента драмы, так что они тоже подобрались, вскинули головы, и по их лоснящим
ся бокам пробежала дрожь, а когда он кнутовищем прикоснулся к шляпе, на ег
о морщинистой черной физиономии изобразилось неописуемое величие. Бая
рд влез в коляску, Саймон прикрикнул на лошадей, и зрители, восхищенно наб
людавшие эффектную сцену отъезда, остались позади.
Что-то необычное было сегодня в Саймоне, даже в форме его спины и в том, как
сидела шляпа у него на голове; казалось, он вот-вот лопнет от какой-то важн
ой, с трудом скрываемой новости. Однако до поры до времени он хранил ее про
себя; стремительной, но ровной рысью он объехал стоявшие на площади фург
оны и свернул в широкую улицу, где люди, которых Баярд называл нищими, носи
лись взад-вперед в своих автомобилях; он хранил ее про себя, покуда они не
выбрались за город и не поскакали по опушенным первой зеленью окрестнос
тям, где тоже Ц хотя и не так часто Ц попадались моторизованные нищие, и
покуда хозяин его не расположился поудобнее в предвкушении изменчивых
и мирных впечатлений однообразного четырехмильного пути. Тогда Саймон
пустил лошадей более спокойной рысью и повернул голову.
Голос у него был не слишком громкий и не слишком звучный, но он ухитрялся б
ез труда объясняться со старым Баярдом. Другим приходилось кричать, чтоб
ы пробить стены глухоты, в которых жил Баярд, Саймон же своим монотонным, п
евучим фальцетом вполне мог вести Ц и постоянно вел с ним долгие бессвя
зные разговоры, особенно в коляске, где благодаря вибрации Баярд слышал
немного лучше.
Ц Мистер Баярд приехал, Ц небрежным тоном заметил Саймон.
Старый Баярд на мгновение застыл, в неподвижной ярости проклиная внука,
между тем как сердце его продолжало биться Ц разве только чуть быстрее
и легче обыкновенного) он сидел при этом так тихо, что Саймон обернулся и у
видел, что он спокойно озирает окрестности. Саймон немного повысил голос
.
Ц На двухчасовом прикатил, Ц продолжал он. Ц Спрыгнул не на ту сторону
и прямо в лес. Путевой обходчик сам видел. Когда я из дому выезжал, его еще н
е было. Я подумал, может, он к вам явился.
Пыль взлетала из-под копыт и облачком лениво кружилась позади. По густею
щей живой изгороди затухающими волнами проносилась их тень Ц мелькали
спицы колес, высоко задирали ноги лошади, Ц казалось, будто они в тщетной
иллюзии движенья безнадежно топчутся на месте.
Ц Не хотел даже на станции сойти, Ц с досадой продолжал Саймон. Ц А ведь
эту станцию его же родичи построили. Соскочил на другую сторону, как брод
яга. Даже не в военной форме, а в штатском Ц разъездной торговец, да и толь
ко. Как вспомню я подпругу со шлеей, блестящие сапоги да желтые штаны, в ка
ких он прошлый год домой приехал… Ц Он снова обернулся и поглядел на Бая
рда. Ц Как по-вашему, полковник, может, это иностранцы его сглазили?
Ц К чему ты клонишь? Он что, охромел, что ли? Ц спросил Баярд.
Ц А к тому, что он, словно жулик, в свой родной город тайком пробирается. Та
йком по той самой железной дороге, что его родной дедушка строил. Не иначе
как иностранцы эти его сглазили, а может, еще и полицию на него напустили.
Ведь говорил я ему, когда он первый раз на ту заморскую войну поехал, говор
ил я, что им с мистером Джонни делать там нечего…
Ц Погоняй! Ц крикнул Баярд. Ц Погоняй, чтоб ты лопнул, черная рожа!
Саймон цокнул, и лошади побежали быстрее. На живых изгородях вдоль дорог
и, повторяя все их движения, жутко отплясывали тени. За придорожными нисс
ами, белыми акациями и густыми лианами вплоть до свежей зелени лесов с вк
рапленными кое-где пятнами кизила и багряника простирались поля Ц неко
торые были уже вспаханы, на других еще только шла работа, и вывернутые тру
долюбивым плугом жирные пласты влажно блестели на солнце.
Местность здесь была возвышенная, покатые склоны уходили вдаль к сплошн
ой полосе голубых холмов, но вскоре дорога круто спустилась в долину, где
добрые широкие поля сладко спали в тихий предвечерний час, и вот они уже в
ступили на земли Баярда, и пахари то и дело поднимали руку, приветствуя пр
оезжавшую коляску. Потом дорога подошла вплотную к железнодорожной лин
ии, пересекла ее, и наконец среди дубов и белых акаций показался дом, постр
оенный Джоном Сарторисом, и Саймон въехал в железные ворота и покатил по
плавному изгибу аллеи.
На том месте, где много лет назад однажды остановился патруль янки, была р
азбита клумба с шалфеем. Саймон лихо подкатил к клумбе, Баярд слез, и Саймо
н, снова цокнув на лошадей и передвинув сигару так, что она уже не торчала
под прежним головокружительным углом, поехал обратно в город, Баярд немн
ого постоял перед своим домом. Простое белое здание мирно дремало среди
освещенных солнцем вековых деревьев. Глициния, обвивавшая одну сторону
веранды, отцвела и осыпалась, и бледные лепестки воздушной пеленою укута
ли ее темные корни и корни розы, которая вилась по той же раме. Роза медлен
но, но неуклонно глушила свою соседку. Она была густо усыпана мелкими, с но
готь, бутонами и бесчисленным множеством распустившихся цветков велич
иной с серебряный доллар Ц лишенные запаха, они росли на таких коротких
стебельках, что их невозможно было сорвать Но сам дом был тих и безмятежн
о спокоен, и старый Баярд поднялся на пустую, украшенную колоннами веран
ду и прошел через нее в прихожую. Глубокое молчание не нарушалось ни шоро
хом, ни звуком. Он остановился посреди прихожей.
Ц Баярд!
Лестница с белыми балясинами перил, устланная красным ковром, изящной ду
гою поднималась во мглу. С потолка свисала старинная люстра с гранеными
хрустальными подвесками и колпачками над подсвечниками, к которым пото
м подвели электричество. Справа от входа, возле раздвижной двери, открыт
ой в полутемную комнату, известную под названием гостиной, в которой цар
ила лишь изредка нарушаемая атмосфера торжественного величия, стояло в
ысокое зеркало, полное мрачной тьмы, как тихие воды в вечернем омуте. Длин
ный косой столб солнечного света расчертил квадратами дверь в дальнем к
онце прихожей, а за этим световым барьером поднимался и затихал в моното
нном миноре чей-то голос. Слов было не разобрать, но Баярд их и не слышал. Он
снова громко произнес:
Ц Дженни!
Пение смолкло, и когда он повернулся к лестнице, высокая мулатка появила
сь в косых лучах солнца у задней двери и, с шумом шлепая босыми ногами, вош
ла в дом. Ее выцветшее синее платье, все в темных подтеках, было подобрано
до колен и открывало икры, стройные и прямые, словно ноги какой-то высокой
птицы, а ступни казались бледными пятнами кофе на полированном темном п
олу.
Ц Вы кого-нибудь звали, полковник? Ц спросила она, повышая голос, чтобы п
роникнуть сквозь его глухоту.
Баярд помедлил, опершись рукой об ореховый столбик перил и глядя сверху
вниз на миловидное желтое лицо.
Ц Был тут сегодня кто-нибудь? Ц спросил он.
Ц Да кто же, сэр, Ц отвечала Элнора. Ц Никого тут нету. Мисс Дженни поеха
ла в город на собрание своего клуба.
Баярд стоял, подняв одну ногу на ступеньку, и сердито на нее смотрел.
Ц И какого черта вы, черномазые, никогда мне правды не скажете? Ц внезап
но рассвирепел он. Ц А то и вовсе ничего не говорите.
Ц Господи Боже, полковник, разве сюда кто приедет, если вы с мисс Дженни с
ами не позовете?
Но он уже шел наверх, яростно топая ногами по ступенькам. Женщина посмотр
ела ему вслед и снова повысила голос:
Ц Может, вам Айсома прислать, может, вам еще что надо?
Он не обернулся. Возможно, он ее не слышал, и она стояла и смотрела, пока он н
е скрылся из виду.
Ц Стареет, Ц спокойно сказала она сама себе и, громко шлепая босыми ног
ами, двинулась через прихожую туда, откуда вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
141
Уильям Фолкнер: «Сартор
ис»
Уильям Фолкнер
Сарторис
«Уильям Фолкнер. Собрание сочинений в де
вяти томах, том 1»: Терра; М.; 2001
ISBN 5-300-02697-2, 5-300-02696-4
Оригинал : William Faulkner, “Sartoris”
Перевод: Мэри Иосифовна Беккер
Аннотация
Самобытное творчество Уильям
а Фолкнера (1897-1962), высокий гуманизм и истинное мастерство его прозы выводят
писателя на авансцену не только американской, но и мировой литературы. В
настоящем собрании сочинений представлены основные произведения, хара
ктеризующие все периоды творчества У.Фолкнера.
В первый том Собрания сочинений включены ранние романы: «Солдатская наг
рада» (1926 г.) и «Сарторис» (1929 г.), который открывает «Йокнапатофскую сагу» Ц ц
икл произведений о созданном воображением писателя маленьком округе Й
окнапатофе в штате Миссисипи.
В романе «Сарторис» раскрывается трагедия молодого поколения южан, кот
орые оказываются жертвами противоборства между красивой легендой прош
лого и и реальностью современной им жизни. Выросшие под обаянием рассказ
ов о героическом прошлом своих семейств, они оказываются беспомощными, к
огда сталкиваются лицом к лицу с действительностью.
Уильям Фолкнер
Сарторис
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Старик Фолз, как всегда, привел с собой в комнату Джона Сарториса; он проша
гал три мили от окружной богадельни и, словно легкое дуновение, словно чи
стый запах пыли от своего выцветшего комбинезона, внес дух покойного в э
ту комнату, где сидел сын покойного и где они оба, банкир и нищий, проведут
полчаса в обществе того, кто преступил пределы жизни, а потом возвратилс
я назад.
Освобожденный от времени и плоти, он был, однако, гораздо более осязаем, че
м оба эти старика, каждый из которых попеременно пытался пробить криком
глухоту своего собеседника, между тем как в комнате рядом совершались фи
нансовые операции, а в лавках по обе стороны банка люди прислушивались ч
ерез стены к нечленораздельному гулу их голосов. Он был гораздо более ос
язаем, чем оба старика, которых их общая глухота вмуровала в мертвую эру, а
неторопливое течение убывающих дней сделало почти бесплотными; даже се
йчас, хотя старик Фолз уже опять поплелся пешком за три мили в то место, ко
торое он теперь называл своим домом, Джон Сарторис, бородатый, с ястребин
ым профилем, все еще оставался в комнате, как бы витая над сыном; и оттого с
тарому Баярду, который, держа в руке трубку, сидел, уперев скрещенные ноги
в угол холодной каминной решетки, казалось, будто он слышит даже самое ды
хание отца, словно тот, неизмеримо более осязаемый, чем простая бренная п
лоть, сумел проникнуть в неприступную крепость молчания, где жил его сын.
Головка трубки, украшенная затейливой резьбою, обуглилась от долгого уп
отребления, и следы зубов его отца ясно проступали на черенке, где он, слов
но на твердом камне, оставил отпечаток своих нетленных костей, подобно с
уществам доисторических времен, которые были задуманы и созданы такими
исполинами, что не могли ни очень долго существовать, ни, умерев, бесследн
о исчезнуть с планеты, созданной и приспособленной для тварей более ничт
ожных. Старый Баярд сидел с трубкой в руке.
Ц Зачем же ты принес мне ее через столько лет? Ц спросил он тогда.
Ц Я хранил ее у себя, сколько мне полковник наказывал, Ц отвечал старик
Фолз. Ц Богадельня неподходящее место для его вещей, Баярд. А мне ведь уж
е девяносто четвертый пошел.
Некоторое время спустя он собрал свои узелки и отправился восвояси, но с
тарый Баярд все еще продолжал сидеть и, держа в руке трубку, тихонько погл
аживал ее большим пальцем. Вскоре Джон Сарторис тоже ушел или, вернее, уда
лился туда, где умиротворенные покойники созерцают блистательное круш
ение своих надежд, и тогда старый Баярд встал, положил трубку в карман и вз
ял сигару из ящичка на каминной полке. Когда он чиркнул спичкой, открылас
ь дверь, и человек с зеленым козырьком над глазами вошел в комнату и напра
вился к нему.
Ц Саймон здесь, полковник, Ц произнес он голосом, лишенным всякого выра
жения.
Ц Что? Ц спросил Баярд поверх спички.
Ц Саймон приехал.
Ц А! Хорошо.
Человек повернулся и вышел. Старый Баярд бросил спичку в камин, сунул сиг
ару в карман, запер конторку, взял лежавшую на ней черную фетровую шляпу и
двинулся вслед за ним из комнаты. Человек с козырьком и кассир работали з
а барьером. Старый Баярд проследовал через вестибюль, отворил дверь, зав
ешенную зелеными жалюзи, и появился па улице, где Саймон, в полотняном пыл
ьнике и допотопном цилиндре, держал под уздцы пару меринов, блестевших в
лучах весеннего солнца. На обочине стояла коновязь Ц старый Баярд, брез
гливо отмахивавшийся от технического прогресса, не разрешил ее срыть,
Ц но Саймон никогда ею не пользовался. До тех пор, покуда дверь не открыва
лась и из-за опущенных жалюзи с потрескавшейся золотой надписью «Банк з
акрыт» не появлялся Баярд, Саймон сидел на козлах, держа в левой руке вожж
и, а в правой сложенный кнут; посередине его черной физиономии лихо торча
ла под немыслимым углом неизменная и явно несгораемая сигара, и он монот
онно вел бесконечный любовный разговор с начищенной до блеска упряжкой.
Саймон баловал лошадей. Перед Сарторисами он преклонялся, он питал к ним
теплую, покровительственную нежность, но лошадей он любил, и, попав к нему
в руки, самая жалкая заезженная кляча расцветала и делалась красивой, ка
к окруженная поклонением женщина, и капризной, как опереточная дива.
Старый Баярд затворил за собою дверь и пошел к коляске, держась неестест
венно прямо Ц один местный житель однажды заметил, что, случись Баярду с
поткнуться, он так столбом и рухнет. Несколько прохожих и два или три торг
овца, стоявшие в дверях соседних лавок, приветствовали его с выспренним
подобострастием.
Но даже и теперь Саймон не слез с козел. С присущей его расе склонностью к
театральным эффектам он подтянулся, расправил измятые складки пыльник
а, каким-то способом сообщил лошадям о наступлении кульминационного мом
ента драмы, так что они тоже подобрались, вскинули головы, и по их лоснящим
ся бокам пробежала дрожь, а когда он кнутовищем прикоснулся к шляпе, на ег
о морщинистой черной физиономии изобразилось неописуемое величие. Бая
рд влез в коляску, Саймон прикрикнул на лошадей, и зрители, восхищенно наб
людавшие эффектную сцену отъезда, остались позади.
Что-то необычное было сегодня в Саймоне, даже в форме его спины и в том, как
сидела шляпа у него на голове; казалось, он вот-вот лопнет от какой-то важн
ой, с трудом скрываемой новости. Однако до поры до времени он хранил ее про
себя; стремительной, но ровной рысью он объехал стоявшие на площади фург
оны и свернул в широкую улицу, где люди, которых Баярд называл нищими, носи
лись взад-вперед в своих автомобилях; он хранил ее про себя, покуда они не
выбрались за город и не поскакали по опушенным первой зеленью окрестнос
тям, где тоже Ц хотя и не так часто Ц попадались моторизованные нищие, и
покуда хозяин его не расположился поудобнее в предвкушении изменчивых
и мирных впечатлений однообразного четырехмильного пути. Тогда Саймон
пустил лошадей более спокойной рысью и повернул голову.
Голос у него был не слишком громкий и не слишком звучный, но он ухитрялся б
ез труда объясняться со старым Баярдом. Другим приходилось кричать, чтоб
ы пробить стены глухоты, в которых жил Баярд, Саймон же своим монотонным, п
евучим фальцетом вполне мог вести Ц и постоянно вел с ним долгие бессвя
зные разговоры, особенно в коляске, где благодаря вибрации Баярд слышал
немного лучше.
Ц Мистер Баярд приехал, Ц небрежным тоном заметил Саймон.
Старый Баярд на мгновение застыл, в неподвижной ярости проклиная внука,
между тем как сердце его продолжало биться Ц разве только чуть быстрее
и легче обыкновенного) он сидел при этом так тихо, что Саймон обернулся и у
видел, что он спокойно озирает окрестности. Саймон немного повысил голос
.
Ц На двухчасовом прикатил, Ц продолжал он. Ц Спрыгнул не на ту сторону
и прямо в лес. Путевой обходчик сам видел. Когда я из дому выезжал, его еще н
е было. Я подумал, может, он к вам явился.
Пыль взлетала из-под копыт и облачком лениво кружилась позади. По густею
щей живой изгороди затухающими волнами проносилась их тень Ц мелькали
спицы колес, высоко задирали ноги лошади, Ц казалось, будто они в тщетной
иллюзии движенья безнадежно топчутся на месте.
Ц Не хотел даже на станции сойти, Ц с досадой продолжал Саймон. Ц А ведь
эту станцию его же родичи построили. Соскочил на другую сторону, как брод
яга. Даже не в военной форме, а в штатском Ц разъездной торговец, да и толь
ко. Как вспомню я подпругу со шлеей, блестящие сапоги да желтые штаны, в ка
ких он прошлый год домой приехал… Ц Он снова обернулся и поглядел на Бая
рда. Ц Как по-вашему, полковник, может, это иностранцы его сглазили?
Ц К чему ты клонишь? Он что, охромел, что ли? Ц спросил Баярд.
Ц А к тому, что он, словно жулик, в свой родной город тайком пробирается. Та
йком по той самой железной дороге, что его родной дедушка строил. Не иначе
как иностранцы эти его сглазили, а может, еще и полицию на него напустили.
Ведь говорил я ему, когда он первый раз на ту заморскую войну поехал, говор
ил я, что им с мистером Джонни делать там нечего…
Ц Погоняй! Ц крикнул Баярд. Ц Погоняй, чтоб ты лопнул, черная рожа!
Саймон цокнул, и лошади побежали быстрее. На живых изгородях вдоль дорог
и, повторяя все их движения, жутко отплясывали тени. За придорожными нисс
ами, белыми акациями и густыми лианами вплоть до свежей зелени лесов с вк
рапленными кое-где пятнами кизила и багряника простирались поля Ц неко
торые были уже вспаханы, на других еще только шла работа, и вывернутые тру
долюбивым плугом жирные пласты влажно блестели на солнце.
Местность здесь была возвышенная, покатые склоны уходили вдаль к сплошн
ой полосе голубых холмов, но вскоре дорога круто спустилась в долину, где
добрые широкие поля сладко спали в тихий предвечерний час, и вот они уже в
ступили на земли Баярда, и пахари то и дело поднимали руку, приветствуя пр
оезжавшую коляску. Потом дорога подошла вплотную к железнодорожной лин
ии, пересекла ее, и наконец среди дубов и белых акаций показался дом, постр
оенный Джоном Сарторисом, и Саймон въехал в железные ворота и покатил по
плавному изгибу аллеи.
На том месте, где много лет назад однажды остановился патруль янки, была р
азбита клумба с шалфеем. Саймон лихо подкатил к клумбе, Баярд слез, и Саймо
н, снова цокнув на лошадей и передвинув сигару так, что она уже не торчала
под прежним головокружительным углом, поехал обратно в город, Баярд немн
ого постоял перед своим домом. Простое белое здание мирно дремало среди
освещенных солнцем вековых деревьев. Глициния, обвивавшая одну сторону
веранды, отцвела и осыпалась, и бледные лепестки воздушной пеленою укута
ли ее темные корни и корни розы, которая вилась по той же раме. Роза медлен
но, но неуклонно глушила свою соседку. Она была густо усыпана мелкими, с но
готь, бутонами и бесчисленным множеством распустившихся цветков велич
иной с серебряный доллар Ц лишенные запаха, они росли на таких коротких
стебельках, что их невозможно было сорвать Но сам дом был тих и безмятежн
о спокоен, и старый Баярд поднялся на пустую, украшенную колоннами веран
ду и прошел через нее в прихожую. Глубокое молчание не нарушалось ни шоро
хом, ни звуком. Он остановился посреди прихожей.
Ц Баярд!
Лестница с белыми балясинами перил, устланная красным ковром, изящной ду
гою поднималась во мглу. С потолка свисала старинная люстра с гранеными
хрустальными подвесками и колпачками над подсвечниками, к которым пото
м подвели электричество. Справа от входа, возле раздвижной двери, открыт
ой в полутемную комнату, известную под названием гостиной, в которой цар
ила лишь изредка нарушаемая атмосфера торжественного величия, стояло в
ысокое зеркало, полное мрачной тьмы, как тихие воды в вечернем омуте. Длин
ный косой столб солнечного света расчертил квадратами дверь в дальнем к
онце прихожей, а за этим световым барьером поднимался и затихал в моното
нном миноре чей-то голос. Слов было не разобрать, но Баярд их и не слышал. Он
снова громко произнес:
Ц Дженни!
Пение смолкло, и когда он повернулся к лестнице, высокая мулатка появила
сь в косых лучах солнца у задней двери и, с шумом шлепая босыми ногами, вош
ла в дом. Ее выцветшее синее платье, все в темных подтеках, было подобрано
до колен и открывало икры, стройные и прямые, словно ноги какой-то высокой
птицы, а ступни казались бледными пятнами кофе на полированном темном п
олу.
Ц Вы кого-нибудь звали, полковник? Ц спросила она, повышая голос, чтобы п
роникнуть сквозь его глухоту.
Баярд помедлил, опершись рукой об ореховый столбик перил и глядя сверху
вниз на миловидное желтое лицо.
Ц Был тут сегодня кто-нибудь? Ц спросил он.
Ц Да кто же, сэр, Ц отвечала Элнора. Ц Никого тут нету. Мисс Дженни поеха
ла в город на собрание своего клуба.
Баярд стоял, подняв одну ногу на ступеньку, и сердито на нее смотрел.
Ц И какого черта вы, черномазые, никогда мне правды не скажете? Ц внезап
но рассвирепел он. Ц А то и вовсе ничего не говорите.
Ц Господи Боже, полковник, разве сюда кто приедет, если вы с мисс Дженни с
ами не позовете?
Но он уже шел наверх, яростно топая ногами по ступенькам. Женщина посмотр
ела ему вслед и снова повысила голос:
Ц Может, вам Айсома прислать, может, вам еще что надо?
Он не обернулся. Возможно, он ее не слышал, и она стояла и смотрела, пока он н
е скрылся из виду.
Ц Стареет, Ц спокойно сказала она сама себе и, громко шлепая босыми ног
ами, двинулась через прихожую туда, откуда вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49